Писец войска

Глава 17

Простые фокусы, оказывается, отлично действуют не только напрямую на мир, но и на разумы наблюдателей. Со стороны мои действия, должно быть, казались божественной магией, но в действительности взмахи жезлом производились с довольно сложным сопровождением.

Нет, я не приобрёл способности менять день на ночь или сделать Египет дождливым местом. Всё так же мне доступен лишь, скажем так, бытовой уровень.

Правда, теоретического ограничения нет: как только я начинаю думать о деяниях подобного масштаба, в голове начинают появляться формулы соответствующей сложности, появляются схемы взаимодействия преобразованных элементов и того, что я не затрагиваю. Кусочек мира во всей его сложности.

Сразу вспоминаю о том, как обезумел предыдущий владелец Книги, пытаясь заглянуть в мир богов, и это отрезвляет меня, перестаю лезть в недозволенное. В то, что человеческий ум не может охватить.

Главное, что изменилось после чтения Книги Тота, так это то, что у меня больше нет необходимости произносить вслух слова силы. Однако, я их всё также проговариваю в голове, они сами рождаются, следуя за желаемым действием. Кроме того, я интуитивно чувствую, что не так в уже существующих формулах, могу их исправлять, делая более эффективными.

К настоящему моменту я прочёл их очень много, но на практике не применял из-за громоздкости. А сейчас хватает лишь воспоминания, не обязательно мысленно проговаривать каждый звук. В смысле, не обязательно делать это последовательно, не нужно читать, но формулу вызывать в сознании необходимо. Даже не только саму формулу, а визуализировать её работу, трансформацию реальности под её действием. Именно поэтому ничего глобальное мне недоступно.

Так что мои действия — это всё та же древнеегипетская магия, работающая по правилам, установленным богами и с их помощью, но только упрощённая в исполнении.

Кое-что я могу и без них, но только самые мелочи. Полагаю, что благодаря зерну мангу, посаженному в меня. Чем больше я использую хека, тем ярче и плотнее во мне эта сущность. Именно поэтому я творил много магии в пути, так сказать, качал волшебную мышцу. Потом, в городе, придётся умерить пыл, чтобы оставаться ниже радаров. Я уже оценил мощь и скорость распространения слухов.

Рабочая гипотеза состоит в том, что эта субстанция и есть сехем - творческая сила, изначально доступная только богам. Не как фантазия или изобретательность, а как именно способность творить, воплощать идею в реальность.

Интересно, не про этот ли огонь говорилось в поздней относительно нынешнего времени легенде о Прометее? Не сехем ли один из богов отдал грекам и был наказан? Мангу или сехем светится, что в принципе роднит его с огоньком.

Египетские боги тоже не очень охотно делятся этой силой. Она есть у фараона, у некоторых жрецов. А мне досталась от нубийского колдуна. Видимо, боги чёрной расы более щедры к своим подопечным.

Нашего возвращения в Элефантину никто не заметил отчасти потому, что я этого не хотел. Скрыл себя от чужих взглядов. Нет, не колдовством, а банальным надеванием платка на голову. Брови накрасил кохлем.

Что если царедворец до сих пор в городе? Прошло ведь не очень много времени с нашего ухода, чуть больше двух декад — точно мы не знаем, потому как время, проведённое в гробнице, нельзя оценить. Оставшиеся снаружи сказали только, «несколько дней», но не знают конкретного числа. Считать не умеют. Я хотел вычислить по убыли провианта, так они не признаются, сколько ели за один присест, ожидая нас.

По съеденному ослами я бы сказал, что от трёх до пяти дней.

Ещё немного времени мы задержались в оазисе. Специально, чтобы потянуть время, как приказал Мерикара. Нельзя же его ослушаться. Вода есть, еда — тоже. Приятный тенёк. Грабители гробниц даже шуры-муры завели с местными женщинами, а те отвечали им взаимностью. Только мы с Рамараи не участвовали в этом акте обмена генами с изолированным племенем.

Не знаю, что мешало моему охраннику и соглядатаю, а я мал ещё. К тому же, я со своей женой венчаный. Пока ещё не решил, как воспринимать потенциальную новую свадьбу в новой реальности — как блуд и измену или ко мне применима категория «вдовец»?

Не очень хочется вспоминать мою прошлую семью, пусть там я разведённый. По светским законам, а не церковным. Бывшая жена-то однозначно попала в блудницы, выйдя замуж повторно, а я, дурак, оставался верным. Брак, заключённый на небесах посредством венчания, — это же навсегда. В смысле не до конца жизни, а до конца вечности. Только вот в моём случае хронология поломанная: я же сейчас живу до акта бракосочетания. Моя супруга вроде бы и не родилась, её душа ещё не существует, так что откуда взяться союзу двух душ, если моей нет пары?

Много об этом думаю потому, что мне исполнилось четырнадцать. А это, как ни крути, уже означает, что я взрослый по меркам древнего мира.

Так-то девочек выдают замуж в четырнадцать-шестнадцать, естественно плюс-минус. Бывает и в двенадцать, а бывает и в восемнадцать.

Для парней можно потянуть и до двадцати. По отношению к мужскому полу важен не только наступление детородного возраста, но и освоение профессии, которая обеспечит молодой семье пропитание.

Только ко мне эта отсрочка от исполнения гражданского долга вряд ли применима, ведь у меня уже есть важная должность: я личный писец номарха. До такого тёплого местечка не каждый старик дорастает.

Так что скоро начнётся на меня давление, будут меня сватать. И вряд ли я смогу отвертеться. Мужчина без жены в этом мире считается бракованным. К нему не относятся как к полноценному. Если не женат — значит, болен или физически, или психически. Третьего варианта не дано.

— Стоять! — рык охранника выдернул меня из одновременно грустных и приятных размышлений. — Зачем пожаловали в дом царского сына Ра Аменехмета?

«Сын Ра»? Это что ещё за титул такой? Неужели сместили Мерикара?

— Просим пощения, уважаемый слуга царского сына, — сориентировался в титуловании Рамараи, отвлекая внимание на себя. — Мы долго были в пути,и не знаем, что происходит. Господин Мерикара отправил нас в западную пустыню…

— Западную? — страж прищурился, глядя в глаза Рамараи, и дунул в свисток, висящий у него на шее.

Тут же вокруг нас образовалось оцепление. Дюжие воины ощетинились копьями, направленными на нас.

— Господин Афарэх, — Рамараи вопросительно посмотрел на меня.

Я стал жертвой собственного имиджа. Великий колдун. Только вот когда твои руки держат за спиной, мне никак не дотянуться до жезла на шее.

Остальных точно так же обездвижили. Но надо сказать, что обращаются с нами довольно осторожно.

— Так это ты Афарэх? — один из прибежавших на свист, носящий чуть больше украшений, чем остальные, скинул с моей головы капюшон, чтобы убедиться какого цвета у меня волосы.

— Я Афарэх. В чём меня обвиняют? — я глянул в глаза главному стражнику и заставил сехем в них сверкнуть.

— Не гневайся, — стражник поклонился. — Отпустите его, — он махнул рукой мне за спину, и мои руки получили свободу.

— И моих людей, — добавил я, немного обнаглев.

Стражники глянули на своего старшего и тот молча показал жестом, что их тоже можно отпустить.

— Сын Ра Аменехмет не нашёл для себя более достойного дома, чем скромное жилище номарха. Ваш господин Мерикара сейчас занимает дом Анкетсат, великой жрицы Анукет. Вы можете найти его там, — это он сказал для Рамараи и остальных членов нашей экспедиции. — А тебя, Афарэх, его высочество желает видеть пред своими очами.

Я чуть кивнул, смежив веки, и Рамараи так же молча указал глазами на свёрток с моими вещами. Я лишь очень слабо потряс головой. Пусть тащат всё Мерикара, потом разберёмся.

И он повёл ослов с сокровищами в сторону дома Анкетсат, а мне ничего не оставалось как следовать за охраной принца.

Они вооружены довольно неплохо. И наконечники копий, и щиты, и кинжалы на предплечьях — всё сделано без экономии металла, массивное. Шендиты тоже не из дешёвой ткани, да и украшения на них имеются.

В принципе, это норма, когда охраняемое тело подкупает телохранителей, чтобы они верно ему служили. Для воина стать «последователем» — весьма почётно и прибыльно.

Сразу войти в дом мне не позволили, оставили у входа. Один из стражников убежал докладывать, а я воспользовался случаем и спросил:

— Не оскорбит ли мой запылённый вид взор сына Ра? — я как мог старался не допустить сарказма в голосе. — Ещё утром мы шли по пыльной пустыне и не успели привести себя в порядок. Я бы сходил в свою комнату…

— Нет здесь твоей комнаты, — довольно грубо огрызнулся телохранитель принца.

Зря он так. Великий колдун может и рассердиться.

— А мои вещи? Пропали? — собственно, вряд ли он мог знать какие из вещей мои, но любопытно посмотреть на его реакцию.

Не увидел. Вернулся гонец и сообщил:

— Аменемхет приглашает тебя, недостойный Афарэх, усладить его слух беседой.

О, как! Недостойный!

— У меня очень хорошая память на лица, усопший, — сказал я улыбаясь.

Загорелое лицо гонца побледнело то ли от злобы, то ли от страха. А скорее всего, от того и другого.

Он замахнулся на меня рукой и тут же получил тычок в бок от того, кого я определил, как старшего. Он тоже присматривал за мной, оставаясь у входа.

Дальше именно он сопровождал меня по дворцу.

Обстановка не изменилась по сравнению с той, как я её запомнил. Однако ни одного знакомого лица, хотя в целом людей снуёт гораздо больше. В основном тащат блюда с едой в сторону зала для приёмов, так что суета царит изрядная.

Остальные люди при оружии. И что немного заставляет комплексовать — все, кому статус позволяет быть одетым пред лицом принца, носят ткани и украшения лучше, чем мои.

Впрочем, я не удивился: во все времена царёвы слуги, подбирая крошки с его стола, непомерно обогащаются. Бывает, что становятся богаче его самого.

Аменемхет, восседал на золотом троне. Наверняка с собой притащил, я такого раньше не видел.

Мужчина лет тридцати на вид, не особо приятной наружности, со слишком кукольным детским лицом, с почти отсутствующей нижней челюстью и какой-то неопределяемой дисгармонией в теле. Одет только в шендит, ноги босы, а на голове сине-золотой немес (авт.: платок). Малое количество одежды компенсируется тем, что царственное тело увешано золотом и драгоценными камнями: массивные браслеты, тяжелое ожерелье усех, закрывающее грудь почти до живота. Макияж тоже блестит солнечным металлом. Остальное тёло тоже натёрто благовонным маслом с блёстками из перетёртого в порошок золота. Сын Ра, как-никак. Положено сиять.

Он трапезничал. Откусывал один кусочек, после чего подданные осуществляли смену блюд. Теперь понятно, откуда такая суета.

В зале присутствовали музыканты, которым он иногда швырял что-то со своих золотых тарелок, а они старались поймать ртом. Я не видел, чтобы кто-то преуспел (дело больше в кидающем, чем в их недостаточной ловкости), так что им приходилось брать с пола и съедать. Принца эта забава очень радовала.

Воин подтолкнул меня, и мне пришлось выйти вперёд, встать на колени и поклониться:

— Приветствую сына Ра. Пусть твой рот всегда наслаждается лучшими яствами, — от нервов у меня вылетели из головы стандартные приветственные фразы.

— Встань, — сказал принц, чавкая, — хочу на тебя посмотреть.

Я с удовольствием исполнил этот приказ, но играть с ним в гляделки не решился.

— Посмотри на него, Нефрусебек, — принц повернулся к женщине чуть старше него и выделяющейся большим количеством золота среди служанок. А нет. Служанки минимально прикрыты, а она в каласирисе. Так что у неё иной статус. Госпожа.

Они с Аменемхетом не слишком похожи, но что-то общее есть. Скулы и форма ушей. Если это его сестра, не удивлюсь. То есть, в соответствии с национальной традицией, может быть и женой. К тому же, скорее всего они сводные при всём сходстве, их лица имеют схожую форму, но в остальном общего мало. Наверное, матери разные или вообще родство ещё более дальнее.

Возможно, в отличие от брата, кто-то может назвать её красивой, но я лично не люблю таких скуластых. Отчего-то они вызывают у меня неприятные ассоции сродни физическим уродствам, вроде как последствия драки, хотя понимаю, что это просто тип лица такой, для многих этносов это норма. Для древних египтян, кстати, — нет. Видимо, есть в царском роду ливийцы или ещё кто-то из пришлых народов, хотя всем известно, что нынешняя династия — фиванская. (авт.: многие изображения относящиеся к двенадцатой династии акцентируют внимание на скулах)

— На что смотреть, брат мой? — спросила женщина грубоватым голосом. Такое обращение не говорит о родственной связи. Во многих культурах люди обращаются друг к другу по родственным аналогиям: сын, дядя… А «брат» и «сестра» — это классические обращения в древнеегипетской любовной поэзии, а не только обозначение близких по возрасту людей.

Впрочем, эти двое точно не влюблённые. Если их и поженили, что в царских династиях случается, то это исключительно юридическая история. И она не обязательно подразумевает настоящие, полноценные супружеские отношения, от которых случаются дети. У царей и их детей немаленькие гаремы, есть кому родить здорового наследника, а не носителя генетических отклонений. Древние тоже знают, какие дети рождаются в браках между близкими родственниками. Риски им ни к чему.

— Ты веришь, что это о нём ходят столько слухов в городе?

Понятно, почему я здесь. В официальных документах, насколько я знаю, Мерикара меня не упоминал, но, похоже, при важном господине есть и те, кто охотится за слухами.

— Пусть покажет, — сказала Нефрусебек.

— Ты слышал? Покажи! — капризно потребовал мужчина на троне.

— Прости, господин. Я глуп. Не понимаю, что ты хочешь увидеть.

— Покажи, как ты победил колдунов с юга, — раздражённо сказал он.

Я растерялся. Что ему показать-то?

— Боюсь, что твоя охрана казнит меня за покушение на здоровье будущего правителя Двух Земель, — сказал я кланяясь и продолжая говорить в пол: — По обычаям нубийских колдунов, сражение происходило в мире снов. И там мне помогали боги. Победа не принадлежит мне.

— Боги? И кто же вступился за такого никчёмного простолюдина, как ты?

— Могучая Госпожа резни (авт.: имя Сехмет переводится как «Могучая») и ибисоголовый Джехути. Ты можешь увидеть это по цвету моих волос, — не поднимая головы, ответил я, ощущая объятие крыльев.

— Сехмет благоволит тебе? И чем ты заслужил её милость? Приносил ей обильные жертвы? Пел и танцевал? — в голосе послышалась насмешка.

— Она была той, кто повторно вдохнула жизнь в это тело. И с тех пор её покровительство со мной.

— А не лжёшь ли ты, стоя предо мной? — разъярился наследник престола Двух Земель.

— Не смею, — на всякий случай я поклонился ещё ниже, но на колени падать не стал. Точнее, меня от этого удержали крылья.

— Сядь и расскажи, — теперь голос звучал абсолютно спокойно, даже заинтересовано.

Такая резкая смена настроения не может быть хорошим знаком. Если это не актёрская игра, то передо мной клинический психопат.

Я покрутил головой, не понимая, куда садиться, и выбрал место на ступени рядом с музыкантами.

— Спрашивай, Аменемхет, расскажу не тая.

— Поведай про колдовство Куша и Вавата. Чем оно отличается от нашего? Именем каких богов творится?

— Слушай, властитель, — начал я и рассказал про мангу, физически имеющуюся в теле; про душу колдовства, прикреплённую к ней; про то, что колдовство контактное; и про то, что аборо мангу полагаются на злых духов, а не на богов.

— Мерикара что-то такое говорил… Он нашёл какой-то лишний орган у того… Как его звали… У жреца-колдуна, — так я и знал. Он в курсе всего, просто сверяет показания.

Аменемхет посмотрел на меня будто видит впервые, обмакнул кусок хлеба в мясной бульон и швырнул мне в лицо. Очень точно. Если бы на моём месте был один из музыкантов, то ему было бы достаточно открыть рот, и пища попала бы в него.

А я увернулся.

Настала тишина, музыканты перестали играть, почувствовав, что сейчас случится что-то нехорошее. И оно случилось, но беда пришла вовсе не оттуда, откуда они ожидали. Принц выступил в роли жертвы, а не агрессора.

В то время, когда все замерли, один из слуг не остановился и продолжил нести блюдо. Только вот с ним оказалось не всё так просто: на золотом подносе под прикрытием еды расположились змеи и скорпионы. Слуга подошёл к Аменемхету и бросил в него всё содержимое.

Какая-то варёная крупа прилипла к золочёному телу сына Ра, но кто ж на неё обратит внимание, когда на коленях лежит змея, а в волосах запутались паукообразные?

Уже потом я подумал, что не за добрые дела его решили так наказать, то в тот момент руки сами сорвали с шеи магический жезл. Не раз это проделывал за время пути по пустыне, и привычка быть готовым к нападению ядовитых тварей, дала о себе знать.

Я сделал взмах, и скорпионы отбежали в сторону. Сделал другой, и змея подчинилась, отползла в сторону.

— Укусили? — спросил я невежливо, приближаясь к царственному телу. Мне никто не помешал, все охранники устроили кучу-малу, навалившись на щупленького слугу, у которого и оружия-то не было.

— Нога онемела, — пропищал царевич, бледнея.

— Ерунда, — я прикоснулся магическим жезлом к ранке, сделал жест, будто вытягиваю нитку вслед за иголкой, и мутноватая жёлтая жидкость вытекла наружу.

— Тебе ещё рано на суд Осириса, — сказал я, и тут меня осенило: это была воля богов!

Я никак не хотел демонстрировать свои умения дурному принцу, но меня к этому насильно подтолкнули!

Теперь точно мне не светит остаться в провинции, служить более уравновешенному Мерикара. по сравнению с этим типом, он вообще мудрец из горного монастыря.

Вроде бы при дворах египетских правителей не бывало шутов, но разные диковинки они любили. В сказках частенько проскакивает сюжет, как царь требует разыскать мага и доставить его ко двору.

Только я вряд ли имею такую же ценность и степень уважения, я же не отрезаю не приращиваю головы на место, как тот маг из сказки. Скорее я как танцующий карлик из рассказа Каирского гида. Я тогда не разбирал иероглифы, так что не знаю, правда ли на том свитке из Древнего царства именно это и написано, но он «читал» уверенно:

Торговец Хирхуф сообщил царю Пиопи II (авт.: VI династия, 23 век до н. э), что кроме ладана, эбенового дерева, слоновой кости и живых леопардов раздобыл в Пунте «танцующего карлика». А тот потребовал: «Смотри, чтоб он не упал в воду. На время ночного сна приставляй к нему лучших людей, которые будут спать рядом с ним в его палатке, и проверяй их по десять раз за ночь. Мое величество желает видеть этого карлика больше, чем все дары Синая и Пунта».

И похоже, что вот это высочество сейчас пожелает доставить своему разлюбезному божественному папеньке «танцующего карлика» с седыми волосами.

Хм… А что если боги, довольные моим участием в освобождении Нубии, таким образом показывают мне, где находится дверь, через которую я смогу пройти назад, в своё время?

В столице, при дворе, в принципе больше возможностей найти ответ на вопросы о парадоксах времени. Где-то в Нижнем Египте должен быть храм Татенена (егип.: «поднимающаяся земля»), бога демиурга, хранителя времени. Анкетсат говорила, что его статуя есть в Мемфисе. Его функционал уже начал сращиваться с Птахом, но пока ещё осталось немного самостоятельности.

Возможно, проплывая через Гермополь, что-то удастся разузнать. Там расположен главный храм Тота, изобретателя часов и календаря и одного из моих покровителей в этом времени. Было бы интересно заглянуть в него. Почти уверен, что его капризное высочество не проплывёт мимо, заглянет в такой важный культовый центр «восьми изначальных божеств» (авт.: см. огдоада).

А там, глядишь, и я почувствую нужную дверь, покину тело, ускользну обратно в свой мир высоких технологий и почти наступившего Апокалипсиса.

Откуда ни возьмись прибежали лекари. Оттеснили мечтательного меня в сторону, один присосался к ране на ноге, пытаясь отсасывать змеиный яд, а второй принялся нараспев читать заклинание против укусов змей и скорпионов.

Даже не знаю, как лучше поступить: отдать заслуги этим мрачным типам? Или выступить вперёд, чтобы меня всё-таки назначили «танцующим карликом»?

Ехать или не ехать?

Как оказалось, от меня уже ничего не зависело.

— Пошли прочь, болваны! — царскому отпрыску не понравилось, что засос на ляжке ему ставит беззубый старик. Он оттолкнул его в сторону, и тот упал на напарника, читавшего заклинание, прервал его. — Вы опоздали! Я уже исцелён!

— Владыка Аме… — начал говорить жрец-целитель, но капризный сын Ра так на него глянул, что тот оборвался на полуслове.

— А ты, Афарэх… — теперь настала очередь речи принца быть оборванным на полуслове: в зал вошёл Мерикара в сопровождении воинов, среди которых я узнал и Рамараи:

— Что происходит? — командным голосом сказал номарх, почему-то обряженный в доспехи, и вся суета будто бы упорядочилась волшебным образом. Все лишние предпочли расползтись в стороны, прижаться к расписным стенам. Воины, вязавшие киллера, встали по стойке смирно, прижимая пленного к полу ногами. Он был без сознания. так что это было не трудно.

Даже жрецы не посмели ничего возразить, начали пятиться прочь.

— Афарэх? — обратился он почему-то ко мне.

— Этот, — я поклонился Мерикара и указал на бессознательного, — кинул змей и скорпионов в его высочество. Не волнуйтесь, он в полном порядке.

Мерикара перевёл взгляд на Аменемхета.

Тот испытал дискомфорт. Его капризность и высокомерие куда-то улетучились, он с трудом сел ровно на своём золотом троне.

— Моё высочество благодарит тебя, номарх Мерикара, за то, что твой личный писец спас мою драгоценную жизнь.

— Спас? — он почему-то спросил недовольно.

Не мог же я помешать его плану? В это совершенно не верится; если на его территории было бы совершено убийство такой важной персоны, не пощадил бы его Нимаатра… Точно! Плевать на все покушения! Вот что надо узнать: знает ли кто-то, что за Аутибра Хор, чьей статуе я смотрел в глаза, когда переместился сюда. Должны быть списки прежних фараонов и их имён. Это, возможно, ключ к моему возвращению. С огромной вероятностью дверь назад находится в его усыпальнице!

— Избавил от яда, отогнал гадов одним взмахом. Теперь я верю, что боги послали тебе помощника, Мерикара. И понимаю, отчего ты не хотел сообщить моему высочеству о нём, — в интонации принца появилась издевательская требовательность.

Это, как я понимаю, болезненный укол-обвинение. От этого капризного типа зависит будут ли одобрены кадровые перестановки, устроенные Мерикара. И тут я понял: сдаст. Подарит и бантик навяжет, лишь бы за ним оставили должность.

— Не упомянул. Многие мелочи не достойны слуха твоего высочества. К чему тратить твоё время скучными разговорами о мелком? — Мерикара недовольно глянул на меня.

Я смутился. Помножил на нуль его старания спрятать меня от глаз правящей семьи.

Нефрусебек наклонилась к уху брата и что-то шепнула ему, вызвав довольную улыбку:

— Мой отец, Нимаатра, уже в преклонных годах и его сердце возрадуется, если ты отправишь к нему своего писца в дар.

Порадовал так порадовал. Меня — «в дар»!

— Неужели он остался недоволен тем топором, что я ему послал? — а вот я стал довольным, что Мерикара за меня борется, но вряд ли он победит. Максимум, сможет что-то для меня (а скорее всего, для себя) выторговать.

Жена-сестра опять что-то шепнула мужу-брату.

— Если бы я не видел твоего меча, то сказал бы, что лучше него нет в мире людей, — уязвил моего заступника царский родич. — Однако мне удивительно, отчего на этом мальчишке небесного металла больше, чем у тебя и моего отца?

— Он не лучше. Возможно, такой же, — не поддался Мерикара, и тут же зачем-то соврал, так что и ребёнок не поверил бы: — А вот личный писец у меня только один.

Что же до металла, то он сыграл свою роль в усмирении бунта в Нубии. Если сын Ра пожелает, то я преподнесу ему колчан волшебных стрел с наконечниками из той же плавки. Ими правитель Асуана Анхесенамон разил колдунов.

Они долго препирались в таком же ключе, но вскоре мне стало отчётливо ясно, что за театр тут происходит.

Аменехмет собирал слухи о происхождении небесного металла и связал их со слухами обо мне. Скорее всего помог Саптах, рассказав, что его подарок царю был сделан при моём же участии. Клубок начал распутываться, и у принца появилась полная картина моих подвигов на Земле Лука и в Нубии.

Он специально остался, чтобы забрать меня, прогрессора, с собой. Не зря у меня душа болела каждый раз, когда ускорял развитие.

А сейчас идёт торг, за то, сколько хотелок Мерикара будет исполнено за то, что он уступит Нижнему Египту мастера магии и ремёсел…

Эх!

Своего рода взятка борзыми щенками. Точнее, одним щенком со взрослой душой. Неприятно быть пусть ценным, но подарком. А ещё неприятнее то, что снова обрываются все налаженные связи. Помимо благоговейного отношения простых жителей, у меня же весь высший свет Земли Лука в должниках ходил, а теперь меня уволокут туда, где их связи ничего не стоят.

Всё. Закончили торг. Через три дня ладья царевича уплывает на север.

Грустная улыбка сама наползла на моё лицо, когда меня поселили в мою же комнату в оккупированном дворце Мерикара. Только моих вещей в сундуке не осталось. Сорвали печати, ха-ха-ха!

Легко найду этого прохиндея. Он же сидеть не может из-за геморроя и несварения.

Бэс меня защекочи! Вот я сглупил! Он же все мои папирусы на ликвидацию последствий проклятия истратил! Надо было выбрать что-то другое!