Идущий тропой мертвых 6 (пиромант)

Глава 17

Для меня Астрал был подобен сну. Сюрреалистичные картинки сменяли друг друга и отражали настроения тех, кто там обитал.

Что ещё важно, здесь не было заклинаний как таковых. Всем правили мысли и формы. Чисто подсознание. Потому нельзя было увидеть никаких контуров. Да и оставить условную печать тоже — с твоим уходом всё рассеется.

— Не совсем, — сказал Айлинайн, — но ты думаешь в верном направлении.

— Тшшшак ннне пойджжжёт, я хочшшшу понннимать тшшшебя тшшакжжже.

— А есть способ? — мне не нравилось шипение Мэйна, он так говорил медленно, да и само изменение форм слов раздражало. — Ты тоже можешь создать свой якорь?

Все мои ребята добровольно съели якори Рэя, прекрасно понимая, что это значит. Я так же проглотил тот, что дал мне Айлинайн. Более специфический, благодаря ему он и читал мои мысли. Но они духи, разве звери могут такое делать, пусть и магические?

Мэйн чуть замедлился, из его пасти вылез длинный тонкий язык, на котором лежал мякиш. Я его взял в руку, конечно, но какой же он был мерзкий, липкий. И это надо проглотить? Меня точно стошнит.

— Ты чего, — удивился Рэй. — Другие якоря тебе такими противными не были.

Вот обязательно было говорить это вслух?

— Этшшшо ннне обязззатшшшельно…

Я материализовал из хранилища флягу, откупорил её. Постарался успокоиться, отдышаться, а потом закинул мякиш в рот поглубже, но тут же словил рвотный позыв. Он был мягким и склизким! Ещё и чуть кисловатым на вкус. Мерзость.

Поборов приступы тошноты, присосался к фляжке с яблочным соком.

Фух, вроде справился. И как оно?

— Подожди немного, — улыбнулся фей.

— Я продолжу комментировать твои мысли, — сказал Айлинайн. — Разум имеет волю, на её основании даже после своего ухода можно оставить нечто, основанное на ней. Это похоже на заклинание, но не является им.

Интересно, воля, значит. Но разве она не связана с желанием? А это ведь вполне конкретное чувство.

«Не совсем», — я с удивлением услышал в голове голос Мэйна. Значит, сработало. Не зря проглотил эту пакость. Ой, прости. Но то, что животные также могут делать якори — поразительно.

«Не все магические животные так могут, как и не все духи», — тут же пояснил Мэйн. Удобно, конечно.

«Воля есть проявление разума, — подтвердил моё предположение Айлинайн. — Как и голод есть у тела и разума, но это не одно и то же. Жажда знаний, жажда чувств, жажда битв. Делая что-то, занимаясь чем-то, душа может получать подобие удовлетворения. Но это никогда не сравнится с настоящими эмоциями».

Ну точно дом терпимости теперь, а не глова моя.

«Но лучше общаться так, чтобы нас никто не подслушал», — передал мысль Рэй.

Логично в принципе.

Интересно, а у меня есть воля? Но ребята уверили, что точно есть. Как и то, что при должном умении смогу управлять пейзажем Астрала. Ведь Мэйн умел! Ну а местные противостояния нечто вроде армрестлинга сил воли, либо разума.

Потому духи не врали — они чистое проявление разума, могут обмануть только если сами обмануты. А вот слукавить ради достижения своих целей — это запросто. Так что следовало быть осторожным и чётко формулировать вопросы.

Управляли же не чисто своей волей, а с её помощью подчиняли прану. Как живые использовали ману силой своих мыслей. Это и была основа магического искусства мёртвых душ. С одной стороны, основа та же, но с другой — совершенно иная форма.

Прана… С этим тоже оказалось всё очень не просто. Проявлений энергии много, магические сущности умеют их отличать. Как например в Астрале кругом прана, она пронизывает всё пространство. Но сами духи перерабатывают её в препрану. То есть их магия это препрана и есть, и из неё же они состоят.

Препрана лежит наподобие слоёв прямо на душе. Когда маг или другой дух «сжигает» слой, душа «вылетает» куда-то в Астрал, что-то вроде спасительной телепортации. Взамен на это часть памяти теряется. Чем сильнее душа, тем толще каждый слой.

Сама душа состояла из иной энергии, праны высшего порядка. То есть, существовал ещё один тип праны! Чем ниже по слоям души, тем больше той самой «особенной» праны. Духи на полном серьёзе считали, что сама Бездна есть душа этого мира. И где-то там на глубине находится истинный Бог-Создатель, некая болванка, основа души мира, как это с обычными душами. Вот только его никто не видел и не было знакомых знакомых, кто бы видел, лишь слухи. Но откуда-то же они взялись?

У мёртвых есть свои сказки о богах? Своя религия? Но нет, мёртвому Создателю никто не поклонялся, не возносил молитвы. Просто говорили о нём и всякие догадки строили: может ли он исполнять желания и сделать кого-то живым?

В общем, душа состоит из высокой праны, которая выделяет препрану. Это работает для абсолютно всех душ, разве что натурлементы научились настолько тесно взаимодействовать с природой, что с её помощью быстренько перегоняют препрану в преману, которой в итоге и пользуются.

Как самый опытный, Айлинайн поделился, что он хранит в себе препрану, ей также может легко манипулировать. Но когда в Реале надо взаимодействовать с водой, то перегоняет препрану в преману, тут же используя. На мой вопрос, почему именно вода, ещё и болотная, указал, что при жизни имел с ней много взаимодействий, потому хорошо понимал и было проще освоить.

Даже не знаю, рыбой он уродился, что ли? Точно рыбой, раз молчит, как она, не желая признаваться, кем был при жизни.

«Если ты не понимаешь рыб, то это не значит, что они не говорят», — заявил он.

Ну, точно рыба.

«Твои попытки манипуляции смешны. Может, однажды я расскажу тебе, кем родился изначально, но сейчас не хочу этого делать».

В общем, препрана это тема духов, живущих в Астрале, не важно, спириты они или натурлементы.

Для населения Реала же существует мана и премана. Мана у эльфов и животных, премана у натурлементов и растений. Особенность этих энергий в том, что благодаря им можно управлять «веществами» Реальности, они же стихии.

Есть у разумных, животных и растений ещё одна энергия, называемая жизненной. Некая аналогия высокой праны. Все энергии связаны друг с другом, так что жизненную энергию вполне можно преобразовать в ману, но лучше такими вещами не заниматься, разумеется.

Мана нечто вроде концентрированной энергии, поэтому натурлементов и спиритов так с неё плющит. Она тяжёлая для их «организма», потом очень долго «переваривается». По сути, нечто вроде батарейки получается, из которой постепенно уходит энергия, разрушаясь по цепочке до праны.

«Не понял, Рэй, а ты почему преманой не пользуешься?» — обратился я к фею.

«Ну так я никогда не был живым! Или был, но не помню этого, эта информация потеряна навечно. Чтобы управлять стихией, её нужно понимать. А мёртвому это сделать невозможно. Так что мне в премане проку нет».

«Тяжесть» маны вызывает подобие чувства вкуса. Как каждый эльф видит свою и чужую ману разного цвета, так и дух чувствует разный «вкус». Но в вотимах вкуса нет, он пропадает через несколько минут после потери связи с душой. Как нет вкуса при передаче от ритуальных ножей.

Так как у всех душ основа как-то связана с препраной, считается, что она и вызывает проявление психической деятельности у живых. То есть у каждого есть немного своей препраны, которой становится больше ночью, во время сна. Как это выяснилось, я без понятия. Но информация поступила от Айлинайна, а ему от Тайритрона. Так что вполне можно было верить.

Между тем, разумные предпочитали не выделять препрану и преману, так как это не давало им практического смысла. Как и управление препраной своей психики. Менталисты не всегда осознавали, что это особый тип препраны, а не что-то иное, так как ощущения подобных вещей субъективны.

Так как мана штука для духа тяжёлая, ей вполне можно было «бить» словно дубиной. Так и сражались обычно эльфы с нечистью. Но некоторые демоны могли научиться поглощать такую энергию не «с ложечки», как я кормил Рэя, аккуратно, а прямо во время боя из магических элементов техник.

Лайфхак против таких умельцев — наполненная маной стихия. Потому мой огонь мог ранить демонов, как и молнии. Не только мои, но и того же Ангзара. Дело в том, что стихии для спиритов в принципе нечто неперевариваемое. В то время как жизненная энергия могла «питаться» стихией.

Разумеется, меня заинтересовали нюансы. Но по поводу жизненной энергии Айлинайн не мог толком ничего сказать. Он лишь что-то слышал краем уха от хозяина, не более того, целенаправленно не интересовался. Да и зачем ему, если он мёртв?

Пока я лишь зафиксировал в голове, что душа и жизненная энергия некие первоосновы, базовые единицы, напрямую не используемые.

На вопрос, могли ли натурлементы захватывать тела как спириты, Айлинайн сказал не отвлекаться, так что любопытство моё осталось неудовлетворённым. Лишь желание стать флаосом увеличилось: сколько же всего я смогу узнать у Тайритрона интересного! Какие горизонты откроются!

Возвращаясь к энергиям. Разумные, да и особо продвинутые магживотные, могли манипулировать препраной, как и поглощать прану, что регулярно делали в том же динами абсолютно все. Требовалась практика контроля, чтобы прекратить превращение и оставить препрану, либо преману. Проблема лишь в том, что сверх определённого объёма живой хранить не может, да и сложно это. Она просто «всасывается» организмом.

Но создавать и хранить вовсе не обязательно. Ведь её можно воровать! У других духов во время боя.

Но перво наперво мне требовалось научиться «ощущать» ту самую препрану. Отделять её от праны, преманы и маны. Этим мы и занимались, находясь в мире духов. Потому что банально тут этого добра завались. Даже моя душа вырабатывала чуть больше преманы здесь.

Учитывая, что это как-то связано с психикой, я включил свою фантазию по полной и довольно быстро получилось создать в руке из чистой препраны каменный шарик.

Не один я офигел с простоты и быстроты, но и мои спутники. Отчасти успех объяснялся тем, что они отгородили меня от влияния других духов места, как и от своего собственного. Когда начали добавлять свой «шум», мне стало уже ощутимо сложнее создавать препрановые образы. Но хуже то, что я так и не научился «чувствовать» ту самую препрану. Просто интуитивно манипулировал ей, как это когда-то было с маной. Когда не видел и не ощущал её, руководствовался лишь эмоциями. Это вызывало неприятные воспоминания и эмоции, что только всё усложняло.

Также работа с препраной морально истощала, тут моя личная мана и заклинания помочь не могли. Меня начало клонить в сон и все мы ретировались обратно в динами. А потом и до аванпоста Мэйн вёз меня на себе и я моментально вырубился от его укачивающего движения змеи. Пришёл в себя уже дома вечером.

Как сообщил Этриан, мы вернулись в девять утра и проспал я до семи вечера. Он был недоволен моей ночной отлучкой и просил больше так не делать. Якобы ему пришлось выслушать много неприятных слов от Териосета, когда сообщил тому о том, что я внезапно решил переночевать в лесу. Но это нужно было сделать, чтобы постовые не устраивали тревогу. Ведь они фиксировали кто куда и как надолго уходил из города. Это было необходимо для безопасности всех эльфов. Случись беда, это сразу же поймут и отправят поисковый отряд даже на ночь глядя.

Но меня волновало кое что другое — приоткрывшееся окно в новый дивный мир знаний. Выходило, что путешествовать через мир мёртвых не такая уж утопическая мечта. Да и я вполне могу маскироваться под фортиса.

Этриан возился на кухне, когда я с Арлейном и Мэйном сидели в гостинной. Мой друг наг в таких условиях, как обычно, снял капюшон и снуд. Но халат свой не расстёгивал. И теперь я, кажется, понимал, почему.

Потому что ЭТО не скрыть никакой одеждой. Когда он разделся в динами, я не стал концентрировать на подобном внимания, да и он вскоре трансформировался в нага, стало не до таких подробностей. Сейчас же, от скуки видимо, я вспомнил, какой у него огромный член. Он конечно сам по себе парень крупный, но всё равно, если оно в расслабленном состоянии таких размеров, то что же там за дубина при эрекции? Бедные его женщины. Или наоборот, счастливые.

Кстати, я ведь сам вроде ещё расту? Жаль, лекарское дело не даётся. Мог бы и себе увеличить. Немного. Хм, а чего это Мэйн вдруг так покраснел?

И тут я осознал. Якорь! Он ведь сейчас слышит все мои мысли!

— П-прости, — я стал внезапно заикаться от волнения и стыда. И как обычно, по закону подлости, когда не нужно о чём-то думать, оно лезет в голову ещё более усиленно. — Когда ты научишь меня менталистике?

Срочно, мне это нужно срочно! Может, мне сесть в то кресло, подальше от него? А как далеко якорь вообще действует?

«Около десяти метров, но не переживай, я отключусь от твоей головы», — сказал он мысленно.

Надеюсь, он и правда это сделал. Одно дело, когда мысли слышат мёртвые, а другое — живые. Как же неловко вышло. Кажется, я сам покрылся румянцем, так как ощутил теплоту на щеках. Но мне действительно было ужасно стыдно, хотелось провалиться под землю. Да и смотреть на него я больше не мог.

Ничего не понимающий Арлейн переводил взгляд с меня на Мэйна и обратно, видимо, ожидая продолжения разговора, или хоть каких-то пояснений. Чтобы понять, почему мы неожиданно стали вести себя так странно.

— Ты будешь учиться менталистики? — спросил у меня Энгван. — Зачем тебе?

— Надо. Очень надо.

«А чего вы покраснели? Странные какие-то», — сказал Рэй.

Ой, тебя тут не хватало! Не лезь!

«Всё что связано с деторождением, в том числе половые органы и секс, для разумных табу. Особенно, если они одного пола и не врач с пациентом. Для большинства разумных», — подал голос ещё один болотистый умник.

— А-а-а! — воскликнул я, хватаясь за голову. — Выметайтесь из моей головы! И вообще, я поем в своей комнате, в одиночестве! И спать пойду в общагу!

Сказал — сделал. Чуть позже еду мне принёс Арлейн. По взгляду видно, что он хотел помочь мне, волновался, с чего вдруг психанул перед ужином. Но как рассказывать о подобном? Ну уж нет.

— Всё сложно, Лейн, — вздохнул я. — Столько всего узнал вчера! Голова кипит просто. Нужно всё это разложить по полочкам.

— Мэйн тоже убежал, даже кашу свою не проглотил.

Похоже, зря я съел тот якорь. Ой зря. Достать его, что ли? А потом что, каждый раз глотать для обучения? Менталистика дело такое, будет неплохо, если кто проконтролирует всё в самой голове. Да и болтать на всю округу в мире духов такая себе идея.

Я сомневался. Когда вспоминал тот мякиш, к горлу подступала тошнота. Оно просто омерзительное. Ещё раз совершить подвиг с глотанием этой дряни будет тяжко. Но и не думать о глупостях вряд ли получится. Мэйн точно решит, что я идиот какой-то.

Утро вечера мудренее не оказалось. Мы, как обычно, вышли на тренировку боя на мечах. Вот только я не мог сосредоточиться, вспоминая неловкий момент перед вчерашним ужином. С Этрианом всё было нормально, как и с Арлейном. Но стоило встать в спарринг с Мэйном, как руки начинали дрожать. Я стеснялся посмотреть ему в глаза.

Он точно решит, что я умственно отсталый идиот. Или извращенец, который постоянно думает о чужих членах. Он точно решит уйти. И правильно, что ему делать с таким слабаком и ребёнком? Арлейн и тот лучше меня уже управляется с мечами. И о ерунде наверняка не думает.

Он ведь слушает меня? Или нет? Лучше бы слушал. Хотя нет, не надо. Зря я не выблевал якорь, стоило, наверное. Но потом же снова глотать. Когда уже менталистика…

— Прекрати! — Мэйн схватил меня за руку и наклонился, чтобы строго посмотреть в глаза. Как злой учитель на провинившегося ученика. — Я не злой учитель.

А-а-а! Он всё же слушал мои мысли! Что делать-то? Спокойствие, только спокойствие, главное не думать… А-а-а! Да что ж такое то?

— Нам точно нужно поговорить, — всё так же строго сказал Мэйн. — Обо всём. Идём домой.

Мы и ушли, под удивлённые взгляды не только Риана и Лейна, но Элли, Фисларона и других зевак.

Мои мысли хаотично скакали с одной темы на другую. Не знал, слушал ли меня Мэйн в этот момент. Я шёл следом, так что видел только его спину.

— Для начала, почему ты не выплюнул якорь, если тебе так противно то, что я могу слышать твои мысли? — снова строго спросил он, когда мы оказались в моей комнате.

Шарф не снял, как и капюшон. Меня из-за этого кольнула обида. Ну вот, он больше мне не доверяет и считает идиотом.

Вздохнув слишком уж тяжело, он показал своё лицо. Нахмуренное.

— Сколько же у тебя бессвязных мыслей, Адмир! Как ты не утопаешь во всём этом? Так почему от якоря не избавился, если так противно?

— Так потом тогда придётся снова глотать, а это ещё противнее.

— Зачем тебе снова внедрять якорь, если ты не хочешь?

— Ну так…

Я не знал, что ответить.

— Адмир, для меня то, что ты открыл свой разум, величайшая честь. Это высшая степень проявления доверия. Как я могу злиться на тебя? Или полагать, что ты идиот? Почему? И ты не слабый. Мне нет смысла отворачиваться от тебя. Мы ведь друзья. По крайней мере, я на это рассчитывал. На искренность твоего отношения ко мне.

Он смотрел на меня осуждающе, я чувствовал неловкость, а ещё наконец-то голова очистилась.

— У меня тоже бывают глупые мысли, — сказал он. — В этом нет ничего необычного. А у мелких духов так вообще что в уме, то и на языке.

Я вспомнил глупые байки мелких духов и настроение тут же поднялось. Потому что там действительно была отборная чушь.

— Я многое испытал за свою жизнь, — продолжал он. — Хорошо ко мне относилась разве что семья Шанши, но даже там подвергался насмешкам за то, что не такой как все. Надо мной смеялись, меня боялись и ненавидели. Если и относились приемлемо, то использовали как инструмент или опытный материал.

Мы всё это время стояли в моей комнате. Мэйн вздохнул и сделал два шага в сторону, чтобы сесть на стул у стола. Он облокотился на колени и опёр на кулаки подбородок. Волевой мужицкий подбородок, не то что у меня. Эм, опять не те мысли.

Он улыбнулся и продолжил говорить:

— Я слышал все твои мысли перед тем, как ты уснул на моей спине. Ты не просто не боялся эту форму огромной змеи, она тебе нравилась, как и кататься. Я долго сомневался в твоих намерениях, подозревал, что ты просто тонко издеваешься надо мной, заставляя открывать лицо. А ещё пугаешь моими шрамами других. Но лишь попав в твою голову понял, что ты действительно искренен. Ты считаешь меня эльфом, а не уродом. Не ублюдком, не помесью тёмных тварей Бездны.

Он замолчал, по лицу видно, что тяжело говорить о таких вещах. Мне его стало жаль.

— Вот и сейчас, ты хочешь поддержать меня. Я много думал над твоими словами: кто же я на самом деле? Я эльф, хоть и магическое животное. У меня есть потребности не как у животного, а как у любого эльфа. Семья, дружба… любовь. Сразу отвечу и на твой поток мыслей утром. У меня никогда не было женщины.

От такого откровения у меня глаза на лоб полезли.

— Но тебе сколько? Сорок восемь? И ты… девственник?

— Получается, так, — он пожал плечами, будто говорил о банальности. Будто его это совершенно не трогало. Выпрямился и облокотился о спинку стула, та скрипнула. Видимо, прочитав мои мысли, он продолжил: — Я смирился. Потому меня это не волнует.

— Но как же потребности организма там… — мой голос прозвучал неуверенно. Я знал себя, да и понимал, как это бывает у подростков. Как же Мэйн тогда пережил взросление?

— А с кем бы я совокупился? С лисицей? Медведицей? Или, может, змеёй? — он усмехнулся с таким выражение лица, что даже мне больно стало. — Как ты это себе представляешь? Мне не нравятся самки любых видов в этом плане. Если что-то и ощущал, то к эльфийкам. Но ты знаешь культ красоты этого народа. Однажды я пришёл к самой непритязательной нимфоманке и пообещал ей хорошо заплатить… В общем, ничего хорошего из этого не вышло. Вообще не вышло… Мне пришлось её убить. Такой вой подняла о том, что я чудовище… А ведь я не менял свою форму и был эльфом. Если бы я оставил её в живых, то убили бы уже меня. А так, пропала девушка и всё. Все решили, что она сбежала с одним из своих любовников. Главное, никто не подумал на меня. Больше я никогда и не пробовал во избежание неприятностей.

— Но ты же знаешь, как это делается… — неуверенно зачем-то сказал я.

— Знаю, конечно. Видел у других. И у тебя.

Великолепно. Как я вообще не стал ещё эксгибиционистом в таких условиях? Мало мне Рэя и Айлинайна, так тебе ещё и Мэйн. Кто ещё не любовался халявной порнушкой?

— Насколько мне известно — никто, — засмеялся он.

— Да, никто! — материализовался фей. — Я следил!

На этот раз уже и я засмеялся. От нервов, наверное. Пока Рэй не продолжил:

— Ну кроме Этриана. Больше действительно никто не видел твои совокупления. По крайнем мере, когда я был рядом. А ты знаешь, что я практически всегда рядом.

— Так, стоп! — насторожился я. — А Этриану то это зачем? А тебе?

Повернулся к Мэйну, осуждающе смотря на него.

— По приказу Ларгоса я должен был убедиться в том, спишь ты с другими мужчинами или нет. После той истории с кронпринцем Ксилтара.

— Ну, меня какое-то время не было с вами, так что не знаю, — сказал Рэй, пожав плечами.

— Ты о чём вообще? — не понял я.

— О тебе и Шире. Времени было достаточно, чтобы вы совокупились.

— Прекрати уже произносить это слово! И вообще, у меня справка есть! От доктора! Почему мне никто не верит? Не стоит у меня на мужиков! Ни спереди, ни сзади! Меня оставят в покое вообще? Хотя, с такой смазливой рожей…

Я заткнулся, глотая ком обиды. Я всё ещё стоял, потому отвернулся и попытался успокоиться. Дико обидно. Почему я такой? Почему не как Мэйн с нормальной мужской привлекательностью? Ну или как Этриан? Да любой, по сути, эльф.

— И хвала Кореллону, что ты не такой, как я! — голос Мэйна вновь стал строгим, осуждающим. — Я бы не хотел, чтобы кто-то ещё проходил через то же, что и я!

— Прости. Все завидуют мне. Красивый, ещё и принц. А я сам завидую другим.

— И гений, — Мэйн улыбнулся. — Ещё богатый наследник архимага.

— О да, хвалите, хвалите меня, — я поставил руки в бока и сам улыбнулся. — Но вообще, у меня к Этриану появились вопросики. Вот ведь скользкий тип. Зачем он следил за мной?

— Скользкий тип? Ты ведь сам его нанял, — сказал Мэйналивейн.

— Нанял, потому что завидовал. Хотел быть как он. Таким же обаятельным и привлекательным. Нравиться эльфам, легко заводить знакомства и всё такое.

— Ты и так это уже умеешь, думаешь отослать его?

— Не знаю. Есть в нём что-то, — я задумался, коснувшись подбородка. — Да и вопросы бытовые часто он решает. Я ведь заключил с ним контракт на год как стал совершеннолетним. А там приписка есть о досрочном расторжении. Штраф платить не хочется. Отчасти, я к нему привык, он много помогал мне. Да и вроде приглядывает от имени Ширейлина. Часто советы дельные даёт. Не знаю, в общем. Наверное, он мне всё ещё нужен. Но вот зачем подглядывал за мной? Вопрос. Который обязательно задам. Где он, кстати?

Рэй ненадолго завис, задумавшись.

— Близко, внизу, на первом этаже.

Отлично. Не откладывая дело в долгий ящик, направился к двери.