Первый инженер императора – II

Глава 23

Остров Красная Рель снова стал местом тайной встречи двух государей. В отличие от прошлой их беседы, наполненной напряжением и невысказанными угрозами, эта проходила в атмосфере показного спокойствия. Деревянная беседка, сколоченная на скорую руку еще к первым переговорам, уже успела слегка потемнеть от дождей и солнца, но все еще надежно укрывала от ветра, гулявшего над широкой гладью озера Ильмень. Вода сегодня была неспокойной, мелкая рябь бежала по поверхности, отражая низкие серые облака.

Алексей Петрович Долгоруков и Олег Святославович Романович сидели за простым дощатым столом друг напротив друга. Перед каждым стояла увесистая деревянная кружка с пенным напитком — брагой у великоновгородского царя и пивом у правителя Старой Руссы. Они молчали. Не потому, что нечего было сказать, скорее, каждый выжидал, давая другому начать разговор. Это была тонкая политическая игра, в которой молчание иногда было красноречивее любых слов.

Неподалеку, у кромки леса, расположилась их свита — по пять отборных бойцов от каждого. Эти суровые воины, в отличие от своих правителей, не обременяли себя дипломатическими тонкостями. Сняв шлемы и положив оружие рядом, они устроили импровизированное состязание — стрельбу из лука по наспех сделанной мишени на стволе старой сосны. Раздавались зычные выкрики, смех, подначки — обычное развлечение мужчин, привыкших к войне и ценивших простые радости мирного часа. Звон тетивы, свист стрел и глухие удары о дерево нарушали тишину, царившую в беседке.

— Я слышал, — наконец нарушил молчание Романович, не отрывая взгляда от состязающихся лучников, — что твой парень… инженер этот… вернулся из похода.

Голос у Олега Святославовича был ровный, спокойный, но Алексей Петрович уловил в нем нотки неприкрытого интереса. Он сделал глоток прохладной браги, наблюдая, как один из воинов Романовича, здоровенный детина с рыжей бородой, ловко натянул тетиву длинного лука, прицелился и с удалым выкриком выпустил стрелу. Снаряд с хищным шелестом пронзил воздух и вонзился точно в центр мишени. Хороший выстрел.

— Вернулся, — так же спокойно подтвердил Долгоруков, ставя кружку на стол. Он перевел взгляд на собеседника. — Цел и невредим. Помят немного, но… кто из нас вернулся бы оттуда не заимев даже царапины? Наверное, только сам Всевышний.

— И не просто вернулся, — продолжил Романович, чуть повернув голову и встретившись взглядом с Алексеем Петровичем. В его серых глазах блеснул острый интерес. — А притащил с собой почти весь пропавший отряд Ивана Кречета. Тех самых, которых считали сгинувшими в Диких Землях.

Алексей Петрович внутренне напрягся. Осведомленность Романовича удивляла и настораживала. Новость о возвращении Александра и спасении хламников пускай и разлетелась пуще ветра по Великому Новгороду, но не должна же она была долететь до соседнего правителя так скоро.

Или должна?

Это не нравилось Долгорукову. Совсем не нравилось. Мир, даже в этих разобщенных землях, оставался тесным, пронизанным слухами и, что вероятнее всего, шпионами.

«Нужно будет по возвращении серьезно поговорить с начальником гарнизона, — мелькнула мысль у царя. — Пусть как следует потрусит своих шпиков и доносчиков в городе. Слишком много любопытных ушей развелось. И глаз».

Но внешне Алексей Петрович оставался абсолютно невозмутимым. Ни один мускул не дрогнул на его лице, когда он ответил:

— Абсолютно верно, Олег Святославович. Экспедиция по разведке северных земель прошла значительно успешнее, чем мы изначально предполагали. Мой Первый Инженер, барон Кулибин, проявил не только выдающиеся технические знания, но и незаурядное мужество и лидерские качества.

Он намеренно сделал акцент на титулах и заслугах Александра, давая понять Романовичу, что Кулибин — не просто «парень», а важная фигура в его государстве, пользующаяся его полным доверием и покровительством.

Долгоруков был мастером слова, политиком до мозга костей. Он умел вести переговоры, плести интриги, убеждать и манипулировать, используя не грубую силу, как его визави, а острый ум и точный расчет. Сила слова, подкрепленная властью и знанием человеческой натуры — вот было его главное оружие.

— Не удивляйся моей осведомленности, Алексей Петрович, — усмехнулся Романович, словно прочитав его мысли. Он снова отпил пива. — И не гадай, откуда я знаю. Об отряде Ивана Кречета в наших краях не слышал только глухой. Они лучшие хламники на всем Северо-Западе. А когда несколько месяцев они вернулись, потеряв половину людей, включая брата самого Кречета… об этом гудели на каждой заставе, в каждой корчме. Так что новость о их чудесном спасении разнеслась быстро. Удивительно другое — как твоему инженеру это удалось.

— Ему удалось сделать почти невозможное, — согласился Долгоруков, не вдаваясь в подробности. Пусть Романович думает, что все дело лишь в удаче и отваге. Чем меньше знает потенциальный союзник (а в будущем, возможно, и соперник), тем лучше.

— Этот парень действительно умеет удивлять, — кивнул Романович, отставляя кружку. Его взгляд стал серьезным. — Так что, Алексей Петрович? Наш план… он в силе? Твой инженер доказал, что способен создавать не только безделушки, но и, как выяснилось, совершать подвиги. Это меняет расклад. Укрепляет наши позиции.

— Естественно, Олег Святославович, — твердо ответил Долгоруков. — Мое слово неизменно. Иначе зачем бы мы снова собрались здесь? Объединение наших земель, создание сильного союза — это единственный путь к выживанию и процветанию в этом мире. Дуумвират, как мы и договаривались. Равноправное правление.

— Хорошо, — Романович удовлетворенно кивнул. На его лице промелькнуло выражение хищного зверя, почуявшего добычу.

Видимо, перспектива расширения власти и влияния будоражила его воинственную натуру. Он снова взялся за кружку.

— Но позволь мне дать тебе один совет, Алексей Петрович. Дружеский совет, как будущему соправителю, — он сделал глоток, вытер усы тыльной стороной ладони. — Даже самую умную и преданную собаку, какой бы верной она ни казалась, следует держать на коротком поводке. Твой инженер… он слишком много знает. Слишком много умеет. И слишком быстро набирает вес. Такие люди опасны.

Алексею Петровичу эта непрошенная метафора пришлась не по вкусу. Сравнивать Александра, человека, спасшего его племянницу, спасшего город, обладавшего уникальными знаниями, с собакой… Это было грубо и недальновидно. Но царь великоновгородский лишь слегка прищурил глаза, его лицо оставалось маской вежливого внимания. Он не любил, когда ему указывали, как управлять его людьми. Он в целом не любил, когда ему указывали.

— Ты великий воин, Олег Святославович, — голос Долгорукова был ровным, почти вкрадчивым, но в нем звучала сталь. — Твоя сила — в знании тактики, стратегии, в умении повести за собой людей в бой, удержать их железной рукой посреди хаоса. Мне же удалось сохранить и приумножить свое государство словом, знанием управления, умением находить компромиссы и видеть на несколько шагов вперед. Мы собрались здесь, чтобы объединить наши сильные стороны, компенсируя слабые, не так ли? — Он сделал паузу, его взгляд впился в глаза Романовича. — Так позволь же мне управлять моими людьми по-своему. Я ценю твою заботу о нашем общем будущем, но методы контроля я выбираю сам.

Фраза прозвучала мягко, дипломатично, но ее суть была ясна: не лезь не в свое дело. Романович понял. Он на мгновение нахмурился, но затем развел руками, изображая примирение.

— Твое дело, Алексей Петрович. Твое дело, — сказал он, явно давая понять, что не собирается настаивать. — Я лишь переживаю за наше будущее. Не хотелось бы, чтобы оно рухнуло из-за чрезмерного доверия к одному человеку.

— Оно не рухнет, — уверенно ответил Долгоруков. — Все идет как нельзя лучше. Барон Кулибин лоялен короне и приносит огромную пользу государству. А его амбициозные планы по освоению Севера… они откроют перед нашим союзом поистине безграничные возможности.

Романович хмыкнул, но спорить не стал. Видимо, решил отложить этот разговор на потом. Главное — принципиальное согласие на союз было получено. А детали… детали можно будет утрясти позже.

Разговор перетек в обсуждение практических вопросов: демаркация границ, объединение военных сил, экономические аспекты. Но тень недоверия и потенциального соперничества уже легла между двумя правителями. Союз был необходим, но легким он точно не обещал быть.

После разговора у реки я вернулся в поместье с новым артефактом в кармане и ворохом мыслей в голове. Сердце Руны… Очищенная энергия… Новые возможности и новые опасности. И предстоящее обучение магии, которое обещал начать Скворцов.

Все это требовало осмысления, но текущие дела не ждали. Хмарское жило своей жизнью, восстанавливалось, и моя задача, как барона и инженера, была направлять этот процесс, решать насущные проблемы.

Дни потекли в привычном ритме труда и планирования. Экспедиция в проклятый городок и Старый Город, спасение людей Ивана, столкновение с Цепешем и Дикой Руной — все это казалось уже далеким, воспоминанием, словно отголосок кошмарного сна.

Хотя прошло всего пару дней.

Реальность же была куда прозаичнее: нужно было кормить людей, продолжать восстановление поместья и угодья, налаживать быт и, конечно, выполнять обязательства перед государем — ковать детали для нужд Великого Новгорода.

Именно этим мы с Андреем Михайловичем и занимались большую часть следующего дня. Кузница снова стала центром нашей маленькой вселенной. Жар от горна обжигал лицо, молот гулко ухал по наковальне, высекая снопы искр из раскаленного металла.

Воздух был плотным от запаха угля, окалины и старого вязкого масла, остатки которого мы нашли в одной из бочек в дальнем углу мастерской — еще один подарок от предыдущих владельцев. Я только и думал о том, где они могли его найти. Неужто точно также с хламниками вытащили с боев из Диких Земель?

Мы работали слаженно, почти без слов, понимая друг друга с полувзгляда. Михалыч, несмотря на свой возраст и ворчание, был мастером от бога. Его руки помнили каждое движение, каждый удар был точен и выверен.

Я же, используя свою силу и инженерные знания, помогал ему там, где требовалась грубая мощь или нестандартный подход — сгибал толстые прутья тисками и валками, вытягивал сложные заготовки, следил за температурой в горне, подсказывал, как лучше обработать тот или иной сплав, остатки которого мы выудили из привезенного хламниками лома.

Да, нам удалось притащить его не так много, как бы хотелось, но удалось. Жаль, правда, что солнечная панель разбилась, когда мне пришлось толкнуть стену. Очень ценный был компонент, ничего не скажешь.

Выковывая очередную дверную петлю сложной формы, я не мог не отметить про себя, насколько сильно изменилось мое собственное тело за эти месяцы. Прошла слабость, оставшаяся после криосна. Мышцы окрепли от постоянной физической нагрузки, налились силой.

Но главное — исчез тот давящий страх, который преследовал меня с момента пробуждения. Страх перед неминуемой деградацией мозга, перед превращением в безвольный овощ. Голос внутри меня, сама Руна, подтвердил — слияние решило эту проблему.

Теперь была другая — как совладать с той силой, что пробудилась во мне? Но это была проблема иного порядка, проблема роста, а не угасания. И это вселяло надежду.

А еще была магия. Тот первый урок у реки… Воспоминание о нем вызывало смесь восторга и легкого головокружения. Мне удалось. Мало того, удалось с первого раза! Пусть шарик воды был кривым, кособоким и тут же лопнул, но я смог! Я смог воздействовать на энергию мира своей волей!

Внутренняя логика инженера подсказывала, что это не рядовое событие. Не мог новичок, только-только ощутивший поток, так легко манипулировать стихией. Значит ли это, что моя внутренняя руна, моя прямая связь с магией, дает мне преимущество?

Или это была лишь случайность, удачное стечение обстоятельств? Вопросы, на которые пока не было ответа. Но сам факт того, что магия мне поддается, пусть тяжело, пусть с риском «перегрева», о котором предупреждал Скворцов, — подстегивал заниматься этим еще больше.

— Я рад, что ты вернулся, Саш, — вдруг спокойно сказал Михалыч, не прекращая отбивать молотком раскаленную деталь на наковальне. Звон металла на мгновение стал чуть тише. — Даже не представляешь, как я переживал, когда вы ушли. Места себе не находил.

Я усмехнулся уголками губ, придавая заготовке нужную форму клещами.

— Думаю, Андрей Михайлович, что я волновался не меньше твоего. Особенно когда пришлось бежать, сломя голову, от того, не знаю даже как назвать… стада обезумевших тварей.

— Вполне возможно, — согласился кузнец, ловко переворачивая деталь щипцами. — Но хорошо то, что хорошо кончается. Все живы, племяшка царская спасена, да еще и Ванькиных ребят вытащили. Чудеса, да и только.

— А что не хорошо, то еще не кончилось, — пошутил я дурацкой, пришедшей на ум, фразой.

Какое-то время кузнец молчал, сосредоточенно работая молотом. Затем крякнул, явно оценив мою попытку съязвить.

— Палец в рот тебе не клади, э? Все остришь.

— Мог бы уже привыкнуть, Андрей Михайлович, — сказал я с улыбкой. — Ну, кажется, закончили на сегодня.

Я оглядел внушительную гору готовых деталей, аккуратно сложенных у стены: тяжелые кованые петли для ворот, блестящие подковы всех размеров, скобы для скрепления бревен, острые лемеха для плугов, новенькие ободья для тележных колес, целая россыпь гвоздей разной длины… Да, партия получилась знатная. Город будет доволен. И казна наша немного пополнится, что сейчас было весьма кстати.

— Кажется, да, — ответил Михалыч, устало. Он нанес последний, выравнивающий удар по ободу, после чего подхватил его щипцами и опустил в кадку с водой. Раздалось громкое шипение, и вверх взметнулся клуб пара, на мгновение скрыв фигуру кузнеца.

— Барин! Барин! — послышался снаружи взволнованный голос Василя. — Мэтр Скворцов просил вас позвать! Сказал, что это важно!

— Иду! — крикнул я в ответ. Сложив свой молот и клещи на верстак, я направился к выходу. — Не задерживайся тут, бать, — бросил я Михалычу через плечо. — Тебе уже отдыхать пора. Хватит на сегодня подвигов.

— Не учи курицу, яйцо! — прокряхтел старик из облака пара, но я услышал, как он следом опустил свой молот на место. Я усмехнулся. А то знаю его, старого упрямца. Упашется до того, что потом все суставы скрипят, как несмазанная телега, а все равно будет твердить, что полон сил.

Я вышел из душной кузницы во двор. Солнце уже клонилось к вечеру, но было еще достаточно светло. Скворцов ждал меня у входа в господский дом. Вид у него был как всегда невозмутимый, но в глазах читалось нетерпение.

— Вы звали, мэтр? — спросил я, подойдя.

— Да, барон, — кивнул он. — Я принес то, о чем говорил тебе позавчера у реки. Свои… наработки. Думаю, тебе будет интересно взглянуть. Предлагаю пройти внутрь, в твой кабинет, если не возражаешь. Там будет спокойнее, да и чертежи удобнее разложить на столе.

— Разумеется, — кивнул я, принимая приглашение мага. Любопытство пересиливало усталость. Наработки уровня Да Винчи, связанные с магией? Это звучало слишком интригующе, чтобы откладывать.

Мы вошли в господский дом. Даже за то короткое время, что я провел у реки, а затем в кузнице, здесь ощущались перемены. Воздух стал чище, исчез тот затхлый запах запустения, который так удручал в первые дни. Полы были вымыты, стены, где это было возможно, очищены от вековой грязи. Люди работали, обживали это место, и оно отвечало им взаимностью, медленно стряхивая с себя сонное оцепенение руин.

Скворцов уверенно вел меня по коридору первого этажа, мимо комнат, занятых теперь хламниками и моими крестьянами, к той, которую я выбрал себе под рабочий кабинет и спальню. До недавнего времени она мало чем отличалась от остальных — такой же склад мусора и обломков. Но теперь…

Я толкнул дверь и замер на пороге. Комната была преображена. Не роскошно, нет, но доведена до состояния аскетичной функциональности. Стены выбелены, пол вычищен и даже, кажется, натерт чем-то до матового блеска.

Старый стол, который я присмотрел ранее, был отремонтирован — его ножки больше не подкашивались, а столешница была гладко отшлифована. Рядом стоял единственный крепкий стул. Но что бросалось в глаза — это книжные полки вдоль одной из стен. Пустые. Их тоже очистили от пыли, укрепили, но зияющая пустота на них была красноречивее любых слов. Пока что мой кабинет напоминал келью ученого-затворника, лишенного своего главного сокровища — книг.

— Собираетесь добывать книги, барон? — спросил Скворцов, входя следом и оглядывая скромное убранство. В его голосе не было насмешки, скорее — констатация очевидного.

— Не без этого, мэтр, — вздохнул я, подходя к полкам и проводя пальцем по чистому дереву. — Очень надеюсь достать их в ближайшем будущем. И чем больше — тем лучше. И желательно по моему и смежным профилям — физика, механика, материаловедение, энергетика… В медицине или, скажем, агрономстве я, к сожалению, почти ничего не смыслю. А ведь и это нужно будет поднимать, если мы хотим построить здесь что-то стоящее.

— Нужно лишь усердие и время, — элегически заметил Скворцов, подходя к столу.

— Которого у меня катастрофически нет, — не удержался я от замечания.

Скворцов усмехнулся, пожав плечами так, словно время для него было понятием относительным, текучим, как река, у которой мы были не так давно.

— Всегда приходится чем-то жертвовать, барон. Таков закон равновесия, — сказал он и, к моему удивлению, снял со спины длинный кожаный тубус, перехваченный ремнями. Я даже не заметил, как он появился — то ли был умело скрыт под складками мантии, то ли я был слишком поглощен своими мыслями.

Мэтр положил тубус на стол, с глухим щелчком откупорил крышку и осторожно извлек несколько свитков старого, пожелтевшего от времени пергамента. От них пахло пылью, чем-то пряным, словно консервантом.

Скворцов аккуратно развернул один из свитков на столешнице, прижав края небольшими грузиками, что тоже выпали из тубуса. Затем второй, третий… Передо мной легли чертежи. Не те аккуратные синьки или цифровые схемы, к которым я привык.

Это были рисунки, выполненные углем и какими-то выцветшими чернилами на грубом пергаменте. Линии были неровными, но четкими, полными заметок на полях, сделанных мелким, убористым почерком. Изображения сопровождались цифрами, символами, стрелками, указывающими на взаимосвязи элементов.

— Вот, взгляните, — Скворцов подозвал меня жестом.

Я подошел к столу и склонился над чертежами. То, что я увидел, заставило мое сердце инженера забиться чаще. Это было изображение сложного, многогранного объекта от которого расходились силовые линии. Конструкция невероятной геометрической сложности, напоминающая одновременно и кристалл, и хитроумный механизм отдаленно похожий на кубик Рубика.

Объект состоял из множества сочлененных полиэдров — кубов, призм, пирамид, усеченных под немыслимыми углами и вставленных друг в друга так, что образовывали единую, почти сферическую, но угловатую структуру.

Поверхность его была испещрена десятками, если не сотнями, рунических символов. Они были выгравированы на каждой грани, на каждом ребре, сплетаясь в сложнейший узор. Некоторые руны были крупными, доминирующими, другие — мелкими, вписанными в завитки более крупных. И все они, судя по тонким линиям, исходящим от них и соединяющимся в центре объекта, были взаимосвязаны.

Сами грани объекта на чертеже были заштрихованы так, чтобы передать материал — что-то темное, с металлическим отливом, возможно, тот самый обсидиан, как в доме у Скворцова или неизвестный мне сплав.

А руны… руны были выделены иначе, словно они светились изнутри собственным голубым светом. Этот свет пульсировал, концентрировался в узлах пересечения линий, и от всего объекта исходили тонкие, ломаные линии, похожие на разряды молний, бьющие в основание и расходящиеся по силовым линиям на полу.

Мозг инженера мгновенно включился в анализ. Что это? Источник энергии? Стабилизатор? Преобразователь? Судя по сложности рунической вязи и исходящей энергии (пусть и нарисованной), это было нечто невероятно мощное. Конструкция напоминала многослойный конденсатор или ядро какого-то реактора, но работающего на совершенно иных принципах.

Руны, очевидно, играли роль не просто символов, а активных элементов — проводников, переключателей, возможно, даже накопителей этой неведомой магической энергии. Геометрия объекта… она была неслучайной. Каждый угол, каждый стык граней, вероятно, был критически важен для правильного течения энергии внутри.

Я водил пальцем по пергаменту, пытаясь проследить путь силовых линий, понять логику взаимодействия рун. Это было похоже на расшифровку сложнейшей интегральной схемы, только вместо транзисторов и резисторов здесь были символы древней магии.

И чем дольше я смотрел, тем больше вопросов возникало. Каков принцип действия? Что является источником энергии? Как эта энергия преобразуется и для чего используется? Может ли такая штука быть стабильной? Судя по разрядам молний на чертеже — стабильность была под большим вопросом, или же это нормальный режим ее работы?

Над одним из чертежей виднелась аккуратная надпись «Руническое ядро».

Ядро? Эта мысль заставила меня замереть. Рука сама собой скользнула в карман куртки, пальцы нащупали знакомый конусообразный камушек — Сердце Руны. Я осторожно извлек его и поднес к глазам.

Серый, невзрачный на первый взгляд, но с едва заметной внутренней пульсацией и тонкими голубыми прожилками. Я повертел его в пальцах, ощущая знакомую вибрацию, легкий резонанс с чем-то внутри меня. Затем снова перевел взгляд на чертеж многогранного, сложного устройства, пышущего нарисованной энергией.

Ядро и Сердце. Я нахмурился, пытаясь анализировать увиденное. В голове буквально щелкнуло, как и множество раз до того.

— Да ну, не может быть, — прошептал я, вглядываясь в чертежи.

Шестерни крутились в голове, разгоняя мыслительный процесс и я уже не просто видел, а слышал, как каждый сегмент «Рунного ядра» щелкает под моими пальцами, вращается и нажимается при легком давлении, как клавиша.

Это не просто устройство, это механизм, который должен был с одной стороны раскрыть ту мощную энергию, которая скрывалась внутри маленького неприметного камушка, а с другой стороны — стабилизировать эту энергию.

Я неосознанно вращал камушек в пальцах.

Подумать только, этот крошечный кусочек с зарядом энергии куда больше сотен ядерных реакторов внутри был способен поработить целые города, если не страны. И эти хитромудрые любители мантий и свитков разработали прототип устройства, который должен был послужить во благо.

Вот только им не хватило… чего им не хватило? Знаний механики? Не верю.

— Когда вы делали эти чертежи? — спросил я, ткнув в один из них пальцем и глядя на Скворцова.

Скворцов снова вкрадчиво улыбнулся, словно понял мой вопрос.

— До Рунических Войн.

Именно! Тогда еще были инженеры, они обязаны были разработать такой механизм без особых проблем!

— Прототипы действительно разрабатывались, — сказал Скворцов, не прекращая улыбаться. — Но, к сожалению, на тот момент, когда мы закончили первый экспериментальный образец, у нас не было под рукой руны. А когда нашли ее — мир полетел к чертям.

Я понимающе кивнул. Это могло быть похоже на правду.

Руническое ядро… судя по записям и заметкам — оно могло запитать целую страну. Не такую маленькую, как Великий Новгород, нет. Страну размером с континент и только одному инженерному гению известно, на что оно еще было способно. И источником его питания как раз и был этот камушек. Сердце Руны.

От мыслительного процесса меня оторвал стук костяшек пальцев по двери.

— Я прошу прощения, барин, — снова раздался виноватый голос Василя.

Я тяжело вздохнул. Нет, не потому, что мой негласный староста приходил и постоянно звал меня куда-то и доносил вести. Напротив, я был искренне благодарен ему, что он взялся за это дело, помимо многих других на хозяйстве.

— Входи, — отозвался я, убрав два груза с краев, отчего листы свернулись в трубочку. Опыт, который я получил при противостоянии с Цепешем подсказывал мне, что в открытой двери могут показаться пара глаз и ушей не только моего крестьянина.

Дверь аккуратно приоткрылась, а в щелочку, не просовывая головы, снова донесся голос. Я усмехнулся. Ох уж и Василь. Он не просто бережно относился к моим границам, а держался от них на расстоянии вытянутой руки.

— Барышня Долгорукова просит вас выйти ко двору.

— Маргарита? — переспросил я, удивившись. Совсем не ждал ее так быстро.

— Ага, — подтвердил Василь. — Но, простите за то, что вставляю свои три копейки, барон, кажется мне, что не она просит, а Его Величество в ее лице, что явился с ней не оглашённым визитом.

Я потер переносицу. Конечно. Кто бы сомневался. Алексей Петрович иначе и не умел.

от автора: вот и конец второго тома:)

Надеюсь, что вам было интересно, мои дорогие читатели. Приключения продолжаются, барон намерен найти те самые яблоки, разгадать загадку «Рунного ядра», отыскать замок Цепеша и довести начатое до конца, а именно — вернуть прогресс этому миру.

Тыкайте кнопочку справа снизу и переходите на третий том.

Ах, да, чуть не забыл. Вы лучшие! Спасибо, что остаетесь с Александром Кулибиным и его командой.

З. Ы. я знаю сколько вас читает эту историю ;) Не забывайте подписаться на автора, чтобы не потеряться.

Увидимся в новом томе! — https://author.today/work/442179