Первый инженер императора – II

Глава 19

ГЛАВА 19

Утро подкралось незаметно, просочившись в щели между ставнями на окнах. Я очнулся не от холода или неудобства, а от ощущения абсолютного, почти нереального покоя. Тело, еще недавно гудевшее от усталости и перенапряжения, было расслабленным, а голова — свободной от тяжести пережитых кошмаров и давящего Шепота.

Первым, что я осознал, было тепло. Живое, мягкое тепло рядом. И запах. Тонкий, едва уловимый аромат присущий только одной женщине. Мое лицо утопало в огненной волне ее волос, раскинувшихся по подушке. Девушка спала, повернувшись ко мне спиной, ее плечи мерно вздымались в такт тихому сопению.

Хрупкая, беззащитная в своей простоте — совсем не та своенравная девица, о которой говорил ее царственный дядюшка. Или, может быть, именно такой она и была настоящей, за фасадом вынужденной бравады и бунта?

Аккуратно, стараясь не потревожить ее сон, я высвободился из плена рыжих прядей и сел на кровати. В комнате было прохладно. Я осторожно подоткнул одеяло, укрывая ее обнаженное плечо, но ее рука тут же метнулась, перехватив мою ладонь. Маргарита не открывала глаз, но хватка была на удивление крепкой.

— Куда ты? — пробормотала она сонно, голос был хриплым и низким.

— Вставать пора, — тихо ответил я. — Дел много.

— Не хочу… — прошептала она, чуть повернув голову и приоткрыв один зеленый глаз. — Не хочу ехать домой. Хочу остаться здесь. С тобой.

Каждое ее слово было правдой, я слышал это по уверенности в голосе. После всего пережитого — плена, страха, дикого леса, битвы — возвращаться в золотую клетку царского двора, к нравоучениям дяди и урокам магии, которые ей, похоже, были не по душе, казалось невыносимым.

Хмарское, со всеми его руинами, лютокрысами и бытовыми неудобствами, сейчас представлялось ей островком свободы.

— Мне нужно показать Государю, что ты жива и невредима, Рита, — сказал я мягко, погладив ее пальцы. — Это мой долг. А дальше… не думаю, что возникнут проблемы, если мы захотим встретиться снова.

Она открыла второй глаз, и теперь оба они смотрели на меня с тревогой.

— А если возникнут? Если дядя снова запрет меня в четырех стенах? Он может. Он считает, что так меня бережет.

— Уверяю тебя, Рита, проблем не будет, — заверил я ее с той уверенностью, которая родилась во мне после битвы с Цепешем. Я чувствовал в себе силу, не только магическую, но и иную — силу воли, силу знания, силу инженера, способного менять мир вокруг себя. И эта сила давала мне право быть уверенным.

А если Долгоруков попытается чинить препятствия, то у меня найдутся рычаги влияния. Он нуждается во мне, в моих знаниях, в перспективах, которые я могу дать его государству. Освоение Севера, ресурсы Старого Города, возрождение технологий… Нет, он не станет рисковать этим ради того, чтобы удержать племянницу под замком. А если и станет — я найду способ напомнить ему о приоритетах. Дипломатия, убеждение, а если понадобится — и более веские аргументы.

Мысль была циничной, но честной по отношению к самому себе. Я не собирался отступать.

Я наклонился и легко коснулся губами нежной кожи у нее под затылком, там, где начинали виться волосы. Она тихо вздохнула и слегка ослабила хватку.

— Хорошо, — прошептала она. — Я тебе верю.

Осторожно высвободив руку, я встал с кровати, еще раз укрыл девушку одеялом до самого подбородка и направился к комоду, где лежала моя чистая одежда. Переодеваясь, я чувствовал на себе ее взгляд, но не оборачивался.

Утренний обход поместья стал для меня настоящим откровением. За ту адскую неделю, что мы отсутствовали, Хмарское преобразилось до неузнаваемости. Крепкий частокол вместо гнилого забора, почти полностью перекрытая крыша господского дома, застекленные (пусть и не везде идеально) окна первого и второго этажей.

Двор был выметен, мусор убран, даже дорожки посыпаны свежим песком. Удивительно, но мои крестьяне, те самые забитые и запуганные люди, которых мне отдал царь, работали с таким энтузиазмом и сноровкой, словно всю жизнь только и делали, что восстанавливали заброшенные имения. В воздухе витал запах свежей древесины, дыма из кузницы и… чего-то еще. Упорядоченности? Надежды?

Я шагал по двору, кивая и здороваясь с проснувшимися крестьянами. Поразительно, что делает с людьми отсутствие страха и наличие цели. Дать им свободу, доверие и понятную задачу — и они горы свернут.

Дворецкий царя, конечно, подсунул мне «некондицию», но, кажется, это было лучшее приобретение за последнее время.

У кузницы я столкнулся с Михалычем. Старик уже вовсю стучал молотом, высекая искры из раскаленного металла. Запах угля и ковки приятно щекотал ноздри.

— Доброго утра, Андрей Михайлович! — крикнул я, перекрывая лязг. — Как спалось? Призраки не донимали?

Кузнец обернулся, смахнув пот со лба закопченной рукой. Его лицо было сосредоточенным, но в глазах плясали знакомые огоньки.

— Тьфу на тебя, Саша! Опять за свое! — проворчал он, но беззлобно. — Обошлось без нечисти. Спокойно все было.

— А лютокрысы? Не скреблись? Ловушки целы?

— Приходили пару раз ночью, — Михалыч указал молотом в сторону леса. — Скреблись под стеной, где ты велел заделать. Пару раз ловушки сработали — визг стоял на всю округу. Но после того как-то отвадило их сюда соваться. А вчера мужики с ремонтниками как раз все последние щели и дыры в фундаменте и стенах заделали по-человечески. Теперь мышь не проскочит, не то что эта переросшая тварь.

— Отлично! — я был искренне рад. — Значит, моя инженерная мысль работает даже в этом непростое время.

— Работает, куда денется, — крякнул кузнец, возвращаясь к наковальне. — Тебе чего? Аль снова какую железяку хитроумную выдумал?

— Почти, — усмехнулся я. — Собираюсь в город. Племянницу государя доставить, да и дела есть. Василь с тобой останется, если что — поможет. А я постараюсь к вечеру вернуться, если царь надолго не задержит.

— Валяй, — Михалыч ударил молотом по заготовке, рассыпая сноп искр. — Дела государственные — они такие. Ждать не любят.

Попрощавшись с кузнецом, я направился дальше. Мне нужно было найти Скворцова и справиться о состоянии спасенных. Мага я обнаружил под наспех сколоченным навесом у стены дома, который, видимо, теперь служил лазаретом. Мэтр склонился над Митей, братом Ивана, который лежал на лежанке с закрытыми глазами. Его дыхание было ровным, но лицо оставалось бледным и осунувшимся. Рядом сидел Иван, с тревогой наблюдая за действиями мага.

— Мэтр Скворцов, доброго утра, — обратился я тихо, чтобы не мешать.

Маг выпрямился, повернувшись ко мне. Его синие глаза были как всегда спокойны и проницательны.

— И вам того же, барон.

— Как он? — кивнул я на Митю.

— Сознание все еще блуждает, но угрозы для жизни нет, — ответил Скворцов. — Ментальный шок от долгого воздействия Дикой Руны оказался слишком силен для него. Ему нужно время. Покой. И поддерживающая магия. Я стабилизировал его состояние, дальше организм должен справиться сам. Но процесс будет небыстрым.

— А остальные?

— Остальные приходят в себя значительно лучше. Истощение сильное, но разум почти не пострадал. Пара дней отдыха, хорошее питание, отвары Ариши — и будут как новенькие.

— Это хорошие новости, — с облегчением выдохнул я. — Спасибо вам, мэтр.

— Не стоит благодарности, барон. Это мой долг — помогать тем, кто пострадал от темной магии. К слову, — Скворцов перевел взгляд на дом, — как себя чувствует юная госпожа Долгорукова? Пережитое не могло не сказаться и на ней. Не желает ли она показаться мне?

В его голосе не было и тени подозрения, лишь профессиональный интерес. Но я уловил едва заметную усмешку, скользнувшую по его губам, когда он задавал вопрос.

— Думаю, пока не стоит ее беспокоить, — ответил я как можно более невозмутимо. — Пусть еще поспит. Дорога и переживания сильно ее вымотали за последние дни.

Скворцов мягко улыбнулся, на этот раз чуть заметнее, и кивнул.

— Как скажете, барон. Отдых ей действительно необходим.

Я поймал его улыбку, понял ее скрытый смысл и сам едва заметно улыбнулся в ответ. Кажется, от этого старого мага ничего не утаить. Что ж, тем лучше. Меньше недомолвок.

После короткого завтрака, состоявшего из остатков вчерашней похлебки и свежего хлеба, мы с Иваном и Василем начали готовиться к отъезду. Запрягли пару самых выносливых лошадей в ту самую многострадальную повозку. В нее осторожно перенесли Митю, уложив на импровизированный тюфяк из сена и старых одеял.

Маргарита, уже одетая в простое, но чистое платье, которое ей одолжили женщины, с собранными в косу волосами, сама забралась в телегу и села рядом со спасенным, чтобы присматривать за ним в дороге. Ее решимость и собранность вызывали уважение.

Прощание было коротким, но теплым. Михалыч снова буркнул что-то напутственное, женщины перекрестили нас на дорогу, Скворцов пожелал удачи.

— До вечера! — крикнул я, взбираясь на козлы рядом с Иваном, который взял вожжи.

— Н-но! — Иван тронул лошадей, и повозка медленно выкатилась за ворота поместья.

Дорога до Великого Новгорода прошла на удивление спокойно. Мы ехали не торопясь, стараясь не трясти повозку лишний раз. Маргарита всю дорогу молчала, лишь изредка смачивая губы Мити водой из бурдюка. Иван тоже был немногословен, погруженный в свои мысли.

У городских ворот нас остановила стража, но, увидев меня и флаг государя на повозке (Иван предусмотрительно его прикрепил), тут же расступились, отдав честь.

— Сразу ко двору? — спросил Иван.

— Да, — кивнул я. — Не будем терять времени.

У резиденции Долгорукова нас уже ждали. Видимо, весть о нашем возвращении долетела быстрее нас самих. Дворецкий Игорь Ефимович, на этот раз без своей карикатурной улыбки, а с искренним волнением на лице, встретил нас у самых ворот.

— Барон Кулибин! Господин Кречет! С возвращением! Его Величество… он ждет!

Надо же, даже к Ивану обратился как к господину, а не как к грязи, что прилипла на подошву.

Не успел он договорить, как из дверей вылетел сам Алексей Петрович. Без доспехов, в простом домашнем камзоле, растрепанный, с покрасневшими от бессонных ночей глазами. Увидев повозку, он замер, а затем его взгляд наткнулся на Маргариту, которая с помощью Ивана уже спускалась на землю.

— Рита… — прошептал он, и голос его сорвался. — Маргарита!

То, что произошло дальше, было сценой, достойной театральных подмостков. Забыв про титулы, про этикет, про свиту, царь бросился к племяннице. Она, увидев дядю, тоже забыла про свою гордость и обиды, и кинулась ему навстречу. Они столкнулись посреди двора, и крепкие объятия сказали больше любых слов.

Слезы текли по щекам и сурового монарха, и юной девушки. Он что-то шептал ей в волосы, гладил по спине, а она прижималась к нему, как испуганный ребенок, нашедший защиту.

Мы с Иваном стояли поодаль, молча наблюдая за этой сценой воссоединения, и даже у суровых хламников, я был уверен, что-то дрогнуло бы внутри.

Наконец, немного успокоившись, Алексей Петрович, все еще не выпуская племянницу из объятий, повернулся к нам. В его глазах стояли слезы, но теперь это были слезы благодарности.

— Барон Кулибин… Иван… Я… у меня нет слов… — он с трудом подбирал нужные фразы. — Вы вернули мне ее. Я ваш должник навеки.

— Мы лишь выполняли свой долг, Ваше Величество, — ответил я, стараясь говорить как можно спокойнее.

— Прошу вас… пройдите в дом, — сказал царь, беря Маргариту под руку и ведя ее к дверям. — Нам нужно поговорить. Вас проводят. Рита, деточка, иди к себе, отдохни. Слуги все приготовят. Мы поговорим позже.

Он передал племянницу подоспевшим служанкам, а сам, бросив на нас еще один полный благодарности взгляд, жестом пригласил следовать за ним и Игорем Ефимовичем.

Нас провели не в тронный зал, а в уже знакомый мне кабинет, где на столе был накрыт скромный, но сытный обед. Царь выглядел измученным, но счастливым.

— Присаживайтесь, — сказал он, указав на стулья. — Ешьте, прошу вас. Знаю, путь был неблизким. А потом… потом расскажете все. Подробно.

Мы не стали отказываться. Горячая еда после долгой дороги была как нельзя кстати. Ели молча, лишь изредка перебрасываясь короткими фразами. Царь тоже ел, но больше смотрел на нас с Иваном, ожидая рассказа.

И я рассказал. О походе, о городке у трассы, о рунных магах-отступниках, о Хозяине Леса (опустив его разумность, представив просто могущественным духом места), о битве, о графе Викторе Цепеше и его гибели, об уничтожении Дикой Руны и спасении людей Ивана. Рассказал и о своем главном открытии — о потенциале Старого Города.

— Ваше Величество, — сказал я, закончив свой рассказ и отложив вилку. — То, что мы обнаружили там… это не просто руины. Это ключ к возрождению. Там несметные запасы металла, материалов, возможно, уцелевших технологий. Теперь, когда угроза Шепота миновала, эти земли открыты. Мы должны их освоить. Я готов разработать детальный план: организация экспедиций, зачистка территорий от оставшихся тварей, строительство опорных пунктов, налаживание добычи ресурсов. Это потребует сил, средств, людей. Но отдача будет колоссальной. Мы сможем не просто восстановить утраченное, мы сможем построить нечто большее! Вернуть этому государству, этой земле научный прогресс, силу и процветание! Я готов посвятить этому всего себя.

Я смотрел на царя, ожидая его реакции. Внутри все кипело от воодушевления, от предвкушения грандиозных свершений. План был дерзким, почти безумным, но я верил в него. У нас получилось сделать более тяжелую вылазку, которая увенчалась успехом. Я был готов положить голову на отсечение, что если сделать все еще грамотнее и избежать внезапных отклонения от плана — все получится просто идеально.

И я видел, как в глазах Алексея Петровича Долгорукова загорается ответный огонь — огонь интереса, амбиций и, возможно, веры в своего непредсказуемого, но такого нужного ему инженера.

Но царь молчал. Долго. Он откинулся на спинку резного стула, барабаня пальцами по подлокотнику. Взгляд его блуждал по кабинету, останавливаясь то на старинных картах, висевших на стене, то на оружии в витрине, то снова возвращаясь ко мне.

Я терпеливо ждал, не нарушая тишины. Давление не лучший инструмент в таких переговорах, особенно когда речь идет о столь масштабном проекте, требующем колоссальных ресурсов и политической воли. Моя задача была проста — посеять семя идеи, а уж как оно прорастет, зависело от почвы и ухода.

Наконец, Алексей Петрович вздохнул, проведя рукой по волосам.

— Это амбициозно, барон. Очень амбициозно, — произнес он медленно, тщательно взвешивая каждое слово. — Возродить целый город. Наладить добычу ресурсов в землях, кишащих неведомыми тварями. Построить новый тракт, укрепления… ты понимаешь, что на освоение таких земель нужно время? Годы. Десятилетия, быть может. Нужны люди, много людей. Оружие, способное противостоять не только разбойникам, но и тому, что породил этот дикий лес и, возможно, сама Руна, пусть она и уничтожена. Нужны средства, которых у нашего пока еще молодого государства не так много.

Я не стал говорить, что руна больше не будет помехой. Тяжесть этого маленького камешка и его форма приятно ощущалась у меня в нагрудном кармане, легко резонируя от близкого контакта с телом.

— Понимаю, Ваше Величество, — кивнул я. — Прекрасно понимаю все риски и трудности. Но я также понимаю и другое: без этого шага мы обречены топтаться на месте. Мы будем латать старое, вместо того чтобы строить новое. Мы будем зависеть от скудных поставок хламников, рискующих жизнью за горстку ржавого металла, когда под боком лежат несметные богатства — остатки былой цивилизации, которые могут стать фундаментом для нашего будущего. Подумайте, — я чуть наклонился вперед, — технологии, которые мы сможем там найти или воссоздать, используя найденные компоненты! Новые материалы, источники энергии… Это не просто освоение земель, это скачок в развитии, который поставит наше государство на совершенно иной уровень. Позволит нам не только защищаться, но и диктовать свои условия.

Я выдержал паузу, давая словам осесть в сознании монарха.

— Что касается времени… Если все делать правильно, но у нас выйдет намного быстрее, чем десятилетия. Может быть годы, но начинать нужно сейчас. Каждый день промедления — это упущенные возможности. Что касается ресурсов… Во время нашего последнего похода мы собирались сделать вылазку именно за компонентами. Мы уже были там, на пороге этих возможностей. Но затем все перевернулось с ног на голову из-за Цепеша, из-за необходимости спасать людей Ивана — я кивнул хламнику, — и вашу племянницу, Государь. Мы толком ничего не привезли, кроме самого ценного — жизней. Но это лишь подчеркивает необходимость планомерных, хорошо подготовленных экспедиций. Первые вылазки могут быть небольшими, разведывательными. Мы соберем достаточно материалов, чтобы укрепить Хмарское, вооружить небольшой отряд по последнему слову моей инженерной мысли, — я позволил себе легкую усмешку. — А затем, шаг за шагом, будем продвигаться дальше. Создадим первую базу, наладим переработку сырья на месте…

Я говорил уверенно, раскладывая перед царем картину будущего, которую видел сам. Картину, где наука и техника снова занимают свое законное место, где люди живут в безопасности и достатке, где государство сильно и независимо. Я видел, как внимательно слушает меня Алексей Петрович, как в его глазах отражается мой собственный энтузиазм. Иван Кречет тоже слушал, его лицо оставалось непроницаемым, но я заметил, как он перестал хмуриться.

— Твои слова звучат убедительно, барон, — наконец произнес царь, снова барабаня пальцами по подлокотнику. — И соблазнительно. Перспективы действительно… грандиозные. Но и риски велики. Мне нужно время все обдумать. Взвесить. Посоветоваться… — он осекся, видимо, поняв, что советоваться ему особо не с кем, кроме, пожалуй, Скворцова. Или не о мэтре шла речь? — В общем, я подумаю над твоим предложением. Серьезно подумаю. Подготовь более детальный план к моему возвращению из поездки.

— Будет исполнено, Ваше Величество, — кивнул я, удовлетворенный хотя бы таким исходом. Сдвинуть с места такую махину, как государственное мышление — уже победа.

Царь потер лоб, словно отгоняя усталость или нахлынувшие мысли.

— Есть еще одно дело, Александр, — сказал он уже другим, более деловым тоном. — Пока ты отсутствовал… сложились некоторые новые обстоятельства. Политические. У нашего государства появился… скажем так, потенциальный союзник. Весьма влиятельная фигура из земель к югу от нас. И в ближайшее время я хотел бы вас познакомить. Я считаю, что твой ум, твои знания могут быть весьма полезны в налаживании этих новых связей.

Я напрягся. Новый союзник? Сразу после того, как мы устранили Цепеша, который, пусть и был безумцем, но явно обладал какой-то властью и связями в остатках старой имперской системы? Совпадение? Или?.. Мысли зароились в голове. Кто это? Какие у него цели? Почему именно сейчас? Мне не нравилась эта внезапность. Не нравилась неопределенность. Любая новая переменная в сложном уравнении текущей ситуации могла привести к непредсказуемым последствиям. Цепеш тоже поначалу казался лишь фанатиком, а обернулся могущественным магом с армией летающих тварей.

Однако внешне я постарался сохранить полную невозмутимость. Лишь слегка приподнял бровь.

— Весьма неожиданно, Ваше Величество. Но если вы считаете это необходимым, я готов встретиться с этим союзником.

— Я считаю это важным, — подчеркнул царь. — Для будущего нашего государства.

— Хорошо, — кивнул я. — Тогда сообщите мне, пожалуйста, когда будет назначена встреча. Мне бы хотелось немного подготовиться. Хотя бы морально, — добавил я с легкой иронией, которую царь, кажется, оценил, позволив себе слабую улыбку.

— Разумеется, барон. Я пришлю гонца за несколько дней до назначенной даты. У тебя будет время.

— Благодарю. И еще, Алексей Петрович, — я сменил тон на более серьезный, прямой, — у меня есть к вам личная просьба.

Царь удивленно вскинул брови, ожидая.

— Слушаю.

— Если Маргарита, — я намеренно выдержал паузу, глядя ему прямо в глаза, — захочет приехать ко мне в гости, в Хмарское… Прошу вас, не ограничивайте ее в этом желании.

Мой голос прозвучал тверже, чем я ожидал. Я видел, как царь насторожился. Его взгляд стал внимательным, изучающим. Он явно пытался понять причину моей просьбы. Он слегка пожевал губы, переводя взгляд с меня на дверь, за которой скрылась его племянница, потом снова на меня. В его глазах мелькнуло любопытство, смешанное с привычной отеческой тревогой. Он явно не ожидал такого поворота.

— Хм… — протянул он задумчиво. — Неожиданная просьба, барон. Маргарита пережила тяжелое испытание… ей нужен покой, уход…

— Я понимаю, Ваше Величество, — мягко, но настойчиво прервал я его. — И обеспечу ей и покой, и уход, и безопасность в своем поместье не хуже, чем в вашем дворце. Но ей также нужна и свобода выбора. При всем уважении, Ваше Величество… Алексей Петрович, но именно из-за того, что она была заперта в четырех стенах и не имела возможности общаться с людьми, научиться в них разбираться, социозиловаться как следует — она и попала в переплет. Из-за ограничений.

Я намеренно сделал акцент на последнем слове. Царь понял намек. Он снова помолчал, взвешивая что-то на своих внутренних весах. На одной чаше была его привычка опекать племянницу, на другой — его долг передо мной и, возможно, нежелание портить отношения с человеком, от которого теперь так много зависело.

— Хорошо, барон, — наконец сказал он, и я заметил, как неохотно далось ему это согласие. — Я не буду ей препятствовать. Если она сама изъявит желание навестить вас… пусть едет. Но, — он поднял палец, — под должной охраной, разумеется.

— Разумеется, — кивнул я, скрывая удовлетворение. Первый шаг к личной свободе Маргариты сделан. Дальше — дело за ней.

— На этом, полагаю, все? — спросил царь, явно желая завершить этот не самый простой разговор.

— Да, Ваше Величество. Благодарю за уделенное время и за ваше решение.

— Это я должен говорить спасибо, барон, — сказал Государь.

Мы поднялись. Царь проводил нас до дверей кабинета.

— Я распоряжусь насчет лекарей для ваших людей, — сказал он, переводя взгляд с меня на Ивана и обратно.

— Благодарю, Ваше Величество, — склонил голову Иван. — Это очень важно для нас.

Мы попрощались и вышли из царских покоев.

— Поехали в лекарню, — озвучил я мысль быстрее, чем Иван успел открыть рот. Его лицо снова стало суровым и озабоченным.

— Нужно, чтобы Митю осмотрели местные целители. Мэтр Скворцов — это, конечно, хорошо, но… пусть и они свое слово скажут, — озвучил мысль Кречет.

Я понимал его. После всего пережитого, он цеплялся за любую возможность убедиться, что с его братом все будет в порядке. Доверять одному, пусть и могущественному, магу было для него слишком рискованно. Ему нужна была уверенность, подтвержденная разными источниками. Что ж, его право.

Мы погрузились. Повозка тронулась, оставляя позади царский двор, впереди была лекарня, а затем долгий путь обратно в Хмарское. Камушек в нагрудном кармане вибрировал и притягивал к себе внимание. Я должен как можно скорее взглянуть на него и разобраться, что он из себя представляет.