Патриот. Смута. Том 6

Глава 7

Я крался вперед.

За спиной моей, знал это, служилые люди выходят на позиции. Разворачиваются цепью. У них своя задача. Не столько убивать врага, сколько внушить ему ужас своим явлением. И, конечно, прикрыть меня, устроив панику.

Ну а моя цель, она еще более сложная.

От реки, близ которой я крался, поднимался туман. Этот фактор должен помочь мне в непростом деле. Тьма стояла — хоть глаз коли. Не видать, считай, ничего. Шел почти на ощупь, осторожно не спеша. Времени-то у меня имелось с запасом.

До рассвета часа два. Самых темных, самых сонных.

Мертвый час!

Наконец-то впереди, слева от реки показались костры и белые палатки. Во мраке это стало хорошим ориентиром. Лес, что поднимался к черному небу также по левую руку от меня, чуть поредел. Все отчетливее здесь, вблизи лагеря виднелись вырубки. Сухостоя и валежника почти не было. Это говорило, что людей много и они стоят здесь не один день. Обогрев и установка палаток требовали заготовки древесины. Так что что-то пошло на ремонт моста.

Замер. Вслушивался.

По другой стороне Упы должны двигаться мои люди. Второй отряд, конный. Слышно их почти не было. Если бы не знал, что они там, в жизни не догадался бы. Лучшие воины, отборная полутысяча, самых опытных и снаряженных.

Двинулся дальше. Скрывался во тьме, озирался.

До края лагеря оставалось каких-то сто метров.

Что за черт. Дозоров до сих пор нет. Не могут же они настолько хорошо укрываться. Все же, если прислушиваться и дыхание расслышать можно, и движения. Невероятным казалось, что на Лжедмитрия работают люди, подобные профессиональным снайперам моего времени. Такие могут сутки и даже больше занимать позицию, почти без движения. Всегда им поражался. Как в туалет ходили, вообще неясно. Но, уважал их невероятно. Но откуда они здесь? Причем не в единичных экземплярах.

Как-то странно все это.

Не мог же лагерь попросту не выставить дозорных.

Еще сократил дистанцию. Шел вблизи реки, прикрываясь то камышом, то кустами. Лавировал. Высовывался, смотрел. Никого, тишина. Крался дальше по краю густого тумана. В лагере его было меньше, все же возвышение и хоть какой-то ветерок. А вот в низине — как раз лежал, стелился.

И здесь просто должен стоять пост!

Черт! Обязан!

Холодно, промозгло, но для дела так нужно и удобнее всего пробираться. Скрытность — залог успеха. Шума наделать я успею при отступлении.

Еще сократил дистанцию.

Вот уже рукой подать, первые шатры и тлеющие костры. Где охрана периметра? Западня?

Внутреннее ощущение того, что твориться вокруг какое-то безумие не покидало меня. Почему никого нет? Где посты, где охрана? По идее даже внутри у костров должен быть кто-то отвечающий за их поддержание.

А здесь, со стороны реки, с юга. Словно вымерли все.

Посмотрел по сторонам, выждал минуту и наконец-то приметил. Точно, вон… Спит собака! Завернувшись в плащ и найдя удобную ложбинку, человек спал без задних ног. Особо не скрывался, посапывал, что и выдало его. За такое в военное время и расстрелять могли, у нас. А здесь? Как это понимать?

Может, хитрость какая, военная. Или — великая дурость?

Прокрался мимо. Убирать этого лежебоку я не стал. Какой смысл, зачем, если он и штурм проспать может. Если только пушки грохнут, и сеча лютая начнется, тогда вскочит.

Прокрался дальше. Чуть по овражку.

Пахло тут, конечно, отвратно. Использовалось место, видимо, в качестве отхожего, но загадить округу окончательно за время стояния воинство Лжедмитрия не успело.

Преодолел.

Рывок по относительно открытой территории

Вышел в полуприседе к первой палатке — угловой. Костер еле тлел. Жар-то был, но вот огня и света — мало. Очень. Дальше стояло еще несколько тканевых конструкций. Один-единственный человек завалился на собранные полати. Похрапывал. Рядом бутылка открытая.

Принюхался.

Стойкий запах перегара поднимается от горе охранника. С дисциплиной у них здесь явно проблемы. Вокруг война, Смута, а здесь, судя по всему — гуляй рванина!

Я не верил своим глазам.

Осмотрелся, насколько это возможно из-за тумана.

До моста было метров сто. Может, чуть больше. Там факела горели, и вроде даже какой-то дозор стоял. Вроде переговаривался кто-то. Это ночью-то, в карауле, в самый темный час. Когда следить за округой надо. Поболтать решили.

М-да…

Двинулся дальше, огибая шатер за шатром. Если у первого, у костра еще присутствовал человек, то дальше просто все спали вповалку. Людей не было видно. Тлели угли, валялось имущество, а весь контингент дрых.

Внезапно слева я услышал движение.

Присел, затаился, получше нож в руке перехватил. Обход, видимо! Если что — конец ему. С двумя или тремя справлюсь. Внезапность сыграет свою роль. Пикнуть не успеют.

Ждал. Вслушивался.

Мимо палаток, за которыми я скрывался, в тумане брел человек. Покачивался. Замер, остановился, зевнул. Потом рыгнул смачно.

Черт. Вот это потеха.

Он двинулся дальше, начал спускаться к реке. Судя по звукам чуть не упал, выругался. Дальше донесся неприятный звук журчания. Опять ворчание, брань. Потом человек вновь появился из тумана, двинулся обратно, откуда изначально пришел.

Исчез.

Черт, как-то слишком просто.

Где дозоры, где охрана лагеря, почему люди праздно шатаются и справляют нужду абы где? Это же дичайшая антисанитария. Если бы стояли они здесь больше недели, то все отчетливее рисковали началом эпидемии. Войско — это же разделение зон. Чистая вода в одном месте. Максимально удалены от нее отхожие места. Ночью караулы, наблюдение за лагерем. Мало ли что случиться может.

Где все это?

Казалось, было брошено на самотек.

Я мог бы такое понять, сиди они в какой-то никому не нужной крепости. Ладно, там есть условно сотня, которая сегодня сторожит стены, а остальные гуляют. Да и то, в военное, опасное время — даже такое недопустимо. А здесь — вокруг лагеря дикий лес. Волки, медведи, разбойники. Возможно, тульские служилые люди или… Или такой, как я. Придет и порежет вас всех, как свиней.

Это выглядело как ловушка.

Но чем больше я пробирался вперед и смотрел по сторонам, тем больше понимал — нет. Это реальность. Лагерь перепился, сотники и воеводы порядок не навели. Вышестоящее руководство не организовало вообще ничего.

Как они, черт возьми, воевать собираются?

Или это внутренняя диверсия?

Удивленный, если не пораженный до глубины души, я добрался до моста. Строение тонуло в тумане, нависало над ним. Близ заезда с этой стороны размещалось десяток палаток по пять слева и справа. Еще несколько телег. Тут горели факела и пара костров. У каждого из них сидели люди.

Хотя бы здесь они не спали.

Причем охранение и сам принцип постановки этой части лагеря отличался. И порядок видно, и даже караулы. И нет ощущения, что вояки — вчерашние разбойники. Толково и по делу все обустроено.

Я насчитал семерых.

Покачал головой.

Это слишком много для меня одного. Точнее нет. Это больше, чем я могу убрать незаметно. Двух, трех — пойдет. А вот больше. Нет, не пойдет. Значит, коннице моей придется работать по плану «Б». Более опасному и рискованному. Но, они к нему тоже готовы. Мы это обсудили еще вечером, после того как я осмотрел издали лагерь и прикинул варианты.

Что же. Раз так, то нужно найти шатер Лжедмитрия.

Двинулся от реки вглубь.

Чудно было блуждать по вражескому лагерю. Я затылком чувствовал опасность. Каждый человек, что находился здесь, увидь меня, мог поднять тревогу. Мог попытаться схватить, пленить, и тогда все бы закончилось плачевно. Отбиваться, прорываться к лесу или реке — куда ближе.

Но на это у меня тоже был план, и мои люди бы помогли выбраться.

Однако цели бы своей я тогда не достиг бы. А это плохой исход.

На полусогнутых я аккуратно, осматриваясь и прислушиваясь, переходил неспешно от одного шатра к другому. Огибал более-менее горящие и дающие свет костры. Оставался в тенях. Большинство из них затухли и лишь тлели, давая больше тепла, чем света. Но кое-где все же, я видел бодрствующих или пытающихся это делать служилых людей. Причем некоторые части лагеря выглядели разительно лучше, чем прочие. Примерно как те, что стояли у моста.

Приходилось огибать их.

Внезапно я услышал незнакомую, но уже слышимую речь. Татары!

Стояли они ближе к центру лагеря. Получалось, что где-то подальше от реки, чуть на север уходя. И там тоже организация радовала глаз. Точнее, наоборот. Туда вот мне точно соваться не следовало.

Начал искать варианты обхода.

Пока я лишь примерно понимал, где головной шатер. Туман и темнота, которые ранее помогали мне, сейчас стали врагами. Отбирали лишнее время. В ночи и дымке не разобрать центр.

Где там основной стан Лжедмитрия?

Где его искать?

Когда я шел на дело, казалось, мне, что все будет проще. Крупный шатер, вроде бы приметил я еще с большого расстояния вечером и прикинул, как до него дойти. Но петляние во мраке между более-менее организованными дозорами чуть запутало.

Да, я был где-то в центре, но точно понять, где и куда идти, где искать — пока не мог.

Нужно осмотреться, прислушаться.

И здесь перед глазами моими построилась достаточно необычная картина. Один татарин вел куда-то в свой лагерь, толкал, чуть ли не пинками гнал другого. Видно это было достаточно хорошо, поскольку с освещением их части проблем не было. И двое эти были на виду в отсветах пламени.

Да и слышно их было хорошо.

Притаился, ждал, наблюдал.

— Пес, ты на кого руку… Собака… Да я тебе… Да, отец… — Возмущался на чуть ломанном русском подгоняемый.

— Иди, дурак. Иди давай… — Погонщик толкал сопротивляющегося, а тот еле на ногах стоял.

Оба были одеты достаточно богато. Халаты, перевязи, даже в свете костров поблескивало литье на поясах и броши на шапках. Знать какая-то. Кто такие?

Присмотрелся. Выходило, что тот, кто гнал покачивающегося молодого человека, отобрал у него саблю и кинжал. Был постарше, выше и более массивный. Руки его оказались заняты, и орудовать приходилось, как-то перехватывая носимое снаряжение.

— Иди, дурак. — Процедил он вновь пытаясь принудить сопротивляющегося к движению.

— Ты кого… Ты у кого… Да я тебе…

— Мурад, я тебе сейчас все зубы повыбиваю. Аллах свидетель.

Тот, что постарше остановил качающегося. Бросил весь свой скарб. Встряхнул.

— Ты отца позоришь! Ты против Аллаха встал. Ты вино зеленое пьешь, а по Карану…

— Отстань! Что хочу, то делаю! Пес…

— Я князь, шайтан ты тупоголовый. — Процедил ведущий. — Отец за тобой послал. Кому служишь?

— Кому? Как и все мы… — Он громко икнул, потом рыгнул. Выдал вымученно. — Царю…

Внезапно его скрутило. Старший придержал, а молодого, качающегося начало выворачивать.

М-да, все ясно. Какой-то наглый князек, вроде как даже сын хана, получается, Мурад пил с Царем — Лжедмитрием. А этот второй, пришел за ним, вырвал с «вечеринки» и по требованию отца доставляет его в татарскую часть лагеря.

Дисциплина на высоте, конечно.

Но мне-то от этого только лучше. Я прикинул, куда и откуда они идут. Дождался, пока молодого закончит тошнить. Его сопровождающий, распрямил вверенное ему дитятко, прошипел злобно и громко что-то на татарском.

Кулаком погрозил.

— Не посмеешь! — Почти бессильно пролепетал пьяный. — Не посмеешь, Петр. Тебя отец сам… Сам…

Его начало вырубать. Силы покидали.

Названный Петром, выругался еще раз. Подхватил этого пьяницу, поднял. Прихватил с трудом ранее выроненное снаряжение и потащил дальше, к татарской части лагеря. Там их поджидали, встречали.

Пришлось чуть выждать, пока вся эта суета утихнет.

Минута и двинулся я в ту сторону, откуда они явились. Если так рассудить, то там и есть шатер Лжедмитрия, и мне туда надобно.

Так и вышло.

Спустя еще минуты три блуждания по спящему лагерю я добрался до нужного места. На небольшом взгорке посреди палаток и чуть возвышаясь над ними всеми, стоял большой, прямоугольный шатер. У входа горел костер, у которого сидело трое человек.

Присел, присмотрелся, прислушался.

Усталые, но не спят. Ворчат о чем-то, тихо. До уха моего доносились обрывки фраз.

Что-то про казаков нерадивых. Про то, что пить в походе дело последнее. О том, что это один так считал, а остальные злобно одергивали его и говорили, чтобы, если не дозор и приказ, сами бы в стельку уже лежали. От погоды такой. От Смуты этой.

— Раз горилка е, чишо бы ее испити! — Громко рассмеялся один.

Остальные зашикали на него.

Про Урусова и сына хана что-то обсуждать начали.

За пару минут у меня сложилось в голове все. Сторожили шатер запорожцы. Часть их спало вокруг, а эти трое злились, что не смогли погулять, как все. Но один, видимо, самый толковый, убеждал их, что пить — дело дрянное. Особенно в такое время и таком месте. Молодец, в целом. Еще стало ясно, кто эти двое, встреченные мной ранее были. Не кто иной, как Петр Урусов, татарский князь. Личность известная, поскольку именно он в реальной истории убил зимой Лжедмитрия на охоте. А еще сын хана Ураз-Мухаммеда, которого еще сам Димитрий не прикончил. Получалось, что сына зовут — Мурад. Вероятно, Уразович и вероятно Мухаммед как родовое имя.

Выждав лучший момент, я пересек небольшую открытую территорию от палаток окрест к тыльной стороне царского шатра. Здесь охрана тоже была, раньше. Это было видно по обустроенным лежакам. Но оба человека, что должны находиться здесь, куда-то делись. Видимо, решили, что под утро комфортнее спать в своих шатрах, чем на свежем, сыром воздухе.

Нужно войти внутрь и сделать дело.

Как? Лучше всего прорезать отверстие в ткани, в стенке. Это же не дерево. Проникнуть легко. Судя по всему — там все спят. Хотя и некоторый свет присутствует, пара свечей горит. Движения только никакого. Отлично.

Прислушался.

Храп, тишина.

Ну, понеслась! Действовать надо резко и очень быстро. Скорее всего, запорожцы услышат, как я порю ткань, пойдут проверять, шум поднимут. Ну и здесь я уже должен подать сигнал своим.

Сделать то, что должно!

Я достал из-за пазухи пару собранных взрывпакетов. Тлеющий костер был вблизи и там никого из охраны не наблюдалось. Но на случай если такой не найдется — я прихватил снятый с одного из трофейных пистолей колесцовый замок. Он мог высечь искру быстро. Может, не с первого раза. Но не так громок он был, чтобы не попробовать еще два или три.

Но здесь все упрощалось.

Запалил сплетенные и пропитанные маслом шнуры. Время у меня некоторое было. Специально с задержкой поставил.

Десять секунд и двадцать.

Тенью метнулся к стене шатра. Восемь. Надрезал резким движением полог, заглянул внутрь. Пять.

Внутри духота, смрад немытых тел, невероятно отвратный запах перегара, гнилых зубов, лука, чеснока, рвоты. Черт… Это что, шатер командира? Или самый захудалый кабак? Люди валялись вповалку, кто-то на лавке, кто-то на столе. Сам царик восседал на троне и дрых без задних ног.

Три секунды!

Запорожцы почуяли неладное, засуетились, начали подниматься. Как я и думал. Все же тихо сделать всю работу невозможно. Швырнул им подарок. Ворвался внутрь. Кинул на стол, прямо на еду второй.

Бабах!

Громыхнуло снаружи.

Вход шатра посекло, он затрепетался, загорелся. Казаки заорали дико, по-звериному. Это была слабая граната. Разлет не большой, может, метров семь, если без каких-то препятствий, но даже плотная ткань шатра уже тормозила взрывную волну. Зато те, кто был вблизи взрыва, оказались ранены. Пламя ожгло им лица, запалило одежду, начинка посекла кожу.

Возможно, да и, скорее всего, не смертельно.

Больно до жути. Как сотня ос жалит тебя.

Народ внутри заворочался. Я не обращал внимания. Через семь секунд здесь рванет посильнее, чем у входа. Врезал Дмитрию по затылку, ловко заломил руки за спину, стянул веревкой. Взвалил на плечи и метнулся к прорезанному мной лазу.

Выбежал наружу. И тут началось!

Пять шагов и присесть.

Успел. Второй мой взрывпакет был посильнее. Я рассчитал верно. За спиной бахнуло громче. Люди закричали уже в шатре. Он полыхнул ярким пламенем, освещая все вокруг! Со стороны леса началась стрельба. Мои бойцы пошли на штурм!

Разнеслось стройное:

— Ура!

— Гойда!

— Бей!

От реки, в тумане всполохнуло пламя. Словно пять крылатых ангелов развернулись там над землей. Сотни факелов вспыхивали там во мраке. Ржали кони, слышен был топот копыт.

Я подхватил Лжедмитрия на спину и рванулся вперед, к лесу, огибая становящийся костром царственный шатер. Туда к деревьям, к моей пехоте, было ближе всего.

Лагерь просыпался, начиналась паника.

И тут я приметил движение. Миг. Понял, что метрах в двадцати от меня во всполохах костров маячит человек десять. Они крались к тому же самому шатру. К царику! Туда, откуда я только что выбежал.

Татары и облаченные в кольчуги служилые люди. Оружие наготове. Лица напряженные.

Долю секунды мы смотрели друг на друга!