Патриот. Смута. Том 6

Глава 1

За пологами шатра стояла ночь. Солнце уже закатилось за горизонт, и только звезды, да костры освещали все окрест.

Я смотрел на Вильяма ван Вриса, голландца, волею судеб оказавшегося здесь в русском Поле где-то между Ельцом и Тулой. Невероятный рок закинул всех этих наемников сюда. Но мне от этого было только лучше. Люди поймали гонца, пришедшего от Лжедмитрия. С важными данными. Да и сами они вполне могли послужить на пользу моему делу.

Голландцы должны быть неплохими учителями для полков нового строя.

— Ведите. — Процедил я сквозь зубы.

— Сделаем, как и обещали. Но сперва… — Он говорил на французском. — Я хочу обговорить с тобой условия нашего найма. Ваше Высочество, инфант.

— Ты же сказал, Вильям, что хочешь отомстить. — Пристально смотрел на него, изучал мимику.

Наемник, конечно, желал поквитаться с теми, кто повинен в его бедах, но. Но! Раз представился случай наняться и заработать денег, конечно же, он хотел им воспользоваться. Он был опытен и подкован в таких делах. Уверен, что слухи о том, что с юга идет некое воинство, которое бросает вызов царику Димитрию, слышал и понимал. Смекнул, что к чему, и явление посыльного голландец решил использовать как козырь.

Но, я тоже умел играть в такие игры.

Проговорил повторно, не получив ответа на незаданный вопрос.

— Ты же идешь мстить? Или нет?

— Да, само собой. — Голландец улыбнулся, словно кот, увидевший сметану.

Вообще, что-то кошачье было в этом человеке, и манера движения, и овал лица, и усики, и повадки. Улыбка лишь довершала образ.

— Так вот. — Продолжил он. — Мы готовы сделать тебе отличную скидку, потому что очень, невероятно хотим отомстить Димитрию. Но, мы наемники, мы не работаем бесплатно.

Где-то я уже это слышал и к чему это привело Француза?

— Ваша цена? — Я смотрел на него с интересом.

— О, я не смею прямо вот так…

Ах же ты хитрый лис, продешевить боишься. Говоришь про скидку, набиваешь цену.

— Франсуа, скажи мне… — Я не стеснялся говорить при одном наемнике с другим. — Как ты оцениваешь господ голландцев? Насколько нам нужны их услуги? И сколько бы в обычных условиях стоила бы их помощь?

Француз погладил свою бородку. Он точно расценил эту фразу как знак уважения. Понял ли он, что это часть игры, или нет. Не знаю, да и в целом — все равно.

Задумался, смотрел на наших новых знакомцев.

Войский в это время о чем-то перешептывались с Григорием. Тихо, чуть отойдя в сторону, чтобы не мешать нашему диалогу с иностранцами.

В шатре было достаточно тепло и просторно. Полог покачивался. Свет давало несколько свечей в подсвечниках. За пределами этого сооружения слышны были звуки ставящегося походного лагеря.

— Думаю. — Франсуа буравил взглядом Вильям. — Полагаю, поскольку не видел этих людей в деле, можно начинать торг с десяти ефимков за…

Он тут же поднял руку, видя, что лицо голландца искажается негодованием. Он точно рассчитывал на большее.

— За человека в походе на Москву. — Он криво улыбнулся, добавил. — Но, господа говорили о скидках, и, мне кажется, неполная рота, это больше минус, чем плюс. Игорь Васильевич.

Видимо, Франсуа понял мой настрой и начал подыгрывать.

— Полагаю, Франсуа шутит. — Процедил явно недовольный таким предложением голландец. — Мы лучшая наемная рота в этих краях. Сорок семь отважных мушкетеров с отличным, современным вооружением и опытом его применения. Вы же видели наши укрепления. Мы не безусые мальчишки, мы знаем толк в деле.

— Хорошо. — Я опять обратился к Франсуа. — Скажи, а если использовать их, как твоих помощников, учителей для моих войск. Это выйдет дешевле или дороже?

Лицо Вильяма скривилось. Словно лимон съел. Заниматься обучением он явно не хотел.

— Обычно это стоит несколько дороже, Игорь Васильевич. — Проговорил мой француз. — Но, я не видел этих людей в деле. Я не могу ручаться за качество.

— Если ты сомневаешься в моем мастерстве, то я к твоим услугам, француз! — Выпалил голландец поднимаясь.

Сотоварищи, доселе просто молчавшие и смотрящие по сторонам попытались остановить его, но им не удалось. Честь офицера была задета, и он хотел отстаивать ее с оружием в руках. А значит, попался на крючок.

— Не того ты к ответу зовешь. — Процедил француз. — Я Франсуа де Рекмонт. Один из лучших мечей Франции.

Он выпятил грудь и упер руку в рукоять своего оружия.

— Думаю, голландская сталь может поубавить твой гонор.

Ситуация начала выходить за пределы светской беседы и мне пришлось вмешаться.

— Не горячитесь, судари. — Произнес, примирительно поднимая руки. Хотя сам понимал, что складывается так, как планировал я. — Не горячитесь. Полагаю, никто из вас не хотел обидеть другого. Видимо, произошло некоторое недопонимание.

Я врал. Откровенно.

На все сто я был уверен, что они испытывают друг к другу некоторое пренебрежение, смешанное с негодованием. Нелюбовь и, возможно, даже презрение. Отчего? Черт поймешь этих европейцев. Но мне виделось, что Франсуа, как именно учитель, тактик и человек, занимающийся муштрой войск, видит в голландцах обычную пехоту. Да, может быть хорошую, превосходящую мою русскую по всем параметрам, кроме, пожалуй, боевого духа и исконной русской упертости и ярости. Но не более чем пехоту. В то же время француз опасается, что эти люди, увидь я на что они способны, смогут хоть и не в полной мере, но все же затмить его важность в моих рядах.

Зря он так думает. Я доверял ему и считал очень важным человеком, необходимым как сейчас, так и в дальнейшем для роста и развития не только своего, но и вообще русского воинства. Мы должны были научиться противостоять и ляхам, и шведам. Если удастся сделать это на сто лет раньше, чем вышло у Петра — отлично.

Также думаю, он нервничал из-за личных амбиций.

Он же не получал жалования. Проиграл спор. И вся его работа и состояние сейчас держались на ощущении себя невероятно важным. Незаменимым. Без него, казалось, французу, мое воинство не сможет выстоять против сильного противника. А он, конечно же, такую задачу решит.

Голландца же бесила напыщенность французского наемника. Ведь оба они были из одного цеха. Два профессионала своего дела, только несколько с разными подходами.

Молчание затянулось, но напряженная ситуация все же разрядилась. До дуэли, как я и полагал, дели не дошло.

— Сколько же получает ваш советник? — Отталкивая эфес и убирая с него руку, проговорил Вильям ван Врис.

Теперь уже лицо Француза исказила кислая мина.

А я ответил.

— Это сложная история, в которой есть многое от настоящих рыцарских традиций. Франсуа де Рекмонт проиграл мне пари и поэтому вынужден, что говорит о нем, как о человеке чести, служить мне бесплатно.

Глаза голландца полезли на лоб от удивления. Пари, что за черт? Так и читалась эта невысказанная фраза — прямо на его лице.

А мой француз чуть опешил.

С одной стороны, ситуация для него была проигрышной. Бесплатный наемник — повод для насмешек коллег по цеху. Однако я, влиятельная особа, глава армии, отозвался о нем как о настоящем рыцаре и человеком высоких моральных качеств. В то время это было очень и очень важно. Эпоха рыцарства хоть и завершалась, но на улицах европейских городов за персональную честь сражались на дуэлях и гибли сотни, если не тысячи дворян.

— Осмелюсь спросить… — Проговорил как-то сбивчиво голландец. — Что же это было за пари?

Я смотрел на него и понимал, что, скорее всего, сейчас произойдет то, к чему я все это и вел. Рискнул.

— Я, Игорь Васильевич Данилов, одолел одного из лучших мечников Франции в поединке. — Улыбнулся несколько праздно. Повел рукой, чуть повернулся к Франсуа. — Верно, мой друг?

Тот нехотя кивнул.

А вот Вильям ван Врис не смог сдержать эмоций и рассмеялся сухо, хотя и сразу поправился. Произнес.

— Прошу простить, Игорь Васильевич, но тогда я сомневаюсь в умениях вашего советника. Возможно…

— То есть… — Я перебил его, проговорил медленно, посмотрел зло. — Вы считаете, что я не в силах выбрать себе достойных советников? Или в моих словах вы усмотрели лож?

Вот ты и попался, голландец.

Ты того, кого называл Величеством и этим своим, как его… Инфантом! Ты сам оскорбил меня до глубины души. Неумеха, глупец и лжец — читалось в твоих словах. Первое еще ладно, вельможа и генерал армии может быть слаб в поединках на мечах. Он ведет воинство, а не рубится сам в первых рядах. А вот остальное, это уже и на смертную казнь наговорить можно. Видимо, житье в русской глуши сыграло злую шутку с иностранцем и лишило его верткости ума в дипломатических, щекотливых вопросах.

Не верил я, чтобы вот так запросто голландец мог взять и сморозить такую ерунду какому-то корольку там, в центральной Европе.

Франсуа, я чувствовал это, криво усмехался. Он уже привык к моей манере общения и понимал, когда я говорю откровенно и так как мыслю, а когда пытаюсь заставить людей сделать то, что нужно мне. Уловил суть ситуации и радовался победе над коллегой по цеху.

Голландец слишком поздно понял, что сказал не то, что должно и нужно. Лицо его побледнело.

— Ваше Высочество, инфант. Я не то хотел… — Он сбился, добавил. — Я лишь.

Люди, чтобы были с ним, напряглись сверх меры. Казалось, вот-вот и здесь прольется кровь. Они не сдадутся просто так. Если я прикажу их схватить, казнить, то будут отбиваться. Думают, что уйдут в неразберихе. А на что им еще надеется?

Хотя — шансов-то почти не было.

— Хочешь проверить, насколько я хорош с саблей?

— Игорь Васильевич, ваш талант на простого бойца тратить. Недопустимо! — Вторил мне Франсуа. — Думаю, этого…

— Стой, Франсуа. — Пристально смотрел на Вильяма. — Я хочу узнать у нашего гостя, в чем же причина столь пренебрежительного ко мне отношения?

— Ваше Высочество, инфант, я… — Начал оправдываться голландец, а двое его сотоварищей, напряженно и нервно осматривались по сторонам, искали пути к отступлению.

Однако, я вел себя так, как будто один могу справиться с ними. И это, вероятно, была истинная правда. Вряд ли хоть один из этих троих приблизился по мастерству к французу. Ох как вряд ли. Как и говорил мой советник, они простые вояки, пехота. Да, может быть очень хорошие бойцы, прошедшие через многое и умеющие строить отличные фортификации. Но, не дуэлянты. В отличие от Франсуа и, как показала практика — от меня.

Шансов на саблях у них против меня не было никаких.

Тем временем, путаясь в словах и не очень понимая, как так вышло, голландец проговорил слова оправдания:

— Игорь Васильевич, я ни в коем разе не желал обидеть вашу сиятельную персону. Но, мой опыт показывает, что страна твоя довольно дика. Люди здесь отважны, безжалостны и умеют сражаться. — Он кашлянул, переводя дыхание. — Спору нет, они отличные солдаты, могут ими быть. Особенно если их хорошо учить этой науке. — Он сделал паузу, бросил взгляд на Франсуа, на Григория с Войским, оценивая ситуацию. — Я видел, как русские творят чудеса храбрости. Но… Прости, инфант, за правду, они плохо обучены. Ужасно. И среди русских я еще не видел ни одного стоящего фехтовальщика.

Он медленно встал, чтобы это не казалось желанием напасть. Склонился в низком реверансе поклоне.

— Я не хотел обидеть твою сиятельную особу. Ни в коем разе. Но, лишь сказал, что видел и как мыслил.

— Я был таким же наивным глупцом, Вильям ван Врис. — С усмешкой покачал головой Франсуа. — Тоже так думал до встречи с этим невероятным русским человеком. Он, бог сабли, и я преклоняюсь перед ним.

Как ни странно, в его голосе не чувствовалось какой-то иронии. Это был акт настоящего уважения.

— Ты, голландец, оскорбил меня. — Я смотрел на него холодно и тяжело. — Думаю, твой дар здесь и сейчас, тот самый гонец, о котором мы говорили, будет хорошей частью компенсации. А еще думаю служба мне, о которой мы говорили… — Сделал многозначительную паузу. — В новых условиях будет стоить по пять…

Лицо голландца от бледного стало по-настоящему зеленым. Такая сумма была, видимо, для него невероятно малой.

— Да, да, пять ефимок за человека. И твои люди поступят в полное подчинение к Франсуа де Рекмонту. И мы все потратим какое-то время на тренировки и слаживание войск. Раз впереди нас ждет скорый бой.

Он сокрушенно покачал головой, забубнил.

— Это… Это…

— Если ты и твои люди смоют оскорбление кровью и потом, я подумаю, по восшествию в Москву, как наградить вас. Дополнительно, друг мой. — Улыбнулся, добавил. — Ведь я очень ценю своих друзей, да и своих людей, сотоварищей.

— А что в случае отказа? — Процедил сквозь зубы совершенно разбитый иностранец.

— Мы уйдем дальше на север, а вы здесь будете сидеть и ждать… Чего? Как вы пройдете через русские земли? Или через Поле? На западе Дмитрий, которому вы не хотите служить. — Усмехнулся, продолжил. — Он уже один раз кинул вас, думаю сделает это вновь, и вы погибните здесь понапрасну. На юге — бескрайняя степь, где лютуют десятки казацкий и татарских отрядов. На север к Туле… Туда идем мы, а вы вроде как не идете. На восток? Еще дальше в просторы Руси? — Я хмыкнул. — Ты уверен, что хочешь этого? Если да, то удачи тебе, Вильям ван Врис, с возвращением на Родину. А если нет, то, мне кажется, мое предложение вполне стоит обдумать и рассмотреть. Обсудить с твоими собратьями, наемниками.

— Мне… Мне надо подумать. — Он посмотрел на замерших подле него сотоварищей.

— Думай. Только гонца ко мне доставь сегодня. Сейчас. А если не веришь в то, что я одолею тебя в поединке, приходи тренироваться утром. — Показал ему на эфес своей сабли. — На ночь биться желания у меня нет. Да и разговор с гонцом я вижу, как более важный, чем махание мечами. Пошли за ним человека. Я жду.

Вильям ван Врис вздохнул. Пожевал губами, отчего его маленькие усы смешно, как-то по-кошачьи задвигались. Проворчал что-то неразборчивое себе под нос. Сдался. Кивнул тому, что сидел слева от него. Он поднялся, быстро вышел. На короткий миг повисла тишина, которую я нарушил вопросом.

— Григорий, мы же можем себе позволить оплатить сорока семи наемникам по пять ефимков?

Подьячий задумался, погладил свою чахлую бороденку.

— Да. — Ответил он. — Мы так быстро идем к Москве, что я думаю, жалование войскам выдавать придется всего раз, в худшем случае два. А там уже и Московские арсеналы и сундуки будут открыты. — Он вздохнул тяжело. — Если господь победу нам всем даст. И Земский Собор будем собирать.

— Даст Бог. — Я перекрестился, широко, смотря на них двоих.

Видел я, что этот человек, несмотря на весь свой врожденный скептицизм, видит победу, ждет ее. Молиться за нее. И считает, что есть все шансы одолеть врагов и войти в Москву, очистив ее от этого клубка боярских интриг и заговорщиков, их плетущих.

Ждали.

Прошло немного времени, и посланный за гонцом голландец привел помятого мужичка, с подбитым глазом.

Среднего роста, неприметный, в сером, не по размеру большом кафтанчике человек. Возраст средний, ничем особо не примечательный. Самый отличный вариант гонца, на которого внимание обратят в самый последний момент. Заросший, небритый, худой, вжимающий голову в плечи.

Такого и лошади тащить проще. Считай, в моем богатыре Пантелее два таких человечка по весу. А может, и больше.

Синяк выглядел примерно двухдневным, уже немного позеленел. При захвате, видимо, либо не сразу понял, что происходит и схлопотал. Либо сморозил не то, от удивления. Вряд ли бы такой человек стал отбиваться от нескольких голландцев. Не похож он был на героя.

— Ну, садись мил человек, поговорим.

Смотрел он на меня, как покойника или святого. Будто крылья за спиной у меня или рога на голове, а может нимб. Рот чуть приоткрыт, глаза навыкате. Дышал быстро, волновался, потел, трясся мелкой дрожью.

Удивительный кадр.

— А вы, господа, голландцы, свободны. Думайте до утра. На рассвете, если желание есть потренироваться. — Я расплылся в довольной улыбке. — Заметьте, именно потренироваться, не прогуляться ради дуэли. Ни в коем разе. Решитесь, милости прошу.

Вильям ван Врис и двое его сотоварищей поднялись, сделали каждый по реверансу и вышли. Уверен, на душе командира наемников клокотало невероятно. Эмоций за разговор накопилось много. А у его сопровождения еще больше. Они же побольше части все молчали.

— Игорь Васильевич, поражаюсь, как вам удалось сделать такое. — Проговорил француз, выдержав небольшую паузу.

— Это пустяки, Франсуа. Ты мне помог понять этих людей. Увидеть их чуть глубже и раскрыть.

Перевел взгляд на пленника, задал первый вопрос:

— Кто ты такой? Мил человек.

Уважаемые читатели, спасибо!

Пожалуйста не забывайте ставить лайк!

И конечно — добавляйте книгу в библиотеку!

Впереди — много интересного. Судьба Лжедмитрия, Шуйского, Ляпунова и прочих исторических личностей.

Впереди Тула, а за ней Серпухов, Москва и… Земский Собор!