Паладин. Свет и Скверна IV

Глава 7

— Да, отец, всё прошло успешно… Нет, никаких проблем с помолвкой не было… Угу, да… И я тебя…

Святослав положил телефон на столик в выделенных ему покоях дворца Мэйдзи и перевёл взгляд в сторону окна. В душе царевича Российской Империи царила такая гамма эмоций, которой он не мог подобрать слов, чтобы хоть как-то описать.

Смятение, шок, безграничное недоумение и удивление. А ещё страх…

Голос существа… Или кем являлась та сущность, которую он слышал в непонятном ему месте, до сих пор звучал в его голове. Громкий, мощный, несущий в себе такую силу, которую невозможно сравнить ни с чем. Святослав ощущал себя в тот момент, будто он ничтожный микроб, на которого обратил внимание сам бог. Все его мысли, желания, чувства и стремления не принадлежали ему. Их видели. Их взвешивали. И вынесли вердикт.

Он — недостоин!

Больной удар по гордости юноши, который являлся сыном императора одной из сверхдержав Мира. Но Святослав понимал — для той сущности все его титулы, ранги и родословная ничто. Несущественная пыль под ногами. Лишь его душа имела значения и она оказалась недостаточно чиста.

Ещё больше непонимания необъяснимого было в том, кто помимо высшей сущности стоял перед царевичем и его будущей супругой. Это был не Виктор. Не тот юный князь, успевший нашуметь в Российской Империи. От парня, что был лишь не намного старше самого царевича, тот человек отличался, как небо и земля.

Воин, вот кем был этот мужчина. Старый, если судить по внешности и морщинам на невозмутимом лице. Мудрый, ведь в его глазах Святослав видел пережитый опыт столетий, тяжесть жизни и твёрдость духа. И сильный настолько, что даже отец казался рядом с ним необученным новобранцем. От того человека исходила такая непоколебимая и… святая мощь, что захватывало дух.

Кто он? Почему Виктор вдруг переменился и стал этим человеком? Множество вопросов захватили разум царевича, на которые он очень желал найти ответы. Почему во взгляде того старца, а иначе его никак на назовёшь, промелькнуло мимолётное разочарование, когда сущность вынесла свой вердикт? Почему-то Святославу казалось, что этот человек выступил единственной защитой, которая уберегла его от смерти…

Как бы-то ни было, но царевич принял решение. Всей своей душой, собранной в кулак волей и решимостью, он сказал той сущности, что готов. Что приложит все силы, дабы оправдать доверие. Что скорее умрёт, чем его душа канет в ту тьму, о которой велась речь.

Его благословили. Сущность… бог… принял его желание и озарил своим сиянием, но Святослав знал. Он чувствовал, что помимо дара получил ещё и холодную сталь карающего меча у своего горла. Один неверный шаг, скверный помысел или неверно принятое решение и его существование оборвётся. Именно так — существование, а не просто жизнь. От него не останется ничего, что делало его самим собой.

Дверь его покоев открылась. Без стука и предупреждения, а когда Святослав повернулся, то увидел Виктора. Того самого молодого князя, с которым приехал в Японию. С его вечно хмурым взглядом, какой можно увидеть у недовольных стариков. Будто этому парню не девятнадцать лет, а как минимум сто, а то и больше.

Что бы не произошло на помолвке, но Святослава это изменило очень сильно. Как его взгляд на жизнь, так и общее видение всего окружения. Отныне всё казалось каким-то… несущественным. Не стоящим внимания. Даже его желание отдохнуть в клубе сейчас он считал просто мальчишеской придурью, глупым поступком.

— Здравствуй, Виктор, — вздохнул царевич, поведя плечом. — Ты что-то хотел?

— Хотел, — кивнул князь, внимательно рассматривая его. И Святославу отчётливо показалось, будто глаза Потёмкина изменили свой цвет на серые, а взгляд его стал таким же, как у того воина в белоснежных доспехах. Пронзительный, мудрый, понимающий. — До банкета ещё есть время и нам нужно поговорить.

Виктор закрыл дверь, щёлкнул замок и прошёл в центр комнаты. Когда тот слегка задрал рукав пиджака, царевич увидел на его запястье часы Кутузова. Металлический ремешок был не под руку князя и часы болтались, но функции своей не утратили.

Всю комнату заволок туманный барьер тишины. Если Японцы и поставили прослушку в комнатах гостей, а таковая обязательно должна была быть, то сейчас она не работала.

Не продолжая диалог, князь в тишине сел в кресло у окна и свёл пальцы в замок на животе.

— У тебя сейчас множество вопросов, — голос его звучал глухо, а Святослав от подобного тона вздрогнул. Не от страха, нет, а от знакомых ноток. Именно такой тон он слышал от того воина. — Всего я рассказать тебе не могу, но кое-что знать ты обязан. Твой случай не редкость, а потому не кори себя. Недостойный — не значит пропащий. Будь твоя душа потеряна и запятнана тьмой безвозвратно, то Свет бы не принял тебя даже по моей просьбе. Тебе дали шанс, Святослав.

— Шанс… — криво ухмыльнулся царевич и присел на противоположное от князя кресло. Сгорбившись, он положил локти на колени и покачал головой. — Шанс на что?

— Изменить собственную судьбу, мир, жизни тех, кто пойдёт за тобой, — невозмутимо ответил князь. — Свет выбрал тебя и Айко. Даровал своё благословение, что происходило не столь часто на моей памяти. Ты не Паладин. Не воин Света или его избранный глашатай. По моей просьбе вам с Айко дали шанс на то, чтобы в будущем, после вашей смерти, войти в Цитадель Света. Ты видел её.

Царевич кивнул, внимательно слушая каждое слово того, кто был князем Потёмкиным, но не являлся им в полной мере. Теперь Святослав понял. Пусть он юн, но не был дураком.

— Ты не Виктор Потёмкин, да?

— Не совсем так, — чуть поморщился старец в теле юноши. — Прошлый Виктор умер там, возле Зоны. Я умер в другом месте, где именно тебе пока знать ни к чему. Моя душа заняла пустое тело.

— И-и… Кто же ты? — сглотнул царевич.

— Август Соларис, капеллан Ордена Паладинов.

Святослав захлопал глазами, пытаясь понять услышанное. Скажи ему ранее кто-нибудь, что перерождение, в которое верят те же индусы, он бы только пальцем у виска покрутил. Настолько безумно выглядело всё то, что говорил князь Потёмкин. Невероятно, немыслимо и… необъяснимо.

— Кто-нибудь ещё знает?

— Пока что — только ты, — был сухой ответ того, кто назвался капелланом неизвестного царевичу ордена. — Но это вопрос времени, когда узнают и другие. Благословив тебя и Айко я раскрылся. Эта тайна не столь уж важна, рано или поздно о ней стало бы известно.

— Но почему сейчас? Ты же мог подождать ещё, ну… для того, зачем ждал до этого.

— Скажем так, — задумался Август. — Твой брак с Айко и союз Японии с Российской Империей я посчитал важным событием. Моё решение попросить Свет благословить вас было спонтанным, порывом души, но теперь я понимаю — так было нужно. Ты многого не знаешь, Святослав. Многого не понимаешь и не осознаешь. Ваш мир — лишь часть Вселенной. Один из тысячи тысяч других миров. И в этих мирах идёт война.

Брови царевича от подобного откровения взлетели на лоб. Слишком немыслимой казались слова капеллана Ордена Паладинов. Слишком они звучали сюрреалистично. Космическая программа Российской Империи продвигалась убойными темпами. Ещё десяток лет и человек смог бы полететь в космос, но… теперь всё это казалось Святославу какой-то игрой в песочнице. Вот, прямо перед ним сидел пришелец из другого мира, и он точно не прилетел на корабле.

— Какая война? — задал главный из вопросов юноша.

— Бесконечная, — вздохнул Август. Почему-то Святослав отчётливо понял, что старцу перед ним отнюдь не легче объяснять, чем самому царевичу его понять. — Человечество и множество других рас живут в мирах Многомерной Вселенной и борются с угрозами, что приходят извне. Та реальность, которую ты видел — это чертоги Света. Силы, что на стороне добра, как Кодекс и остальные, кто не оставил человечество. Им же противостоят Тень, Инферно, Скверна, Тёмные Боги всех мастей. Повторю: ваш мир лишь один из многих, он ещё молодой, защищаемый Хранителем, а потому вы не познали всех бед этой войны. Но однажды она придёт к вам на порог. Точнее, уже пришла.

Август вытянул руку и на его ладони возник тёмно-зелёный огонёк. Пламя причудливо переливалось и словно танцевало, притягивая взгляд.

— То, что ты видишь, именуется Скверной.

— Александр Петрович говорил, что ты называешь тёмную энергию так, отец заверил это название и утвердил, — поражённо взирая на то, как медленно затухал огонёк, произнёс царевич. — Значит, ты его не просто выдумал… Но если ты говоришь, что эта энергия зло, то…

— Почему я ею обладаю? — понял я его Август и скривился. — Тут всё сложно. Возможно, когда-нибудь я расскажу, но пока оно тебе не нужно. Важно то, что Скверна пришла в ваш мир. Она уже здесь. Все ваши Пятна, Зоны и Эпицентры это её рук дело. И лишь вопрос времени, когда Скверна захватит ваш мир полностью. Уничтожит его, поглотит, и превратит в один из сотен других мёртвых миров. Там не будет света, не будет воздуха и жизни. Лишь смерть, опустошение, и ожившие мертвые твари, что служат Скверне.

Святослав представил, как это должно выглядеть и его пробрала дрожь. Это не просто апокалипсис, книги про который он иногда почитывал, а самый настоящий и бесповоротный конец света.

— Почему ты рассказываешь это мне? Я всего лишь царевич! Тебе нужно было рассказать это отцу! Он бы придумал что-нибудь!

— Он бы не поверил, — фыркнул капеллан. — И ты бы тоже не поверил, если бы не увидел. Я не могу показать чертоги Света любому человеку по своему желанию. Для этого должна быть причина. Веская, вызвавшая бы одобрение у Света. Ваша свадьба с Айко входила в эту категорию. Свет не только защищает, но и трепетно относится, когда две души избирают друг друга. Будь ваша связь с принцессой пустышкой, а чувства, пусть вы и встретились лишь в день помолвки, фальшивы, то ничего бы не вышло. Это была одна из проверок. Вы её прошли и Свет ответил. Да и сам подумай, вспомни свои ощущения и чувства, а затем ответь: Смог бы твой отец пройти проверку?

Перед глазами царевича вновь промелькнуло всё то, о чём говорил Август, и он дал чёткий ответ:

— Нет… Не смог бы…

— О чём и речь, — коротко кивнул Август. — Я понимаю, что тебе тяжело принять всё то, что на тебя вывалилось. Ты ещё юн, но в отличии от других перед тобой открылись тайны Вселенной. Ты узнал не только мою тайну, но и получил частичку Света в собственную душу. И поверь мне — это высшая честь. Свет и Кодекс редко обращают свое внимание на обычных людей, но тебя и твою будущую жену избрала сила, перед которой дрожат Тёмные Боги и твари, что служат им.

— Но у всего есть своя цена, ведь так? — покачал головой царевич.

— Отнюдь, — удивил его своим ответом капеллан. Как это нет никакой расплаты? Разве так вообще можно? — Ты можешь просто жить, править в будущем и греть трон дворца. Но ровно до того времени, пока Скверна не постучится в двери этого самого дворца и не обрушит твой трон. А она сделает это, уж мне можешь поверить. Я видел, как погибали миры, куда она приходила. Я защищал их, проливал собственную кровь и терял братьев, — глаза Паладина вспыхнули светом и настолько праведной яростью, что у Святослава захватило дыхание. — Я сражался со Скверной, Тёмными Богами, демонами Инферно и тварями Тени. Я бился бок о бок с Охотниками, которых считают полу-богами и вершителями судеб. Но даже моих собственных сил и сил моих союзников недостаточно, чтобы сохранить все миры. Скверна тут и в данный момент я единственный, кто осознает всю угрозу и желает её предотвратить.

Глаза того, кого Святослав уже и не считал князем, а нечто большим, даже не совсем человеком, перестали сиять белоснежной энергией. Воцарилась тишина, а царевич не мог вымолвить ни слова. Во рту неожиданно пересохло, а в горле встал тяжёлый ком. Мысли метались и даже перспектива просто исчезнуть, если он когда-нибудь впадёт во тьму, уже не казалось столь ужасной. До этой самой перспективы ещё бы дожить при таких условиях. Но как бы-то ни было, сын императора Российской Империи понял, к чему вёл речь капеллан. Как и понял, почему он открыл свою тайну именно ему и именно сейчас. Проверка пройдена, Святослав заслужил доверие, или хотя бы его отголоски, а потому оказался достоин, чтобы узнать правду.

«Хоть где-то достоин…» — ухмыльнулся он внутренне от собственных мыслей, а затем сжал кулаки, посмотрел в глаза того, кто открыл ему дверь к тайнам Вселенной и решительно спросил:

— Что я должен сделать, чтобы помочь тебе спасти этот мир, капеллан?

Тяжёлый разговор, сложный. Святослав не готов. Вот вообще не готов. Боюсь, юноша может сломаться на пути к цели и не выдержать. Как веса ответственности, так и грядущих событий.

Его решительность пришлась мне по душе. Мальчишка, после благословения Света изменился. Не внешне, но внутри него что-то надломилось, заставило пересмотреть собственную жизнь. Пусть Свет и был готов покарать его в любой момент, если бы юноша упал во тьму, но я знал — он будет оттягивать эту казнь. Это правда, что Свет не даёт второй шанс, но он всегда старается привести душу к добру. Угроза более чем существенна, но Святославу придётся приложить большие усилия, чтобы Свет окончательно уверился в его падении и уничтожил.

Что же касательно нашего разговора, то моя тайна скоро раскрылась бы так и так. Кутузов после помолвки насел на меня с таким остервенением, будто пытался уличить в предательстве Российской Империи. Люди Мэйдзи не далеко от него ушли, но действовали более тонко, пытаясь выведать информацию.

Что-то скоро придётся приоткрыть. Сначала собственным сёстрам, ведь информация до них точно дойдёт, что их брат учудил в том храме. Потом об этом узнают другие, а следом и все те, кому это нужно. Некую секретность я держать и дальше буду, всего не раскрою, но рассказать немного придётся.

В любом случае — первый союзник в грядущих событиях у меня появился. Царевич станет тем звеном, что поможет мне приблизить появление в этом мире Паладинов, которые смогут дать бой Скверне. Изгнать её из этого мира и защитить, чтобы затем отправиться к молодому командору. Я приблизился на ещё один шаг в подготовке кузницы воинов Ордена.

Все эти мысли витали в моей голове, пока я прогуливался вдоль столов банкетного зала дворца Мэйдзи. Народу набралось ещё больше, чем в наш приезд сюда. Монахи и жрецы, высшие чины, аристократы. Много людей, много голосов и разговоров.

Слепой монах тоже был здесь, мы посмотрели друг на друга и кивнули, а затем он продолжил беседовать с Мэйдзи и Кутузовым. И если я хотел вновь находится в одиночестве на этом празднике, то этому не суждено было случиться. В какой-то момент ко мне подошёл Минамото Тадао.

— Здравствуйте, мудрейший, — прислонил он кулак к раскрытой ладони у груди и поклонился. Люди рядом с нами бросили взгляды и сделали вид, что не подслушивали.

— Выпрямись, Тадао, — отмахнулся я, рассматривая, что взять со стола. Выбор пал между какой-то закуской из осьминога и рыбой в кляре.

Если он и удивился, что я знаю его имя, то не придал этому значению. Скорее всего списал на тот образ, который монахи и жрецы составили обо мне.

— Ты что-то хотел? — скосил я на Архимага взгляд.

— Да, мудрейший.

И замолчал. Стоит, разглядывает и молчит. За все проведённые время в Японии я понял одну простую вещь: хорошо, что моё перерождение произошло в Российской Империи. Там люди больше схожи с теми, что встречались мне в других мирах. Нет, японцы тоже нормальные, но немного чудаковатые.

— И что же ты хотел?

— Учиться у вас, мудрейший, — вновь поклонился он. — Пусть я прожил половину отпущенного мне времени, но ещё слишком юн. Вам известны тайны Вселенной, её секреты. Прошу вас, научите меня!

Как там Света делала? Ах, да, вспомнил.

Я хлопнул себя по лбу ладонью и покачал головой. То Симонова учить пришлось, точнее переучивать, то Дарья просила о личных тренировках. Теперь вот, Архимаг заявился и хочет чего-то.

— Зачем это тебе мне понятно, — решил я кое-что узнать. — А зачем это мне?

— Я отринул всё мирское. Отринул путь крови и смерти, став монахом, — пустился Тадао в объяснения. — Но по воле богини и с разрешения настоятеля храма я могу отправиться в паломничество. Познать ваш опыт и…

— Сражаться за меня, — понял я к чему он клонит. — Знания в обмен на твою силу?

— В обмен на мудрость, — поправил меня японец. — Мне неведома ваша цель, но я почувствовал ваш дух и ваш свет, которым вы благословили принцессу Айко и царевича Святослава. Я видел ваш истинный лик, пусть взор мой и затуманен.

И этот туда же. Смог каким-то образом рассмотреть мою душу и теперь прицепился, как клещ.

— Отказ ты не примешь, да?

— Я уже купил билет на самолёт, дата выбрана на время вашего отъезда, — приподнялись уголки его губ.

— Будешь отбивать пороги моего поместья?

— Жизнь монаха — сплошь лишения и трудности на пути к мудрости, — пожал он плечами.

Я хмыкнул и хотел было уже дать свой ответ, но мои инстинкты буквально взорвались предупреждением опасности! Ведь дворец содрогнулся, а затем я увидел, как стена и панорамные окна сбоку от меня просто перестали существовать…