Паладин. Свет и Скверна IV

Глава 16

— Что-то мне опять хреново, глава…

Не сдержавшись, Фёдор схватился за тазик и его вырвало. Одной водой и желудочным соком, ведь остатков пищи в желудке уже не осталось, они вышли раньше.

Бледный, весь трясущийся, командир гвардии Потёмкиных скривился и оттолкнул тазик подальше от себя, а затем развалился без сил на кушетке.

Рядом с ним стонал Сазонов Дима, пребывая в лихорадке и ясном сознании одновременно. Мощного телом и сильным духом мужчину ломало так, что он едва держался и сжимал в зубах деревяшку. Уже третью, две других он успешно сломал.

Весь лазарет был забит людьми, которых я выбрал первыми свернуть на нелегкую стезю Паладина. Будущие рекруты в количестве семи человек. Все они лежали штабелями по койкам и страдали каждый по разному. Кто-то дёргался от боли, рвал на себе робу пациента и дёргался в припадках. Таких Сергей Михайлович и его помощника Виолетта пристёгивали ремнями, чтобы они сами себе не навредили. Кирилл Чуйко кричал от боли и звал маму, а Симонов матерился сквозь слёзы так, что слышно было, скорее всего, даже на улице через закрытые окна.

Сильнее всех страдал Шипер. Он словно погрузился в летаргический сон, хотя на деле это не так, и кричал от кошмаров. Ему вновь слилось то, что он увидел в обители Скверны.

Легче всего печати воспринял Сан-Саныч. Его лишь знобило и он постоянно бегал в туалет, а ещё жрал, как не в себя. В палате из-за него провоняло котлетами и гречкой. Прямо сейчас он сидел тихо в уголке, не отсвечивал, работал ложкой без остановки, как зомби, и вообще ни на что не обращал внимание.

Я смахнул пот со лба, закончив с Чуйко и посмотрел на Алексея. Тот как-раз появился на пороге палаты и с ужасом взирал на своих коллег.

— Что ты встал, Алексей? Заходи давай, — устало махнул ему рукой. — На вон ту кушетку ложись и постарайся расслабиться.

— Боюсь, это вряд ли получится, глава, — сглотнул он и бочком обошёл кровать Кирилла, который попытался до него достать скрюченными пальцами. В глазах гвардейца было столько боли и ярости, что те покраснели. — Что с ними? Вы говорили, что сделаете нас сильнее, но…

— Сила, Алексей, без боли и крови не приходит, — вздохнул, подошёл к раковине и сполоснул лицо в холодной воде. — Лишь тот, кто готов страдать, рвать жилы, тело и собственную душу, обретёт её. Ты почему ещё стоишь? Я же сказал — ложись!

Быстро кивнув, мужчина выполнил приказ и попытался расслабиться. К нему сразу подскочила Виолетта и сделала несколько уколов. Болеутоляющие, жаропонижающее и прочее, что может помочь телу. Мелочи, по сути своей бесполезные, но женщина и Сергей Михайлович чуть ли не умоляли меня разрешить хотя бы это. Что ж, я уступил. Тем более, что в старые времена, когда мне самому ставили печати, братьям Ордена давали настой из корня Сладоцвета. Расслабляющий и помогающий хотя бы частично абстрагироваться от боли.

Вся проблема-то в чём? А в том, что даже мне, капеллану Ордена Паладинов, ставить печати тяжело. Точнее не так… Мне это даётся сложнее, чем тем же Охотникам. Тут работа с душой напрямую, а кто с этим лучше справиться, чем Душелов, каждым из которых они являлись? Вот и приходилось, грубо говоря, самому дорогу через лес рубить, а не идти по проторенной. Плохая аналогия, но понятная. По этой же причине моих людей так и корёжило, будь здесь Старый Мак или тот же Сандр, они максимум бы от боли пострадали и всё.

Когда Алексей был готов, я протянул ему деревяшку и успокаивающе, видя зачатки страха в его глазах, произнёс:

— Зажми зубами, сынок, — в моём тоне прорезались нотки капеллана. — Легче будет, поверь мне.

Без слов он выполнил требуемое, крепко впился зубами и зажмурил глаза.

Я положил одну руку ему на грудь и прикрыл веки.

Слабый толчок Милосердием Света. Всего лишь, чтобы моя энергия вошла в его ауру и в резонанс с ней. Попутно ещё и расслабит, даст мимолётный душевный покой.

Когда же Алексей перестал «сжиматься», я положил вторую руку поверх первой и сразу же послал мощнейший импульс!

— Р-р-р!!! — зарычал он от резкой боли, глаза его сразу же расширились до предела, а я услышал слабый хруст деревяшки.

— Терпи, сынок, мы только начали!

— Я готова, глава! — объявилась Виолетта, а рядом с ней пара гвардейцев, что до этого не отсвечивали и со страхом наблюдали за страданиями своих коллег и командиров.

— Действуй, — кивнул я сосредоточенно. — Я пошёл.

Лишь краем глаза заметил силуэты бойцов, что готовились держать парня, а Виолетта — отслеживать его состояние. Во всяком случае — так они действовали по уже отработанному сценарию, а я провалился в душу Алексея. Для мага он ещё довольно молод, а потому его внутренний мир должен быть пустым. Вообще у всех моих бойцов, кроме Симонова, я видел внутри лишь пустоту и всё. У Емельяна же был какой-то пустой кабак, где от всего убранства лишь барная стойка, пара табуретов и одна бутылка. Почему именно так выглядел его внутренний мир я не знал, но это, с высокой долей вероятности, важное для него место. Вот душа и подсознание создали его аналог.

Но да ладно, сейчас следовало сосредоточится на Алексее. Как выяснилось, я ошибся — его душевный мир не был пустым.

Я оказался на небольшой полянке, а передо мной стоял старый, чуть накренившийся маленький дом. От деревянной калитки тянулся невысокий заборчик, а за ним располагался огород. В данном случае просто земля, но вспаханная. Чуть дальше — дровник, баня и предбанник. По центру колодец, закрытый крышкой. Рядом с домой раскинули голые ветки несколько деревьев, похожих на яблони.

Я осмотрелся получше и довольно кивнул. Всё же не зря я его гонял на тренировках. Потенциал у Алексея очень даже хорош, а его душевный мир только подтверждал, что парень времени не терял и старался по максимуму.

Оказавшись во внутреннем дворе дома, я присел на крыльцо у дома и сосредоточился. Энергии у меня осталось ровно на две печати, а потом я вырублюсь. Выбор пал на Сбор Энергии и Скорость. Алексей работал в ближнем бою, как и его дед, с уклоном в быстрое нападение и такое же быстрое отступление. Так что на первое время эти печати будут лучшими. Количество энергии в нём подрастёт, а Скорость может в работе и службе.

Когда половина первой печати была завершена, я вдруг почувствовал — что-то не так. А стоило повернуть голову, как я увидел самого Алексея. Он сидел рядом, молча наблюдал и не мешал мне.

— Это и есть печать, о которой вы говорили, глава? — чуть заторможено спросил он, а его астральная форма зарябила.

— Да, это она, — медленно кивнул я в изумлении. И не удержался от вопроса: — Как ты здесь оказался?

Не мог он сам войти в свою душу. Нет у него опыта, силы… да много чего нет! Подобное открывается магам, которые познали себя от и до, встали на путь всемогущества и совершенствования. Будь Алексей Душеловом, то я бы ещё поверил в подобное, но он ведь не обладал этим даром! Так как, демоны Инферно его побери⁈

— Сам не знаю, — почесал он затылок. — Из-за боли, наверное. Просто хотел, чтобы она прекратилась и вот, я тут.

— То есть, просто захотел?

— Ну да, — кивнул этот мужчина, который мне во внуки годился. — Увидел вас, понял, что вы делаете и не стал мешать.

Я «нахмурил» астральные брови. Посмотрел на половину печати, стабильность которой удерживал силой воли и своей душой, а затем опять на Алексея.

— Тогда будешь помогать, — принял я решение. — Легче работа пойдёт и опыта наберёшься. Боевую медитацию ты же освоил? — он кивнул. — Тогда — справишься. Сосредоточь энергию в одном месте, указательный палец будет удобнее. А затем веди по моему следу.

Через четыре ошибки, от которых Алексей морщился, а его астральная форма дрожала, он всё же смог сделать нужное. И от этого работа пошла быстрее, да и он улыбнулся. Боль не ушла, но ему явно стало легче. Всё же одно дело, когда ты насильственно кому-то печать ставишь, сам, в одно лицо. А другое, когда этот человек тебе помогал.

— Глава, вы обещали рассказать, — сосредоточенно произнёс он, не отрываясь от работы. — Когда это случится?

Я улыбнулся. Который день, каждый раз, как выдаётся возможность, он напоминал мне о моих словах. О том, какая судьба его ждёт и к чему я его готовлю. Его дед, Фёдор, конечно видел изменения, которые произошли с его внуком, а потому отчасти беспокоился, но он был рад рвению своего потомка.

— Я понимаю, почему вы торопитесь, глава, — по своему понял он моё молчание. — Как понимаю и то, что вы не Виктор Потёмкин.

— И давно ты это понял?

— Почти сразу же, — пожал он плечами. — Ваша легенда с потерей памяти трещала по швам почти с первого дня, как вы вернулись. Все в гвардии это заметили, а дальнейшее лишь подтвердило. Госпожа Светлана и госпожа Любава этого не видят, или не хотят признавать действительность. Скорее всего второе. Не могу говорить за всех, кто вам служит, но я и дед рады тому, что случилось. С прежним Виктором Константиновичем, пусть его душа отравиться в рай, род бы погиб. С вами же мы возродились, нашли цель и причину, ради которой стоит жить. За столько короткий срок вы изменили много жизней, глава. И просто знайте — я с вами до конца.

Говорил он урывками, немного несвязно и это связано с его текущим состоянием. Сознание работало с перебоями, а про душу и говорить не стоило. Но даже так, он сказал то, что желал сказать уже давно. Я понял это. И мне осталось лишь принять его волю и решение.

— Да будет так, — кивнул я и решил дать ему ответ, который он так долго ждал: — Я готовлю тебя к стезе Паладина.

— Иоанн рассказывал мне о вашем Ордене, — ухмыльнулся Алексей, который, как оказалось, знал больше, чем должен был. Похоже, с одним старым оборотнем стоило поговорить. Хотя, а смысл уже это делать? — И я рад, что встану на этот путь.

— И никаких сомнений? — чуть скосил я на него взгляд.

Ответил он не сразу. Нахмурился и закусил губу, а затем махнул головой на дом позади нас.

— Я не знаю, как называется это место… Моя душа или ещё что… Но этот дом, глава, в нём я родился. Здесь же и рос, под покровительством Потёмкиных, которым принадлежала деревня, где он стоял.

— Нагорное, — понял я. — Я хотел заняться её восстановлением позднее. Слишком она далеко находится и…

— В опасной близости от Зоны, да, — кивнул Алексей. — Когда мне было семь, случилась волна тварей. Гвардия рода не успела, Егеря опоздали. Мой дед тогда был в отъезде по приказу Константина Валерьевича. Выжил лишь я. Отец погиб, пытаясь спасти бабушку, а мама спрятала меня в подвале, — он затих и будто собирался с мыслями. — Я сидел там. Один, в темноте, и слышал крики. Слышал, как рвали на части тело моей матери. Чувствовал, как её горячая кровь стекала на меня через щели в полу. И не мог ничего сделать. Не мог даже пошевелиться от ужаса. Четыре часа я просидел в том подвале, пока Егеря зачистили местность и нашли меня.

Его палец, которым он помогал мне вырисовывать печать, дрогнул и Алексей убрал его. Парень не мог сосредоточится и решил, что лучше ему остановиться и дать мне самому справиться.

— Я видел с каким рвением вы уничтожаете тварей Зоны. Видел вашу силу и ваше стремление очистить весь мир от них. Рассказ Иоанна лишь раскрыл мне глаза на масштаб. И поэтому, да, глава… У меня нет никаких сомнений. Я хочу стать Паладином, чтобы случившееся со мной больше не повторилось ни с кем. Хочу встать в ряды тех, кто не будет медлить и не… опоздает.

Я закончил печать и уже хотел сказать ему, что Паладином он станет. Что я поставлю ему печать Света тогда же, как восстановлюсь после работы с остальными гвардейцами. Что принимаю его клятву, которую он пусть и иначе, но дал.

И тем сильнее было моё изумление, уже второе за столь короткий срок, когда в душевном мире Алексея зазвучал отдалённый колокольный звон. Я подскочил с крыльца, на котором сидел. Алексей тоже поднялся на ноги и стал с недоумением озираться.

— Ч-что происходит, глава? — посмотрел он на свои руки, форма которых рябила всё сильнее.

— Похоже, сынок, тебя услышали, — спокойно ответил я, подняв голову к облакам. Таковые в его душе тоже имелись, а за ними просто пустота.

Вот только теперь этой пустоты не было. Её полностью заполнил Свет. Словно волна, он растекался в разные стороны и полностью обволок всё пространство, замерев на границе у забора домика.

Пространство дрогнуло и нас перенесло в Чертоги Света, где я ранее побывал со Святославом и Айко. Вдалеке виднелись очертания врат Цитадели, а везде, куда не брось взгляд, был лишь Свет.

И если в прошлый раз мы с принцессой и царевичем были одни, то теперь всё изменилось.

— Это они, да? — спросил Алексей, стараясь держаться достойно. Выпрямил спину, расправил плечи и чуть задрал подбородок. Сейчас он являл собой того самого воина, с которым я познакомился в первые дни, как оказался в этом мире.

— Да, — коротко кивнул я, а уголки моих губ слегка приподнялись в улыбке.

Прямо перед нами выстроились мои братья, а за ними стояли Паладины прошлого. Тысячи тысяч воинов, образовавших ровные коробочки строя, будто легион. Их лиц не было видно из-за шлемов. Их тяжёлые, белоснежные латные доспехи вызывали глубокое уважение и трепет у обычных людей, а у тварей тьмы — небывалый ужас. У впереди стоявших на нагрудной броне виднелись литании молитв Свету, а плащи с меховым воротником украшал герб Ордена. Комтуры, все как один — элита и те, кто вёл остальных братьев.

Рядом с ними библиарии, которых можно было легко отличить по штандартам в руках, рядом с наконечником которых развевался флаг принадлежности к этой братии.

Чуть в отдалении, но выделяясь на фоне всех остальных — капелланы прошлого. Их броня и шлемы были исписаны символами и молитвами Свету, на поясе с правой стороны висело писание в цепях.

Возглавлял их самый настоящий великан. Он был выше остальных братьев на две головы, широк в плечах и походил на неприступную скалу. Доспехи его выделялись более грубыми, хищными чертами, а вместо плаща — шкура Мирадонского Медведя. Опаснейшего из чудовищ Хладных Гор.

Мне ещё не доводилось видеть этого брата вживую, если так можно говорить про чертоги Света. Но я помнил в Зале Памяти портрет Оруна Ломерана, самого известного за всю историю Ордена Паладинов капеллана.

Один из воинов Ордена, которого я знал всю свою сознательную жизнь, вышел из переднего строя. Его лица не было видно из-за шлема, но я уверен — сейчас Командор не улыбался. В том, что в данный момент происходило, нет места улыбкам и веселью. Лишь решительность момента и твёрдость намерений.

Остановившись напротив Алексея, он посмотрел на того сверху вниз, будучи выше. На меня Командор внимание не обращал, сейчас капеллан, Август Соларис, не имел права вмешаться. Не тогда, когда юного рекрута решил проверить сам Свет и весь Орден, что пришёл в этот час. Я привёл Алексея и на этом всё. Теперь лишь ему держать ответ.

— Долг Паладин не только в уничтожении нечисти, — сурово произнёс Командор, а Алексей от его тона весь сжался. — Главная его цель — защита Человечества! В желании отдать всё, чтобы защитить и уберечь! Так ответь мне, юноша, почему Орден должен принять тебя? Из-за твоего желания отомстить всем тварям, которое ты прячешь за своим рвением остановить повторение того, что случилось тобой однажды? — Командор сделал паузу, а затем буквально прорычал: — ОТВЕТЬ МНЕ!

— Мне не нужна месть… — опустил Алексей глаза. — Я стал Егерем не из мести!

— Ложь! — навис над ним Командор. — Я вижу твою душу, мальчишка! Вижу всё, что ты пытаешься скрыть! В Ордене нет места тем, кто прячет ярость и гнев за рвением спасти! Скажи мне правду или не быть тебе Паладином никогда!

Алексей ещё сильнее опустил плечи и голову. Тон Командора и его мощь давили на парня, буквально размазывая его волю и выворачивая душу. Но вот он сжал кулаки и резко поднял взгляд, вперев его в шлем Командора. Туда, где должны были быть его глаза.

— Что плохого в том, чтобы истреблять нечисть⁈ Да, я ненавижу чудовищ! Я жажду их изничтожить! Но если делать выбор между спасти жизнь или убить тварь, то я выберу первое!

— Верю, — кивнул Командор и, удивив Алексея, положил закованную в рукавицу ладонь ему на плечо и с добротой в голосе произнёс: — Гнев и ярость — не порок, но не дай им сжечь себя изнутри. Паладин подвержен эмоциям и чувствам, но умеет направлять их. Он сможет сделать правильный выбор там, где другие отступят в нерешительности.

Чуть сжав плечо Алексея, он отпустил его, сделал шаг назад и заговорил:

— Будь бесстрашен перед врагом, каким бы он ни был… Будь смел и храбр, и Свет не оставит тебя… Говори правду, будь верен своему слову и своему долгу… Помогай беззащитным и стань тем, кто спасёт их души от тьмы и тварей, что в ней обитают… Это твоя клятва, Алексей! Чти её отныне и впредь! Ведь… — сделал Командор паузу и громогласно проревел: — Мы те, кого ведёт Свет! Мы те, кто стоит на страже человечества!

— Мы те, кого ведёт Свет! Мы те, кто стоит на страже человечества! — в едином порыве повторили Паладины за его спиной.

Командор приложил руку к груди юноши и тот вспыхнул Светом изнутри. Столь ярким, будто загорелась новая звезда. Когда же сияние потухло, то этот же Свет полыхал в его глазах.

— Орден Паладинов приветствует тебя! — снял шлем Командор и теперь на его лице была улыбка. — Брат Алексей!