Паладин. Свет и Скверна II

Глава 19

— Знаешь, брат, когда ты читал мне нотации перед приёмом, то явно не собирался придерживаться своих же слов, — пожурила меня Света со вздохом. — Порой, ты как что-нибудь выкинешь, то хоть стой, хоть падай.

Я притронулся пальцами к левому глазу и ничего не ответил. Синяк рассосался, печати сработали хорошо. Отдаю должное, удар у Хозяйки Медной Горы хорош, даже очень. Эта женщина настоящая валькирия.

— Ну? Так и будешь молчать? — продолжила до меня допытываться сестра.

— Что именно ты хочешь услышать? — сухо ответил я вопросом на вопрос. Машины плавно набирали ход, мы покинули город и выехали на трассу до поместья.

— Как минимум то, зачем ты нагрубил герцогине Демидовой. Она статусная и благородная вдова, удерживающая род в одиночку после смерти мужа. Мало того, так она ещё и одарённая в ранге Магистра! — закипала Света, не понимая моего спокойствия. — И ты её оскорбил! Унизил при всех! А что случилось после⁈ Ты подрался с ней, брат!

— Драка, Света, это когда в ней участвуют двое и больше лиц, — расслабленно пожал я плечами. — У нас же возникло банальное недопонимание интересов сторон.

— Разрушенную веранду, разбитые стёкла и вырванный кусок лужайки ты считаешь недопониманием интересов⁈

И вновь я отмолчался. Смысл что-то объяснять, пока она на взводе? Говорить, что Дарью ко мне послала императрица было бы глупо. Незачем сестру в это вплетать, не её это дело. А касательно разрушений, то Валевский воспринял наш с Дарьей «разговор» довольно миролюбиво. Ремонт мы оплатим пополам, причём это мои слова, а не Хозяйки Медной Горы.

Стоит признать, наша короткая стычка, в котором я увидел настоящее лицо герцогини, а не фальшивую маску, была гораздо лучше и приятнее, чем все эти переброски словесности. В бою познаешь истинную суть человека и Дарья показала свою, чем я остался доволен. По крайней мере теперь знаю, что она из себя представляет и какая она настоящая. А синяки… Сойдут, не впервой. Помню, когда покорил сердце Брунхильды, сильнейшей из валькирий Хладных Гор, мы постоянно так общались. Как кошка с собакой, но этой женщине я мог доверить спину и пустить в свою постель, зная, что у неё не припрятан кинжал… где-то.

— А знаешь, брат, что самое плохое во все этой ситуации? — криво усмехнулась Света. — Не ваша сцепка, что теперь станет достоянием общественности и все будут считать, что глава рода беспардонный хам. А то, что герцогиню Демидову не просто так называют Хозяйкой Медной Горы!

И замолчала, проникновенно посмотрев мне в глаза.

— Я сейчас испугаться должен был, сестра? Или какой реакции ты ожидаешь?

То, что с этой женщиной не всё так просто, ясно, как день. Как минимум реакция Долгорукова при встрече с ней тому подтверждение, а как максимум — Екатерина не стала бы размениваться на мелочи и подсылать того, кто точно бы не справился с её заданием.

Света вздохнула, вытащила свой телефон из сумочки и, что-то в нём поколдовав, показала мне. Это была статья шестигодичной давности с фотографией отряда Егерей. Форму имперского корпуса этой структуры я отлично запомнил, видел в Хабаровске. Двенадцать человек смотрели с неё на меня, на фоне, как понимаю, здания штаба. Флаг империи отлично виден на флагштоке. Мужчины и женщины разных возрастов, среди которых выделялась знакомая герцогиня. Рядом с ней, держа женщину за талию, стоял самый настоящий гигант. Габаритами этот черноволосый и бородатый муж походил на Кутузова, если не был больше.

— Она состояла в отряде «Арджентум»… Элита среди элиты Егерей. И знаешь, брат, бей Демидова в полную силу, то…

— Результат бы не изменился, — перебил я её и так зная, что Дарья сдерживалась в нашей потасовке. — Но информация полезная.

— Знаешь, чего я больше всего боюсь? Что она объявит нам войну. Сил у неё достаточно, как власти и репутации. И в этом случае те же Пожарские, Кутузовы и Юсуповы отойдут в сторону. Помощи нам ждать будет не от кого.

— На этот счёт можешь не переживать, война вряд ли не будет, — удивил я её своим ответом. — Во всяком случае, не с ней.

— Объяснишь? — захлопала она ресницами, не понимая.

— Возможно, позже. Всё, закончим эту тему.

Как и подобает женщине, которой не дали желаемое, она обиделась. Насупилась, свела руки на груди и отвернулась к окну. Я же был спокоен, в голове складывались планы по дальнейшим действиям по возможным исходам. Максимум, что может произойти, это небольшое разногласие между мной и Демидовой, но не более того.

Причина этому проста — Екатерина. Она затеяла эту историю и держу пари, что учитывала в голове все варианты. В отличии от той же Дарьи, она знала мой характер по тем же докладам Кутузова, который по любому слил ей информацию по нашей командировке. И по ней с прошлым Виктором мой нынешний образ никак не сочетается. Что в итоге? Императрица потребует извинений? Мелко… Как один из десятка вариантов — будет ещё один банкет, где будет присутствовать Хозяйка Горы, но уже с подачи того, кто хорошо знает меня и Демидову. Он выступит парламентёром, урегулирует вопрос и всё забудется. Самый стандартный ход, который использовали короли и императоры, желая примирить две «враждующие» стороны.

На эту роль идеально подойдёт Кутузов, раз Дарья состояла в Егерях. Но всё это вилами по воде, информации мало. Либо же, если я и вовсе не прав во всех своих суждениях, уже завтра нам всё же объявят войну. Поместье в этом случае мы потеряем, придётся залезать в долги к Кутузову и просить укрыть сестёр, а сам я уйду в Зону со своими людьми и начну партизанить. И если до этого всё же дойдёт, то герцогиня взвоет у меня благим матом, ведь сдерживать меня уже ничего не будет.

— И почему мне кажется, что ты сейчас думаешь не о том, чтобы примириться, а о войне, брат, — пробормотала сестра, бросив на меня взгляд. — Сразу говорю, я против!

— Не делай из меня кровожадного ублюдка, Света, — поморщился я. — У меня за душой множество грехов, но я не мясник. Это банальный просчёт вариантов и война в нём присутствует. Но, как я уже сказал, её исход минимален.

— Вот пусть и остаётся минимальным!

В челюсти раздался хруст и я под шокированным взглядом Светы вытащил обломок зуба, вышедший из десны. И всё же хороша чертовка… Щека до сих пор зудит, пару зубов я потерял, оставив их вместе с кровью на лужайке Валевского. Не женщина, а буря! Не будь она засланной Екатериной, то я бы вполне мог вспомнить былые времена и приударить!

— Как приедем, покажись, пожалуйста, Сергею Михайловичу, — обида быстро улетучилась и на её место пришла забота с переживанием. — Пусть он осмотрит тебя…

— Пустое, — отмахнулся я, приоткрыл окно и выкинул осколок. — Так заживёт.

Она на это только головой покачала и вновь уставилась в окно. Так мы и ехали в тишине, думая каждый о своём. Снаружи проносился лес, ночь вошла в свои полные права, а на безоблачном небе показался яркий полумесяц. С моей стороны его было видно особенно хорошо, как и звёзды.

Вот только созерцание небосвода и его светил резко прервалось, когда мои инстинкты буквально не взорвались опасностью!

Раздался мощный взрыв впереди, машина сильно вильнула, Тимофеев за рулём выматерился, а я сорвался со своего места к сестре. Под её ошарашенный крик закрыл собою, а дальше произошёл сильный удар! Меня подбросило вверх, спину обожгло болью, но мягкое покрытие салона сыграло свою роль. Лишь кости слегка хрустнули, не более. Печать Дыхания Ургболга хорошо укрепила костный каркас, но первой ступени всё же маловато.

Машина перевернулась, верх и низ менялись местами, голос Тимофеева затих, а я с силой сжал челюсти и держал кричащую от паники сестру.

— Цела⁈ — приподнялся на руках, когда мы остановились. Снаружи зазвучали выстрелы, а энергетический фон ощутимо вырос. Повеяло магией.

— Д-да… — прохрипела бледная и перепуганная до ужаса Света. Несколько капель с моего рассеченного лба упали на её лицо. — Вить, ты ранен!

— Царапина, — безразлично бросил я, перегруппировался по удобнее и выбил с ноги пассажирскую дверь. Вмяло её хорошо, пришлось задействовать печать Усиления.

Оказавшись на улице, вытащил сестру и закрыл собою. Быстрая оценка ситуации показала по меньшей мере группу противника. Машина, что ехала в голове, чадила дымом и пламенем. Сазонов, один из Воинов рода, тащил её водителя — Кирилла Чуйко, истекающего кровью с перебитой рукой. В чаще леса появились, помимо незнакомых, вспышки магии, в которых я признал Лёд и Молнии. Значит, Симонов и Есенеев уже работали, хорошо.

Пока остальные бойцы сдерживали неприятеля и отбивались, я подбежал к водительской двери и вырвал её с корнем.

— Жив, Тимофеев⁈

— Г-глава?.. — натужно ответил он, сжимая руль одной рукой, а другой держась за разбитую голову. Взгляд бойца плыл, он не сразу его сконцентрировал на мне.

Отстёгивать от ремня не стал, также вырвал, а затем вытащил бойца. Вложил ему в руку пистолет, что был у него в кобуре.

— Идти сможешь? — сухо спросил я, но услышал лишь невнятное мычание. — Понял, обопрись на меня!

Рывком поднял его с земли, закинул руку за плечо и придержал. Кровь сочилась с его рассечённой брови и разбитой головы, запачкав одежду, но плевать.

— Света, держись рядом, — сестра коротко кивнула. Первый шок прошёл и она сосредоточилась. Молодец, хвалю.

Дотащил я их до Сазонова и Чуйко, сменивших позиции. Подкопчённый Трофимов, что ранее отстреливался из автомата, забрал у меня Тимофеева и занял позицию со Светой за пригорком, в природной нише.

— Обстановка, — коротко бросил я, обратившись к Сазонову.

— Две группы, — он разорвал зубами медпакет, который каким-то образом умудрился тоже вытащить из пылающей машины. — Командир и Емеля с ними работают. Михеев и Соломахин там же, как и остальные парни. Один двухсотый…

Я поджал губы, пусть пока и не знал, кто именно погиб из моих бойцов. С этим разберемся позже, сейчас же нужно познакомить со смертью тех, кто устроил засаду.

— Сигнал в поместье послали, подкрепление уже в пути, — продолжил отчёт Дима и обработал руку Чуйко специальным гелем.

Услышав всё, что нужно, я кивнул.

— Остаётесь тут, займите оборону. Если нужно будет — отступите вглубь леса, я потом вас найду. За Свету головой отвечаешь, Сазонов.

— Принято, глава, — без промедлений ответил тот.

— Я могу помочь, брат! — не собиралась сестра отсиживаться, вызываясь в бой. — Позволь!

— Хочешь помочь? Позаботиться о наших людях! — холодно произнёс я, не собираясь рисковать. — И никаких возражений!

Лишь убедившись, что меня услышали, а судя по её взгляду так и было, что, в общем-то, не помешает ей потом поднять эту тему в будущем, я побежал в сторону сражения. Вот только не по прямой, а взял небольшой крюк со стороны поместья. Первую тройку выродков в бронежилетах и с балаклавами на лицах, нашёл достаточно быстро. Они меня тоже заметили и без слов открыли огонь. Загремели стволы автоматов, в мою сторону полетели пули. Я ушёл в сторону, петляя между деревьев. Копьё Света, выпущённое с левой ладони прожгло дыру размеров с кулак в груди одного из них. Бронежилет не спас убийцу и тот грузно свалился на землю. Двойка его напарников на мгновение перестали стрелять, но быстро сориентировались. А спустя секунду они оба загорелись в пламени Скверны и начали истошно орать на весь лес, когда их плоть заживо сходила с костей.

Я не сбавлял темп и пронёсся рядом с их трупами. Левое плечо и грудь жгло от боли, пару раз в меня всё же попали.

Выпрыгнув из кустов, прямо на головы врагов, я прикончил ещё двоих. Они насели на Сан-Саныча, ушедшего в глухую защиту и защищавшего раненного Трофимова. Одному свернул шею, а второму, ударом кулака, практически снёс голову. Мышцы и кожа выдержали, а вот позвоночник нет. Есенеев и Симонов тем временем наседали на одного человека, что в отличии от остальных был закован в броню. Мощным лабрисом, полыхающем в жёлтом пламени, он отмахивался от двух мужчин, как от мух. Ледяные колья Мастера не могли пробить его огненную защиту, а быстрые атаки Фёдора особого успеха не приносили.

Более мелкие стычки, где мои люди явно одерживали верх и давили нападавших, я проигнорировал. Одарённый среди них, похоже, всего один, но его вполне хватило бы, чтобы убить тут всех. Слишком эта банка консервная сильна и бронирована.

Сорвавшись с места, ушёл Рывком Света прямо к врагу. Фёдор заметил меня и сместился, а Емельян создал ледяную стену, в которую ударила волна обжигающего пламени. Деревья вокруг загорелись, как и кусты с травой. Всё вокруг охватил огонь, но барьер Мастера выдержал. Вот только враг этого ожидал и, пробив латной перчаткой лёд, ударом лабриса отправил в Симонова полёт.

Вновь ушёл Рывком Света и оказался рядом с врагом. Противник не растерялся, лабрис описал в воздухе широкую дугу. Я отвёл голову и слегка подался назад, пропуская острое лезвие топора рядом с шеей.

Рывок Света, его правая сторона открыта. Оружие тяжело, доспехи громоздкие. Удар в печень, Касание Света туда же.

Зачарованная сталь, значит. Плотный энергетический каркас, больше сорока плетений, ещё и усиление потоком энергии есть. Хорошая работа, явно дорогая!

Фёдор ударил со спины, но ублюдок создал перед его лицом стену огня, заставив отступить.

— Мне говорили, что ты силён, князь! — из-под шлема раздался приглушённый бас. — И это всё⁈

Банальная провокация на идиота, а потому отвечать я не стал. Мои ладони вспыхнули пламенем Скверны, от вертикального удара ушёл в бок. Лабрис воткнулся в землю и я нанёс свой удар. Не по доспеху или шлему, а по удерживающим оружие рукавицам. Металл, из которого те были сделаны, в разы лучше того же железа или иных дерьмовых аналогов, но против Скверны всё едино. С ней способен сладить только Свет и иные силы высшего порядка.

Стоило моему кулаку коснуться сжимающих оружие рукам, как защитный покров жёлтого пламени не выдержал и те начали стремительно ржаветь. Блестящий, отдающий серебром металл, не мог справиться с разлагающей саму суть силой Врага.

— Выродок! — резво для своих габаритов отпрыгнула эта помесь человека и тролля, закованного в латы. Из-под забрала шлема не было видно глаз, но он точно посмотрел на свои руки. — Тебе просто нужно сдохнуть! Тебе и твоей шлюхе сестре!

— Есенеев, — Фёдор как раз оказался рядом, готовя какую-то свою волшбу. — Займись Емельяном, похоже, этот тролль его хорошо приложил. Затем помогите остальным, я тут сам.

— Вы уверены, глава? — сосредоточенно спросил он, сжимая меч. Ну хоть спорить не стал, растёт доверие у мужика.

— Уверен, иди.

Исчезнув в вспышке молнии, командир Егерей отправился на выручку Симонову. Я сделал шаг вперёд к врагу, вставшего в боевую позицию. Он тоже что-то готовил. Что-то убойное, отчего его оружие горело в огне ещё сильнее, как и сама аура.

— С Мастером я ещё не сражался в этом мире, — похрустел я шеей, зная, что он прекрасно меня слышит, не взирая на творящийся вокруг хаос. — Но ты будешь первым!

Рывок Света, ещё один. Будущий смертник не стал ждать и из его тела во все стороны вырвалась мощная, не меньше пяти метров в высоту, волна пламени. Я пронёсся сквозь неё, терпя невыносимый жар. Костюм на мне сгорел мгновенно, как и волосы. Покров Сизифа не справлялся и кожа стремительно покрывалась ужасными ожогами, но Регенерация и печать Света не давали мне потерять сознание от боли и латали тело. И каково же было, наверное, удивление этого ублюдка, когда я вырвался из огня и нанёс удар в его живот. Печати Усиления и Скорости работали в полную мощь, а потому мужика натурально сложило пополам. По себе знаю, что такой удар подобен стенобитному тарану, на себе пробовал! Скверна, конечно, проест его броню и энергетический покров, но ждать я не собирался, задействуя по полной все силы и резервы этого слабого, ничтожного тела. Уже за то, как именно он назвал человека, что стал мне дорог в новой жизни, я вытащу его из этой скорлупы! И сделаю это голыми руками!

Трясясь в пикапе, Шипер и группа бойцов из поместья Потёмкиных спешили на помощь по сигналу тревоги. В отличии от остальных людей в гвардии рода, лица которых выражали готовность к сражению, нетерпение от будущей схватки и волнение за товарищей, он не переживал. Господин… Глава… Григорию было до сих пор тяжело воспринимать Светозарного именно так. Казалось бы, что эта роль слишком мала для него. Никто другой в гвардии так не считал, но вот Шипер знал больше. Он ВИДЕЛ больше остальных! В тот день, когда он впервые познакомился с тем, кого называли Виктор Потёмкин, то уже понимал — этот человек другой. Не такой, каких встречал Григорий за свою жизнь. Не аристократ. Не простолюдин. Не смертный и не бессмертный. Он словно другой, не из этого мира.

В тот момент, когда он при знакомстве назвал себя Светозарным, бывший боец команды «Сигма» благодаря своему второму дару, увидел первое подтверждение. Второй дар Шипера, который в боевом потенциале был бесполезен и позволял лишь увидеть всполохи ауры, показал ему «душу» этот человека. Яркий свет, что спускался к нему словно из самой Вселенной!

Потом же случилось то, что случилось. Шипер должен был умереть. Заражение тёмной энергии не остановить, его невозможно излечить или как-то помочь пострадавшему. Обращение в будущее чудовище проходило стремительно и Гриша знал, что его жизнь должна была закончиться в том зале крепости. Генерал поступил бы верно, облегчив его страдания путём убийства, напарники бы тоже справились, но в той ситуации… Им предстояло сделать сложный выбор. Особенно Живе, которая боролась за его жизнь до конца.

«К Потёмкину, серьезно? Я тебя не узнаю, Гриша! Зачем тебе сдался род этого парня? Да, он спас тебе жизнь, но долг можно отдать иначе!»

Именно это сказал ему командир, когда Шипер очнулся в госпитале. Время подумать у него было, как и принять решение, в котором он нисколько не сомневался. Пусть все считают, что таким образом он отдаёт долг. Пусть думают, что хотят. Они слепцы, думающие, что у него проблемы с головой. Они не видели того, что узрел Гриша на границе между жизнью и смертью. Не видели ту голодную и алчущую тьму, что окружала его и тянула к нему свои пылающие в тёмно-зелёном пламени когти. Человеческая душа ничто перед этой силой, а потому Шиперу оставалось только кричать, когда его стали рвать на части. Он слышал смех миллиардов тех, кто заточен в той тьме. Слышал их крик, зовы о помощи, мольбы и муки. Безумие… то место олицетворяло собою кромешное безумие. От него не избавиться, от него не убежать. Вечная, никогда не заканчивающаяся агония, вот что ждало бы Григория, поглоти его эта тьма.

Но когда он почти сдался. Когда практически не мог более выносить этих страданий, кромешную тьму осветил немыслимо яркий свет, принявший облик облачённого в белоснежные доспехи пожилого мужчины! Одним своим появлением он рассеял кромешный мрак, словно солнце, что взошло в зенит. Даже практически растворившись и потеряв самого себя, Гриша услышал, как завопили обитающие в том месте души. И не только они. Кто-то, кто прятался прямо в сердце этой тьмы, рычал от злости! А затем и от негодования, стоило помимо света появиться ещё и другому тёмно-зелёному пламени! Оно вырвалось прямо из фигуры спасителя и набросилось на своего побратима! Когда всё это закончилось Шипер не знал, чувство времени в тот момент для него было потеряно полностью, но он запомнил того мужчину, которого в пору называть стариком. Как и то, что он лично вытащил на себе Гришу из тьмы, приведя его к свету.

Прибыв на место, бойцы под руководством Шипера сразу же бросились на подмогу. Раненного врага добивали без пощады, взяв лишь одного языка, а своим оказывали поддержку. Одна из машин, полная пострадавших бойцов рода отбыла сразу же, как подавили остатки сил врага. Вымотанную и едва стоявшую на ногах Светлану Константиновну, которой также пришлось принять бой с двумя одарёнными убийцами, погрузили вместе с раненым Емельяном. Напарнику хорошо досталось, но он был жив. Их эвакуацией командовал непосредственно Фёдор, но Светозарного с ним не было. И оттого страннее, почему именно так?

Разузнав ситуацию, он двинулся искать лишь одного человека, которого нашёл в самой пострадавшей части леса. Деревья вокруг трещали в огне, земля чадила дымом, вонь гари витала повсюду.

Светозарный был именно там. Полностью голый, покрытый с ног до головы сажей, красными ожогами и волдырями, он походил на едва живой труп. Но это не мешало ему удерживать одной рукой монструозный обоюдоострый двуручный топор, лезвие которого было приставлено к шее стоявшего на коленях человека. Впрочем, человеком его сейчас сложно назвать. Латный доспех на нём раскурочен, словно его пытались вскрыть тупым ножом. Кольчуга порвана и висела кусками вместе с плотью. Левая рука у него отсутствовала, её будто сначала грубо сломали, а затем оторвали. Валялась она неподалёку, а из обрубка торчала кость и капала кровь. Помятый шлем лежал рядом. Лицо — сплошное кровавое месиво, но этот человек был ещё жив.

— Т-ты сдохнешь, Потёмкин… — выплюнул он кровь, захлёбываясь ею. — Вы все сдохните…

Князь ничего на это не ответил. Резко, почти без замаха, он начисто срубил его голову. Мёртвое тело глухо свалилось на землю.

Воцарилась тишина. Светозарный посмотрел на топор, с лёгкостью закинул его на плечо.

— С моей сестрой и ранеными всё хорошо? — сухо, с лёгкой хрипотцой, произнёс он, не отрывая взгляда от трупа в доспехах.

— Да, Свят…

— Раз так, то тогда для тебя есть дело. Забери его доспехи, сгодятся на переплавку. И найди мне телефон.

По его голосу было ясно, что того, кому он позвонит, не ждёт ничего хорошего. И вновь, как бывало в последние дни, Шипер увидел в этом человеке ту самую фигуру. Слабую, едва заметную глазу, но аура света вокруг него сейчас принимала именно эти очертания.

— Мы идём на войну, Светозарный? — не удержался Шипер от вопроса, затаив дыхание.

— Да, Григорий, — вспыхнули ярким светом глаза молодого князя. — Мы идём на войну.

Поместье рода Демидовых…

Нежась в ванной после утомительного вечера, Хозяйка Медной Горы пригубила вино, одна бутылка которого стоила столько, что не каждый богатый аристократ мог себе позволить, и с задумчивым видом откинула голову на бортик. Мокрые волосы спадали на её плечи, лицо и грудь, а мыслями герцогиня до сих пор пребывала на злополучном приёме.

Она облажалась. Дважды. Первый раз, когда сочла, что мальчишка не устоит перед ней. А во второй, когда дала волю своим эмоциям. Редко, почти никогда, с ней обращались вот так! Как с какой-то деревенской девкой, мнение которой и вовсе не учитывается! Более того, Потёмкин говорил это при людях, нисколько не стесняясь и не сдерживаясь в выражениях. Каков нахал…

И ведь задача была проста — втереться в доверие, по возможности соблазнить, но не более того. Необходимо было завлечь мальчишку, а затем держать на коротком поводке. Спать с ним она не собиралась даже по приказу императрицы, для подобных задач есть другие «должники» на службе её императорского величества. Но их посылать не стали, а выбрали именно её. И Урал в этом списке причин даже не в первой тройке.

По её данным Потёмкин хорош, как Егерь, вот на этой теме они и должны были сойтись. Вот только из-за долгого общения с благородным обществом, имеющим свой отпечаток, она немного решила поиграть, что привело… к плачевному финалу. Слишком привыкла она после кончины мужа вести себя с противоположным полом резко и беспощадно, разговаривая с позиции силы и не сразу сообразила, что провалилась. Ещё и сорвалась, как малолетняя дура.

Скривившись, женщина провела рукой по небольшому шраму в центре груди. Едва заметному, почти не различимому на коже, но он был самым запоминающемся в её жизни. Сапфировый Шершень, являющийся опаснейшим из ядовитых тварей Зоны, оставил его в напоминание о себе и том походе. И если бы не императрица, что до замужества также была Егерем, то сейчас Дарья не пила бы это прекрасное вино и не дышала.

Те времена, когда Демидова была ещё только Савельевой, она помнила очень хорошо. Дочь нищего барона, погрязшего в долгах, а затем и расставшегося с жизнь посредством петли и мыла. Все его долги, разумеется, повесили на единственную дочь, которая только-только начала развивать свой дар.

Да… Дарье пришлось взрослеть быстро, как и понять, что жизнь не сахарная вата в розовых тонах. Образование у неё было, но не законченное, а потому путь лежал в имперские Егеря. Там она и дар свой развила и заматерела, а затем и заработала как репутацию, так и деньги, чтобы рассчитаться с ростовщиками. Сложный был период, но тогда ещё девушка считала его одним из лучших в своей жизни, поскольку повстречала наследника Демидовых, который отдавал обязательный долг государству, как и положено аристократам империи. Любомир, выходец из рода промышленных Уральских магнатов, построивших своё состояние на добыче редкоземельных ископаемых, был человек тяжёлым на характер, но твёрдым и волевым. Роман их закрутился быстро, они оба любили адреналин и чувство сражений, какое давали твари Зоны. Жизнь на острие опасности, чтобы кровь пылала. Уже тогда Дарья сделала себе имя, её боялись и уважали многие, за силу и за стратегический ум.

От этой мысли женщина ухмыльнулась. Стратегический ум, который дал осечку с одним единственным молокососом.

Роман с наследником Демидовых перерос в нечто большее и в конечном итоге они покинули ряды Егерей. Девушка взяла себе фамилию мужа, вошла в его род и они сыграли свадьбу. Вот только, как оказалось, Любомир не мог расстаться со своей натурой истребителя чудовищ. К мирной жизни он не питал никакой любви, она его угнетала, а твари на границах были слишком слабы. Это в конечном итоге и привело к тому, что он организовал поход, чтобы добыть больше земель для рода. Разумеется, цель была не в них, а в самом желании битвы, но кому от этого легче? Сколько же она умоляла его одуматься… Сколько слёз пролила, ведь вместе с ним отправиться не могла. Не на ранних сроках беременности.

Итог был плачевен. Армия, которую вели за собой муж и его «друзья» погибла в Зоне. Сам Любомир там же и сгинул, а те немногие выжившие аристократы, принялись потихоньку копать под род. Первое нападение случилось буквально через три дня, после которого женщина с трудом выжила, но потеряла ребёнка. Тогда-то и стало понятно — предательство. Самые доверенные союзники ударили в спину, убили её мужа там, где даже тела его теперь не найти, а затем принялись и за неё.

Именно тогда Дарья, что вышла из короткой комы, и начала свою охоту. Она уничтожила их всех. Каждого, кто улыбался им с мужем на званых вечерах. Всех, кто называл себя другом, а оказался ядовитой змеей, пригретой на груди. С того самого момента она и стала Хозяйкой Медной Горы, поглотившей все активы бывших друзей и возглавившая род. И всё равно, что теперь это род из одного человека.

Наверное, из-за этого предательства она и не вышла замуж повторно. В память о муже. И о том, что люди, даже близкие, имеют свойство ударить в спину. Впрочем, она не отказывала себе в мелких интригах и использовала мужчин, усиляя свой род. Но ни о какой интимной близости или симпатии речи ни шло.

Теперь же, на четвёртом десятке, ей приходилось отдавать последний долг. Сколько лет тот держался в рукаве Екатерины? И ведь не забыла, вспомнила и настоятельно «попросила» помочь. И ради кого? Ради какого-то князя из обнищавшего рода, в гвардии у которого два калеки, а в довесок ещё и две сестры.

Информацию ей изначально предоставили не в полной объеме, кроме досье и последней характеристики. Интересный парень этот Потёмкин. Был бездарностью, кутилой и повесой, а затем, в один миг, изменился до неузнаваемости. По своему опыту Дарья могла сказать, что такое возможно. Во всяком случае раньше она так считала, пока не дала выход своим эмоциям и не ударила. Разумеется, силу свою она сдерживала, убивать мальчика не хотела, но вот принести извинения тот был обязан!

И вновь всё пошло не по плану, когда Потёмкин даже не стал защищаться. Он не заблокировал её удар, хотя мог! Он не призвал свою силу, про которую она столько слышала! Как минимум его сражение в Зоне у крепости и защита Хабаровска вызывали у неё небольшую симпатию, но просто принять удар⁈ Подставить щёку⁈ Всё, что Потёмкин делал, так это словно игрался с ней, как с маленькой девочкой!

Он ни разу не атаковал в ответ, всю лужайку и веранду порушила именно она… Вместо этого он в какой-то момент мягко перехватил её руку, когда Дарья добавила больше силы, чтобы достать его. Его хмурое лицо в то мгновение отчётливо запечатлелось в памяти женщины. Как и его взгляд, в точности похожий на тот, что был у Любомира. Стальной, давящий, полный несгибаемой воли и принадлежавший человеку, который убивал и умел это делать легко и непринужденно.

В тот же миг, лишь на секунду, Потёмкин выпустил свою силу, чтобы противостоять ей. Глаза его вспыхнули невероятно ярким светом, а от вырвавшейся потоком мощной ауры захватывало дыхание. И та не шла ни в какое сравнение с рангом Воина, который ему присвоили на одной единственной регистрации! Нет, эта была иная сила и подобное давление Дарья чувствовала лишь единожды. На приёме во дворце, когда императору не понравились слова посла Османской Империи. Тогда все люди в зале чуть ли не потеряли сознание от мощи императора, а иностранец поехал обратно к своему шаху в без ног, рук, и остального тела. В виде головы, как предупреждение и угроза, которая подействовала.

Но ладно император, с ним всё понятно, но откуда такая мощь у Потёмкина⁈ Тем более мальчишки!

Лежавший на плавающем в ванной подносе телефон зазвонил. Его мелодия вырвала герцогиню из потока мыслей и образа странного князя. Лицо её вновь скривилось, стоило только увидеть абонента, а когда она сняла трубку, то услышала ожидаемое:

— Ну что, подруга, облажалась?

То, что императрица заговорила с ней вполне себе дружелюбном тоне, было хорошим исходом. В гневе Екатерина страшна, а тут… странно как-то.

— Потёмкин меня оскорбил и я была в своём праве, — оправдываться она не собиралась, но требовалось что-то сказать в свою защиту.

— Что, слова моего племянника задели тебя за живое? — коротко засмеялась императрица. — Ну ты на него не серчай, тем более, что он тебе услугу оказал. Ты слишком расслабилась в общении с этими обходительными павлинам, а он тебя обратно в тонус привёл! Вон, даже подраться успели! Правда, в одни ворота, но зато как! Лужайку графу попортили! Я тебе доверила ответственное задание, важное! А вышло, вот так… Ну и что делать будем, Даша?

— Я думаю над этим, — вздохнула Демидова, поморщившись. Может оно и к лучшему было бы, умри она тогда от яда твари. Но это мимолётная мысль, а действительность здесь и сейчас.

— Ну ты думай-думай, — пропела Екатерина, а затем голос её резко изменился и стал отдавать холодом. — Дам тебе информацию для размышлений. Два часа назад на Потёмкина было совершено покушение. Он с сестрой выжил и согласно поступившему от моего человека докладу из его поместья, готовится к войне. Заявлений никаких официальных не было, а значит племянник делать их не собирается. Думаю, мысль ты уловила?

— Да, ваше императорское величество, — ответила Демидова уже вылезая из ванной. — Благодарю.

— Скажешь спасибо, когда справишься и войдёшь в доверие к моему племяннику. На тебя большая надежда, Даша! Ты давай там, не подведи ещё раз!

Звонок прервался, а женщина, завернувшись в халат и завязав на волосах полотенце, вызвала к себе начальника гвардии рода.

— Идёшь воевать, значит, но с кем? — пробормотала она. — Что ж, в любом случае это будет определенно интересно…