Отступник

Глава 30

Я не люблю больницы, но кто их любит? Мне не нравятся чистые прохладные коридоры. Мне не нравятся яркие флуоресцентные лампы. Мне не нравятся тихие спокойные мелодии на телефонах. Я не люблю накрахмаленные простыни, обслуживающий персонал и медсестер. Я не люблю лифты, не люблю успокаивающие цвета на стенах, не люблю то, как тихо и сдержанно разговаривают люди.

Но больше всего я не люблю воспоминания, связанные с ними.

Энди оставалась в интенсивной терапии. Я не мог пройти к ней — как не могли и Билли с Джорджией, если их не вызывали для принятия решений по медицинским вопросам — доверенными лицами они стали несколько лет назад. Стандартные часы посещения давно прошли, но большая часть персонала госпиталя делала поблажки к правилам и искала другие пути для тех, чьи любимые оказывались в интенсивной терапии. Мир сильно изменился за века, но предположительно предсмертные часы уважались.

Билли дал мне доверенность на тот случай, если он будет госпитализирован, а Джорджии для принятия решения поблизости не будет. Мы это не обсуждали, но оба знали, почему он это сделал. Джорджии не оказалась бы рядом только по одной причине — если бы она была мертва — и если бы Билли не мог принять за себя решение, он не хотел шляться вокруг и выяснять, на что похож его мир без нее. Он хотел, чтобы тот, кому он доверял, понимал это.

Билли и Джорджия были одним целым.

Я потратил несколько бесконечных часов в комнате ожидания, она не изменилась с тех пор, когда я был тут в последний раз. В комнате была только Джорджия. Она спала на диване, по-прежнему не снимая очки. Книга, предположительно по психологии, лежала раскрытой на животе.

Я прошел мимо комнаты ожидания и подошел к столу медсестер. Усталая женщина лет тридцати хмуро посмотрела на меня.

— Сэр, — сказала она, — часы посещения давно закончились.

— Я знаю, — проговорил я. Вытащил из кармана блокнот и быстро написал записку. — Я вернусь в комнату ожидания. В следующий раз, когда вы будете проходить мимо палаты мисс Маклин, передайте, пожалуйста, эту записку джентльмену, сидящему около нее.

Медсестра успокоилась и одарила меня усталой улыбкой.

— Конечно. Я сделаю это через несколько минут.

— Спасибо.

Я вернулся в комнату ожидания и сел в кресло. Закрыв глаза, я прислонился головой к стене и дремал, пока не услышал шаги.

Билли вошел в комнату, неся свернутое одеяло под мышкой, и кивнул мне. Потом сразу отправился к Джорджии. Он очень мягко снял с нее очки и взял книгу. Джорджия не шелохнулась. Он положил книгу на столик и сверху очки. Она забормотала и зашевелилась, но Билли успокоил ее, погладив по голове. Она вздохнула и перевернулась на другую сторону, лежа под одеялом.

Я поднял руку и щелкнул выключателем рядом с моей головой, осветив тем самым тусклую комнату.

Билли благодарно улыбнулся мне и кивнул в сторону двери. Я поднялся, и мы вместе вышли в коридор.

— Я должен был позвонить тебе раньше, — сказал я. — Извини.

Он покачал головой.

— Я знаю, каково это, чувак. Не извиняйся.

— Хорошо, — фактически не согласившись с ним, сказал я. — Как она?

— Плохо, — просто ответил он. — Было внутреннее кровотечение. Пришлось два раза оперировать, что бы остановить его. — Молодой человек сунул руки в карманы джинсов. — Они сказали нам, что если кровотечение продлится всю ночь, ей будет еще хуже.

— Как ты держишься?

Он снова покачал головой.

— Я не знаю, чувак. Я позвонил родным Кирби. Я был его другом. Мне пришлось. Полиция уже связалась с ними, но это не то же самое.

— Нет, не то же.

— Они восприняли это довольно тяжело. Кирби был единственным ребенком в семье.

Я вздохнул.

— Прости меня.

Он пожал плечами.

— Кирби знал на что идет. Он бы лучше умер, чем оставался бы в стороне, ничего не предпринимая.

— Джорджия?

— Я бы потерял все без нее. Опору силы и спокойствия, — сказал Билли. Он бросил взгляд в сторону приемной, и улыбка коснулась уголков его глаз. — Она хорошо разруливает проблемы, пока есть время работать с ними. Когда дело уладится, она будет развалиной, и будет моя очередь поддерживать ее.

Как я и сказал.

Целое.

— Существо, убившее Кирби, забрало Томаса Рейта, — сказал я.

— Вампира, с которым ты иногда работаешь?

— Да. Как только я разберусь, как найти его, я заберу его. Возможно, вампиры помогут, но мне нужна подстраховка, которой я смогу доверять.

Внезапный огонь голода и гнева блеснул в глазах Билли.

— Да-а?

Я кивнул.

— Это часть чего-то большего. Я не могу говорить с тобой обо всем, что происходит. И я знаю, ты нужен Энди здесь. Я пойму, если ты не…

Билли взглянул на меня с тем же самым опасным огнем в глазах.

— Гарри, я не собираюсь больше действовать в слепую.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я говорю о том, что в течение многих лет я был готов помогать тебе даже тогда, когда ты не говорил мне, что на самом деле произошло. Ты принимал все близко к сердцу. И я знаю, у тебя на это были причины. — Он перестал ходить и спокойно посмотрел на меня. — Кирби мертв. Энди, может быть, тоже.

Моя совесть не позволила встретить его взгляд даже на мгновение.

— Я знаю.

Он кивнул.

— Итак. Если бы я поговорил с тобой раньше, возможно они были бы живы. Возможно, если бы у нас было понятие о том, что происходит на самом деле, мы бы поменяли подход к этим вещам. Они следуют за мной, Гарри. Я несу ответственность за них и должен делать все, что в моих силах, чтобы они были предупреждены и готовы к любым опасностям.

— Да, — сказал я. — Я тебя понял.

— Тогда, если ты хочешь, чтобы я тебе помог, ход вещей должен поменяться. Я больше не полезу вперед с завязанными глазами. Никогда.

— Билли, — спокойно сказал я. — Это не те вещи, которые ты в состоянии понять. Сейчас ты изолирован от самого худшего, что происходит, потому что ты… Я не хочу оскорбить, но вы — горстка любителей без информации, чтобы быть реальной угрозой кому-либо.

Его глаза потемнели.

— Изолирован от самого худшего? — спросил он тихим опасным голосом. — Скажи это Кирби. Скажи это Энди.

Я отошел на несколько шагов, провел ладонью по лицу и закрыл глаза, размышляя. Билли, конечно, был прав. Я тщательно контролировал то, какую информацию получали от меня он и Альфы, в попытке защитить их. И это работало, до сегодняшнего дня.

Но сейчас все изменилось. Смерть Кирби — доказательство этому.

— Ты уверен, что не хочешь повернуть назад? — спросил я. — Если ты станешь частью спектакля, пути назад уже не будет. Я сжал челюсти на секунду. — Верь или не верь, Билли, да. Ты был изолирован от самого худшего.

— Я не поверну назад, Гарри. Я не могу. — Краем глаза я заметил, что он сжимает кулаки. — Ты единственный, кому нужна наша помощь.

Я погрозил ему пальцем.

— Я не хочу этого. Я не хочу втягивать тебя в происходящее. Я не хочу, чтобы ты вмешивался в что-то более опасное и пострадал. — Я вздохнул. — Но… многое поставлено на карту, и я думаю, твоя помощь не повредит.

— Отлично, — сказал Билли. — Ты знаешь, сколько это будет стоить.

Он уверенно стоял напротив меня, его взгляд был тверд, и я понял то, о чем раньше даже не мог подумать: он больше не ребенок. Не потому, что он получил высшее образование и не потому, каким способным он стал. Он видел ужаснейшее — смерть, жестокость и мерзость, пошел по пути потери всего дорогого. В глубине души, без тени сомнения, он знал, кто может прийти за ним, убить его так же легко, как убил Кирби.

Он сделал выбор — твердо стоять на своем.

Билли Борден, щенок-оборотень, ушел.

Уилл сделал выбор и остался со мной.

Я не мог больше относиться к нему как к ребенку. Уилл не знал о сверхъестественных угрозах, кроме тех, которые располагаются в окрестностях Чикагского Университета. Он и его оборотни, в течение десяти лет, узнали нескольких магических трюков. Я не рассказывал им больше, а паранормальное сообщество держится подальше от незнакомцев. Он, в лучшем случае, имеет лишь смутное представление о масштабах сверхъестественных дел в целом, и он не представлял, в каком кипятке я варюсь сейчас.

Уилл вступил на эту землю. Я больше не мог держать его в неведении, и говорить себе, что защищаю его.

Я кивнул на несколько стульев, стоящих вдоль стены, недалеко от пересечения коридоров.

— Давай присядем. У меня совсем нет времени, а рассказать надо многое. Я расскажу тебе все, когда будет возможность, сейчас могу рассказать тебе только основные моменты.

Через некоторое время после выдачи версии — «Сверхъестественный мир для чайников», — я так и не приблизился к составлению плана. Так что, опираясь на теорию, что правильный вопрос нуждается во времени на подготовку, и это вполне может произойти, пока я двигаюсь, я пошел назад к взятому взаймы автомобилю и отправился в следующее место, которое должен был срочно посетить.

Мерфи пользовалась офисом отдела специальных расследований чикагского департамента полиции. Она профукала должность начальника отдела, чтобы прикрыть меня во время драки, пошедшей эпически плохо. Недавно она полностью потеряла свою должность, но Мерф была третьим поколением копов в клане копов. Она достаточно заработала, чтобы ей оставили значок, но была понижена до детектива-сержанта и выслуга была отменена — полный крах карьеры.

Сейчас ее старый кабинет занимал Джон Столлингз, а у Мерфи был стол в большой комнате отдела ОСР. Это был, конечно, не новый стол. Одна его нога была подперта небольшой стопкой сложенных втрое отчетных форм. Для этой комнаты — ничего необычного. ОСР — нижняя точка падения для копов, заработавших ярость своего начальства, или, что чаще, сделавших неверный шаг в убийственном мире политики города Чикаго. Все столы были побитые и старые. Стены и полы — ветхими. Комнаты обычно вмещали в два раза больше рабочих столов, чем полагалось.

Было поздно. Место было тихим и в основном пустым. Находившиеся в ночной смене должны были прибыть по звонку, если что-то случится. Из трех копов в комнате я знал по имени только одного — текущего напарника Мерфи, массивного мужчину с небольшим лишним весом, под шестьдесят, с седеющими волосами, серебряный цвет которых контрастировал с темно-кофейной кожей.

— Роулинс, — сказал я.

Он повернулся ко мне с хрюканьем и вежливо кивнул.

— Добрый вечер.

— Что ты делаешь тут так поздно?

— Даю жене повод, чтобы затащить мой зад в суд для развода со мной, — бодро сказал он. — Рад видеть тебя тут.

— Мерфи тут? — спросил я.

Он хмыкнул.

— Вторая комната для допросов. Британский преступник. По коридору вниз.

— Спасибо, приятель.

Я спустился по коридору и повернул за угол. Слева от меня был тамбур безопасности, блокирующий путь в закрытые камеры. Направо — короткий холл с четырьмя дверями — две в туалеты, а две в комнаты допросов. Я подошел ко второй двери и постучал.

Ответившая на стук Мерфи была одета в ту же одежду, в которой она была в складском парке. Выглядела она уставшей и раздраженной. Ворчала она точно как Роулинс, компенсируя нехватку Y-хромосомы злостью, и выйдя в коридор, хлопнула за собой дверью.

Она подняла голову и секунду изучала мое лицо.

— Что за черт, Гарри?

— Повстречал Вонючку-перевертыша, когда навещал Лару Рейт. Проблемы с Переплетчиком?

Она покачала головой.

— Я подумала, что ему будет тяжело делать, то что он делает, если привязать его к стулу и не дать использовать руки. Я сидела с ним, на тот случай, если он попытается сделать что-нибудь.

Я приподнял бровь, находясь под впечатлением. У нас не было времени на разговор о том, как обращаться с Переплетчиком, и она работала по собственному усмотрению.

— Да, это довольно жесткий метод, — сказал я. — Он тут как, официально?

— Официально, я еще не предъявила ему обвинение, — сказала она. — Если мне нужно будет задержать его, ему предъявят обвинение в уничтожении частной собственности, а так же за нападение на сотрудника полиции. — Она покачала головой. — Но мы не можем держать его запертым здесь вечно. Если я предъявлю обвинения, он будет переведен в менее охраняемое помещение. Я даже не хочу думать о том, что случится, если он сделает что-то из своих штучек в камере предварительного заключения или в тюрьме.

— Да, — сказал я, кивая. — В долгосрочной перспективе вы не сможете держать его под стражей.

Ее рот горько скривился.

— Ненавижу, когда приходится отпускать такой улов.

— Часто приходится?

— Все время, — сказала она. — Пробелы в законах, неправильные процедуры, решающие доказательства признаются неприемлемыми. Большинство виновных преступников выходят на свободу до вынесения приговора. — Она вздохнула и дернула плечом. — Ладно, хорошо. Это загрязняет мир. Что собираешься делать?

— Я слышал это, — сказал я. — Сверим часы?

— Конечно, — сказала она. — Что ты нарыл?

Я дал ей краткое описание событий, произошедших после нашей последней встречи.

Она снова хмыкнула, когда я закончил.

— Насколько этот вид опасен? Вовлечение вампиров?

— Да, — сказал я. — Но это Томас. Я думаю, Лара была искренна, говоря о его возвращении. Кроме того зачем беспокоиться о курении в постели, когда дом уже горит?

— Итак, — сказала она. — Я получила фотографии. Они не сказали мне ничего нового. Я пробежалась по номеру счета, который ты дал мне. Каменная стена.

— Дерьмо.

— В любом случае это было бесполезно, — сказала она.

— Переплетчик сказал что-нибудь?

Ее рот сжался, будто она хотела сплюнуть что-то горькое.

— Нет. Это трудный случай. Профессиональный преступник. Его и раньше поджаривали.

— Да, — сказал я. — И он знает, что вы не можете сделать ничего, кроме как задержать его на некоторое время. Если он расскажет нам о работодателе, то потеряет свой авторитет перед клиентами, и не проживет долго.

Она прислонилась спиной к стене.

— Ты сказал, что у Вонючки есть сотовый телефон Томаса?

— Да. Думаете, что сможете отследить его?

— Как часть какого расследования? — спросила она. — У меня нет той свободы действий, к которой я привыкла. Если я захочу поставить прослушку, мне нужно получить разрешение суда и у меня нет ни одного знакомого, к которому я могу обратиться со словами: «Брат моего друга чародея — вампир, был похищен демоном навахо». Нет оснований для такой меры.

— Я никогда не думал об этом в таком свете, — сказал я.

Она пожала плечами.

— Кроме того, я подозреваю, что у Лары гораздо больше контактов, чем у меня. Тем более с учетом временных ограничений.

Я не смог сдержать разочарованного рычания.

— Если она действительно что-то ищет. Если она не делает вид, что ищет.

Мерфи нахмурилась, шмыгнула носом.

— Где Томаса схватили?

— Я не уверен, но думаю, что он был на складе. Его арендованный фургон был там, и он сказал, что не может справится с ними один.

— С ними? С парнями в серых костюмах?

Я кивнул.

— Скорее всего. Но Томас никогда не сдастся во время боя: я думаю, что Вонючка неожиданно напал на него и схватил, пока Томас отвлекся на Переплетчика и его зверушек.

— И вы не сможете отследить путь с помощью магии.

— Нет, — прорычал я сквозь зубы. — Вонючка отбивает все попытки.

— Разве это возможно?

Несколько мгновений я собирался с мыслями.

— Отслеживающее заклинание такое же, как любая тауматургия. Ты создаешь связь, канал к цели, и наполняешь канал энергией. В случае следящего заклинания ты просто устанавливаешь струйку энергии и она следует за целью — примерно как растекающаяся вода на горизонтальной поверхности, и ты смотришь в какую сторону она потечет.

— Хорошо, — сказала она. — Основы я поняла.

— Способ загнать отслеживающее заклинание в угол — не дать каналу сформироваться. Если ничего не создано, то воде некуда течь. Нет никакой причины для начала потока. А способ не дать каналу сформироваться — щит, закрывающий все, на чем можно сфокусироваться, чтобы создать связь.

— Например что?

— Ну, для примера. Если я взял твои волосы и искал тебя, используя их как часть следящего заклинания, ты можешь скрыться, сбрив волосы. Если волосы в моем заклинании не совпадают ни с чем на твоей голове, связь не создастся. Так что, пока волосы отделены от тебя недавно и как надо, ты скрыта.

— И это единственный способ сбить следящее заклинание?

— Не-а, — сказал я. — Хороший круг силы может прикрыть тебя, если ты потратишь время и деньги. Теоретически, ты можешь также скрыться через Небывальщину. Тауматургия, возникающая на земле, не переходит в мир духов эффективно — и, предупреждая твой вопрос, да, я пробовал искать и на стороне Небывальщины тоже. Это было провалившееся заклинание номер три.

Мерфи нахмурилась.

— Что насчет Жюстины? — спросила она. — Жюстина нашла его один раз.

Я поморщился.

— Она дала примерное направление через два часа после того, как Томас выпил большую часть ее жизни. Это не то же самое, что в прошлый раз.

— Почему нет?

— Потому что она не ощущает Томаса как недостающую часть своей собственной жизненной силы. Они уже годы не были вместе. Томас — переварил, думаю так можно сказать — всю энергию давным-давно.

Мерфи вздохнула.

— Я видела много искусных вещей, которые ты делал, Гарри. Но магия не может исправить всего.

— Магия не может исправить ничего, — сказал я. — Это то, что человек использует для исправления.

Я протер свои усталые глаза.

— Говоря о… — сказала она. — Есть идеи, почему эти чародеи не использовали магию?

— Пока нет, — сказал я.

— Есть мысли о преступнике?

— Пара, — сказал я. — Есть несколько нестыковок в игре Вонючки, Переплетчика, Мадлен Рейт. В их кругу крутятся большие деньги. И если мы не найдем эти нестыковки и не вытащим их на свет, то будет плохо для всех нас. Я не знаю, что мне делать с этой фигней.

— То, что он действительно умен, — сказала Мерфи. — Или действительно отчаян.

Я изогнул бровь.

— Ты думаешь?

— Если он настолько мегакрут, возможно, мы даже не представляем всей грандиозности его плана. Все это может быть бессмысленным делом, призванным отвлечь нас от реальных событий.

— Не хочешь озвучить свою версию событий?

Она одарила меня слабой улыбкой.

— Преступники не хрустящие крекеры из коробки. И ты должен помнить, что они, как и мы, крутятся вокруг, чтобы найти ответы на вопросы. Они не знают, много ли мы знаем, и что будем делать дальше.

— Туман войны, — сказал я, подумав.

Она кивнула.

— Я думаю, это все гораздо больше, чем просто какой-то преступник, вроде злого гения Джеймса Бонда в шкуре ужасного монстра. Слишком уж тут все запутано.

— Например?

— Вонючка следил за тобой пару дней назад?

— Да.

— Тогда может быть это программный сбой. Может — это палка с двумя концами. Может быть, правая рука не знает, что делает левая.

— Х-ммм, — согласился я.

— С твоих слов следует, что Вонючка не может быть мальчиком на побегушках.

— Нет, не может.

— Но он, судя по всему, координирует свои действия с преступником, принимая заказы. У него не было нужды передавать свои требования лично. Нападение на Шато было отвлекающим маневром для помощи в побеге Мадлен.

Я моргнул. Я уже предупредил Лару о возможном предательстве Мадлен, она безусловно, примет меры по ее задержанию. Мадлен, естественно, догадалась об этом. Я пытался вспомнить, сколько прошло времени с момента приезда Люччио до нападения нааглошии. Достаточно для того, чтобы Мадлен услышала о нашем присутствии, почувствовала угрозу, и попросила помощи по телефону?

Возможно.

Мерфи посмотрела на меня.

— Я права, верно?

— Ладно, мне ведь по башке треснули.

Она ухмыльнулась.

— Блин-Тарарам, — пробормотал я. — Да это очевидно. Но глупо.

— Не глупо. Не думаю, что отчаяние заставило ее бежать. Я думаю, Вонючку прижали. Когда Морган сбежал, преступники выяснили, кто он, нашли точку давления на него, и он сыграл с закрытыми картами. Вот только когда Вонючка нашел тебя, Моргана с тобой не было. Вонючка испугался, когда ты и оборотни прижали его, и бежал.

— Преступники используют другое оружие, — сказал я, кивая. — Мадлен. Велели ей найти меня, схватить и заставить говорить. Только Томас избил ее до потери сознания.

— Это имеет смысл, — сказала Мерфи.

— Ну…

— Должен быть выход, — сказала она. — Все это так, если мы рассуждаем правильно. Что это дает нам?

— Не очень много, — сказал я. — Действуют какие-то очень плохие парни. Они жестоки. Парень, которого мы захватили, не скажет нам ни черта. Единственное, в чем мы уверены, то, что ни в чем не уверены.

Я собрался продолжить, но меня поразила одна мысль и я прекратил трепаться.

С секунду я дал ей оформиться.

Затем я заулыбался.

Мерфи посмотрела на меня, склонив голову, и спросила:

— Так у нас все еще ничего нет?

Я перевел взгляд с Мерфи на комнату для допросов.

— Забудь об этом, — сказала она. — Он не собирается колоться.

— О, — протянул я. — Я бы не был так уверен в этом…