Осколки мира. Том 1. Отшельник

Глава 7 Кто в бога не верит, тот в пустошь не ходил

От этого недокрика у меня внутри что-то дрогнуло.

Да, я сам не колеблясь пристрелил двух человек в подобном состоянии. Но именно что пристрелил, а не держал в таком скотском состоянии, в клетке, впроголодь, с обрубленными конечностями!

Причем едва ли он сам потерял их. С оторванными руками и ногами он бы вряд ли выжил в пустоши. Отсюда напрашивалось предположение, что Крестоносец собственными руками обезопасил его для себя таким образом…

А юрка все продолжал сипеть, широко раскрывая совершенно беззубый рот с запеченным обрубком языка.

Он смотрел на меня, и это не был блуждающий взгляд идиота. В глубине его выцветших глаз брезжили остатки сознания. Юрка беззвучно кричал изо всех сил, и по уродливым корявым щекам текли слезы.

— Вот это, сука, нахер, — пробормотал Егор.

А я вытащил из-за пояса пистолет Аверина.

Сипение из глотки изуродованного человека прекратилось. Чуть приоткрыв рот, он выжидающе уставился на меня…

— Монгол, у меня же еще… — начал было Крестоносец, но звук его голоса заглушил мой выстрел. А потом еще один. И еще.

Чтобы наверняка. И чтобы быстро.

Юрка несколько раз конвульсивно дернулся. Еще минуту кровь толчками вытекала из него, как из фонтана, разгоняемая упрямым сердцем, не желающим умирать.

А потом, наконец, оно остановилось.

Тяжелый запах свежей крови, смешавшись с прежним затхлым душком, убийственным комбо дохнул мне в лицо.

— У меня же еще нет замены, — закончил свою фразу Крестоносец. — А ты уже окончательно сломал этого. Крови много. Слишком. Непорядок…

Егор в знак солидарности коснулся моего плеча и, поморщившись, отвернулся от спуска в подземную пыточную.

— Вот дерьмо…

— Да. проблема неприятного запаха, к сожалению, присутствует, — отозвался Крестоносец, воспринимая слова Егора в буквальном смысле. — Но, когда люк плотно закрыт, он почти не проникает в дом. Все дело в системе вентиляции…

И Крестоносец принялся довольно сбивчиво и многословно рассказывать, как он проектировал и строил вентиляционные ходы, расположенные один напротив другого, и что снаружи все воздушные окна оборудованы железными решетками, которые не так-то просто было раздобыть. И как трудно в этих местах найти приличную холодную сварку.

Судя по всему, он не особо-то обиделся, что я сломал его термометр бурь раньше времени.

В самом деле. Юрка — не сварка, замену найти несложно.

Я поежился от омерзения, как от озноба.

Потом перевел взгляд на стеллажи с боеприпасами.

— Пойдем посмотрим, что там у него в запасе имеется.

— Кроме мертвой, сука, канарейки? — фыркнул Егор.

— Кроме мертвой сука канарейки, — утвердительно повторил я и потащился по лестнице вниз.

К запаху привыкнуть было сложно. Но здесь, внизу, действительно неплохо сквозило, так что, отыскав правильную розу ветров можно было не маяться рвотными позывами и рассмотреть как следует, что лежит на полках.

Больше часа мы изучали арсенал Крестоносца. При этом хозяин с гордой улыбкой наблюдал за нами, сидя на корточках возле клетки.

— Где ты вообще все это нашел? — спросил я у Крестоносца, поглаживая старого доброго Льюиса — правда, абсолютно нерабочего, но все равно впечатляющего своей первобытной мощью и грубостью.

— Нашел в диких землях, в одном доме. Когда березу искал, — просто ответил Крестоносец.

— Березу?.. — переспросил я.

— Береза — дерево огня. Следовательно, жар от ее горения есть огонь в квадрате. А мне нужно наполнить свою жизнь огнем, — серьезно пояснил тот.

— Ну, все понятно, — проворчал Егор, разглядывая ПП с хитрым прицелом. Заглянув в окошко окуляра в железном кольце, он хмыкнул и покрутился вокруг своей оси, прицеливаясь не заряженным стволом то в одну стену, то в другую.

— Что там? — спросил я.

— Я бы сказал, тут полная жопа, — хмыкнул Егор и передал оружие мне.

Я заглянул в прицел — и аж ругнулся от неожиданности.

Потому что на меня сквозной дырой смотрела полупрозрачная анимированная женская попка. В том, что она именно женская, сомнений быть не могло, потому что ручки с ярким маникюром придерживали ягодицы, промеж которых аккурат в дыру угодила красная линия прицела.

Тут вдруг попка шевельнулась. И правая ладонь шлепнула по ягодице, да так, что кусочек нарисованного тельца задрожал, как холодец.

— Она еще и трясется, — пробормотал я и отвел ПП в сторону.

— Да ладно? — удивился Егор. — С усложненной анимацией я в реале еще не видел. Дай-ка глянуть?

— Изврат дикий, — констатировал я, передавая ему игрушку. — Это как такой штукой вообще пользоваться можно? И какой кретин озабоченный вообще ее сконструировал?..

— Да сам хозяин небось и распечатал на оружейном принтере с нейросеткой, — прищурив один глаз и глядя в окуляр, проговорил Егор.

— А теперь так можно? — удивился я. — Напечатать себе что-то для оружия?

— Да только так индивы и делаются. Ну, в смысле индивидуальные приблуды. А на высококлассном можно вообще всю пушку себе напечатать, сотворив гибрид из каких-нибудь моделей. Только для этого надо немного вариться в теме и понимать, какие параметры как корректировать, чтобы детали оказались совместимыми.

— Да-аа. Во все времена обязательно находятся люди, которые из всех возможных вариантов непременно для себя выберут жопу, — усмехнулся я.

И в этот момент снаружи что-то так шандарахнуло, что весь дом задрожал. Было слышно, как громыхнула входная дверь и задребезжала посуда на столе.

Мы все подняли голову на звук, прислушиваясь.

— Вот это сегодня буря разошлась, — как-то неуверенно проговорил Егор.

Крестоносец весь вытянулся, прислушиваясь и будто даже принюхиваясь к запахам сверху.

— Странно, — проговорил он. — Пойду-ка посмотрю, что там снаружи происходит, — сказал наш новый знакомец и полез наружу.

— Главное, не забывай, что сам не бессмертный! — крикнул я ему в спину.

Крестоносец обернулся. Кивнул.

— Да. Пока еще так.

И направился на верхний этаж.

— Слышь, Монгол, — негромко проговорил мне Егор, глядя вслед Крестоносцу. — Ты мне не нравишься.

Я фыркнул, пытаясь удержать смех.

— Надо же, какое несчастье.

— Ты не понял. Ты мне не нравишься, но этот твой Крестоносец… Он вообще наглухо сдвинутый. Шибанет ему, сука, какой-нибудь огонь из полена березы в голову, и будем тут вдвоем у него канареить и культёй хер почесывать. Просто, потому что ему приспичило так позабавиться.

— Он не для забавы держал здесь беднягу, — справедливости ради заметил я. — Он так выживает.

— Ну это заради бога, главное, чтобы без меня, — ответил Егор. — Короче, спать предлагаю по очереди, и с заряженным стволом в обнимку.

Я покосился на Егора.

И кивнул.

— Согласен. Но на Медведя его надо бы взять с собой.

Егор забористо выругался.

— Нахера⁈ Он же как граната без чеки, ёпта! Причем в кармане штанов!

Я снова кивнул.

— Не спорю, он странноват. Но Крестоносец — это изрядное преимущество. Сколько там у тебя парней в группе?

— Да хрен их знает. Зависит от того, сколько народу к вертолету сунулось, — почесал свою бороду Егор. — Восемь, наверное…

— И что мы вдесятером сделаем против пятидесяти оттюнингованных бойцов, если я один, ты уж не обижайся, половину твоего табора в оборот взял?

Егор вздохнул, горестно крякнул.

— Ну…

— Мне результат нужен. А тебе — максимум денег при минимуме потерь. Мне, может, тоже не нравится стоять в этой вони рядом с мертвым термометром, но я дышу через рот и выбираю патроны. И тебе советую сделать то же самое.

Бородач опять устало растер ладонью лицо.

— Так-то ты, конечно, прав… Только как уговаривать будешь? Этого процентом с выручки хер в дело заманишь.

Я усмехнулся.

— Найду подход, не волнуйся. Мне по роду деятельности постоянно с кем-то странным общаться приходится. То с учеными, то с психиатрами…

— Да, эти — вообще труба, — соболезнующе кивнул Егор.

— … То с тобой, — с улыбкой покосился я на своего бывшего пленника.

— Ага, — пробурчал Егор. — А то еще в зеркало глянешь ненароком, так вообще мороз по коже. Да, Монгол?

— Ну вот мы и сошлись на том, что нормальных в нашем дурдоме не осталось, — улыбнулся я еще шире. — Так что работаем с тем, что есть. А Крестоносец — это козырь… Хотел бы я знать, как он себя вырастил таким. Ты не в курсе, а эта теория с парадигмой способностей сейчас действительно считается рабочей? То есть важно не только то, какие рифты ты прошел, но и в каком порядке ты это сделал?

— Парень, я тебе не какой-нибудь биосадовский принц или корпоративная сволочь! — возмущенно сказал Егор. — Я — вольник! А ты мне такие вопросы задаешь.

— Говоря проще, ты не знаешь, — со вздохом интерпретировал я его пафосное высказывание.

— Нет.

— Ясно… Что-то долговато нашего буревестника нет.

— Проверять не советую, — хмуро ответил Егор. — Никто из местных на поверхность не поднимается, пока не станет совсем тихо, это как в радиоактивную зону без защиты сунуться. Может, конечно, и пронесет. Но мы с тобой сегодня уже израсходовали двойную пайку удачи, ты не находишь?

Я мог бы поспорить, конечно, кому и сколько удачи досталось в этот день. Но не стал. Потому что в целом был с ним согласен.

Но прошло еще пару минут, а Крестоносец все никак не возвращался. Хотя с его-то способностями и знанием пустоши мне с трудом удавалось придумать причину, которая могла бы его так задержать.

Надо было что-то решать.

Я зарядил один из ПП с традиционным прицелом, забросил его за спину. Под пристальным взглядом Егора проверил пистолеты.

— Жопу на всякий пожарный заряди и жди нас здесь, — сказал я, кивнув на ПП с чудо-прицелом. — Пойду расходовать третью пайку удачи.

— Очумел? — коротко поинтересовался удивленный Егор.

— Если вдруг наш козырь встрял во что-то такое, что теперь не может вернуться, я хочу знать, что это.

— Ну это как ты хочешь, конечно, — проговорил Егор. — Но, если вдруг ты пропадешь, как Крестоносец, я за тобой не пойду. Так и знай.

Я кивнул. Выбрался из подвала на уровень жилой комнаты и направился к открытому проходу наверх.

И в этот самый момент снизу раздался громкий скрежещущий звук, следом за ним — грохот, а через мгновение — невнятное бормотание и матершина Егора.

Я бросился обратно, к лестнице в пыточную.

Бородач кружил по подземелью, пытаясь приложить о стеллажи с патронами и гранатами долговязого сытого юрку, взобравшегося ему на плечи. При этом за ними совершенно неотступно, как голодная собака за колбасой, метался второй уродец, с остатками штанов и рубахи на худом теле и шишковатой лысой головой. Егор, густо матерясь, пытался отбиваться от него ПП с модернизированным прицелом, орудуя огнестрелом, как дубиной

Я схватился было за пистолет, но тут же сообразил, что стрелять при таком раскладе нельзя. Одним прыжком я соскочил вниз и, схватив со спины хищного юрку за шею обеими руками, со всей силы ломанул его по ногам ботинком. Тот взвыл и рухнул на колени, громыхнув об пол тощими костями, а я выхватил правой рукой пистолет, вжал дуло сверху вниз в макушку и нажал на спусковой крючок.

Бабах.

Как ни странно, юрка даже не дернулся от выстрела, хотя кровь из раны хлынула на пол ручьем.

А потом он вдруг развернул голову ко мне, как сова. Разинул рот с гнилыми зубами и издал странный гортанный звук.

С неожиданной силой подскочил с пола, не обращая внимания на простреленную голову и вцепился корявыми пальцами в мою куртку!

Удивляться было некогда. Я пинком отбросил его от себя и собирался уже выстрелить еще раз, как вдруг мой противник упал на пол и забился в судорогах.

Егор тем временем размеренно долбил своего наездника спиной об угол металлического стеллажа, но юрка упорно не желал сдаваться.

Я подскочил к ним сбоку и с размаху огрел уродца по голове пистолетом в руке. Тот засипел, засопливил кровью. Егор еще раз хорошенько приложил его спиной об стеллаж, и тот нехотя ослабил хватку. Вдвоем мы стащили юрку на пол, где я его и пристрелил.

Теперь вся нижняя комната напоминала сарай в день забоя.

А потом мы опять услышали ворчащий звук…

— Система вентиляции накрылась! — констатировал я, кивнув на две земляные дыры в стенах, откуда сейчас доносилось громкое завывание сквозняка.

— Вернее, открылась, — криво усмехнулся Егор.

— Типа каламбур? — зыркнул я на него, снимая подготовленный ПП со спины. — На, только не стреляй куда попало, чтобы не взлететь, как ракета.

Егор выхватил у меня из руки оружие.

— Иди лучше глянь, что там наверху! — бросил он мне, подскочив к ближайшему вентиляционному тоннелю. И, прислушавшись на мгновение к доносящимся из него звукам, не глядя выпустил очередь в темную глубину земляной дыры.

И это была очень правильная мысль.

Я взлетел по лестнице вверх. Оставляя кровавые следы грязными ботинками на козьих шкурах и на полу, направился ко второй лестнице и поднялся по ней, бесшумно ступая по перекладинам и держа пистолет наготове.

Ослепительные вспышки по-прежнему ярко подсвечивали трещины в двери и раскрашивали приоткрывающуюся щель.

Дверь в дом чуть поскрипывала. Ветер толкал ее, но пружина возвращала обратно.

Стук.

Стук.

Размеренно, как звук механизма. Как повторяющийся кадр.

И этот звук странным образом резонировал в груди, как если бы я стоял под динамиком и в меня били мощные басы.

При этом свист ветра снаружи напоминал звуки музыкальных инструментов. Адски расстроенных, но при этом громких. И на фоне этого свиста и воя время от времени мне мерещился надрывный детский плач…

У меня по коже поползли мурашки. Вылезать туда не хотелось. Но выглянуть на секунду, наверное, можно.

Я подошел к выходу, весь подобрался, чтобы выжать из своего уставшего тела остатки скорости. Потянулся к ручке двери…

И в этот миг она сама распахнулась!

От неожиданности я едва не нажал на спусковой крючок, увидев в дверях здоровенный силуэт!

— Твою мать, Крестоносец!.. — выругался я, опуская оружие и шумно выдыхая в сторону. — Чуть не прострелил тебя!..

Но тот, похоже, меня не слышал.

Он придавил дверь спиной, и через мгновение с той стороны что-то нетерпеливое и сильное ударилось в нее снаружи.

— Березу! — прохрипел Крестоносец. — Тащи сюда березу!

На его правой щеке буквально на глазах разбухало несколько новых нарывов. На левой руке тоже виднелись свежие язвы. Окровавленная рубаха прилипла к телу, с перепачканного клинка тоже капала кровь.

А за дверью что-то угрожающе завыло, застонало, ударяясь в деревянную преграду снова и снова.

Я бросился к березовому спилу — тому самому, который Крестоносец швырнул меня в момент нашего с ним знакомства. Кусок бревна оказался настолько тяжелым, что я с трудом подтащил его волоком к двери.

Крестоносец перевернул его вертикально, подпер им дверь и встал рядом, удерживая вход.

— Королева бурь, — проговорил Крестоносец. — Королева бурь подняла королей пустоши! А у нас слишком много крови!..

Много?

Да это он еще не видел, что за месиво у нас в подвале теперь!

И тут снизу опять раздался металлический лязг.

— Монгол, они вынесли вторую вентиляцию!!! — проорал Егор.

Крестоносец уставился на меня вопросительным взглядом, и тут дверь над его головой с хрустом и треском проломилась. В старых досках образовалась брешь размером с небольшое окошко.

В него я на мгновение увидел пустошь.

Серый песок теперь казался черным. Ночное небо сияло темной зеленью. И от него в землю, ослепительно полыхая, одна за другой ударялись беззвучные зеленоватые молнии.

А в стороне, где находился триптих, высоко вверх из земли толстенным столпом вздымался мрачный, красно-оранжевый свет. В том месте, где красное смешивалось с зеленью, небо будто клубилось и кипело, вспыхивая россыпью зеленовато-оранжевых искр. Будто густая и ярко фосфоресцирующая субстанция медленно перемешивалась над пробиркой Великого Демиурга, вздумавшего сотворить что-то новое на этой земле.

В ушах нарастал раздражающий, едва различимый звон.

А в следующую секунду в дыре с жутким воем появилась огромная багрово-красная голова уродца с широко разинутым ртом, а потом и волосатая рука, усыпанная гнойными язвами.

Дверь заходила ходуном, нетерпеливо забилась о спил бревна и спину Крестоносца. Сразу несколько голосов нестройным хором заурчали и застонали с той стороны.

— Монгол, беги вниз! — хрипло крикнул Крестоносец. — Тебе нельзя здесь!..

— Не шевелись! — крикнул я ему в ответ и выстрелил прямо в голову юрки.

Уродец неожиданно высоко и неестественно взвизгнул и обмяк, куском безвольного мяса свесившись внутрь дома.

А над его плечом уже проталкивалась другая рука, тощая и живая. Сквозь урчание послышался низкий грудной голос:

— И-да-а… И-и-дааа…

Шум в ушах все нарастал, в груди стало тесно, сердце начинало биться все сильней и больней.

— Уходи, я здесь сам разберусь! И да поможет нам бог! — прохрипел Крестоносец, отскакивая от двери с мечом в руке. Повалив спил березы вдоль порога, он уперся в него ногой и принялся орудовать клинком, вонзая его в пляшущие за дверью тени.

— Монгол, сука, ты где⁈ — взревел снизу Егор. — Их тут уже двое!!!

— Иду! — крикнул я в ответ и поспешил на помощь, оставив Крестоносца в одиночестве оборонять двери.