Осколки мира. Том 1. Отшельник

Глава 21 Охота на Медведя

Предложение продать ауреус и спустить всю сумму в оружейной прозвучало, конечно, круто и щедро. Но я не учел того обстоятельства, что древняя золотая монета в условиях моей теперешней реальности — не такая уж ценная вещь по сравнению с ультратонкими брониками, навороченными пушками и прочими приспособлениями для максимально комфортного боя с минимальными потерями.

Прикинув так и эдак, в итоге мы разжились двумя легкими брониками, глушителями под мои пистолеты, балаклавами, двумя удобными наплечными кобурами с подсумками для магазинов и отличными ножами на поясных ремнях. Экипировавшись новыми приблудами, мы закинули за спину свои автоматы и отправились уточнять адреса, потому что мы нашли два подходящих хостела, расположенных, как назло, в разных концах ТЦ.

Первое место оказалось тихим прибежищем тех самых двух киберов, которых мы встретили по пути в ТЦ. Целый штат ловких мальчиков и девочек начищали и смазывали их гигантские конечности, пока сами мужики пили пиво и обсуждали новую модель какой-то поясной опоры.

Мы расслабились и собирались уже уходить, когда напоролись на их службу безопасности, которая настойчиво порекомендовала нам свалить отсюда нахрен, а за автографами приходить завтра на фан-сессию в зеркалке. Изобразив на лицах огорчение, мы без возражений скрылись в густеющих сумерках и отправились искать второй хостел.

Расположение мне понравилось. Мы так долго выискивали нужный дом среди лабиринта складов и заборов, что за это время сумерки превратились в самую настоящую ночь.

А потом мы услышали звуки пьяного скандала. Срывающийся мужской голос орал, что денег не будет, что заказ опоздал на два часа и сейчас кому-то в задницу засунут ствол и нажмут на спусковой крючок.

Мы с Егором переглянулись и двинулись на звук. И через пять минут наконец-то вышли к небольшому двухэтажному строению, по виду напоминавшему казарму — длинная каменная коробка с рядами небольших квадратных окон, без какой-то дополнительной ограды или хотя бы забора. Справа от здания под импровизированным навесом расположились два небольших грузовика с кузовом для перевозки людей, человек на десять, ну максимум пятнадцать каждый.

Следовательно, Медведь взял сюда не всю свою гвардию.

С другой стороны от грузовиков стоял высокий новенький внедорожник. Тусклый подвесной фонарь красиво бликовал на его черном капоте и тонированных стеклах.

Видимо, денег у компании прибыло. Не исключено, что за мой счет.

Рядом на деревянных ящиках сидели два медведевца, все в тех же брониках, какие были на них в прошлую нашу встречу, и автоматами на груди. И с тоской посматривали на хостел, откуда доносились ритмичные басы.

Вход в хостел располагался с торца здания, под небольшим козырьком. И сейчас какой-то паренек в ярко-рыжей куртке со светоотражателями испуганно пятился к своему байку с грузовой коляской, а на него наступал здоровенный бритый наголо мужик с голым пузом и ПП в руках.

— Я сказал, жратву выгружай!!! — орал на парня мужик, чуть покачиваясь. — И, если водка опять битой окажется, я нахер накормлю тебя этим стеклом! И ни один, сука, Гиппократ тебя уже не починит!

Мы с Егором остановились в тени бетонной ограды соседнего склада, наблюдая за происходящим.

— Я… Я все отдам, хорошо! Только оружие опустите, ладно? Я сейчас все отдам!

Парень подошел к байку и вытащил из коляски целую стопку больших и плоских коробок, перевязанных вместе, и плотный пластиковый пакет с бутылками.

— Вот, пожалуйста… — заикаясь, проговорил парень, протягивая заказ. — П-приятного аппетита.

Мужик ухмыльнулся. Забрал у парня пакет и с размаху ввалил ему по лицу рукой с ПП. Парень с криком рухнул, как подкошенный, роняя коробки.

— Толян, угомонись! — прикрикнул на мужика один из караульных.

Тот недовольно зыркнул на них, пробурчал что-то под нос и, подобрав с земли коробки, направился к двери. Но на полпути передумал, вернулся и на прощанье еще подпнул скорчившегося парня в бочину.

— Толян! Тебе что сказано было? — басисто выругался на него второй караульный.

— Да иду я, — проворчал Толян и, слегка покачиваясь, потащил добычу в логово.

В раскрытую дверь на улицу с усиленной громкостью выплеснулась бешеная музыка.

— Ты говорил, у них одни клички, — с усмешкой прошептал я Егору. — А тут — вон как, совсем по-домашнему.

— Ага, — так же шепотом ответил мне Егор. — Только его Петей зовут.

— Кого?

— Толяна, — невозмутимо ответил Егор.

Тут паренек-доставщик зашевелился. Приподнялся из позы креветки и, вытирая раскровавленную губу, отважно спросил своих спасителей:

— А деньги, ребят? У меня ведь из зарплаты вычтут!

— Ты опоздал на два часа, брат, — развел руками басистый. — Что я могу поделать? В этой жизни убивают и за меньшее.

Парень вздохнул, крякнул, поднялся с земли. Хлопком отряхнул колени и, не сказав больше ни слова, сел на свой байк и уехал прочь.

Мы с Егором переглянулись.

— Твой — правый, мой — левый, — тихо сказал я, натягивая балаклаву. — На счет три.

Он кивнул.

Мы достали пистолеты.

— Раз, два…

Хлопки выстрелов через глушитель прозвучали не настолько тихо, как хотелось, но никто из караульных все равно не успел даже дернуться. А у тех, кто был сейчас внутри здания, и без наших выстрелов в ушах все бухало и бахало в жизнерадостном ритме.

Клиент Егора умер сразу, не издав ни единого звука.

Мой захрипел, протягивая руку вперед. Кровь из пробитого лба полилась на лицо.

Я швырнул пистолет в кобуру, выхватил нож и, бесшумно подскочив к раненому, полоснул его по горлу.

Глаза парня на мгновение расширились. Мне даже показалось, что за секунду до смерти он успел узнать меня.

Подхватив под мышки, я утащил тело в тень. Егор сделал то же самое со своим клиентом.

— Ну? Какое окно? —спросил он, обернувшись на двухъярусную череду окошек хостела.

Я усмехнулся.

— Думаю, Толян оставил нам дверь открытой.

Один за другим мы прошмыгнули к входу в хостел.

Я осторожно тронул дверь. Она легко открылась, оглушая нас хаотичным скрежетом и визгом странноватой музыки.

И я первым проскользнул в темный коридор.

Очутившись внутри, я прижался к стене, осматриваясь по сторонам и оценивая обстановку.

Два этажа. Лестница в конце коридора. Там же, в конце коридора, долбила музыка и горел свет. На втором этаже, судя по всему, тоже происходило что-то интересное. По крайней мере, убогая люстра с тремя лампочками время от времени вздрагивала и покачивалась. Коридор — от силы полтора метра шириной. Справа и слева — череда одинаковых дверей в комнаты. По большей части закрытые.

Я указал Егору на сторону слева от себя. Тот кивнул.

И мы начали зачистку.

В первой комнате по моей стороне никого не оказалось. Из мебели тут была только кровать и тумба, на которой лежала расстегнутая сумка с чьим-то тряпьем.

Я выскользнул из комнаты в коридор и вошел в следующую.

Воняло здесь омерзительно. Взглянув на кровать, я понял, почему: на ней в собственной рвоте спал ничком один из бойцов Медведя. Прижав ствол к его затылку, я быстро нажал на спусковой крючок два раза подряд. Потом вернулся к двери, чуть приоткрыл — и, убедившись, что коридор пуст, отправился дальше.

Пересекся с Егором. Кивнув друг другу, опять разделились.

И вот тут мне, блин, повезло.

Потому что в третьей комнате бурлила жизнь!

По крайней мере, до того момента, как я в ней оказался я.

Здесь горел свет. В воздухе пахло дурью, под потолком клубился дымок. На тумбочке валялись закопченные дудки, а на кровати на четвереньках стояла стокилограммовая девица в белом парике и красных чулках. Сзади ее пользовал один медведевский боец, а спереди она сама обрабатывала другого.

— О-о-о!!! — с замедленной реакцией выпучился на меня тот, кому досталось отверстие повыше. — А-аа! — протянул он ко мне руку, пытаясь в остекленевшем уме отыскать подходящее слово.

Но барышня истолковала звуки иначе. Она так неловко ускорилась, что парень со стоном аж присел, пытаясь оттолкнуть от себя голову девицы.

Я шагнул к удальцу, стоявшему ко мне спиной. Крепко схватил за голову одной рукой, оттянул на себя и молниеносным движением вскрыл ему шею от уха до уха.

Кровь плеснула на рыхлый зад девицы.

Красотка разжала челюсти, отпустив на волю воющего потерпевшего, и, обернувшись, с томной игривостью спросила:

— Ты — всё, малыш?..

— Он — все, — ответил я, выпуская из рук кровавое тело. — И вон тот — тоже.

И вскинув пистолет, я тремя выстрелами разнес голову жертве минета.

У пухлой шалуньи начали медленно вылезать глаза из орбит, а параллельно с этим — открываться рот.

— Будешь орать — убью, — коротко сказал я, подобрал с пола чью-то футболку и с хрустом разорвал ее.

Девка оказалась не совсем дурой, и, хоть была укуренная в хлам, основные вещи сообразила быстро и спорить со мной не стала.

Вместо этого несколько раз мигнула глазами с приклеенными опахалами и, указывая на свою задницу, проговорила:

— Х…Хочешь?

Видимо, чтобы показаться вежливой — так, как она умела.

— Как-нибудь в другой раз, — ответил я и запихнул кусок футболки девице в рот. Потом вторым обрывком связал руки за спиной.

Тушь черными дорожками заструилась по лицу блондинки. Вся такая белая, жирная, жалкая, она сидела на кровати, со сбившимся париком. И вытянув вперед ноги в красных чулках, точно ощипанная краснолапая утка.

Или курица.

— Если будешь сидеть здесь тихо, скорее всего — выживешь, — сказал я ей.

Мечта старины Рубенса шмыгнула носом. Кивнула.

А я вернулся в коридор.

Следующие две комнаты по моей стороне были открыты и пусты.

А потом мне померещился шум за запертой дверью на противоположной стороне.

Ворвавшись в комнату, я увидел, как ноги Егора беспомощно дергаются под здоровенной кучей мышц в защитном костюме. Пистолет с глушителем валялся в противоположном углу.

Твою мать, Егор!

Здоровяк обернулся на звук за спиной, и в тот же момент я всадил ему в правый глаз две пули одна за другой.

Мужик дернулся. Но вопреки здравому смыслу вместо того, чтобы лечь и умереть он вдруг резко подорвался на ноги и бросился на меня!

— Вот с-сука! — выпалил Егор, метнувшись за своим пистолетом.

Я едва успел увернуться, чтобы не оказаться в положении кота под рухнувшим шкафом.

Но я ошибся.

Мужик ломанулся не столько на меня, сколько к автомату, лежавшему на тумбе.

С разворота я вломил ему в основание шеи сразу двумя руками, сложенными в замок.

Медведевец на мгновение замер. А потом протяжно взвыл и так же с разворота маханул по мне тяжеленным автоматом!

От удара у меня зазвенело в голове, дыхание замерло, в груди стало горячо. Спиной я ударился в стену и, не удержавшись на ногах, упал на колено.

И в этот момент Егор открыл стрельбу из своего пистолета. Он стоял и просто нажимал на спусковой крючок, снова и снова, пока автомат не вывалился из ослабевших рук, и мужик не сполз по двери, размазывая по ней кровь своей спиной.

— Кощей, сука, Бессмертный, — тяжело дыша, проговорил Егор, вытирая кровь с губы.

Я хмыкнул, потирая плечо.

— Ну, раз Кощей, надо было сразу по яйцам стрелять. Чтоб наверняка.

— Не, гиблая мысль — у этого бы точняк отрекошетило, — ответил мне с кривой усмешкой Егор.

— Ты скольких убрал?

— Двоих. А ты?

— Троих. Плюс этот, итого минус шесть. И еще двое у входа…

Я не успел закончить фразу, когда мы сквозь музыку услышали шум в коридоре и голоса.

Кто-то приближался к нашей комнате, причем не один.

То ли шум услышали, то ли курнуть в соседнем кабинете захотели — хрен их знает.

Приоткрыв крошечную щель, я увидел, как трое парней прошли мимо нашей двери.

— На счет три, Егор, — скомандовал я. — Раз, два…

«Три» мы произнесли уже мысленно.

Распахнув дверь, выскочили из окровавленного логова с взведенным курками на пистолетах.

Двое не успели даже обернуться.

А третий, еще совсем молодой, можно сказать — медвежонок, очень ловко и вовремя спрятался за своего приятеля.

Увидев нас, похожих на чертей из преисподней, парень в буквальном смысле обделался.

— Не надо, мужики, — пробормотал он трясущимися губами, поднимая руки. — Не надо. Я ничего не сделал. Клянусь. Я ничего не сделал!

Егор поднял пистолет и выстрелил ему промеж глаз.

И парень умолк, выстелившись на полу рядом с тем, за кого он только что спрятался, спасая себя.

Подхватив его за ноги, Егор уволок труп в комнату здоровяка.

И…

В этот момент выключилась музыка.

Резкие голоса в конце коридора о чем-то бурно и пьяно спорили, продолжая орать на такой громкости, будто им все еще нужно было перекрикивать металлический визг с ритмичными басами.

— Я сказал, сейчас ты поднимешь жопу, возьмешь своего брата и пойдешь искать, под каким кустом бухают ваши друганы вместо того, чтобы охранять территорию! — гаркнул вдруг громче всех звучный мужской голос.

— Седой, ну так не честно!.. — раздалось в ответ. — Моя же смена закончилась! Иди Ворону выскажи, а я тут при чем?..

— Ты кому вообще перечить вздумал? Да я в пустоши уже десять лет с Медведем юрканов валю, три года как старшина! Он мне как брат родной! А ты кто такой, чтобы рот свой мне поперек разевать? А? Ты вообще кто такой?..

Я взглянул на Егора.

— Ну что, пойдем пошумим? — шепотом предложил я.

— Можно, — кивнул тот.

Я усмехнулся.

Подумал: и этот человек еще недавно был против того, чтобы лезть на рожон при раскладе двое на трое?

Впрочем, я и сам тогда смотрел на пятерых бойцов с устойчивым пониманием, что других вариантов нет, кроме как отступить.

Что изменилось с тех пор?

Мы ведь не стали сильней или бессмертней.

Единственное, чего стало в разы больше, так это злости.

Но, может быть, именно в ней и кроется главное отличие хищника?

Сняв автоматы со спины, мы вышли из комнаты и внаглую, грохоча ботинками, зашагали дальше по коридору на свет — к просторной общей кухне, мимо лестницы, ведущей на второй этаж.

Стол, расположенный напротив входной двери, буквально ломился от множества закусок. Жареная курочка в пластиковых лотках, гора пивных колбасок на разделочной доске, пицца в открытой коробке и стратегический запас водки, рядом с которым сиротливо жались опустевшие бутылки — все говорило о том, что пьянка началась уже давно, и заканчивать ее в ближайшее время явно не планировали.

Вокруг стола на маленьких табуретках разместились пятеро человек, увлеченные разгоревшимся спором.

Я открыл огонь первым.

Мы с Егором просто шли и давили на спусковой крючок.

От звуков автоматный очередей задрожали стекла, со звоном разлетелась в стороны стеклянная посуда, проливаясь на пол жидкостями, соусами и рассыпая по столу золотистые колбаски и жареные ножки с крылышками.

Двое сразу легли мордами прямо на битое стекло. Один успел схватиться за свой ПП и даже стрельнуть куда-то мне над головой, но в ту же секунду я сделал кровавое решето из его белой футболки.

За спиной из пары комнат кто-то выскочил с оружием в руках, но Егор прибрал их быстрей, чем я успел разглядеть.

Еще двое кухонных спорщиков, роняя табуретки, метнулись в сторону, уходя из-под огня.

Я тоже ушел в сторону, рывком отсоединил магазин, вставил новый и бросился под лестницу, откуда было видно большую часть кухни.

И снова открыл огонь.

Звук ответной очереди смешался с воплем:

— Ты чё за нахрен, сука⁈

Вместо меня ответил Егор.

— А ты выгляни и посмотри, — злобно выкрикнул Егор, стянув с лохматой головы балаклаву. — Хоть пулю получишь не в жопу, а в голову!!!

Просто рука-лицо.

И зачем только мы на балаклавы тратились, называется?

— Хирург?.. — раздался изумленный возглас.

А я приготовился к броску.

— За лестницей присмотри! — бросил я Егору, и на максималках, надрывая связки и мышцы, стремительным рывком метнулся в кухню. Пригнувшись так низко, как только мог, и прикрывая голову руками, я влетел в ярко освещенную комнату. Шальная пуля чиркнула меня по предплечью.

Да плевать, к черту все!

Стиснув зубы, я опустил руки и открыл стрельбу.

Одному почти сразу пробил голову. Второго, с моложавым лицом, но почти белой головой от крошечной седой щетины, я полминуты месил в бронежилете. Пока тот не рухнул и не взвыл от боли, хватая ртом воздух.

Даже хороший бронежилет не в силах защитить от кинетического повреждения внутренних органов. И перелома ребер, например.

Если ты, конечно, не Кощей Бессмертный.

Тогда я подошел ближе, пинком отшвырнул от него автомат. Присел.

Седого трясло, язык его не слушался, зрачки расширились, как блюдца.

И я громко крикнул:

— Медведь! Ты меня слышишь? Это я, Монгол. Хотел спросить у тебя одну вещь…

Егор ненадолго прервал контрольные очереди, чтобы дать мне нормально договорить.

— … Тут рядом со мной мужик лежит. Седой такой. Хвалился, что вы с ним чуть ли не братья. Он тебе живым нужен, или как бы не обязательно?

Ответа не последовало.

Подождав немного, я поставил ногу Седому на грудь и хорошенько придавил сверху.

Клацнув зубами, мужик стиснул зубы, стараясь удержать рвущийся крик.

Тогда я нажал еще немного сильней.

И Седой закричал. Судорожно извиваясь под моей ногой, он заорал во всю глотку, роняя с губ розовую пену от неловко прокушенного языка.

— Отпусти его! — раздался сверху знакомый мне голос Медведя. — Отпусти Седого, или сейчас ваша девка будет вопить так, что его и слышно не будет!!!

Егор бросил на меня дикий взгляд, руки его судорожно стиснули оружие.

Я сурово нахмурился в ответ и отрицательно покачал головой.

Не сейчас, Егор.

И крикнул Медведю в ответ:

— Так мы с тобой в оркестр играть будем? Или, может, все-таки поговорим?..