Основатель – 3

Глава 3

Потом опять к запястью.

— Погоди-ка… — прорычал он, и в его голосе появились новые угрожающие нотки. — А ну-ка, дай сюда руку!

Я попытался отпрянуть от него, дёрнуться назад, чтобы ещё реалистичнее сыграть этот спектакль, эту иллюзию моего страха. Само собой, физически развитый, сильный и ловкий Лекс был быстрее меня, пугающе быстр, просто молниеносен, и в следующую секунду его железная хватка сомкнулась на моём запястье, выкручивая его вверх. Что-то хрустнуло, то ли кости, то ли моё самообладание.

— Это что ещё за хрень? — прошипел он, его глаза сузились до опасных щёлочек. — Когда встречался с эльфами, ты брал у них какие-нибудь подарки? Ну, сувениры на память?

— Конечно. Они дали мне Визор-Монокль и браслет в комплекте, — ответил я как можно невиннее. — Сказали, что с их помощью я смогу получать доступ к Стратегической карте без книги. Типа хай-тек местный.

Я зажмурился, изображая покорность судьбе, и стал ждать, когда он клюнет на наживку. И он клюнул! Конечно же, он схватил браслет и с силой сорвал его с моей руки, порвав и без того повреждённую бечёвку. Подняв его в воздух, он принялся внимательно разглядывать руны, выгравированные на дешёвой побрякушке.

— Мда… Ты, конечно, тот ещё болван, Алексей Сергеевич. А это многое объясняет, — протянул Лекс, задумчиво потирая подбородок.

С легким шуршанием он убрал меч обратно в ножны, что было хорошим знаком.

Ком в моём горле стал уже размером не с Эверест, а просто с Ай-Петри.

— Особенно твоё немедленное признание. Такое чистосердечное раскаяние!

Он протянул мне браслет. Мои руки не то что дрожали, они ходили ходуном.

Я медленно взял протянутый им браслет, сохраняя на лице выражение полного недоумения, испуга и растерянности.

Когда-то, ещё на Земле, я посещал курсы импровизации, популярное развлечение для тимбилдинга в офисах, и сейчас изо всех сил напряг свои скудные актёрские навыки. Станиславский бы мной не гордился, потому что большую часть эмоций я испытывал на самом деле. Я реально испугался до чёртиков, потому что Лекс вовсе не тот человек, который пожалел бы меня или не решился на убийство. На его душе сотни, если не тысячи убийств, а заколоть зарвавшегося правителя мелкой деревни, который пытался его убить, раз плюнуть для такого решительного человека.

— Что, собственно, случилось? — спросил я самым растерянным тоном, на какой только был способен. Голос дрожал, как у первоклассника на экзамене.

— Тебя околдовали, дуралей, — ответил Лекс, дружелюбно похлопав меня по спине так, что я чуть не сложился пополам. — Видишь знаки?

— Вижу, но не силён… Тут кругом, на любом дверном косяке рисунки, узоры всякие для красоты.

— Это голова твоя на эльфийской пике для красоты. А знаки — магия. Натуральное искривление разума. Мозгоправство чистой воды. Гипнотизёры нервно курят в сторонке. Не эльфийская магия, заметь, больше похоже на что-то из Арканной школы. Но, с другой стороны, они бы и не хотели, чтобы следы вели прямо к ним. Хитрожопые эти ушастые!

— Э-э-э-э-э… Я околдован? Не может такого быть! — воскликнул я, стараясь изобразить максимальное изумление и неверие.

Оскар мне, Оскар!

— Это вовсе не колдовство, если ты способен заметить. Оно тонко работает, знаешь ли. Теперь нужно некоторое время, чтобы магия развеялась, как утренний туман. Твои действия сейчас кажутся тебе естественными, как дыхание, но через несколько недель ты начнёшь понимать, что творил ерунду и не контролировал себя, — сказал громила, сокрушённо качая головой. — Ну, эльфы просто применили один из способов, чтобы меня убрать. Должен признать, они становятся всё искуснее в своих попытках покушения. Если бы не тот кредит, я бы никогда тебя не заподозрил. Никогда в жизни!

— Но кредит-то тут при чём? В смысле… — я запнулся, изображая полное замешательство. Главное не переиграть.

— Магия очарования заставляет тебя действовать так, будто покушение — это твоя собственная гениальная идея, — терпеливо объяснил Лекс, как маленькому ребёнку. — Так что ты, естественно, ведёшь себя как обычно. Это и усложняет обнаружение. Да, настоящий Алексей Сергеевич Морозов достаточно умён, чтобы провернуть аферу с кредитом и получить халявные деньги, каким-то образом убедив Торговцев согласиться. Но, с другой стороны, настоящий, подлинный Алексей Сергеевич Морозов не настолько глуп, чтобы так тупо спалиться. Заклинания путают твои мысли. Прощё говоря, магия делает тебя тупее.

Было странно видеть, чтобы такой здоровяк, размером как молодой Дольф Лунгрен и такой же убойный, потому что что Дольф на самом деле являлся офицером и инструктором рукопашного боя в морской пехоте своей Швеции, купился на самодеятельный театр одного актёра, как ребёнок.

Вот только Лунгрен просто человек на экране в телевизоре в моём прошлом мире, а этот чёрт стоит в метре от меня в доспехах и с мечом. Стоит и рассуждает о том, что я дурак.

А может, по факту, он прав? Я поступил глупо, раз попал в такую историю.

— Э-э-э-э… Мне всё ещё трудно понять, поверить и оценить ситуацию, — прохрипел я, стараясь выдавить из себя жалкое подобие улыбки.

Я продолжал подыгрывать изо всех сил, надеясь, что обман сработает.

Это просто адская ложь, просто запредельная, но браслет именно то «доказательство», которое ему так необходимо. У меня сложилось впечатление, что Лекс не очень-то и хотел меня убивать. Возможно, свою роль сыграл только что оформленный кредит, по которому Торговцы теперь юридически обязаны платить. Эта его готовность поверить во что угодно, лишь бы не в правду, и стала тем последним толчком, который помог вояке с лёгкостью принять версию об эльфийских кознях.

Самообман — великая сила.

— Полагаю, мне следует забрать эту штуковину для изучения, — задумчиво произнёс Лекс, вертя браслет в своих ручищах. — Мои артефакторы, лучшие в своём деле, выяснят его силу и происхождение. Чтобы так воздействовать на Избранника, он должен быть чертовски мощным. Наверняка какая-то древняя реликвия.

Почему-то моя паника от этого предложения не усилилась. Возможно, я уже израсходовал весь адреналин в своём организме, как перегоревший предохранитель, или просто смирился с неизбежным. Мысль о том, что он заберёт его домой, мягко говоря, тревожила. Его штатные артефакторы быстро разберутся, что это дешёвая безделушка, фуфло какое-то, и он вернётся, чтобы жестоко, с особым цинизмом, меня прикончить. И тогда уже никакие актёрские курсы не помогут. Измученный до предела, как выжатый лимон, но теперь, когда непосредственная опасность миновала, способный мыслить более ясно, я протянул руку.

Момент истины номер два.

— Боюсь, что не могу этого позволить, — сказал я твёрдо, стараясь, чтобы голос не дрогнул. — Вещица понадобится мне для судебного иска в качестве улики.

— Судебного иска? — переспросил Лекс с ухмылкой на лице, которая говорила «Ты что, с дуба рухнул?», но она медленно сползла с его физиономии, когда он понял, что я не шучу. — Мужик, ты серьёзно? Да они же эльфы! Какие, к чёрту, суды с эльфами?

— А у них что, нет судов? Или своих законов? Психическое принуждение, знаешь ли, ничем не отличается от нападения, — возразил я, входя в роль оскорблённой невинности. — Я намерен засудить их долбаную Державу по полной программе, отсудить всё, что у них есть. Ущерб только моей Ррепутации обойдётся им в целое состояние, не говоря уже о моральном вреде!

Лекс опустил браслет и на мгновение уставился на меня.

Время, казалось, замерло, остановилось, пока он пристально, изучающе всматривался мне в глаза, пытаясь прочитать там правду. Я выдержал его взгляд, не дрогнул и не отвёл глаз, боясь показаться человеком, которому есть что скрывать. Игра продолжалась. Через мгновение, которое показалось мне вечностью, он рассмеялся на этот раз уже не издевательски, а как-то… по-дружески, что ли, и протянул браслет мне.

— Никогда бы не подумал подавать на кого-то в суд здесь. Обычно правители, которые могут, просто сносят города с горизонта, сжигают поселения, убивают целые семьи. Более прямой и эффективный метод, знаешь ли. Ну, дай знать, как всё пройдёт, интересно узнать, что у тебя получится. Только свидетелем меня в суд не зови. По понятным причинам я могу явится только вместе с тридцатью тысячами, скажем так, друзей. Группа поддержки, если угодно.

Я лежал в углу на холодном пыльном полу у себя в кабинете, тупо пялясь в потолок и изучая каждую трещинку, каждую паутинку у окна.

Всего каких-то пару часов назад я чуть не отдал концы, находился на волосок от смерти. И ради чего, спрашивается? Ради какой-то сраной горстки винограда? Чтобы, видишь ли, мой культурный бонус подрос на пару пунктов? Или из-за этих почти десяти тысяч золотых, мать их так⁈ В желудке до сих пор мутило, как после дешёвой водки на вокзале, и единственное, на что меня хватало, это вот так лежать пластом и пялиться в никуда, точнее, в этот самый проклятый потолок. Казалось, если я шевельнусь хоть на миллиметр, весь мир вокруг рухнет.

И вот, пока я тут рефлексировал и изображал из себя брошенную в угол шубу, окно моего кабинета открылось.

Ну и, конечно, в нос тут же ударил такой знакомый, такой родной перегарище, амбре, которое ни с чем не спутаешь. Этот специфический аромат всегда безошибочно указывал на приближение одного конкретного специалиста по колдунству.

— Я тут, я тут, шеф! Не сплю, не сплю! — пробулькал Фома, пьяно пытаясь пролезть через окно в кабинет, как неловкий варан в мусорный бак.

Получалось у него, мягко говоря, не очень. Окна тут не рассчитаны на такое манёвры, и он застрял, как Винни-Пух после плотного обеда у Кролика, кряхтя и шумно дыша.

— Чего стряслось-то? Пожар? Наводнение? Дракон? Извержение вулкана? Или самое страшное, тёща приехала пожить годик?

— У меня нет тёщи. Пару часов назад казалось, что вообще ничего больше не будет.

— Так что стряслось-то? Вы умираете?

— Теперь уже нет, — ответил я, наблюдая, как тело мага наконец-то с изяществом мешка с картошкой падает на пол.

Он попытался было встать, но, видимо, гравитация сегодня не особо-то боаговолила к пьяным колдунам, или просто ноги отказывались подчиняться приказам проспиртованного мозга. Вместо этого он просто, кряхтя и отдуваясь, как старый паровоз, подполз поближе ко мне, шаркая своей замызганной красной мантией по пыльному полу.

— Ты как, шеф? Напали-побили? Не сильно помяли? — участливо поинтересовался он, пытаясь сфокусировать на мне свой мутный взгляд.

— Фляга при тебе? Не пустая, надеюсь? — вместо ответа спросил я. Сейчас мне нужно требовалось что-то покрепче простого сочувствия.

Колдун, недолго думая, привычно пошарил в бездонных складках своей мантии и, словно заправский фокусник из шляпы, извлек оттуда видавшую виды оловянную фляжку, протянув её мне. Я сделал хороший такой глоток. Бренди, чтоб его, обжёг горло, но хоть немного привел в чувство и прочистил затуманенные мозги. После богатырского глотка я выдохнул так, чтобы в этом вздохе отразилась вся скорбь еврейского народа.

— Я сегодня чуть всё это наше Весёлое к чертям собачьим не угробил, Фома. Реально всё на волоске висело. Ещё немного, и поминай как звали.

— Что, Старуха Агата опять кобениться начала? «Нет» сказала на очередную твою гениальную идею? — поинтересовался Фома, бесцеремонно выхватывая у меня флягу и одним махом допивая остатки. Он смачно причмокнул губами, явно наслаждаясь каждой каплей.

— Да нет, то есть, не то, чтобы… пока ещё нет. И дело тут, блин, не в Агате. Я сам, понимаешь, сам облажался по-крупному. Так вляпался, что просто пипец! Слишком сильно надавил, слишком поспешил, как будто мне кто-то раскалённый штырь в одно место засунул. Заключил сделку, которую вообще не должен был заключать. Идиотскую, просто феерически тупую сделку! И всё из-за своего нетерпения, чтоб его! А потом, как будто этого мало было, я на этот свой дебильный, просто ослиный план, ещё и ставку удвоил! Ну и закономерный итог — чуть не сыграл в ящик. Реально, ещё чуть-чуть, и кормил бы местных червей, удобрял бы здешнюю почву, конечно, если бы от меня ещё что-то вообще, осталось чем удобрять.

— Хм, а ведь твоё описание подходит почти ко всему, чем я в своей жизни занимался, — задумчиво протянул колдун, извлекая — откуда бы вы думали? из голенища своего потёртого сапога ещё одну фляжку.

Да этот тип просто ходячий ликёро-водочный магазин на ножках, всегда готовый к алкогольным неожиданностям!

Он широким жестом предложил её мне, но я только отмахнулся. Сейчас не до этого, хотя соблазн нажраться в хлам был велик.

— Так легко, оказывается, находить оправдания собственным поступкам, даже когда нутром чуешь, что творишь какую-то дичь, какую-то несусветную глупость, — пробормотал я, всё также пялясь в потолок. За окном медленно садилось солнце, тени в комнате сгущались, становилось всё темнее и мрачнее, и это как-то очень соответствовало моему настроению «хоть волком вой».

— А зачем их оправдывать, если они не дурацкие? — философски заметил Фома, отхлебывая из новой фляги. — Вот я, например, знал, что нехорошо напускать чары на Старуху Агату, но, блин, столько способов придумал, чтобы убедить себя, что это правильно! Прям диссертацию мог бы защитить на тему «Морально-этические аспекты мелкого бытового колдовства в отношении вредных старух и их влияние на общее благосостояние отдельно взятого мага».

Тут я не выдержал и хмыкнул, даже что-то похожее на смешок вырвалось. Горький такой смешок, как тот бренди.

— Как это ни странно, но если бы не твои эти… Твоя откровенная попытка меня обмануть, твоё это колдунство подлое, я бы сейчас уже точно кормил местных червей, а не потолок разглядывал, философствуя о жизни.

— И всё равно я же знал, что это неправильно, где-то там, в глубине души, червячок сомнения точил, — крякнул колдун, снова прикладываясь к фляге. Звук получился такой, будто он не бренди пьёт, а эликсир мудрости, не меньше.

— Моя совесть так и скулила, шептала: «Фома, ты опять херню творишь».

— Тогда почему, спрашивается, мы снова и снова принимаем эти идиотские решения? Раз за разом наступаем на одни и те же грабли, как будто это наш национальный вид спорта или обязательная программа?

— Проще делать глупости, чем умнеть и меняться в лучшую сторону. Изменения всегда проходят трудно, — пожал плечами Фома.

В какой-то момент его скрутил приступ кашля, да такой, что он аж позеленел. Я уж было подумал, что сейчас он мне тут весь пол забрызгает своим недопереваренным ужином, но нет, сдюжил, удержал в себе выпитое. Крепкий организм, ничего не скажешь, тренированный годами злоупотреблений.

— По крайней мере, — продолжил он мысль, — мне кажется так. У меня на этот счёт есть целая философия. Зачем вообще напрягаться и меняться, если можно найти себе какого-нибудь лидера, ну, вожака, который будет на тебя орать и говорить, что делать? Удобно же, никакой ответственности, сиди с умной рожей и кивай. А когда он отвернётся, можно и прибухнуть.

— Стратегия успеха, хоть учебник пиши. А я никогда особо не любил, когда мне приказывают, знаешь ли, — ответил я, снова тяжело вздохнув.

Этим вздохом я провожал в последний путь свои амбиции и самоуверенность.

— Неужели всё так плохо, босс?

— Да, Фома. Чёрт возьми, так феерически я ещё никогда в жизни не лажал, а она у меня гораздо длиннее, чем тебе кажется. Что бы случилось, если бы я реально откинул копыта, с этими людьми тут, в Весёлом? Они бы тут с голоду передохли или что? Превратились бы в дикарей?

— Да забили бы и дальше жили, — невозмутимо ответил Фома, почёсывая небритый подбородок. — Твоя смерть — это, конечно, трагедия вселенского масштаба для тебя лично, но уж точно не конец света для остальных. Не надо себя так уж сильно переоценивать, Владыка ты наш ненаглядный. Вы, Избранники, вечно думаете, что на вас свет клином сошёлся. Ну да, постройки там откатываются до базового уровня, бабло из Казны исчезает, всё такое прочее, хозяйство приходит в упадок. Но население, прикинь, оно вообще-то бонус получает.

— Серьёзно? Какой ещё, к чёрту, бонус? — я аж приподнялся от удивления. Это что-то новенькое.

— Ага. Их типа телепортируют в новые процветающие города. Ну как по программе переселения попавших в беду соотечественников без очередей за пропиской. А новых жителей для опустевшей деревни уже создаёт то божество, которое её под себя подминает. Такая вот наша местная реновация с магией и божественным вмешательством.

— Этого я не знал… — протянул я.

И, надо сказать, от этой информации мне стало чуточку легче. Не то чтобы совсем уж отлегло, но камень с души, давивший меня своей тяжестью, немного сдвинулся. — А я-то, дурак, думал, что без меня им тут всем крышка, жизнь превратится в сущий ад, как в каком-нибудь постапокалиптическом фильме про зомби, только без зомби.

Фома снова закашлялся так, что фляжка в руке затряслась.

— Ты вообще в курсе, что твои же люди могут тебя прибить во время какого-нибудь бунта, если ты их совсем достанешь своими гениальными управленческими решениями? И знаешь, какая им за это награда? Буквально лучшая жизнь. Такой вот местный социальный лифт через вилы и топоры прямиком в светлое будущее. Так что не обольщайся.