Основатель – 3

Глава 23

Акертон? А это имя мне знакомо.

Это же тот самый местный феодал, который мутил воду вокруг Корнеево, вотчины бедолаги Олега Корнеева.

Можно сказать, что у них с Олегом была какая-то своя заруба, свой конфликт. Слово за слово, мордой по столу. Если спросить того или другого, каждый расскажет свою версию событий о причинах. Вот только меня причины волновали слабо. Ириада давала мне данные, говорила, что у Олега там чуть ли не война. И, быть может, этого Акертона от неё удерживало только то, что Олег знаком со мной, а у меня на территории есть гильдия наемников, благодаря которой Олег (если бы у него были деньги) может в кратчайшие сроки при помощи местной магии рекрутировать нужное количество солдат.

Что ж, узнать такое стало даже некоторым облегчением, по крайней мере это не люди Лекса Могучего. Хотя, конечно, доверять словам пойманного шпиона на сто процентов было бы верхом наивности, мало ли, какую он там легенду плетёт.

— И у тебя есть какие-нибудь доказательства? Ну там контракт, расписка, клеймо работника Акертона? Что-нибудь материальное? Более весомое чем слова пойманного лживого шпиона?

— Увы, не могу похвастаться, — развёл руками Зимородок. — Но если вы предъявите обвинения Акертону, он не станет отпираться, вот увидите.

Я поморщился.

Теоретически, правитель не занимается работой со шпионами, не ловит, не допрашивает, не принимает решения. Для этого есть свои специалисты. Но, поскольку наш масштаб — это деревня в полсотни лиц, то мне приходится объединять сразу десятки ролей. И мне здорово помогал жизненный опыт, но не в этом случае. По Эолу шпионы меня не посещали. Ну, бывали факты промышленного шпионажа, пропадали сведения из раздела «коммерческая тайна», но чтобы прямо шпик с плащом и кинжалом, к такому меня жизнь не готовила.

Да уж, первая моя настоящая встреча с вражеским шпионом, и сразу такие ребусы. И что с ним делать-то теперь? В расход пустить? Жалко, информация может оказаться ценной. Отпустить? Глупо.

— Акертон это который руководитель города Липки, и с которым Олег Корнеев в конфликте? — мысленно вздохнул.

Это мне сейчас аукается наследие Олега в его дурацкой внешней политике.

— Официально не Корнеев, а всё Корнеево, — поправил меня Зимородок, — Дипломатия привязана к поселениям и странам, а не лично правителю.

— Ну, конечно. У нас всё привязано к правителю. Это ты сейчас прозрачно намекаешь что я унаследовал конфликт, где Корнеев наступил твоему боссу на хвост? Не отвечай, не в твоих интересах нагнетать ситуацию. Ладно, давай с другого конца. А почему это твой Камертон, то есть как его… Акертон признает тебя за своего шпиона? Я может не шибко большой специалист по шпионским играм, но это как-то нелогично. Открестился бы и всего делов. Я не я, лошадь не моя. С чего такая уверенность?

— Он решит, что у Вас на руках неопровержимые доказательства, — пояснил Зимородок с видом знатока. — И вместо того, чтобы идти в отказ, попытается как-то сгладить углы, договориться. Опять-таки я представляю личную ценность?

— Что, уже попадался? — усмехнулся я.

— Я отказываюсь отвечать на этот вопрос. Достаточно понимания, что шпионаж — может расцениваться как хороший повод для объявления войны. Ваши соседи точно не осудят, если Вы решите отомстить за засылку агентов на Вашу территорию.

— Ты не гони лошадей, повод. Это вас всех хлебом не корми, дай войну объявить. А меня интересует именно что хлеб, золото, товары… Я не тяготею к войне.

— Тем более можете использовать меня как козырь в дипломатии, — упрямо гнул свою линию задержанный хмырь.

— Мы нашли вот это при нём, Владыка, — вмешался И́рит, которому надоели наши споры, протягивая мне папку с бумагами. Я пробежался по ним глазами. Документы оказались мне до боли знакомы, мои собственные заметки, наброски планов по развитию града Весёлого, какие-то эскизы будущих построек, несколько сырых идей по улучшению нашего виноделия… Тьфу, даже не виноделия, а скорее попыток его наладить. В общем, ничего критически важного. Ничего такого, что могло бы меня серьёзно скомпрометировать в глазах того же Лекса Могучего, это уж точно. Так, рабочие материалы.

— Негусто ты нарыл, — пробормотал я, перебирая бумаги. Самой «пикантной» информацией, которую он раздобыл, оказалась страница из моего личного дневника. Но даже там всего лишь размышления о торговой стратегии, анализ потенциальных рынков сбыта и прочая экономическая муть. Никаких государственных тайн.

— Его интересовала в основном экономическая информация, — пояснил Зимородок. — Ну, типа общая картина Ваших торговых маршрутов, сколько золота Вы с них имеете, какие обороты, рентабельность и так далее. Обычная бизнес-разведка, — он покосился на свои колени и скривился. — Слушайте, у меня уже все конечности затекли, можно мне как-то… ну, встать, что ли? А то уже ноги почти не чувствуются.

Я махнул рукой стражникам, мол, поднимите страдальца.

Они схватили его под руки и довольно бесцеремонно, без лишней нежности рванули вверх. Видно было что никакой жалости эльфы к людям не испытывали. Зимородок крякнул от неожиданности и боли, но даже не попытался вырваться или оказать сопротивление. Молодцы, ушастые, хватка у них что надо. Теперь, когда он стоял на ногах, эльфы крепко держали его сзади, заломив руки, чтобы он не мог на меня напасть. Чисто инстинктивно я сделал шажок назад, чтобы если они его станут валить на пол, меня не зашибли. Эльфы ребята решительные.

— Спасибо, — выдохнул он. — Слушайте, я всё ещё, так сказать, ценный актив для Акертона, а у Вас тут, по сути, появился заложник. Мы планировали провести чисто разведывательную работу, никаких там безумных планов по покушению на Вашу драгоценную персону не строили, честное слово. А здесь, я смотрю, какие-то серьёзные заморочки с безопасностью, раз уж Вы эльфийскую охрану наняли. Но я вполне могу понять человеческую паранойю. Мой Вам совет чисто по-дружески: просто потребуйте за меня выкуп у Акертона. Небольшую сумму, чисто символическую. Он будет вынужден заплатить и какое-то время вести себя с Вами прилично, как шёлковый, и все окажутся в выигрыше: вы получите немного кэша и гарантии, а я смогу вернуться домой к жене и детям.

Я задумался, почёсывая подбородок. План Зимородка звучал эгоистично. И если я хочу наладить диалог с Липками и с их чёртом, то это хороший шаг. Установление отношений с непролитой крови и взаимных уступок.

Но тут я поймал на себе взгляд И́рита, такой, знаете, многозначительный. Взгляд, который явно намекал, что всё не так просто, как кажется на первый взгляд, и что ушастый начальник охраны имеет на этот счёт своё особое мнение, которое, скорее всего, мне не понравится. Уж больно суровый он напустил на себя вид.

— В любом случае, — твёрдо сказал я, прерывая затянувшуюся паузу, — ближайшее время ты проведёшь в наших застенках под усиленной охраной, разумеется. И чтобы никаких сюрпризов типа побега или членовредительства.

Зимородок понимающе кивнул, но ничего не сказал.

Видимо, не привыкать парню сидеть к тюрьме. Я махнул рукой стражникам, мол, уводите. Наша «кутузка» представляла собой обычный подвал без окон в одном из хозяйственных строений. Мрачновато, конечно, сыростью тянет, зато надёжно.

До сих пор у нас как-то не возникало необходимости сажать арестантов под замок, самые суровые наказания для местных нарушителей сводились к публичному порицанию без ущемления свободы.

Так что настоящую тюрьму я пока считал излишеством, нерентабельным строением. Хотя если град Весёлый продолжит расти и развиваться такими темпами, то в какой-то момент строительство полноценного СИЗО станет вполне себе оправданной инвестицией. Спрос, как говорится, рождает предложение.

Как только за Зимородком и его конвоем закрылась дверь, оставив после себя лишь лёгкий запах сырости и чего-то неуловимо чужого, И́рит посмотрел на меня довольно сурово, прямо-таки испепеляюще, будто я совершил какую-то фатальную ошибку.

— Вы же не верите ему, Владыка? — спросил он тоном, не допускающим возражений. Голос прозвучал холодно, как сталь, но в нём отчётливо слышались… ну, скажем так, нотки крайнего неодобрения.

Я пожал плечами, стараясь выглядеть невозмутимым.

— Честно говоря, И́рит, я понятия не имею, что и думать, — признался я. — Ситуация, прямо скажем, неоднозначная. Как говорят у нас на Земле в таких случаях, «хрен его знает, где правда, а где провокация».

— У него есть легенда прикрытия, Владыка, — отчеканил эльф, явно не разделяя моей философской отстранённости. — Знаете, что такое легенда прикрытия? Это развесистая байка, которую расскажут в случае поимки.

— Я понял, вернее примерно представляю себе, — перебил я его. — Само собой, о таком уже думал и учитывал. Однако правдивость этой версии достаточно легко проверить через того же Акертона.

— Пойманный прекрасно знает, что у Вас нет никаких официальных отношений с этим Акертоном, и что Вам придётся совершить целое путешествие, чтобы встретиться с ним и договориться об освобождении этого… субъекта. Это путешествие займёт… Сколько? Неделю? Может, больше, учитывая состояние местных дорог. Более чем достаточно времени для его союзников, чтобы попытаться вытащить его отсюда или организовать что похуже.

— Ты беспокоишься, что твои ребята его не удержат? — прямо спросил я. — Что, квалификация подводит, или стены у нас недостаточно толстые?

И́рит тяжело вздохнул. Кажется, в первый раз за всё время я увидел у него на лице что-то похожее на человеческую эмоцию. Похоже, мои слова задели его за профессиональное самолюбие.

— Мы сможем предотвратить его побег, Владыка, в этом можете не сомневаться, но любая уважающая себя шпионская сеть знает непреложное правило: если ценного агента невозможно извлечь, его необходимо устранить. Зачистить, чтобы не сболтнул лишнего. Всё, что для этого нужно, это какой-нибудь хитрый яд без цвета и запаха, который потом не отследишь, или тайное заклинание, просочившееся сквозь щели, или просто минутная оплошность в охране. И всё, считайте, он труп, концы в воду, а мы останемся с носом.

— Значит, ты хочешь, чтобы он остался жив? — уточнил я, пытаясь понять запутанную эльфийскую логику, а логика у ушастых, надо сказать, казалась порой весьма своеобразной, не всегда поддающейся стандартному человеческому анализу.

— В его голове много секретов, Владыка, — произнёс И́рит, и в обычно холодных глазах блеснул какой-то хищный огонёк. — Они определённо представляют ценность либо для Вас, либо для правильного покупателя. Информация — тоже товар, и порой весьма дорогой.

— Так что ты конкретно предлагаешь, И́рит? — спросил я, уже предчувствуя, что его предложение мне не очень-то понравится. У эльфов вечно какие-то свои, особые методы работы.

— Мы надёжно его упакуем и транспортируем в Эльфийскую Державу, пусть там наши специалисты извлекают из него информацию любыми доступными способами. Вы получите полный отчёт о его истинных целях и нанимателях. А мы, в свою очередь, сможем сохранить его для… дальнейшего использования. В наших интересах, разумеется, — произнёс И́рит своим обычным монотонным голосом, будто зачитывал стандартную инструкцию по обращению с захваченными шпионами.

И гуманности при обращении с пленным он обещал не больше, чем при препарировании лягушки.

— А ты не думаешь, что его могут попытаться отбить по дороге или «зачистить»? Дорога неблизкая, всякое может случиться.

— У нас есть свои методы скрытного перемещения ценных «грузов», Владыка, — пояснил И́рит с лёгкой тенью превосходства в голосе. — Но время играет против нас, каждая минута промедления увеличивает риски. Мне нужно Ваше согласие.

Задачка, прямо скажем, не из лёгких.

С одной стороны, вполне возможно, что Зимородок водит меня за нос, и его истинный наниматель кто-то куда более опасный, чем Акертон. С другой, как бы я ни не хотел это признавать, но И́рит тоже мог преследовать свои цели, пытаясь воспользоваться ситуацией.

Мы, конечно, в данном конкретном случае союзники, но то, как эльфы вели себя до сих пор, особенно тот инцидент, когда моя собственная жизнь висела на волоске при входе на их территорию, оставило, мягко говоря, неприятный осадок.

В конечном счёте Эльфийская Держава заботилась только о своих интересах, и моя скромная персона для них лишь инструмент или разменная монета.

— Значит так, И́рит, — сказал я твёрдо, приняв решение. — Тебе просто придётся смириться с тем, что усилишь безопасность Зимородка здесь, в граде Весёлом, до максимума. Я сам свяжусь с Акертоном и выясню, что это за птица и чьих она пенат. Проверю его байки. Тем более, будем честны, многого разодетый в чёрное клоун на нерыл.

— Владыка, я вынужден протестовать! — начальник охраны вскинул руку, изгибая её в каком-то странном жесте, похожем на замысловатый иероглиф. Может, это у них такая культурная форма выражения несогласия типа нашего «категорически нет»?

— Если без моего согласия вы не можете у меня его забрать, значит, такого согласия не даю, — отрезал я, — Формально вы работаете на меня, как часть сделки с Державой. Он пойман на моей территории и при шпионаже за мной и моим поселением. Я считаю, что этот человек — мой заложник, хотя и добыт вашей без сомнения талантливой и ловкой охраной. Он моя мелкая монета, игральная фишка в этой игре, и я в праве делать с ним то, что считаю нужным для блага града Весёлого. Это моя зона ответственности и мои риски. Если ты, мой дорогой эльфийский друг, действительно так опасаешься, что его могут ликвидировать, то предлагаю тебе лично снабдить его достаточным запасом еды и воды и проследить, чтобы к нему никто посторонний и на пушечный выстрел не приближался, пока я не смогу подтвердить или опровергнуть его историю.

— Но зачем шпиону сразу раскрывать все карты? С какой стати он так легко пошёл на сотрудничество? — не унимался И́рит, сверля меня взглядом.

— У меня есть подозрение, И́рит, — усмехнулся я, — что он просто просёк фишку. Понял, что с людьми у него гораздо больше шансов выжить и даже договориться, чем с вашими эльфийскими «специалистами по извлечению информации». Чисто прагматичный расчёт. Опять-таки, он явно уже попадался раньше и получал свободу по такой схеме. А если какой-то метод работает, то человек склонен повторять его снова. Опять-таки, он попадался и получал свободу от людей, ваши бы его живым не выпустили.

И́рит скривился, услышав мои слова, но я отчётливо увидел понимание в его глазах. Он прекрасно знал, что Зимородок попал в самую точку. Да, этот шпион, похоже, не так-то прост…

Имелся у меня, короче, один фактор насчёт всей этой шпионской канители, которая так некстати нарисовалась на горизонте.

Всё дело в том, что Ираиду-то я уже отрядил на переговоры с Акертоном, этим местным феодалом. А поскольку она подключена к Стратегической карте и числилась в моём импровизированном совете, я мог с ней связаться в любой момент чисто автоматически, как по внутреннему селектору. Я её быстренько ввёл в курс дела по поводу пойманного шпика и (блин, как же мне подфартило!) застал её в самый что ни на есть подходящий момент: её как раз вели чуть ли не под белы рученьки в Липки, вотчину самого сэра Акертона. То есть совпало очень даже!

Ираида мне тут же телеграфировала, что в таких делах, оказывается, есть своя тонкая наука, целое, блин, искусство дипломатических интриг, но заверила, что правду-матку из Акертона вытянет без особых проблем, квалификация позволяет. Я же втайне надеялся, что пойманный Зимородок станет для меня эдаким удобным рычагом давления, ну, чтобы Акертон хотя бы какое-то время вёл себя со мной тише воды, ниже травы и не строил козней. Лишние враги и открытые конфликты мне тут нафиг не сдались, особенно когда у меня и так дел по горло, новых проектов хоть отбавляй, как говорится, куча железа в огне, и каждый требует внимания.

Не прошло и полдня, как от Ираиды прилетели свежие новости, прямо горячий репортаж с места событий.

Акертон наличие Зимородка у себя на балансе отрицать не стал, не дурак же совсем, но тут же состроил невинную мину и заявил, мол, отправил его ко мне в качестве официального делегата, ну типа как мою Ираиду.

Такой вот дружеский визит вежливости.

А ещё он так ненавязчиво намекал на то, что у засланца де статус дипломата и неприкосновенность соответствующая.

А то, что пернатый тип решил у меня походя документики стырить и в казне пошарить, так это, дескать, его сугубо личная инициатива, самодеятельность на грани фола, и по возвращении домой его ждёт суровая кара, чуть ли не показательная порка на городской площади.

Мол, да, наш человек оказался дурачок, такое тоже случается.

Это, конечно, ни разу не отменяло ненадёжности утверждения, что Зимородок — стопроцентный актив Акертона. Но формально он его сотрудник, феодал несёт за него ответственность.

Пока что обе стороны исходили из того, что пойманный это и актив, надо думать, весьма ценный, который ставил нас в такую хитрую, почти театральную позицию, когда ни мне, ни ему не нужно официально признавать сам факт шпионской вылазки.

Учитывая, что никакой огласки поимке не было, мы могли делать что считаем нужным.

Такой, знаете, элегантный выход из весьма щекотливой ситуации, позволяющий обоим сохранить лицо.

Ираида, умница моя, тут же, не теряя ни секунды, воспользовалась его двусмысленной болтовнёй и, не будь дура, моментально закинула удочку насчёт пакта о ненападении.

Сроком эдак лет на пять, чтобы наверняка, между нашими, так сказать, хозяйствующими субъектами. В конце концов что бы там Акертон ни плёл, какие бы басни ни рассказывал, факт оставался фактом: мы поймали его человечка с поличным, когда тот беззастенчиво копался в наших бумагах и пытался тырить наши коммерческие тайны.

Если Акертон и впрямь отправил «делегата» для установления, так сказать, дружеских и взаимовыгодных контактов, то он должен просто подпрыгнуть в неописуемом восторге от предложения заключить мирный договор и закрепить наши добрососедские отношения на бумаге. Логично же, чёрт возьми?

Если всё так, то любой бы на его месте ухватился за такое предложение.

Я, честно говоря, впечатлился до глубины души. Моя дипломатка Ираида, которой я только вчера выдал портфель, загнала хитрого феодала в такую хитрую вилку, что любо-дорого посмотреть.

Прямо шахматная партия. Либо он, Акертон, соглашается на пакт о ненападении, избавляя меня от серьёзной головной боли в обозримом будущем, а головняков и потенциальных угроз мне и так хватает с лихвой, либо он его с негодованием отвергает, что, в свою очередь, даёт нам полное моральное и, что немаловажно, юридическое право объявить его человека шпионом.