Пограничник. Том 5: Охота на "Черный аист"

Глава 23

— Ни денег, ни документов, ничего, — проговорил Ефим Маслов, опустившись на колено рядом с одним из трупов неизвестного душманья, которых мы положили вместе с семерыми «Аистами».

— А ты як думал? Шо духи с собой паспорт всегда носют? — Задумчиво проговорил Глушко.

Я глянул в лицо мертвому душману. Одетый в длинную белого цвета рубаху и шаровары, он нацепил на грудь разгрузку. Голову и лицо закрыл куфией так, что можно было осмотреть лишь остекленевшие после смерти глаза. У рта, белый, в черную клетку платок, пропитался кровью.

Буля, сидевший рядом со мной, потянулся к животу погибшего. Пса приманил запах высохшей крови, которой была пропитана рубаха вокруг раны чуть повыше пупка.

За моей спиной кипела деятельность: Нарыв с Альфой обнюхивали казненных душманов. Звада с Малининым пытались поговорить со спасенными пленными парнями. Андрей Маслов вместе с Наливкиным и особистом, который все никак не мог успокоиться, разговаривали с подстреленным мною, раненным душманом.

Последний строил невинное лицо и ничего не понимающий взгляд. Маслов задавал ему какие-то вопросы на Пушту. Тот охотно отвечал, кивал. Указывал на свою, перевязанную Звадой ногу и что-то просил.

— Душман есть душман. Чего тут еще выдумывать? — Выдохнул Глушко.

— Товарищ лейтенант, — проговорил я, — а вас ниче не смущает в его экипировке?

Глушко бросил на меня недоуменный взгляд. Потом сердито задумался, тронул подбородок.

— Сержант, ты давай не таи. Шо ты такого в энтом выродке рассмотрел?

— Обувь, — пожал я плечами.

Лейтенанты Маслов и Глушко переглянулись. Потом оба, как по команде, уставились на ботинки мертвого духа.

А ботинки и правда были странными. Как минимум тем, что оказались новыми и добротными. Абсолютное большинство душманья таких не носило.

Не носило в первую очередь потому, что им просто неоткуда было взять такую качественную обувь. Ну а если бы «товар» и нашелся, то у рядового моджахед просто не было бы денег их купить. Да и завладеть подобной парой, как трофеем, не выйдет. Потому что таких трофеев в Афгане, как правило, не водилось.

А вот наша тушка стала исключением. И не только она. Остальные погибшие «душманы» тоже носили такие ботинки.

Тогда Глушко достал штык-нож.

— Подержи-ка, будь добр, — попросил он Маслова.

Ефим встал, приподнял ногу трупу, и Глушко срезал толстые шнурки с высокого голенища, стянул ботинок.

— И правда, — он покрутил запылившийся ботинок в руках, — я таких не видал. Импортный какой, что ли?

— Дай посмотреть, — Маслов тоже заинтересовался. Стал вертеть в руках добротно сделанную обувь. — Ну да. Не припомню, что б духи в таких ходили. Тут еще че-то написано…

Маслов перевернул ботинки. Осмотрел подошву. Добавил:

— На английском. Ал-та-ма… Алтама.

— Американская армейская обувь, — сказал я, — ботинки для джунглей и стран с жарким климатом. В такую армия США обувается.

— США? — Мрачно спросил Маслов, — А ты откуда знаешь, Селихов?

Знал. Знал, потому что в прошлой моей жизни, как в отставку пошел, появилось у меня в свободное время хобби. Интересовался я армейской формой и экипировкой разных стран, что использовали военные в разные времена. Например, пресловутая Альтама, как раз обувала всю американскую армию для войны во Вьетнаме. Но и после ее окончания, компания продолжила свои славные традиции.

Видимо, боец, лежавший мертвый у наших ног, был большим поклонником алтамовских ботинок модели «Джангл Бутс», каковую как раз сейчас и крутил в руках Маслов.

— Читал, — я пожал плечами, — во Вьетнаме она же, эта Алтама американцам обувь шила.

— Я тоже не видал, шо б духи в такое обувались, — задумался Глушко.

— Потому что они не обуваются, товарищ лейтенант, — сказал я, — а значит, сдается мне, те, кого мы перестреляли сейчас, вовсе и не духи.

Глушко настороженно посмотрел сначала на меня, потом на Ефима Маслова. Затем он опустился к трупу, убрал с его лица краюшек куфии. Под ней оказалось довольно молодое лицо. Парню, на вскидку, было не больше двадцати двух лет. Борода его оказалась не слишком длинной и на редкость ухоженной. Казалось, этот «душман» любил ходить к парикмахеру.

— Товарищ капитан! — Позвал вдруг Маслов, — товарищ капитан! Вам надо на это посмотреть!

Ефим торопливо пошел к Наливкину и понес ему ботинок.

— А ты глазастый хлопчик, — улыбнулся мне Глушко, — вон как зараз высмотрел, какая у энтого обувка. Я б ни в жизнь не догадался.

— Селихов! — Позвал вдруг Наливкин, когда Маслов передал ему ботинок, — ко мне!

Я пошел к капитану.

Он, вместе с каскадовцами и Шариповым, стоял над раненным «духом».

Последний, прижавшись спиной к большому камню, растущему из подножья скалы, водил непонимающим взглядом от бойца к бойцу. Строил напуганный вид.

Наливкин осмотрел ботинок и глянул на обувь перепуганного душмана. Она была такой же.

— Значит, говоришь, он клянется, что служит какому-то Камран-Хану, а тут оказался, потому что его и его подчиненных задержали люди в черном?

— Так точно, товарищ капитан, — буркнул Андрей Маслов. Все точно так и сказал.

— Брешет, сукин сын, — недоверчиво скривил губы Ефим.

— Определенно брешет, — кивнул Капитан.

Душман вдруг заговорил на Пушту. Я понимал некоторые его слова и слышал, что он просил не убивать его.

— Говорит, что он нам благодарен за то, — стал переводить Андрей Маслов, — что мы спасли его от моджахеддин в черном.

— Что еще он говорил? — Спросил Наливкин.

— Что не знает, почему на него напали моджахеды в черном. Что главарь его банды приказали ему переправить пленных, чтобы в дальнейшем продать в рабство какому-то влиятельному хану на Памире.

— Ой заливает, — покачал головой Наливкин, — выдает себя не за того, кем является.

— Товарищ капитан, — позвал Наливкина Шарипов, — у нас нет времени. Боевая задача под угрозой. Мало того что теперь трое солдатиков у нас на шее, так еще и этот. Нужно скорее решать, что с ними делать.

— Кажется, вы не очень довольны тем, что мы спасли наших ребят от смерти, — Зыркнул на него Наливкин.

— Я рад, что спасли. Но я беспокоюсь об успешности операции. А пока что ее успех под большим вопросом. Каждая минута промедления может стоить нам жизни. Я уверен, что «Аисты» вернутся сюда с подкреплением. И если даже не застанут нас тут, то будут преследовать.

Наливкин молчал, сверля Шрипова взглядом. Все ждали, что скажет капитан «Каскада». Вместо него снова заговорил Шарипов:

— Этот душман, очевидно врет. Но у нас нет времени разбираться с ним сейчас. Он все равно расколется, когда попадет к нам в руки. Товарищ капитан?

— М-м-м? — Недовольно замычал Наливкин.

— Вы не послушали меня в первый раз и атаковали противника. Теперь прошу вас все же прислушаться ко мне.

— Говорите, — суховато бросил каскадовец.

— Как я уже сказал, времени на то, чтобы разбираться с пленным у нас нет. Как минимум ему самому нужна медпомощь. И посерьезней той, что мы можем оказать. К тому же — проложил особист, — повторюсь: нам нужно как можно скорее выдвигаться дальше. Возможно, если поторопимся, сможем обхитрить Аистов и уйти от них. Но для этого нам придется разделиться. Оставим половину группы со спасенными бойцами и этим душманом. Пусть идут на восток, навстречу силам из Новобада. Сержант Малинин узнал, когда парни из СБО смогут кого-нибудь прислать?

— Не меньше часа, товарищ капитан, — бросил ему Наливкин, — Вторая застава выдвинула к нам первое отделение на БТР. Но путь неблизкий.

— Ну вот, — кивнул Шарипов, — потому прикажите половине группы выдвинуться им на встречу и напряжении всего пути охранять освобожденных солдат и раненого духа. А мы двинемся дальше, по следу.

Шарипов снова глянул на душмана, который ответил ему заискивающим взглядом.

— Кто этот человек такой, — Шарипов кивнул на духа, — мы еще успеем узнать.

— Товарищ капитан, — внезапно подошел Звада, — разрешите обратиться?

— Что такое? — Спросил Наливкин.

Звада глянул на духа, потом тихонько прошептал что-то Наливкину чуть не на ухо. Капитан помрачнел.

— Отойдем, — приказал он, — Ефим, Андрей, охраняйте этого! Звада, если кто из парней ранен, окажи помощь.

Вместе мы отошли на несколько шагов. Наливкин заявил:

— Один из пленных рассказал Зваде, что этот душман понимает и говорит на русском.

— С-с-сука… — Протянул Шарипов, — а мы вывалили ему все, как на духу…

— Это не имеет значения, товарищ капитан, — сказал я, — он все равно ничего не может сделать. По крайней мере, сейчас.

— Селихов, — Шарипов неприязненно надул ноздри, — я бы на твоем месте вообще молчал. Во-первых, ты стрелял без приказа. Во-вторых — из-за тебя мы попали в полную задницу. Наша группа раскрыла себя и теперь вынуждена сильно рисковать и работать в впопыхах.

Наливкин хотел было открыть рот и что-то сказать, но я его опередил:

— Когда все закончится, вы можете делать со мной все, что хотите. Но сейчас, товарищи капитаны, лучше бы вам послушать меня.

— Ты уже «отличился» сегодня, Селихов, — покачал головой особист, — хватит с тебя.

— Не торопитесь, товарищ капитан, — вклинился Наливкин.

Взгляд Шарипова сделался усталым. Казалось, он не очень хочет слушать Наливкина. Однако явно понимая, что слушать все же придется, особист обреченно засопел.

— И не сопите так недовольно, — уколол его Наливкин, — я бы и так отдал приказ открыть огонь, Хаким Булатович. Давайте начистоту. Слишком уж мы с вами увлеклись спорами, и если бы не Александр, как минимум один из пленных советских солдат, был бы мертв. Потому я не вижу никакого резона как-то осуждать Селихова. Даже, напротив, я искренне ему благодарен.

— А я не испытываю ни капли благодарности, — поджал губы Шарипов, — даже напротив…

— Товарищи капитаны, — прервал их я, — вы снова уходите не в ту степь.

Оба офицера удивленно глянули на меня. Шарипов тут же нахмурился. Его явно возмутило, что я влез в их разговор. Мне показалось, что он собирается что-то сказать, потому я, обращаясь к Наливкину, заговорил первым:

— Товарищ капитан, разрешите изложить свои мысли по этому делу.

— Селихов… — Выдохнул Шарипов недовольно, — у нас нет времени…

— Разрешаю, — благосклонно кивнул Наливкин.

Особист раздраженно сплюнул и явно собрался уходить, но я его остановил:

— Товарищ капитан, нам понадобится и ваша помощь тоже.

Лицо особиста осталось таким же недовольным, а вот в глазах блеснул интерес.

— О чем вы, Селихов? — Вместо него спросил Наливкин.

— Я считаю, что нужно рискнуть и допросить пленного.

Офицеры переглянулись.

— Селихов… — Хотел было воспротивиться Шарипов, но Наливкин его остановил, попросил особиста все же выслушать меня.

— Мы с вами понимаем, что этот человек не тот, за кого себя выдает. — Начал я, — более того, я почти уверен, что он не имеет никакого отношения к душманам, которые взяли Искандарова.

— Я тоже так думаю. Но пока что это ничего не меняет, — строго сказал Шарипов.

— Но зато, он явно говорил с теми, кто точно принадлежит к банде.

С этими словами я указал на погибших душманов, которых резал одноглазый. Они, обезглавленные, так и остались лежать аккуратным рядком. Аисты завязали им руки за спиной, а одноглазый, после казни каждого из них, аккуратно уложил головы духов рядом с их телами.

— Я предполагаю, что и неизвестные душманы, и «Аисты» тоже ищут Искандарова. Они шли по следу бандитов Камран-Хана. Думаю, им просто посчастливилось найти на стоянке членов банды этого вожака. Их захватили, допросили, а потом казнили.

— Считаешь, этот, — Наливкин кивнул назад, на раненного «духа», — может что-то знать о том, где находятся бандиты, которые захватили нашего разведчика?

— Совершенно верно. Я думаю, он может знать что-то полезное о том, где находится Искандаров. Но, как заметил, товарищ капитан, — я глянул на Шарипова, — времени основательно колоть пленника у нас нет. На счету каждая секунда. Но у меня есть кое-какие мысли о том, как вывести его на чистую воду. Как припугнуть. Причем эффективно, а главное, быстро. Правда, мне понадобится ваша помощь, товарищи капитаны. Ведь главная наша задача — вернуть Искандарова на Родину. И если все обстоит так, как я думаю, пленник сослужит нам в этом хорошую службу.

Офицеры переглянулись.

— Я против, — отрезал Шарипов. — В моих глазах ты, Селихов, потерял всякое доверие.

— А в моих — приобрел, — возразил ему Наливкин, — потому, выкладывай, Саша. Только быстро.

— Есть, — кивнул я и понизил голос: — Значит, идея такая…

Абади чувствовал, что напуган. Однако пока что у него успешно получалось бороться с этим страхом. Бороться и держать себя в руках.

— Че уставился? — Грубо бросил ему высокий и крепкий лейтенант, один из двух братьев, которых поставили над ним конвоем.

Второй, очень похожий на первого, стоял рядом и молчал. Покуривал сигарету.

Двое, как он понял, офицеров и сержант застыли немного в стороне и о чем-то тихо советовались. Другие представители группы советских бойцов занимались своими делами: один следил за собаками, обнюхивающими тела душманов. Другие разговаривали с освобожденными советскими пленниками. Оказывали им медпомощь.

Офицеры стояли слишком далеко, чтобы услышать хоть что-то. Потому Абади пытался подслушать разговор хотя бы солдат с бывшими пленниками.

В груди Саида щемило от страха. Это чувство не давало агенту сосредоточиться.

Единственное, что ему удалось узнать из разговора советов это то, что пленных расспрашивали, где они служили и когда, а еще по какой причине, оказались в плену.

Что ж. Судьба Абади была незавидна. Группа спецназа, а что это именно спецназ, Абади не сомневался, хотела взять его в плен и передать своим же, уже направившимся сюда силам.

О том, с кем именно Саид имеет дело, он догадался достаточно быстро. Отсутствие любых знаков различия на форме бойцов не сбило его с толку.

Оставалось уповать только на то, что «Черный Аист» успеет вернуться до момента, когда спецназовцы заберут его отсюда. Абади очень на это надеялся.

У шпиона не было абсолютно никаких иллюзий относительно того, что как только он попадет в руки советских спецслужб, то сразу расколется. И все же, он рассчитывал, что его наспех придуманная легенда, и как ему казалось, убедительная игра, введет советских солдат в заблуждение.

Они не должны понять, кто попал к ним в руки. А там уже ему на помощь вернется Нафтали. То, что командир «Чохатлора» захочет отомстить, не вызывало у Саида никаких сомнений. Вопрос был только в том, поспеет ли он вовремя.

Сейчас в этот самый момент, Нафтали упорно соображал, как ему задержать советский спецназ. Как сделать так, чтобы они не ушли раньше времени.

Он собирался претвориться, что ему хуже из-за раны. Притвориться неспособным не то что идти, даже встать с места. И уж точно неспособным ехать верхом.

«Немного времени, — думал он, — мне нужно выиграть лишь немного времени».

— Что это за чушь⁈ — Вдруг крикнул один из офицеров в звании, как он слышал, капитана, а по внешности — таджик, — вы и так уже поставили под угрозу операцию из-за этого душманского выродка! Нужно продолжать исполнять боевую задачу, а он будет лишь нас задерживать!

Кажется, среди военных, что совещались чуть в сторонке, назревал конфликт. Абади решил, что это хорошо. Чем дольше они будут спорить, тем больше времени потеряют.

— У нас нет выбора, — возразил другой мужчина, тоже капитан, и как понял Саид, командир всей группы, — с пленным нужно что-то делать, ясно вам?

— Я уже жалею, что он выжил! — Возразил таджик, — лежи он вон там, вместе с остальными, проблем бы было меньше!

От этих слов советского офицера, у Абади по спине и ногам побежали неприятные мурашки. Из-за этого рана в бедре заныла еще сильнее.

— И что вы предлагаете? — Спросил командир.

Таджик обернулся, холодно посмотрел на Саида. Абади сглотнул неприятный ком беспокойства, затерявший в горле.

— От него нужно избавиться. Иначе мы рискуем сорвать выполнение главной задачи.

Второй офицер засопел. Поджал губы.

— Как-то это… не по-человечески. Он же все-таки пленный.

— Выбирать не приходится, товарищ капитан! Либо его жизнь, либо жизнь советского разведчика! Решать вам! А этот душман же мог попытаться сбежать. И мы могли пресечь эту попытку силой оружия. Не так ли?

Командир советского спецназа наградил Абади суровым взглядом.

— Вы правы. Он мог бы… Ну, в конце концов, этот хотел наших ребят порезать. Селихов! — Позвал он сержанта, ждущего все это время рядом с офицерами.

— Я.

— Кончайте этого. Он будет нам обузой.

У Абади аж дыхание сперло. Несколько мгновений он боролся с желанием закричать им на русском, что его нужно оставить в живых. Что он важный человек, и сможет поделиться информацией в обмен на жизнь. Однако у Абади была крепкая воля. Потому он сдержался. А дальше, принялся быстро соображать, как же выкрутиться.

— Возьмите с собой товарища Шарипова. А душама отведите подальше, — продолжал командир, — куда-нибудь вон за те камни. Я сегодня на смерти уже насмотрелся. Хватит с меня.

— Есть, товарищ капитан, — невозмутимо ответил сержант, которого назвали Селиховым.

А потом он снял автомат с плеча и передернул затвор. Вместе с капитаном по имени Шарипов, направился к Абади.