Пограничник. Том 5: Охота на "Черный аист"

Глава 18

Тренировочная площадка, рядом с которой расположилась еще и полоса препятствий, находилась немного выше берега, над заставой.

Чтобы попасть на нее, нужно было подняться к опорнику, миновать его и, по неширокой тропе продолжить свой путь в горку.

Спустя метров двести, не доходя до тренировочной площадки для служебных собак, как раз можно было отыскать довольно скромный спортивный городок.

На спланированном, выровненном месте, много лет назад установили железные снаряды для физкультуры. Были тут турники, брусья, а также многочисленные лестницы: горизонтальные, чтобы проходить их на руках в подъем, и «с горки», вертикальные, разной ширины и высоты, для быстрого преодолевания.

На не очень длинной полосе препятствий, протянувшейся справа от площадки, пограничников поджидали железный лабиринт, «забор с подъемом», по которому следовало взбираться, снаряд, который мы назвали «разрушенным мостом», представлявшем из себя, по сути, несколько бревен на железных опорах, расположенных одно за другим, «разрушенную лестницу», и, в конечном итоге, ров.

Сегодня эта площадка стала местом проведения наших скромных соревнований, о которых договорились Таран с Наливкиным.

Утром, после подъема, свободные пограничники занялись привычной физподготовкой. Да только на этот раз работать пришлось не только в коллективе Шамабада, но и с «Каскадовцами», занимавшимися вместе с нами.

Когда мы разогрелись, то Таран и Наливкин построили нас у турников, на небольшой, но достаточно просторной полянке, чтобы начать эти «соревнования».

Солдаты, облаченные в майки и брюки или галифе, стали в шеренгу перед офицерами: сначала мы, потом спецназовцы.

— Значит так, товарищи бойцы, — начал Наливкин, которому Таран предоставил первое слово, — у нас тут товарищеские бои будут проходить. Потому, призываю вас не безобразничать.

— Я б личный состав на личный состав с ними бы сыграл, — шепнул мне Матузный, хитро кивая на шеренгу каскадовцев, стоящих рядом с нами, — Их пятеро, нас двенадцать. Численный перевес на нашей стороне.

— Я думаю, нельзя к ним вот так, как ты, несерьезно относиться. Это ж все же спецназ… — Смутился Канджиев, стоящий рядом с Матузным.

— Ну, я слыхал, Сашка того сержантика отделал нехило.

— Так это ж Сашка, — вздохнул Алим, — а мои вот, знания по рукопашному бою, на подножках заканчиваются. Я б вообще… Не очень бы хотел ни с кем врукопашную вступать. Мне больше нравится издалека врага бить.

Не присоединяясь к их спору, я только хмыкнул словам пограничников.

— Руками-ногами не бить, — с ухмылкой продолжал капитан, — в пах не бить. Не кусаться, не щипаться, за волосы не тягать. Разрешается применять удушающие, болевые приемы, броски и удержания. Цель поединка — свалить соперника с ног и принудить сдаться. Добивать — не разрешается. Всем понятно? Постараемся обойтись без травм. Нам всем еще боевую задачу исполнять.

«Так точно, товарищ капитан» — Ответили пограничники.

— Итак, кто хочет пойти в первой паре? — Спросил Наливкин.

Из его парней тут же вышел сержант Звада.

— Разрешите, товарищ капитан?

— Давай, Звада, так и думал, что ты вызовешься, — проговорил капитан.

Сержант прошел на край полянки, стал ожидать, кто же будет его соперником.

— Теперь ваши, товарищ старший лейтенант, — предложил Наливкин.

— Разрешите, — проговорил я и вышел из строя.

Внезапно, следом за мной шагнул Малюга:

— Разрешите, товарищ старший лейтенант!

Я глянул на Малюгу холодным взглядом. Гена стоял с решительным лицом по правое плечо от меня и смотрел прямо перед собой. Казалось, он не рисковал глянуть мне в глаза, ожидая увидеть там определенное недовольство. И, признаться, он бы его увидел.

Все потому, что я прекрасно понимал: Малюга, хоть и был хорошим пограничником и в смелости точно мог дать фору любому «Каскадовцу», но вот в навыках рукопашного боя, Гена им все же уступал.

— Много у вас желающих, — улыбнулся Наливкин.

— Разрешите! — Вышел вдруг вслед за нами Уткин.

— Разрешите, товарищ старший лейтенант!

— Разрешите!

— Разрешите!

Из строя вышли еще несколько человек. Это были Солодов, Матузный и Сагдиев.

— Ну, разогнались, — капитан «Каскадовцев» довольно рассмеялся. — Смелости твоим бойцам не занимать, товарищ старший лейтенант.

— Тако точно, товарищ капитан, — проговорил Таран с какой-то едва уловимой гордостью в голосе, — других парней в пограничники не берут.

— Ну, и кого решите выставить, — Спросил Наливкин, — товарищ старший лейтенант?

Таран быстро пробежался по всем вызвавшимся взглядом. Остановился на мне.

— Товарищ капитан, разрешите обратиться, — внезапно вклинился Звада.

— Чего такое, Виталя?

— Если возможно учесть мои пожелания, я бы хотел помериться силой и умением с рядовым Малюгой.

Капитан ухмыльнулся.

— И не боишься? — Рассмеялся он сдержанно, — Малюга покрупнее тебя будет.

— Ну, насколько я понимаю, товарищ капитан, целью наших товарищеских «соревнований», является познакомиться поближе. Ну и рассудить определенные споры. У меня с товарищем Малюгой есть кое-какой спор, который я бы хотел разрешить раз и навсегда. Естественно, в рамках установленных правил.

Таран поджал губы. Он явно хотел выставить меня на этот поединок. И Звада это прекрасно понимал. Хитрый он, конечно, этот Звада. Специально влез, чтобы не дать Тарану сделать задуманное.

Звада первым именно с Малюгой закусился. И видимо, прекрасно понимал, что сможет его одолеть. А вот по поводу меня, у него были определенные сомнения. Я видел это по глазам сержанта.

Да только если Таран сейчас не вызовет Гену, как минимум унизит Малюгу в глазах «Каскадовцев». Покажет им, что он в своем бойце не уверен.

И потому Таран вызвал.

— Рядовой Малюга, — на выдохе произнес Таран, — выйти из строя. Давай на поляну, Гена.

Малюга решительно нахмурился и пошел на наш импровизированный ринг.

Бойцы стали друг напротив друга, на противоположных краях полянки.

Звада был невысок. Худоватый, веснушчатый и рыжеволосый парень с вытянутым, костлявым лицом, он уступал в росте по-деревенски крепкому, похожему на сына кузнеца Малюге. Однако, как и в прошлый раз, такая разница в «весовой категории» совершенно не смущала спецназовца.

Это было видно по поведению Звады: он казался спокойным и хладнокровным. Малюга же, явно немного нервничал: глубоко дышал, поджал губы чуть не добела и стиснул кулаки. Часто моргал.

— Бойцы, на середину! — Приказал капитан Наливкин, вызвавшийся судить нас.

Малюга со Звадой сблизились.

— К бою!

Солдаты стали в стойки.

— Бой!

Малюга бросился на Зваду первым. Попытался схватить его за майку и с ходу свалить на землю. Сделал он это очень неуклюжим, чисто инстинктивным движением. Что называется, без всякой техники. Только и надеялся, что на превосходство в весе.

Звада был к этому готов: он схватил его за руку, используя вес самого Малюги против него, опрокинулся на спину, перекатился, уперев ноги Гене в живот.

Не прошло и нескольких мгновений, как Звада просто перекинул крупнотелого Гену через себя, ловко перекувыркнулся следом и оказался сверху. Схватил Малюгу за руку, принял ее на болевой прием.

Малюга стал извиваться под сержантом, стараясь как-нибудь высвободиться из его захвата. Однако безуспешно. Из такой позиции Гене было уже не выбраться. Каждое резкое движение причиняло ему боль в руке.

— Стоп! — Скомандовал капитан Наливкин.

— Нет, товарищ капитан! Я еще не все! — Хриплым, сдавленным голосом возразил вдруг Малюга.

— Стоп, говорю!

Звада отпустил. Отступил от лежащего на земле Гены. Тот быстро вскочил на ноги с таким видом, будто снова готов броситься в бой. В то же время Малюга разминал пострадавшую от захвата Звады руку.

— Нечестно, товарищ старший лейтенант! — Запротистовал он, обращаясь к Тарану, — я не сдался!

— Малюга, — строго глянул на него Таран.

— Боец, руку, — приказал Наливкин, — давай-давай. Покажи, не стесняйся. Если так нажму, больно?

— С-с-с-с… Немного.

— О-о-о-о… У тебя, боец, растяжение. Хоть и несильное. Ну ничего. Запястье звездочкой помажешь, к утру пройдет, — капитан обратился к Зваде, — ты давай, полегче. Нечего погранцов травмировать. Им еще боевую задачу по охране Границы исполнять.

— Виноват, товарищ капитан, — пожал плечами Звада, — рядовой Малюга не хотел сдаваться. А вы сами понимаете, я отступать не привык.

— Ишь боевой какой, — хмыкнул Наливкин. — Ну лады. В первом поединке победителем объявляется сержант Звада. Согласны, Анатолий Сергеевич?

Таран недовольно покивал. Предвосхитив возбухания Малюги, приказал ему вернуться в строй.

— Разрешите стоять против Звады, — внезапно для всех сказал я.

И погранцы, и «Каскадовцы» заинтересованно уставились на меня. Наливкин приподнял бровь. Едва заметно улыбнулся. Таран тоже хмыкнул.

— Звада только что провел бой. Ему нужна передышка, — сказал Наливкин, — ну ничего, может, кто другой из моих с тобой выйти захочет, товарищ сержант.

— Товарищ капитан, я не устал, — сказал вдруг Звада.

Спецназовец после поединка с Малюгой и правда даже не вспотел. Дыхание его оставалось ровным, словно он и не участвовал ни в какой борьбе.

— Могу и с сержантом постоять, — кивнул Звада на меня.

— Уверен? — Вопросительно приподнял бровь Наливкин.

— Так точно.

— Ну давай, стой, — капитан пожал плечами и глянул на Тарана, — давай посмотрим, на что способен этот ваш боец, товарищ старший лейтенант. Как он по фамилии?

— Селихов, — ответил Таран, — Александр Селихов.

— Добро.

— Селихов, выйти из строя! — Приказал Таран.

Я вышел на поляну. Мы со Звадой встали по разные ее стороны.

— Бойцы, на середину, — скомандовал Наливкин, — К бою!

Приблизившись, мы встали в стойки.

— Бой!

Хитрый Звада не стал с ходу бросаться на меня. Он принялся неторопливо сближаться, оценивая своего соперника.

Я тоже не спешил. Секунд десять мы не шли на близкий контакт. А потом оба будто бы взорвались: Звада кинулся ко мне, схватил за одежду. Я тут же перехватил его руку, ловко подставил подножку, кинул сержанта через бедро. Когда он грохнулся на землю, я уже был сверху и прижал его к земле коленом.

Сержант аж покраснел от удивления. И без того вытянутое лицо Звады, вытянулось еще сильнее. Глаза округлились. Видимо, он не совсем осознавал, что только что произошло.

Все, кто был на площадке, просто затихли. Казалось, солдат и офицеров поглотила пограничная тишина.

— Сдаешься? — Развеял я ее, глядя Зваде в глаза.

Тот, медленно понимая, что я уложил его на лопатки, стиснул зубы, глубоко задышал.

Внезапно, вслед за моим голосом, раздались отрывистые аплодисменты. Это был капитан Наливкин. Он просто уставился на нас со Звадой и захлопал в ладоши от удивления.

Через секунду, к нему очень робко присоединились «Каскадовцы», а потом и наши погранцы.

— Я… Я поскользнулся! — Гортанно крикнул Звада, приходя в себя и стараясь перекричать аплодисменты, — поскользнулся на траве! Это не считалось!

— Я повторяю вопрос, — проговорил я, прекрасно понимая, что никто не поскользнулся. Бой был по всем правилам. — Сдаешься?

— Стоп! — Крикнул Капитан, отмечая, что этот раунд закончен.

Я встал.

— Товарищ капитан! На траве скользко, я просто поскользнулся! — Поднимаясь, протестовал Звада. — Я требую дополнительный раунд!

Капитан хмыкнул.

— Впечатляет, Селихов. Ты учился армейскому рукопашному бою? — Спросил капитан, — знакомые движения. Узнаю школу майора ВДВ Зимородова. Ты знаком с ним, что ли?

— Нет, не знаком, — солгал я.

Ну или почти солгал. Ведь фактически в этой моей жизни я и правда не был знаком с Зимородовым. А вот в прошлой мы даже дружили со старым афганцем, когда он уже носил звание полковника.

— Товарищ капитан! Я хочу еще раунд! — Зло проговорил Звада.

— Ну, если товарищ старший лейтенант не возражает, — пожал плечами Капитан, — ну и, конечно, если сержант Селихов согласен.

— Согласен, — хмыкнул я.

Таран пожал плечами.

— Ну что ж. Не вижу оснований не согласиться.

— Я хочу усложнить правила! — Сказал Звада, капитану, — полный контакт. Сержанту Селихову просто повезло сейчас. В серьезном бою он против меня и тридцати секунд не продержится!

— Ты не продержался и пяти, — ехидно заметил я.

— Я поскользнулся! — Зло крикнул мне Звада.

— Сержант, остынь, — осадил его Наливкин, — я же сказал, без всякого мордобоя. У нас товарищеские соревнования, а не драка.

Звада помрачнел.

— В лицо не бить, ни руками, ни ногами, — вдруг разулыбался капитан, — в пах тоже. Только по корпусу. Как вы на это, товарищ старший лейтенант?

Таран потемнел лицом, услышав предложение капитана. Глянул на меня. Я едва заметно кивнул начальнику заставы.

Если Звада хочет играть по-серьезному, я не мог не дать ему такую возможность. За одно и проучу его за то, что он сделал с рукой Малюги.

— Хорошо, но предупреждаю, — сказал Таран, — Селихов у нас знаменитость. Вам не жалко вашего сержанта, товарищ капитан?

Наливкин рассмеялся.

— Не думаю, что сержанту что-то угрожает. Максимум — оказаться на лопатках.

— Ну-ну, — хмыкнул Таран и обратился ко мне: — Саша, постарайся не помять товарища сержанта Зваду.

— Только если при одном условии, — сказал я.

Наливкиным явно овладел азарт. Он скрестил мощные руки на груди.

— Вот это уже интересное дело. О чем вы, товарищ Селихов?

— Товарищ Сержант тут очень невежливо обошелся со мной, моими товарищами и нашей заставской лисой. А извиниться ему возможности так и не представилось. Потому я буду рад, если он сделает это, как только проиграет наш с ним второй бой.

— Еще чего, — Нахально прыснул Звада.

— Ну а я считаю это вполне спроведливым, — вдруг неожиданно для всех, сказал капитан Наливкин.

У Звады снова округлились глаза от удивления.

— Товарищ капитан, да вы что?..

— Не хочешь извиняться, Звада? Тогда не проиграй Селихову, вот что! Ну что, бойцы, готовы?

— Так точно.

— Так точно!

— Тогда давайте на середину. К бою!