Одаренный (2)

Глава 12

Твари умели телепортироваться! Хорошо, что не на большие расстояния. Правда, мы заметили это слишком поздно, когда один упырь уже оказался вплотную ко мне. Первую секунду я даже растерялся, когда сбоку, в метре, из ниоткуда появился полупрозрачный силуэт, замахивавшийся передней конечностью.

Я едва среагировал, но рефлексы тела не позволили мне синхронизировать действие с мыслью.

Кончик черного острия лезвия-руки рассек мне кожу и даже поверхностный слой мышц правого плеча. От резкой боли я вскрикнул и дернулся, отшатнувшись и опрокидываясь на землю. Упырь уже делал второй замах, чтобы пригвоздить мое тело к брусчатке, но вмешался кто-то из преподавателей. Тварь за секунду смяло словно лист бумаги, а меня подхватила невидимая сила и потащила к крыльцу. Это была Троицкая, мастер телекинеза.

Странное дело, но кровь остановилась практически мгновенно. Нет, она все еще шла, но уже не так интенсивно, как в первые секунды ранения. Критической потерей крови это обернуться точно не могло. Я лихорадочно соображал, что случилось, но тут же вспомнил.

«Веля, красавчик!»

Выпитый мною по ошибке эликсир Регенерации начал действовать еще до того, как я получил рану. Не мудрствуя лукаво, я выжал в рот зелье белково-витамино-минерального комплекса, ака, эликсир Насыщения.

Сразу трех преподавателей мы потеряли из-за невнимательности. Возможно, моей. Возможно, общей. Мое ранение заставило отвлечься как минимум большинство из них.

Тварь появилась практически среди нас, замахнувшись конечностью сверху вниз. Сила удара была чудовищной, даже несмотря на внешне хрупкое тело упыря.

Одному преподавателю начисто снесло полголовы, второму — верхнюю часть туловища — от ключицы до поясницы, а в теле третьего лезвие застряло где-то в районе тазовых костей. Преподаватели инстинктивно отшатнулись.

Первым среагировал директор. Забрызганный кровью, он судорожно взмахнул рукой. Монстра вместе с его жертвами откинуло довольно далеко и почти сразу располосовало на фрагменты.

Нам помогла завывающая пурга, которую Акакий Владмирович разогнал до немыслимых скоростей прямо перед входом. С чего он взял, что это должно было помочь…

Да, точно помогло. Монстры не телепортировались, они перемещались в невидимости, причем совершенно беззвучно. Иначе хрен бы тот упырь мог подойти незамеченным на расстояние удара.

Среди порывов ветра я сразу заметил что-то необычное — расплывчатый прозрачный силуэт в области, обтекаемой снегом и потоками воздуха. Тварь уже прыгнула, выставив обе передние конечности, и готовилась пронзить Аглаю Федоровну.

Среагировали сразу трое. Выстрелила молния, огненная стрела и осколок льда. Я среагировал раньше всех, но было затраченно много времени на трансформацию льда из пара, поэтому удар пришёлся уже на мертвого упыря. Вернее, на то, что от него осталось — обугленной груды плоти.

Директор, не жалея сил, разгонял ветер до немыслимых скоростей, создавая препятствие для невидимых тварей. Все еще сидя и зажимая рану левой рукой, я решил посодействовать ему.

От ледяной горки откололся приличный кусок — целая глыба. Еще в полете она разлетелась острыми фрагментами, и, повинуясь потокам воздуха, осколки начали курсировать в воздухе. Я лишь удерживал их на весу.

Эффект от синхронной работы превзошел все ожидания. Осколки льда моментально выдавали подкрадывающихся в невидимости тварей. А после обнаружения, жить им оставались сущие мгновения. Кто-то из преподавателей успевал среагировать, но быстрее всех чаще был я. Сотни парящих осколков не оставляли шансов на выживание. Некоторые из них — самые ближние — тут же меняли курс, чтобы уничтожить тварь, буквально разорвав её на части.

Я послал мысленную команду. Тела полностью промерзших ящеров, убитых мною в первые минуты вторжения, с треском расколотого льда упали на крыльцо, создавая импровизированную баррикаду. За ящерами пошло все остальное — обугленные фрагменты тел, снег, который пурга уже изрядно навалила.

Директор уставал, это было заметно даже сквозь запорошенное снегом лицо. Он бледнел на глазах.

— Отпускай! — услышал я голос Аглаи Фёдоровны. — Отпускай!

Он отпустил и завалился от истощения. Его успели подхватить и начали волочить в здание учебного корпуса. А я к этому моменту закончил достраивать баррикаду, потратив остатки сил на материализацию воды, чтобы скрепить все элементы воедино.

Мы отступили в здание, но от прохода далеко не отходили. Я устало сел прямо на ламинат.

Только сейчас, в тепле, я понял, насколько замёрз, а недавняя потеря крови только усиливала этот эффект. Конечностей я не чувствовал, а ноги буквально жгло. Я стянул ботинки, кожа которых промерзла настолько, что стала каменной. Каменной и холодной. То же самое случилось и с одеждой, впитавшей мою кровь.

Завывания локального шторма прекратились, а все осколки льда упали на землю с треском, разбиваясь. На улице теперь полностью властвовала пурга.

— У нас есть Восстановление? — поинтересовался я, глянув на свою почти пустующую Шкалу сил.

Говорить никто не хотел. Все были измотаны до предела. По отрицательным кивкам преподавателей я понял, что мы пустые. Лишь только Троицкая сидела в странной позе с закрытыми глазами.

— Что она делает? — поинтересовался я.

— Восстанавливается, — устало ответил кто-то из учителей. — Нам бы тоже не помешало.

— И быстро можно восстановиться таким образом?

— Дубравин, — раздался слабый голос очнувшегося директора, — сейчас не время.

Я только хотел было возразить, что сейчас самое время, когда мы услышали звон бьющегося стекла. Затем еще один, и еще…

Твари, выбив остатки остекления вместе с рамами, забирались внутрь учебного корпуса.

— Все к залу! — так же вяло скомандовал директор. — Троицкая и Марков остаются.

Уставшие, промерзшие, в крови своей и крови товарищей, мы, наверное, представляли собой жалкое и пугающее зрелище.

Так и было, стоило нам войти в актовый зал. Перепуганный гул и шепот, исходящий от студентов, сменил все недавние звуки.

Не в силах стоять, я присел на пустующее кресло первого ряда.

— Фу-ух, — я устало выдохнул, намереваясь хотя бы пару минут отдохнуть, но тут меня осенило великолепной идеей, заставившей снова встать. Я повернулся к шести сотням перепуганных лиц.

— Друзья, — начал я, взывая к своим ораторским способностям, которых у меня отродясь не было, — короче. Мы устали, и сил больше нет. Если у кого-то из вас есть эликсиры Восстановления, то было бы неплохо поделиться. Иначе нам конец.

Ошалевшие студенты и учителя посмотрели в мою сторону. Аглая Федоровна устало расхохоталась, заваливаясь в кресло.

— У меня есть тюбик, — поднял руку смутно знакомый парень. Кажется, мой однокурсник.

— У меня тоже, — отозвался еще кто-то.

— У меня два, но только в общаге.

— В общаге не пойдет, — отрицательно кивнул я. — Только с собой. Здесь.

— У меня только на глоток.

— У меня леденец, — поднял ручку Велимир.

— У меня их два.

С миру по нитке. За пять минут мы собрали все озвученное и разделили между боеспособными членами отряда. Настроение у всех заметно поднялось. Хотя эликсира было маловато. Лично мне достался крохотный глоточек, который восполнил Шкалу чуть более чем на треть.

— Студенты четвертого курса боевого факультета, выйти из строя! — скомандовал я.

Странное дело, но высокородные дворянчики охотно подчинились, хотя каждый из них прекрасно знал, кто я. В любой другой ситуации меня бы, наверное, просто послали, но не сейчас. Все понимали, что на кону. Да и репутация у меня была неплохого боевика, способного защитить и имеющего право сейчас командовать.

— Ваша задача — принять на себя первый удар, если вдруг в зал прорвется все, что непохоже на людей. Не усердствовать. Вокруг вас люди. Использовать только маломощные Конструкты, иначе спалите здесь все к чертям.

Не успел я договорить, как раздался характерный взрыв огненного шара. Прямо внутри здания.

Кто-то из Пиромантов, что стояли перед входом в актовый зал, вступил в бой.

«Идиоты», — мысленно выругался я. — «Не сожрут, так сгорим».

Я выскочил за дверь с четким намерением затушить огонь. Но оказывается, Пироманты сами могли это сделать. И с чего я решил, что самый незаменимый тут? Зато вот обгоревшая тушка упыря имелась.

Взглянув вперед по широкому коридору и увидев питьевой кран, меня снова осенила великолепная идея. Осталось только добраться до крана живым.

Добрался без проблем. Монстры, видимо, еще шныряли по огромному зданию, но так вечно продолжаться не может. Все равно отыщут.

Материализовав перед собой четыре крохотных осколка льда, я заставил их плыть чуть впереди меня.

Осторожно обходя тушу обгоревшего упыря, стараясь не наступать на вырванные щепки ламината и куски облицовки со стен, я двинулся к фонтанчику.

Пить, кстати, тоже хотелось, но еще больше мне нужна была вода. За металлической оболочкой трубы я её практически не чувствовал и сделал для себя неприятное открытие — железо гасит восприятие.

Дошел до фонтанчика без проблем, открыл его и только собирался вернуться, как случилось нападение.

Упырь не стал уходить в невидимость, выскочив из-за угла, с лестничного пролета, он бросился в мою сторону.

— Наивный, — вслух произнес я.

Фраза еще не была произнесена полностью, как все четыре ранее созданные мною осколка льда спаялись в один. Стремительный полет, смачный звук разрывающей плоти, хруст-треск, и голова твари разлетелась на части. Я загнал осколок прямо ему в пасть и там же взорвал его.

Я быстро взглянул на фонтанчик. Вода в небольшой раковине не накапливалась. А так как я был все еще без обуви, то пришлось снять носок и заткнуть сливное отверстие.

Сделав то, зачем приходил, я начал медленно отходить, не поворачиваясь спиной в сторону, откуда выскочил упырь, поэтому следующее нападение не прозевал. Вода из раковины воспарила и снова превратилась в лед. Результат был тем же самым — тварь осталась без головы. Слишком легко.

Взглянув на Шкалу, которая уже показывала треть от общего числа, я засунул в рот леденец, за который Велька получил от меня поцелуй в макушку. За выдержку. Я бы в его возрасте слопал бы сладость, даже не задумываясь о последствиях. От страха, так сказать.

Воды прибывало. С открытым краном я мог уже воздействовать на неё, то есть тупо создать напряжение в трубе и разорвать её, но это отняло бы последние крупицы силы, которых могло не хватить даже на банальное управление водой.

Я тянул воду за собой. Из неё я собирался сделать многометровый заслон прямо перед входом в актовый зал, от пола до потолка. Было бы неплохо заморозить его, но в теплом помещении он быстро растает.

Троицкая и Марков вернулись за оставленной им порцией эликсира Восстановления. На самом деле — нет. Воздвигнутая мною баррикада пала, и они здраво отступили.

— На территории не только меченогие, но и какие-то другие существа, — устало произнесла она, взглядом ища место, куда бы свалиться, чтобы передохнуть.

Вода прибывала медленно, слишком медленно, чтобы создать хотя бы двухметровый заслон. А монстры уже перешли к атаке, и с каждой минутой их становилось всё больше и больше.

Я убил еще около десятка, преобразовывая воду в лед. Уже сотню раз пожалев, что не выведал у Озерова секрет создания той самой воды, которая меня спеленала.

«Вот бы я развернуться мог», — с досадой думал я, тревожно поглядывая на Шкалу сил. Сил создавать лед уже не было, ещё чуть-чуть, и придётся перейти на Критическую часть — резерв, после которого либо смерть, либо кома, что равносильно смерти.

Остальные одарённые чувствовали себя не лучше. Все преподаватели выдохлись. Многие валялись без чувств.

В широченном коридоре уже образовался практически непроходимый заслон из трупов меченогих упырей. Можно было бы создать полноценную баррикаду, но сделать это под постоянными атаками монстров было проблематично.

Я уже просто оперировал только водой, просто повесив огромный вертикальный ковер — от возвышенности из трупов до потолка, но толщина этого сооружения позволяла упырям проскакивать сквозь него. Я, словно мифический некромант, потянул влагу уже из трупов. Аура уже не защищала их, так что воздействовать на тела было возможно.

От меня требовалось только замедлить врывающихся существ, на большее я был уже не способен. А те одаренные, у кого оставались крупицы силы, добивали монстров. И вроде ситуация патовая, но силы были не бесконечны ни у кого.

Рядом со мной, возле входа в актовый зал, стояла уже пятая группа студентов четвертого курса. Первые группы уже выдохлись, и, кажется, одному из них уже не помочь. Первые потери среди детей. Это особенно тревожило и наводило на совсем уж плохие мысли.

— Где эти *бучие лекари! — со злостью произнес я. — Где они?

Я выдыхался, еще минута, и вынужденно придется задействовать Критическую Шкалу. Какое-то время после этого я еще продержусь, но что будет через десять минут?

Ледяной заслон-горку, воздвигнутую мною, раскалывали. Я отчетливо чувствовал это. Около сотни меченогих с остервенением долбили лед копьями-конечностями, откалывая кусок за куском. Еще пару метров, и они ворвутся в зал через огромные витражные окна. Я не мог переключить внимание еще и туда, да и сил не было, чтобы оперировать льдом.

Умирать очень не хотелось, но и сдаваться я не собирался. Не тот враг, которому можно сдаться в плен. И договориться невозможно.

Я уже прокручивал в голове сцены, как меня проткнут, отсекут голову и разрубят тело. А потом начнется резня… дети… Велька…

Вдруг я почувствовал внезапный прилив сил. Да еще такой, что у меня даже закружилась голова. Перед глазами вспыхнуло, а потом я увидел знакомое лицо. Альберт Елисеевич — академический лекарь и преподаватель соответствующего факультета.

— Где же ты раньше-то был? — под нос произнес я сквозь сжатые зубы.

С силой пришла и злость. Стена воды сразу превратилась в лед и разлетелась осколками. Я взглянул на Шкалу сил. Размер не изменился, но вот только она сияла и не сдвинулась назад, даже когда я превратил сотню литров в лед.

Только лишь лицо Лекаря исказилось гримасой боли. Альберт Елисеевич сжал зубы, но стал вливать в меня совсем сумасшедший поток. Где он её брал в таком количестве? Неужто целители настолько сильны?

Ответ пришел сам собой. У Силы появился привкус — страх, испуг, восторг, надежда. Воздух, огонь, земля и всё прочее, что даже и не разберешь.

Помимо своих сил, академический лекарь отдавал силу студентов. Он словно пылесос вытягивал её даже у самых маленьких, оставляя им ровно столько, чтобы они не умерли, но мирно заснули от усталости.

Шкала сияла… нет — СИЯЛА!