Ода чуждых земель

ГЛАВА 39

Дес безмолвен, когда мы покидаем тронный зал; слышна лишь его поступь на поверхности стен. Он скрывает нас тенями, и с каждым последующим шагом свечи, близкие к нему, затухают, а великолепные растения Мары увядают.

— Что произошло. — Десмонд даже не спрашивает.

Я чувствую, как он дрожит от злости, борясь с каким-то импульсом, чтобы не разорваться, сдаться и разрушить тут все. Его тело практически гудит от этой нужды.

— Они собирались наказать человеческую девушку. Она была изнасилована. — Мне приходится успокоить себя от боли в течение нескольких секунд, чтобы продолжить: — Я не могла им позволить.

Его взгляд — неистовый и измученный — опускается на меня, и я вижу, что большая его часть борется со злостью. И если он не удержит ее надлежащим образом, то превратится в Халка.

— Поэтому ты понесла наказание вместо нее. — У его слов нет интонации, так что понятия не имею, о чем он думает.

Я киваю, а его настроение все продолжает чернеть.

Дес выносит меня из дворца, пересекая дворы, и направляется в нашу гостевую комнату. Тьма, упрятанная им глубоко внутри, теперь охватывает дворцовые территории, заслоняя небо и высасывая жизнь из растений, к которым прикасается. Феи перестают заниматься своими делами, когда видят нас — рассерженного Короля Ночи и его пару, с которой капает кровь на каменные дорожки.

Мой взгляд немного мутнеет, что вызвано или болью, или потерей крови. Как только мы приближаемся к кедровому дереву, на глаза попадаются несколько стражей Ночи, которые осматривают периметр. Как только те видят нас, сразу подбегают.

— Нужен целитель, — приказывает им Торговец.

И, также быстро, как и подбегают, они рвутся исполнить приказ.

Дес несется вверх по лестнице вокруг дерева. Когда мы доходим до комнаты, он пинает дверь так, что та разлетается вдребезги, и направляется к кровати, кладя меня аккуратно на живот.

— Мы исцелим тебя, любимая, — обещает мне Десмонд, убирая локон волос с моего лица.

Я киваю ему, проглатывая эмоции, потому что ощущаю дрожь и беззащитность. Просто я не привыкла к тому, чтобы обо мне заботились, и забыла, как это мило — быть важной кому-то, и насколько нежным может быть жестокий Торговец.

Он выпрямляется, и секундой позже слышу, как Торговец ругается, вздыхая, из-за того, что, по-видимому, осмотрел ущерб, нанесенный крыльям. И затем его руки касаются меня, поглаживая кожу. Чувствую, как его магия просачивается внутрь, притупляя боль ран.

Я выдыхаю с облегчением, бунтующий желудок успокаивается от того, что пульсирующая боль в ранах успокаивается.

— Это уберет боль, ангелочек, — произносит Дес, — но в моей магии нет склонности к исцелению. — Он присаживается ко мне, взяв за руку. — То, что ты сделала…, — Десмонд разглядывает мое лицо, — никто не забудет. Ни женщина, которую ты защитила, ни тронный зал, полный фей, ни Королева Флоры, ни ее супруг… даже я. Мара может и носит корону, но каждый в зале видел сегодня, кто был настоящей королевой.

Горло сжимается. Он заставляет меня расплакаться.

— Я просто не могла стоять и смотреть…

Десмонд прерывает меня поцелуем.

— Я знаю.

После этого кто-то стучится в остатки двери. И моментом позже слышу несколько шагов, когда солдаты заходят к нам в покои, приводя с собой фею-целителя.

Дес слезает с кровати, чтобы поговорить с группой. В течение минуты я слышу только тихое бормотание, затем Торговец и целитель подходят ко мне.

— Но она — человек, — возражает фея, когда видит меня.

Тени в комнате сгущаются.

— Так и есть. — Дес произносит слова, как вызов.

— Разумеется, вы знаете, что наша магия не работает на…

— Лечи ее или поплатишься жизнью, — приказывает Дес женщине.

В комнате зависает тишина на несколько секунд, затем слышен дрожащий вздох.

— Я сделаю все возможное, Ваше Величество.

После Дес встает вновь рядом со мной.

— Хватит наезжать на невинных фей, — вздыхаю я.

— Никто здесь не невинный, — говорит Десмонд злобно.

Я немного дрожу — кожа похолодела. Не знаю, от тяжелой ли потери крови это или просто от шока. Дес берет меня за плечо, и его магия снова действует, пытаясь согреть меня.

— Хочешь знать секрет? — шепчет он, переплетая пальцы с моими.

— Как и всегда, — шепчу я в ответ, не вбирая тот факт, что мы находимся в комнате с посторонними людьми. Зная свою пару, то, что он собирается рассказать мне, либо не прям уж и великий секрет, либо просто сделает наш разговор неслышимым.

— Перед тем, как моя мать стала писцом, даже перед тем, как стала младшей женой, она была шпионом, — признается Дес, заглаживая мне волосы назад, пока говорит.

Знаю, что он просто пытается как-то отвлечь меня, но это работает. Я поглощаю историю, пока фея-целитель легко проводит руками по крыльям. Она, скорее всего, вправляет кости, но магия Деса такая мощная, что то, что должно быть адски больно, чувствуется небольшим дискомфортом, который я могу игнорировать, пока Десмонд завлекает мое внимание.

— Как она перешла от шпиона к жене? — спрашиваю я тихо.

— Она помешала заговору против короля. — Дес смотрит на наши сплетенные руки.

Я все еще чувствую нечеловеческую злость в дрожащем вздохе и вижу ее в потускнении комнаты, но ничего не говорю. Король Ночи может и пугает остальной мир, но только не меня.

— Иногда удивляюсь, насколько сильно она позже жалела о том, что была на службе в тот день, — продолжает Десмонд. — Отец позвал ее в тронный зал, чтобы лично поблагодарить за то, что она спасла ему жизнь. Неизвестно, какими словами они обменялись, но она, должно быть, покорила его, потому что к концу встречи, отец снял ее с поста и сделал очередной женой.

На этом я приподнимаю от удивления брови.

— И она была не против?

Дес испускает смешок с выдохом.

— Нет, ни в коей мере. Она была той, которую бы ты назвала «жена по неволе». Но в то время в моем королевстве все было по-иному, и отец… он правил совсем иначе, нежели я.

Чем больше я узнаю о матери любимого, тем больше жалею, что не знала ее. И чем больше слушаю про отца, тем больше не нравится мне этот фейри.

— После ее смерти я никогда даже и не думал, что встречу такую же женщину, как и она, — говорит Дес. — Того, кто многое пережил и все еще отличает порядок от хаоса. Кого-то сильного и смелого. — Его рука сжимает мою. — И затем я встретил тебя.

Я моргаю несколько раз.

Дес уходит от старых воспоминаний.

— Когда я увидел тебя, лежащую там, со сломанными крыльями…, — он качает головой, — все это перенесло меня обратно в тот вечер в тронный зал Карнона и тогда… тогда, когда умерла моя мать.

Я и… понятия не имела. Неудивительно, что Дес становится безжалостным, когда дело доходит до обидчиков женщин; это коснулось его самого.

Время для историй заканчивается, и спустя полчаса Дес уже ходил по комнате туда-сюда.

Его шаги останавливаются.

— Ну? — требует он ответа.

Целитель, метаясь надо мной, выпрямляется, бросая еще одну кровавую тряпку в умывальник.

— Это все, что было в моих силах, — говорит она. Ей удалось скрепить кости крыльев обратно и частично зашить рассеченную кожу на крыле, но очевидно, что повреждения даже не близки к исцелению.

Тени перемещаются по комнате и сгущаются. Сегодня и вправду загадка, какое настроение у Деса.

Не знаю, к чему была та пустая угроза Десмонда, когда он приказал фее исцелить меня ранее, но она сделала все, что смогла. Не ее вина, что магия фей и людей несовместимы.

— Темпер, — бубню я.

Дес подходит ко мне.

— Что ты сказала, ангелочек?

— Приведи Темпер. Она может помочь.

Вы бы не поверили, что чародейка, склонная ко злу, может хорошо исцелять. Доказательство тому, что Судьба — та еще ироничная сука.

Как оказалось, нам ничего не приходится говорить Темпер; уже сломанная дверь в нашу комнату вообще слетает с петель.

— Калли. — Сила льется из ее голоса.

Осторожно я приподнимаю руку и слабо ей машу. Темпер вламывается в комнату с диким взглядом.

— Кого мне надо убить?

Дес складывает руки.

— Тогда тебе придется встать в очередь.

Подруга доходит до меня, бросая взгляд на спину и резко вздыхает.

— Детка, что случилось? — Ее голос переходит из злобного в панический. Не очень хороший знак, когда Темпер сжаливается над кем-то. Я, должно быть, выгляжу хуже, чем думаю, раз у Темпер такая реакция.

Дес подходит к ней сзади.

— Мне нужно, чтобы ты ее вылечила. — Теперь и его голос на грани паники.

— Да ни хрена ж себе, — произносит она, кладя руки на мои крылья, затем закрывает глаза, издавая низкое гудение.

Почти сразу же я чувствую магию Темпер в действии. Магия Деса — кромешная тьма и извивающиеся тени, ее же похожа на тепло, идущее из печи. Когда подруга открывает глаза, они мерцают. Она продолжает гудеть, ее низкий голос звучит мрачно.

— Торговец, — говорит Темпер, — скажи мне, что случилось.

Мы переглядываемся с ним. Последний раз, когда Темпер была не в себе из-за меня, она снесла портал.

— Что ты уже знаешь? — интересуется Дес.

— Только то, что рассказал Малаки…

Малаки рассказал об этом Темпер? Этот фейри официально ею забит.

— … что Калли ранена, и мы, возможно, скоро сваливаем.

— Ого, — произношу я, начиная садиться, — мы скоро уходим?

Темпер упорно укладывает меня обратно.

— Что еще я пропустила? — настаивает она.

Прежде чем Дес мог бы объяснить, я отрезаю его.

— Они хотели высечь человека, который был изнасилован, — начинаю я.

И продолжаю рассказывать Темпер остальную часть истории с момента, когда Дес вышел из зала до момента, когда вынес меня.

К тому времени, как я закончила, Темпер полностью восстановила мои крылья. Они зудят, где регенерировала новая кожа и кости, но помимо, можно сказать, что они совсем обновились.

— Где эта пи*дапрое*ина? — вспыхивает подруга, имея в виду Мару. — Я убью ее.

Дес тяжело улыбается, и, боже мой, хуже их враждебности, может быть только дружба.

Стук о… дверной проем прерывает Темпер от напыщенной речи.

За «дверью» ждет человек-мужчина, наклонив вперед голову, с букетом полевых цветов в руке.

— Да? — произносит Дес, направляясь к нему.

— У меня подарок для пары Короля Ночи, — уточняет он, приподнимая немного цветы, пока говорит.

Я встаю с кровати.

— Калли, — говорю я, пересекая комнату, и беру букет. — Спасибо тебе за цветы.

Он, колеблясь, приподнимает голову, и я смотрю в его холодные, зеленые глаза.

— Спасибо тебе за то, что сделала, — произнес мужчина тихо. — Никто из нас не забудет.

Ему даже не надо уточнять, к кому относятся «нас».

Он вновь опускает голову и затем уходит, опускаясь по лестнице.

— Подожди! — кричу я, выходя из покоев.

Мужчина оборачивается.

— Вам необязательно так жить, — говорю я. — Никому из вас. На Земле полно мест для всех.

Но тот улыбается.

— Мы ценим вас и ваше нестандартное проявление уважения. Возможно, однажды мы уйдем. А до тех пор… — Мужчина кланяется мне головой и уходит.

Я в отчаянии опускаю плечи. Рим строился не один день, но все равно тяжело осознавать, что эти люди будут продолжать жить здесь, где у них довольно мало прав.

— Ну, — говорит Темпер, когда я вхожу обратно в комнату, — полагаю, мы взбаламутили какое-то дерьмо, поэтому отчаливаем.

Дес, кажется, совсем не против.

Я чувствую отчаяние и то, как боль наполняет и душит изнутри. И внезапно понимаю, что не могу этого сделать.

Молнии впиваются в вены. Вероятно, если откинуть все страдания, неуверенность в себе, разочарование и труд, то можно наткнуться на нерушимую сердцевину. На то, что не может быть разбито жадностью, похотью или насилием. На то, что не совсем является магией, но, тем не менее, имеет силу.

— Нет, — произношу я, поворачиваясь к Темпер. — Я не сбегу отсюда.

Когда смотрю на пару, его уголки губ начинают приподниматься.

— Время показать Потустороннему миру, какими сильными могут быть рабы.