Ода чуждых земель

ГЛАВА 28

В эту же ночь я лежу в объятиях Деса; звезды вернулись на небо, которому они и принадлежат. Несколько волшебных огоньков висят в воздухе над нами, мягко освещая комнату. Дес гладит мне спину, задевая крылья. Щекой я прижимаюсь к его теплой груди. Если бы у меня был дом, то сейчас он был бы прямо здесь.

— Расскажи мне об отце, — говорю я, проводя пальцами по мышцам, которые тянутся вниз по торсу.

Дес выдает смешок, лишенный радости.

— Разве я не напугал тебя ранее?

Я поднимаю голову и одариваю его озадаченным взглядом.

— О чем ты говоришь?

Рука на спине останавливается, и, когда вновь продолжает гладить, начинает выводить простые рисунки. Интересно, если бы у него была бумага и карандаш, чтобы эти рисунки изображали.

— Говорят, что я перенял характер от отца, — признается Десмонд.

— Кто говорит? — спрашиваю я тихо.

— Известно, что королевская родословная Царства Ночи подвержена жестокости, — говорит он, уклоняясь от вопроса. — Вот почему моя мать учила меня контролировать злость, и именно это сделало меня безжалостным, когда я вступил в «Ангелы Тихой Смерти».

Мне хочется спросить его о братстве, но умалчиваю спрашивать, боясь, что он не позволит мне узнать о том, что действительно хочу.

— Даже сейчас, — продолжает Дес, — когда работаю над характером, могу потерять контроль.

Как сегодня ранее.

Хочется сказать ему, что он слишком себя занижает. Когда я думаю о Десе и контроле, то вспоминаю все эти месяцы, которые провела в старшей школе, пытаясь безрезультатно вывести его из себя. Или, когда он нашел меня в тронном зале у Карнона, окровавленную и сломленную, Десмонд не спускал с привязи гнев до самого последнего момента.

Но не указываю на это. Вместо этого спрашиваю:

— Твой отец терял контроль?

Дес поднимает руку к моим волосам и пропускает их между пальцами.

— Иногда бывало… из того, что я слышал, — говорит он. Глаза устремляются куда-то в пространство. — Обычно, когда у него невзначай случалось что-то неприятное.

Я кладу голову обратно ему на грудь.

— Ты все еще не ответил на мой вопрос.

О Десе я не знаю многого — о вековых воспоминаниях, которыми он не удосуживается делиться. И мне хочется знать абсолютно каждую деталь его жизни, и одна из них в виде отца, кажется особенно важной.

— Тогда вероятно, — кончик пальца касается моего носа, — тебе стоит задавать более четкие вопросы.

— Дес.

Я слышу, как воздух тяжело покидает легкие в его груди.

— Из всех забавных, безнравственных маленьких секретов, о которых ты могла спросить меня, ты интересуешься именно этим…

Как понимаю, Десмонд испытывает неловкость. Так по-человечески, и так не похоже на мою пару.

— Не люблю разговаривать о нем, — признается Дес. Ага. Боже, я была права. — Он убивал своих детей, — вдруг выпаливает он.

Я напрягаюсь в его объятиях.

— Когда я был зачат, — продолжает Дес, — он убивал всех своих детей. Взрослых, детей, даже младенцев.

Я не дышу в течение нескольких секунд. Первая смехотворная мысль возникает о том, что у Десмонда когда-то были братья и сестры. А вторая о том, что теперь они все — призраки. Каждый. И все из-за отца. Я никак не могу уложить такое в голове. Это слишком жестоко, ужасно и немыслимо.

— Зачем? — наконец спрашиваю я. Вопрос, кажется, эхом раздается по глухой комнате.

Я не ожидаю последующего ответа, не из-за того, что Дес необщителен, а потому, что, как выяснила, работая сыщиком, самые закрученные дела не поддаются объяснениям. Иногда люди творят ужасные вещи просто потому, что могут.

Рука Торговца падает с волос на мою руку.

— Одно пророчество гласило, что он лишится своего наследия.

Прямо-таки древнегреческая трагедия.

— Не знаю, заботился ли отец когда-либо о детях, но если и так, то больше о своей власти.

Теперь я понимаю, почему, какими бы пугающими и бездушными дети из гробов не были, Дес никогда не навредит им. Ни один ребенок не заслуживает смерти лишь из-за своей родословной.

— Моя мать была его любимой любовницей. Когда она узнала, что беременна, то сбежала из дворца. В конечном итоге Лариса оказалась в Арестисе. Я не знал до определенного времени, но все детство мы жили, скрываясь.

Я задавалась вопросом, как Дес мог происходить из королевского гарема и все еще жить жизнью, что была у него. Теперь я знаю.

Мой брутальный король. Деса бы не было, если бы его мама не сделала того, что сделала. Сложнее вообразить мир без Десмонда Флинна, чем тот мир, где отец убивает своих же наследников.

Какая бы была жизнь, если Торговец бы не спас меня в прошлом, без Деса, что утешал меня ночами, без пары, которая после семи лет ожиданий заявила права? Даже от такой мысли становится больно.

Я провожу пальцами вниз по его коже. Этого не случилось. Мужчина подо мной более, чем мечта или желание. Дес — плоть и кровь, кожа и кости, мышцы и магия.

И он — мой.

— Оно сбылось? — спрашиваю я. — То пророчество?

В течение нескольких секунд я слушаю только дыхание Десмонда. Потом он поднимает руку, и волшебные огоньки над нами затухают.

— На сегодняшний вечер достаточно, — говорит он.

В темноте меня оставляют наедине с собственными мыслями. И мне становится интересно… Что еще Дес скрывает от меня?