Ода чуждых земель

ГЛАВА 38

Кто является Похитителем Душ? И почему он вторгается в мои сны? Пока мы вдвоем направляемся к Маре в тронный зал, я размышляю над данными вопросами.

Если сны более чем обычные кошмары, тогда кто был мужчина с черными волосами? И был ли Дес лишь иллюзией, чтобы напугать меня? Или, может быть, возможно, что сны не имеют никакого отношения к исчезновениям?

Из-за всех этих вопросов у меня голова раскалывается.

Мы с Десом направляемся во дворец Флоры, где стены усыпаны цветущими растениями. Во время Солнцестояния Королева Флоры должна сидеть в тронном зале, пока принимает гостей вместе с подданными.

— Какая фея Ночи, помимо тебя, имеет достаточно силы, чтобы вторгаться в мои сны? — шепчу я, пока мы проходим через холлы дворца.

— Таких много.

Ар, это тревожит.

Дес качает головой.

— Но, — продолжает он, — ни у кого нет достаточно силы, чтобы помешать мне разбудить тебя. Если бы у меня были хоть какие-то братья или сестры, вероятно, они бы владели достаточной магией, чтобы проделать такое, но отец всех их убил.

Интересно знать, что силы переходили через кровь.

— А твой отец? — интересуюсь я. — Могли он…?

— Он мертв, — отрезает Дес со стойким выражением.

Ну, думаю, данный вариант можно вычеркнуть.

Я молчу, когда мы входим в зал Мары и присоединяемся к толпам других фей. Тут же мы впервые встретили королеву, когда прибыли. Я снова осматриваю его, принимая во внимание сводчатые потолки, покрытые лозами стены и канделябры с капающими воском свечами, пока Дес ведет меня по проходу.

Желудок падает вниз, когда вижу Януса в конце зала, стоящего рядом с троном королевы, который выглядел, как утреннее солнце. Какую роль он играет в этой тайне?

Как только короли видят друг друга, я чувствую, как помещение трещит от напряжения. Другие, должно быть, тоже это чувствуют, так как феи начинают переглядываться. Воздух наполняется магией, из-за чего становится трудно дышать.

Вот что случается, когда встречаются две могущественные силы.

Я касаюсь руки Деса.

— Все хорошо.

Если бы только сама наполовину чувствовала себя храброй, как звучали мои слова. Я выпрямляю позвоночник.

Я — чей-то ночной кошмар, — напоминаю себе.

И этот «чей-то», вероятно, следующее препятствие, на которое потом натолкнусь, но, хей, всем нам стоит с чего-то начинать.

Мы останавливаемся рядом с Королем Дня к большому разочарованию для Деса и Януса. Он — не единственная фея, с которой у нас стычки. Десятки различных фей Фауны сидят или стоят по всему залу, и большинство из них бросают на меня и Торговца злобные взгляды. Думаю, что они никак не могут принять тот факт, что Дес убил их короля.

Ничего не меняется, когда начинается празднество, но даже после этого все настолько интересно, что можно сравнить с наблюдением за тем, как сохнет масляная краска. Единственным спасением является Дес, который шепчет секреты мне на ухо о других гостях.

— Он любит носить одежду жены.

— Она спит с целой королевской гвардией, и все знают это, кроме мужа.

— У нее есть слуга, которого она тайно зовет «папочка», и регулярно позволяет ему себя наказывать.

Десмонд наклоняется ко мне снова.

— Все утро я фантазировал о том, как раздвигаю эти нежные бедра и трахаю тебя, пока ты не умоляешь меня кончить.

Я немного пошатываюсь, и сирена внутри чуть ли не прорывается; мне приходится изо всех сил удерживать ее в клетке. Взгляд Мары скользит по нам, прежде чем вернуть внимание к подданному, что стоит перед ней.

Я смотрю на Десмонда скептически. Он хочет поделиться пошлостями прямо сейчас?

— Просто убеждаюсь, что ты до сих пор слушаешь, — уточняет Дес.

За нами боковая дверь открывается, и к нам вместе с двумя солдатами подходит Малаки, шепча что-то на ухо Десу.

Торговец кивает, затем наклоняется ко мне.

— Еще один солдат пропал.

Еще один?

— Мне нужно быстренько переговорить со своими людьми. С тобой вместо меня побудет Малаки, пока я не вернусь. — Десмонд быстро целует меня в губы, затем уходит за ту же боковую дверь вместе со стражами Ночи.

Я смотрю на Малаки, часто моргая, который натянуто мне улыбается, прежде чем открыто осмотреть Януса. Мара отпускает последнего подданного, облокачиваясь на спинку трона; ее волосы каскадом спускаются вниз по груди. Сегодня в локоны вплетены бутоны белых роз. Рядом с ней на меня кидает напряженный взгляд Грин Мен.

Гах, эта фея нервирует.

В конце комнаты двойные двери открываются, и в зал вносят закованную в кандалы женщину. Ее руки обнажены, отчего я могу уловить клейменный лист под кандалами.

Человек.

Глаза распухшие, но лицо сухое, а подбородок демонстративно приподнят. Все взгляды наблюдают за ней, как она идет по проходу, пока ее шаги и стражей эхом раздаются по помещению.

До сих пор феи, которые были приняты королевой, имели элиту, с которой пререкались по мелочам. Это, однако, могу сказать, совсем иное.

Когда она подходит к краю помоста, стража силой ставит ее на колени.

— Каково ее преступление? — лениво спрашивает Мара.

— Она была поймана за блудодейством с феей, — докладывает один из солдатов.

Что, серьезно? Землячка в кандалах, потому что занялась сексом с чуваком, у которого крылья?

— Свидетели? — интересуется заскучавшая Мара.

— Двое, — отвечает стражник.

Свидетелей выводят вперед — оба человека, судя по их округленным ушам. Каждый доказывает, что они видели, как слуга совокуплялась с солдатом во дворце. В середине второго свидетельства человеческая девушка начинает тихо хныкать.

Я переступаю с ноги на ногу. Вся ситуация ощущается неправильной. Эта девушка предстает перед судом за то, чем мы сами с Десом занимаемся.

Подле меня Малаки неуверенно прочищает горло.

Он, кстати, тоже виновен за то, за что судят эту рабыню.

— Есть ли тебе что сказать в свое оправдание? — спрашивает Мара человека, когда свидетели уходят.

— Прошу, — произносит она грубым голосом из-за навернувшихся слез, — он схватил меня. Я пыталась оттолкнуть его, но он одолел меня…

О, боже. Кровь стынет в жилах. Чувствую, как возрастает чувство тошноты; желудок болезненно скручивается от слов девушки.

Это не похоже на какой-то запрещенный роман, застуканный в лесу, а скорее, как на изнасилование. И теперь эта невинная понесет за него наказание.

— Где тот мужчина? — интересуется Мара.

То чувство, что поглощало меня секунда назад, превращается в нечто горячее и некомфортное.

Сделай что-нибудь.

— Он в пути, — оповещает стражник.

— Очень хорошо. — Мара поправляет юбку. — Двадцать ударов плетью, и если она беременна, то избавьтесь от плода.

— Нет.

Я не осознаю, что сказала, пока все гости в тронном зале не смотрят на меня.

Черт, хорошо, я реально это делаю.

— Прошу прощения? — Мара выглядит наполовину скептичной и забавляющейся.

— Никто не тронет эту девушку, — говорю я, ступая вперед. У меня под кожей нарастает сила. Тело не светится, но магия в нем ощущается. Я прошла через ад не для того, чтобы просто смотреть, как все то же самое происходит с другой девушкой.

Мара переводит взгляд на Малаки.

— Генерал, держите в руках пару короля.

Я зажимаю руки в кулаки; сирена беспокойно шевелится внутри. Королева даже не обращается ко мне, будто я ускользаю от ее внимания.

Все внимание зала переходит на Малаки. Он скрещивает руки на груди.

— Нет.

В толпе поднимается волна шепота. Я смотрю на Малаки, и мне становится трудно дышать. Старый друг Деса ставит себя на линию вместе со мной.

Мара приподнимает брови. Отворачиваясь от нас, она говорит своим подчиненным:

— Продолжайте наказание, как и приказала. Вызовите палача.

Фея, словно из-за кулис, появляется в зале и направляется к помосту с хлыстом в руке.

Болезненное ощущение все еще растет во мне.

— Мара, ты не можешь это сделать, — говорю я.

Еще одна волна шептунов проходится по помещению, даже когда королева игнорирует меня.

Палач доходит до девушки, вставая позади нее. Кто-то еще приносит искривленную скамейку, и стража по обе стороны насильно наклоняют ее тело к ней, замыкая кандалы у основания, чтобы обездвижить, и оголяют спину палачу вместе с толпой, что за ним. Я слышу ее хныканье и прерывистое дыхание.

Палач разворачивает плеть, и, о, боже, боже, это не может произойти.

Металлический наконечник на конце блестит на свету, и эта та самая деталь, которая заставляет меня действовать. Я иду вперед; сильная необходимость защитить эту женщину поет внутри меня. Теперь кожа начинает светиться, и я слышу темные, тихие мысли сирены.

Пролей кровь, заставь их заплатить. Защити девчонку.

Я становлюсь между рабыней и палачом.

— Тронь ее и пожалеешь, — говорю я взбешенным, но мелодичным голосом.

Если я недостаточно привлекла внимание аудитории ранее, то сейчас у меня прекрасно получается.

— Ради Бессмертных Богов, Каллипсо, — говорит Мара, наконец, обращаясь ко мне, — отойди.

— Нет.

Малаки подходит ко мне, по-видимому, присоединяясь. Мара вытягивает руку, останавливая его.

— А, а, — произносит она. И пока говорит, лозы позади Малаки обвиваются вокруг него, удерживая на месте. Это первый, самый настоящий знак от Королевы Флоры, чтобы выбесить меня. — Если Каллипсо собирается однажды стать правителем, — говорит Мара, поворачиваясь ко мне, — тогда она может постоять за себя. Не правда ли, чаровница?

Мара и Грин Мен наблюдают за мной с возбужденными лицами, поглощая мой гнев и ожидая моей реакции. Я пристально смотрю на нее, сожалея, что не свернула шею, когда был шанс.

— Любой, кто причинит боль этой женщине, должен будет пройти через меня, — кричу я на все помещение.

Мара ухмыляется со злобным выражением лица.

— Да будет так. — Она машет запястьем. — Палач, принести наказание в исполнение.

Он нервно колеблется. Я слышу скользящий звук разворачивающегося хлыста и испуганные вздохи толпы.

Раскаленный гнев горит внизу живота, когда я опускаюсь на колени и тянусь к кандалам. Девушка смотрит на меня вылупленными, красными от слез глазами, пока стараюсь разобраться с замками.

Черт, мне нужен ключ.

Палач занимает позицию позади меня, делая несколько предварительных взмахов.

Я дрожу, когда осознаю, что не успею высвободить ее вовремя. Для этих цепей нужен ключ, а он находится в кармане одного из солдат, который стоит далеко и который тоже не захочет помогать. Единственный мой союзник, Малаки, обездвижен. Я сама по себе, и если оставлю девушку, то ее выпорют.

Огонь вспыхивает в душе, яд завладевает венами. Если бы мои чары работали, я бы заставила каждую здесь фею поплатиться. Но у меня есть только тело и вера.

Приняв однозначное решение, я нависаю над девушкой, раскрывая спину с крыльями взору палача. Она дрожит от страха, что только подпитывает мою месть.

— Я не позволю ничему с тобой случиться, — шепчу я внеземным голосом.

Слышно, как отходит палач. За ним кричит Малаки, пока я смотрю на Мару с гневом в глазах.

Ты заплатишь.

Я все еще смотрю на нее, когда треск хлыста эхом проносится по залу, и чувствую на себе рваную рану. С отвратительным хрустом тонкие кости крыльев ломаются под ударами хлыста. Я сильно вдыхаю от боли, что растекается по организму. Я едва могу видеть из-за нее.

Несколько окровавленных перьев падают на пол.

Мне приходится сильнее сжать хватку на дрожащей девушке, чтобы удержать себя между ней и палачом, когда слышу, как он снова взмахивает рукой. Рабыня подо мной все еще дрожит.

— Все будет нормально, — шепчу я с чарами в голосе. Я не позволю им добраться до нее.

Слышу, как свист хлыста проносится по воздуху. В этот раз он рассекает мою плоть и сломанные кости, отчего не могу сдержать крик, который звучит ужасающе мелодично.

Теплые капли крови спускаются вниз по спине, когда еще больше перьев падает на пол.

Двадцать ударов. Вытерпеть еще восемнадцать. При таком раскладе у меня не останется крыльев к тому времени, когда управится палач.

Через боль я начинаю смеяться, чувствуя напуганные взгляды толпы вокруг себя. Разве не этого я хотела? Отказаться от крыльев?

Внезапно ярко-освещенное помещение темнеет. Листья заворачиваются, а лозы отступают, будто их отталкивают сами тени. Зал становится все темнее и темнее. Лозы, что держали Малаки, теперь иссыхают и увиливают прочь, позволяя ему разорвать путы. Толпа и до этого была тихой, но теперь все казалось мертвым.

Я слышу свист кнута в третий раз. Он щелкает, будто ударяет плоть, и я вздрагиваю, ожидая боли… которая так и не появляется.

Поднимаю взгляд и вижу Деса — в руке у него конец хлыста, струйка крови сочится из его ладони вниз по запястью. Торговец выдергивает кнут из руки палача, отбрасывая орудие пытки в сторону.

— Что все это значит? — говорит Дес обманчиво обаятельным голосом. Он крутится на месте, оглядывая толпу. Его сила наполняет комнату; помещение становилось темнее за считанные секунды, из-за чего цветущие растения теперь иссыхают и умирают.

Я отодвигаюсь от девушки, шлепаясь в сторону. Не могу пошевелить ни одним крылом; такое ощущение, будто они — одна большая открытая рана.

— Какое же большое веселье у вас было, пока я отсутствовал, — обращается Дес ко всем, после чего его взгляд задерживается на Маре и Грин Мене, которые до сих пор сидят на своих тронах, — позволяя живьем сдирать кожу с моей пары.

Он — моя месть, моя жестокость. Дес — крылатая смерть, которая приходит, чтобы столкнуть фей лицом к лицу с их судьбой. Я едва улыбаюсь.

— Малаки, — произносит Десмонд, — возьми на учет всех присутствующих. Убедись, что Повелитель Кошмаров наведается ко всем.

— С радостью, — отвечает Малаки, отбрасывая последнюю из мертвых лоз, что овивала его.

— А ты…, — Дес поворачивается к палачу; его шаги зловеще вторгаются в воцарившуюся тьму, когда он доходит до феи, — ты полнейший глупец. О чем ты думал? Разумеется, ты знаешь правила: вред, намеренно нанесенный фее, может быть отомщен парой.

Десмонд хватает руку мужчины, заламывая ее за спину, и наклоняется ближе.

— И я мщу.

Не важно даже, что мы на Солнцестоянии, где принято соглашение о нейтралитете. Торговец жаждет крови.

В третий раз за несколько минут я слышу отвратительный звук сломанных костей, когда Дес ломает руку палачу. Но на этом он не останавливается — Десмонд ломает обе руки, затем ноги. Между ударами он шепчет какие-то вещи на ухо палачу, и, должно быть, они более ужасны, так как он кричит намного громче в ответ на них, чем на боль.

Затем главные двери открываются, и в зал входит стража с мужчиной с заостренными ушами. В отличие от человеческой женщины, что привели ранее, на фее не было оков.

Все трое колеблются, увидев меня, окровавленную, со сломанными крыльями, поломанного палача и безжалостного Деса, что стоит над феей. Плененный зал ни говорит, ни двигается, пока наблюдает за происходящим.

— Кто это? — спрашивает Дес, глядя на фею, которую сопроводили в зал.

Мой голос звучит уже человечно, когда отвечаю:

— Это мужчина, который надругался над женщиной. — Я уверена, кто стоит передо мной. Ранее сказали, что его также ведут сюда.

Десмонд смотрит на меня несколько секунд, и замечаю, как ему сложно посмотреть мне в глаза. Каждую секунду, когда он осматривает меня с раненными крыльями, его злость и ненависть, кажется, только удваивается. Его взгляд перемещается на дрожащую девушку подле меня, и, должно быть, понимает немного, что вообще происходит, хоть и пропустил сам процесс.

Наконец Дес смотрит на приведенного мужчину.

Существует несколько существ, которые ненавидят преступления против женщин также сильно, как и я; Дес также может являться одним из них.

Торговец шагает вперед и хватает фею за шкирку. Стража протестует — их взгляды устремлены на Мару. Но если они думают, что та вступится, то крайне ошибаются. Королева Флоры выглядит довольной тем, как разыгрываются события.

Дес прижимает мужчину, снова что-то шепча в ухо последней цели. Что он там не говорит ему, это отрезвляюще влияет на мужчину. Даже в десятках шагах от них и отвлеченная болью, я вижу широкие глаза феи и побледневшее лицо.

И затем Дес начинает тащить его к помосту, потом кидает фею на пол перед троном Мары.

— Скажи своей королеве, что ты хочешь, — требует Торговец.

Фея бубнит что-то под нос с опущенной головой.

— Громче.

— Я возьму на себя оставшиеся удары за наказание, — произносит фея.

Мара наклоняется вперед и упирается подбородком на руку.

— За какое наказание?

Не уверена, озадачена ли Мара тем, что мужчина сделал с той женщиной, либо играет с ним.

— За то, что спа… — Фея задыхается, и слова обрываются. Я знакома с ощущением, чтобы прекрасно знать, что, а точнее кто стоит за этим.

Я смотрю на Деса, который возвышается над ним, скрестив руки на груди с сомкнутой челюстью. Опасная красота — вот что он такое.

Фея снова пытается.

— За то, что занимался се…, — и начинает заикаться, избегая одного слова, которое его заставляют произнести.

Пять секунд спустя, он сдается.

— За то…, что изнасиловал ее.

Ранее тихий зал теперь нарушает тишину возмущенными шепотами.

Мара поднимает руку.

— Тишина! — говорит она, успокаивая толпу.

Тьма проносится по холлу, задувая свечи и забирая жизнь растений, что растут вдоль стен.

Десмонд поднимает взгляд к Маре.

— Единственная вещь… единственная, которая спасла тебя от смерти, — это наша клятва, — произносит он тихим голосом.

С этими последними словами Дес идет ко мне, пока крылья угрожающее разворачиваются позади него. С тяжелыми ботинками и массивным станом Торговец выглядит как некий темный принц, который выбрался из бездны.

Очень аккуратно он подхватывает меня на руки и направляется к проходу, унося нас отсюда.