Образец "Ноль" (Веласкес-4)

Глава 9

Глава 09.

7 января, суббота.

Нора Суарес всерьёз рассматривала вероятность того, что у неё есть ангел-хранитель, ленивый и неумелый. С Терезой получилось как нельзя лучше, она уже наняла людей, которые бы прикончили репортёра на пути из Сентаменто в столицу. Если идёшь против хозяев и начинаешь припрятывать козыри в грязном рукаве, то не надейся, что это сойдёт с рук, Тереза явно переоценила и своё значение для компании, и степень самостоятельности. И тогда бы Веласкес, возможно, раскрылся, показал, на что способен — если есть возможность сделать два дела за раз, этим нужно пользоваться.

Но Нору опередили, какой-то бывший полицейский вывез Терезу из города, наверное, чтобы передать информацию о Перейре, и его взорвали вместе с Симонс. Скорее всего, целью был именно полицейский, и если бы Тереза не оказалась в неудачном месте в неудачное время, то пока что была бы жива. Но что случилось, то случилось, подопечного агентства «Мёбиус» прикончили. Суарес пришлось надавить на юристов, чтобы те признали вину Терезы в произошедшем, полностью оплатили контракт, и формально фирма Веласкеса доказала свою непричастность.

— Этот мальчишка должен работать на нас, мы уже потратили достаточно денег, а результата нет. Припугни или купи, ты умная девочка, разберёшься, правда, Хеймрих? Только учти, сделать он это должен добровольно, нам не нужны проблемы.

Так сказала Магда Фальк, бабка Генри Фалька и настоящий глава семьи. Норе ничего не оставалось, как согласиться. Только чтобы не спорить, проблем с Веласкесом, и в этом она была убеждена, будет много. Парень не так давно ходил по их складам и лабораториям, словно у себя дома, а потом исчез как растворился, и как он это сделал, Нора понять пока что не могла. У Веласкеса были козыри в рукаве, показывать их он не спешил, к тому же парень носился со своей независимостью, как с писаной торбой, и переубедить его будет трудно.

У Норы тоже имелись козыри. Например, расписка на четыре миллиона, выданная Ларой Беннет. Лара погибла, когда участвовала в одном мероприятии, организованном покойным Абернатти — беспомощных эсперов привозили на отдалённый остров, оставляли без браслетов, и там люди, заплатившие очень большие деньги, на них охотились. В тот раз охотники сами стали жертвами, где находится островок, никто не знал. Отто Беннет мог никогда не найти место, где покоится его дочь, но на похоронах старого друга обнаружил и её расписку, и карту с меткой. Старик очень просил вернуть деньги тому, кто подбросил ему карту.

Суарес была уверена, что это сделал Веласкес, и оставалось только дождаться нужного момента, чтобы предложить ему деньги. В виде благодарности. Для этого следовало загнать молодого человека в долговую яму, или поставить в такое положение, когда деньги ему будут необходимы. И когда Веласкес заберёт расписку, и отнесёт в банк, ему напомнят про четыре других векселя, которые до сих пор наверняка хранятся у него. Пригрозят, что о них узнают. Например, китайцы, триада из Хайчена. У китайцев возникнут вопросы, с Фальками они враждовать не станут, Генри может пообещать своё покровительство в обмен на преданность. Но пока что расписка лежала без всякого толку, а Веласкес как-то выкручивался и даже не бедствовал.

И тогда она придумала вариант с Терезой. Казалось, беспроигрышный.

Нора подошла к панорамному окну на последнем, двадцатом этаже башни «Айзенштайн». Отсюда можно было рассмотреть ближайший к побережью крупный остров Согласия, старый порт и фабричные кварталы, а ещё бескрайний океан. В который раз мелькнула мысль найти себе среди бесчисленных островков укромный уголок, затаиться там вдали от всех этих проблем. Мелькнула и пропала, да она бы со скуки подохла через неделю, даже несмотря на то, что блокиратор попытается помешать.

Группа беглецов разделилась, двое людей Фернандесов отправились к себе домой, и правильно сделали, Тереза сама наделала глупостей и самонадеянно отказалась от охраны, а приказы её они не выполнить не могли. Любой арбитр решит этот спор в пользу Фернандесов, если бы две наёмницы остались с Веласкесом, дело другое, но Павел уехал в другую сторону — к восточному побережью. За микроавтобусом следили, он двинулся было в сторону Тахо, но свернул направо, в Гринвуд. Нора улыбнулась, этот наглец явно что-то задумал. Она уселась в кресло, закинула стройные ноги на стол, и принялась отзывать команды в Модене, Ньюпорте и Касабланке — необходимость в них отпала, потом соединилась со своим вторым помощником, Саймоном Бредфордом.

— Нашли его людей, Борхес и Геллера?

— Геллер вместе с ним, а Борхес, — помощник попытался показать, как расстроен, — словно сквозь землю провалилась. Офис пуст со вчерашнего дня, мы попытались вскрыть оборудование, но наших людей задержала полиция — этот засранец поставил какую-то хитрую систему охраны, так что их всех вырубило. Но не беспокойтесь, я их вытащил из участка.

Нора раздражённо отключилась, прикрыла глаза, Бредфорда ей навязали, и выбор тех, кто это сделал, оказался неудачным. Когда Варгас был начальником службы безопасности, а она — его помощницей, она ведь не была такой идиоткой. Своих сотрудников Суарес невольно сравнивала с собой, и все они проигрывали. Размышления о том, что Веласкес забыл в Гринвуде, пока ни к чему не привели, слишком много вариантов предлагала система анализа. Женщина положила ладони на гелевые подушки, теперь она видела и слышала то, что видела и слышала система.

На подъездной дороге появился чёрный микроавтобус, он почти ничем не выделялся из ряда машин, кроме эмблемы на двери и крыше. Затенённые стёкла не давали рассмотреть тех, кто сидит внутри, а защитный слой в обшивке — просканировать издалека, но пришли данные пассажирах. Кроме Веласкеса и Геллера, внутри находились Фран Лемански, ассистент Терезы Симонс, и Розмари Суон, прайм-лейтенант Сил обороны. Нора выругалась, этот паршивец привлёк ещё и армию, без спроса вступать в конфликт с Forcas de Defesa de Segunda она не станет.

— Наблюдайте, — распорядилась она, — машину не трогать.

Тот, с кем она разговаривала, был бывшим агентом Бюро, корпорация платила ему достаточно, чтобы он не задавал лишних вопросов, но и не использовала втёмную. Агент, в свою очередь, сливал кое-какую информацию бывшим работодателям, но дозированно и под контролем. Слежкой он занимался профессионально, для силовых операций у корпорации «Айзенштайн» были другие люди, они ждали сигнала, получили его, и отступили.

Автобус промчался прямо под окнами башни, если бы Нора перешла в другой кабинет, то смогла бы увидеть его из окна. Она шевельнулась, чтобы подняться, и тут перед глазом запульсировала красная надпись.

«Нарушение протокола передачи информации. Этаж минус три.»

На развернувшемся плане здания появилась отметка, оттуда только что выслали пакет данных, камеры тут же показали картинку офиса и департамента, откуда выслали пакет. Все сотрудники были на месте, кроме двух техников и секретаря.

— За нами следят, — Геллер и быстро двигал пальцами правой руки по сенсорной панели, левая ладонь плотно обхватила небольшой шарик, — шесть дронов сверху, два мотоцикла, и ещё кто-то целится из винтовки. Чёрта с два у него что-то получится, тут активная броня. Винтовка исчезла, может, передумали. Приготовьтесь, три, два, один, есть, получил. Теперь валим отсюда, и поскорее.

Микроавтобус проскочил несколько перекрёстков, свернул к порту, и остановился прямо у пирса, рядом с белоснежным судном. В охраняемую зону дроны залетать не стали, маячили в километре, наблюдая сверху. Появился погрузчик, переместил вещи из багажника микроавтобуса на откидную планку кормы яхты, уехал в сторону склада. Веласкес похлопал Фран по руке, та потрясла головой, словно желая привести мысли в порядок.

— Эй, — сказал он, — мы идём на яхте в Майск, тебе лучше добраться с нами, а там делай, что пожелаешь. Или забирай машину, будешь в Ньюпорте через три-четыре часа. Здесь динамическая защита, доберёшься в целости и невредимости. Что думаешь, с нами?

— Сама справлюсь, — Фран решительно мотнула головой. — Спасибо. Мне, наверное, надо в «Ньюс», и вообще, личные дела.

— Как знаешь, — Веласкес поцеловал её в щёку, подмигнул, — береги себя, Фран Лемански. И если решишь, что тебе нужна помощь, я приду и помогу.

— Вся компания на борту, яхта отошла от берега на пять километров, и движется к Майску на небольшой скорости, — помощник доложил Нине то, что она и сама видела. — По декларации место назначения — Приморск, километрах в ста южнее, но мне кажется, они где-то по дороге могут высадиться.

— Ему кажется, — Нора отключилась, сморщила нос, вызвала начальника охраны. — Идиот. Да не ты, Карл, что с нарушителем?

— Ищем, — доложил тот, — один техник и секретарша нашлись, они были в подсобке, ну сами понимаете, чем занимались, с ними занимается департамент по кадрам. Второй техник, Макс Линдер, работает в ночную смену, поэтому на работе не появлялся. Только есть один непонятный момент, сеньора.

— Да?

— Он на минус семнадцатом уже второй год, до этого был техником на четырнадцатом, пятом, и минус первом этажах, и везде по ночам. Не знаю, имеет ли это значение, но именно на этих этажах стоят архивные накопители, там собирается всякий мусор, который потом удаляется. Я послал к нему домой людей, на всякий случай. Они только что проверили его апартаменты, поговорили с управляющим, тот его ни разу не видел, уборщица, которая раз в неделю приходила — тоже. Ни заказов еды, ни чего-то ещё, счета оплачивались регулярно. Этот парень жил где-то ещё, совершенно точно.

— Спасибо, Карл, ты сделал достаточно, — похвалила его Нора, одновременно изучая досье техника.

Макс Линдер, 34 года, уроженец Свободных территорий, технический колледж в Касабланке. Уровень допуска 4, никаких судимостей, один привод в полицию в 15 лет. В «Айзенштайне» 4 года, начинал со второго этажа. Ничего примечательного, кроме того, что всегда работал по ночам. Аналитическая программа никаких противоречий не выявила, написала всего два замечания, несущественных. Первое, Линдер был принят на работу сотрудником отдела кадров Эрлихом, который через месяц покончил с собой. И второе, кроме него, Эрлих принял ещё троих техников, те увольнялись каждый год, освобождая место Линдеру. На пятом, минус первом и минус третьем этажах. Что-то в этих кадровых передвижениях Нору беспокоило, она взглянула на дату. 22 ноября, именно в этот день каждый год Линдер переходил с этажа на этаж. И в этот день родилась её дочь, Филипа Суарес.

Нора читала, и одновременно думала, что ей предстоит сделать. Прежде всего, засекретить кадровые данные, это не вызовет подозрений. Второе, продумать, как лучше всё свалить на её покойного предшественника, Варгаса — это было несложно, все перемещения загадочного Макса Линдера происходили, когда Нора была хоть и не простой, но исполнительницей. Целая группа аналитиков уже работала над тем, что могло быть в переданных данных, первые результаты не обнадёживали, этот Линдер, казалось, собирал всё подряд, потом раз в месяц обрабатывал, используя ресурсы отдела поглощений, и упаковывал на компьютерах службы уборки. Суарес восхищалась этим человеком, он умудрялся оставаться совершенно незамеченным, даже те, кто выходил вместе с ним в ночную смену, его не помнили, на записях охраны он ни разу не появился, такое впечатление, что этого Линдера не существовало.

Эту версию она решила приберечь на крайний случай — если выяснится, что среди двух тысяч работников центрального офиса корпорации затесался виртуальный техник, которого не смогли сразу обнаружить, начнётся тщательное расследование, привлекут аналитиков, и те обязательно свяжут Линдера и даты перехода, Линдера и «Мёбиус», «Мёбиус» и приятеля Пипы, Геллера, с которым та училась в одном университете. Геллер работал на Нину Фернандес, та — на братьев Гальяцци, конкурирующую семью. И через эту цепочку сама Нора окажется связана с врагами Фальков, жить ей после этого останется совсем немного, пусть даже сама она ни в чём не замешана.

Значит, Линдер должен оказаться обычным живым человеком, связанным с китайцами — у Фальков были крупные трения с триадами из Хайчена как раз года четыре назад. Нора даже представила узкий разрез глаз, который будет у этого техника. Она назначила уровни допуска, приказала докладывать ей обо всём немедленно, и отправилась на парковку. Такие вопросы нужно было решать вдали от посторонних глаз.

Она скинула распоряжение охране, выслала отчёт Генри Фальку, спустилась на парковку, и через десять минут выезжала из Гринвуда в сторону Кейптауна. В небольшом домике на побережье ей думалось лучше всего. И если она поторопится, то сможет своими глазами увидеть яхту, на которой пытается удрать Веласкес.

Водомёты разогнали яхту до комфортных 30 узлов, она шла в нескольких километрах от берега, в зоне ответственности полиции и берегового патруля, людям из службы безопасности «Айзенштайна» оставалось только следить за судном.

Павел оставил Геллера в капитанской рубке, а сам спустился в каюту, где уже расположилась Розмари. Лейтенант сидела в кресле, нетерпеливо постукивая пальцами по подлокотнику.

— Выкладывай, — потребовала она.

— Это долгая история, — Веласкес замялся, — и если я тебе её расскажу, а потом об этом узнает твоё начальство, от меня не отстанут.

— Я в отпуске, поэтому могу делать всё, что захочу, — заявила Рози, — и не обязана докладывать обо всём, что услышу. Хотя, если бы ты знал, сколько на тебя информации накоплено у нас в канцелярии, ты не стал бы думать, что чем-то меня удивишь.

Молодой человек пожал плечами, и рассказал об острове, куда их привезли, сняв браслеты, об охотниках на магов, о самих магах, одним из которых был Виктор Лапорт, и о том, как он оттуда выбрался.

— Это ничего не объясняет, — твёрдо сказала женщина, — ты был несколько дней без браслета, хорошо, с чего ты взял, что тебе ничего не угрожает? Я читала отчёт по Лапорту, там много неясностей, но результат всё равно тот же — он свихнулся.

— А что ты знаешь о генерале Альваресе?

— То же, что и все.

— Например, о проекте, который он возглавлял сто семьдесят лет назад?

Розмари слегка напряглась.

— Генерал чем только не занимался, когда его в отставку отправили.

— Хорошо. То, что я тебе расскажу, уйдёт в сеть, если ты меня сдашь.

— Дорогой, если я расскажу то, что уже знаю, тебя запрут до конца жизни, — напомнила ему Рози, — начал говорить, продолжай.

Веласкес улыбнулся, ситуация и вправду была патовой. Его бы точно заперли, а у начальства Розмари появился бы выбор — повысить ей уровень доступа до максимального, или запереть вместе с ним, и Павел был почти уверен, что генерал Хоук выберет второе. Розмари, похоже, тоже так считала.

— Если коротко, Альварес проводил опыты над магами, пытался добиться полного повиновения, многое из того, что сейчас применяет Служба контроля, осталось от его проекта. Тогда, после восстания, в его распоряжении было семнадцать эсперов без браслетов, и он кое-что выяснил. Смотри, — Павел стащил браслет, растопырил пальцы, — когда ты снимаешь блокиратор, поле планеты соединяется с чем-то внутри тебя, и ты чувствуешь прилив сил, через несколько часов или дней появляются новые способности. ты можешь огненные шары кидать, или бить электричеством, не дышать час или полтора, ну ты видела безумных магов, что я тебе рассказываю. Но если маг каким-то образом сможет взять это под контроль, то через некоторое время, через месяц-два примерно, вот здесь, вокруг кисти, появляется свечение, хорошо заметное в полумраке, оно означает, что есть надежда. Поэтому проект назвали «Сияние». Он был закрыт сто семьдесят лет назад, потому что из семнадцати магов выжили только двое, точнее, целых двое, и они могли себя контролировать. И их тоже уничтожили, сама понимаешь почему.

— И ты это как-то узнал?

— Эл Кавендиш был моим опекуном, — напомнил Веласкес, — после его смерти кое-что осталось — описание проекта, протоколы, дневники наблюдений, я случайно их нашёл в подвале, отпечатанные на обычном пластике.

— И где они теперь?

— В надёжном месте, не беспокойся, если я не захочу, их никто не найдёт.

— Хорошо, предположим, я тебе верю. В чём сложность? Нужно особое оборудование?

— Штука в том, что, чтобы освободиться от блокиратора, нужно умереть.

— И ты умер? — с сомнением в голосе спросила Розмари.

— Да, я убил себя несколько десятков раз, точнее, убивал до тех пор, пока не понял, что не восстанавливаюсь больше. И тогда мне помог друг, иначе я бы не выкарабкался, его зовут Люцифер. Если пожелаешь, я вас потом познакомлю. В общем, браслет мне теперь не нужен, и с ума я сходить не собираюсь.

— Звучит как бред, — Рози передёрнула плечами. — Как ты можешь быть уверен? В себе и этом Люцифере?

— Я прохожу тесты в Службе контроля раз в полгода. Если бы были отклонения, я бы знал.

— Ну и как это, быть настоящим магом?

— Если честно, ничего особенного, — Павел слегка улыбнулся, — будь у меня был выбор, я бы лучше блокиратор носил, в смысле, по-прежнему. В приюте выживал каждый второй, а тут, если верить статистике Альвареса, один из девяти. Это получается чуть больше пяти процентов, шанс на успех. К тому же выигрыш не такой уж большой, ну сможешь ты делать сама вещи, которые обычно делаешь с помощью оборудования, только и всего. Ты не станешь каким-то высшим существом, первое время, да, просто кайфуешь от прилива энергии, но потом понимаешь, что мог бы прекрасно жить и без этого. Что с тобой?

Лицо Розмари перекосило, она сидела, обхватив ладонью правой руки кисть левой, и явно очень сильно мучалась.

— Боль, — прохрипела она, — у меня приступ. Чёрт, ладно.

Девушка сдёрнула браслет, но раскалённые иглы, бьющие в виски, не отставали. Интервал между парными ударами уменьшился до трёх секунд. Внезапно наступило облегчение, Павел взял её за руку.

— Так лучше?

Рози вытерла слезу, кивнула. Молодой человек замер, словно прислушиваясь, потом погасил в каюте свет. Неяркое свечение, видимое только в полной темноте, пробивалось из-под его пальцев.

Геллер следил за редкими огоньками на берегу, лёжа в шезлонге на палубе, поднявшимся Рози и Веласкеса он вяло помахал рукой. Массив данных, полученный от бывшего техника Линдера, был слишком велик, чтобы обрабатывать его здесь, на яхте.

— Следят?

— На берегу никого не видно, радар чист, — доложил инженер, — два катера идут в километре, ближе не подходят. Что решили?

— Мы остаёмся.

— Мне нужно быть или в офисе, или на объекте, — сказал Геллер, — без оборудования я ничего не пойму. В офис кто-то пытался залезть, мой периметр их вырубил, а потом полиция забрала. Думаю, выпустят, ничего не взяли. Развлекайтесь, а я пока поплаваю.

Розмари заняла освободившийся шезлонг, она закрыла глаза, подставив лицо лучам Сола, Павел уселся на корме, свесив ноги.

— Смотри, акула чего-нибудь откусит, — инженер подмигнул ему, и спустился в трюм.

Часть отгороженного пространства занимал шлюз, Геллер надел глубоководный гидрокостюм, нацепил на грудь компенсаторы давления, на пояс — кислородный концентратор. От яхты до берега в этом месте было километров пять, от киля до дна — полтора километра. Эф залез в капсулу, которая заполнилась водой, и выплюнула его в океан. Яхта сбавила ход до десяти узлов, начала описывать круги, преследователи обошли её со стороны океана, почти остановившись.

Первые пять минут инженер спускался вниз, держа в руках небольшой контейнер, пока грудь не сдавило — на глубине в полкилометра приток энергии снизился, и Геллер сохранял дыхание только благодаря компенсаторам. Он завис в толще воды, нажал кнопку на контейнере, тот раскрылся, превращаясь в копию человеческого тела. Рядом проплывали несколько акул, Эф настроил отпугиватель на манекене, запустил его обратно к яхте, а сам продолжал оставаться на месте, включив маскировку.

Манекен всплывал ещё минут десять, яхта подобрала его, и устремилась дальше, к Майску, один катер приотстал, повторив несколько раз траекторию судна Веласкеса, но потом всё же уплыл. Геллер терпеливо ждал, на всякий случай, и только через полчаса поплыл в обратную сторону, постепенно приближаясь к берегу. Двадцать километров он проделал на той же глубине за полтора часа, приходилось следить за дыханием и содержанием азота в крови, и расслабился, только когда дно поднялось до отметки в двести пятьдесят.

Здесь животный мир был гораздо богаче, Геллер ускорился, пронесся над кайманом, лежащим на дне — в источниках со Старой Земли утверждалось, что те вырастали всего до трёх метров и жили в пресноводной воде, этот пятиметровый малыш прекрасно чувствовал себя в солёной. Учуяв проплывающую еду, кайман рванул с места, разогнался, почти догнал инженера, поймал удар отпугивателя, развернулся и отправился искать жертву поспокойнее. Дно плавно поднималось всё выше и выше, наконец на глубине в сотню подъём стал почти вертикальным, из каменной толщи торчала толстенная труба. При появлении молодого человека торец трубы раскрылся, а когда Геллер заплыл внутрь, снова захлопнулся. Он проплыл ещё метров двадцать, и оказался в цилиндрической камере, с лестницей, уходящей вверх. Камеру от трубы отгораживала мембрана, она закрылась, насосы откачали воду, Геллер полез по ступенькам.

Лестница заканчивалась в небольшой комнате, уставленной водолазными принадлежностями, тут же висела одежда, Эфраим как раз натягивал штаны, когда дверь распахнулась, и внутрь заглянула Лив Борхес.

— Привет, красавчик, — сказала она, — добро пожаловать в наш райский уголок, на обед подадут стейки, а первоклассное обслуживание и чудесный вида на океан включены в цену.

— Некогда, — молодой человек бодро потопал вслед за ней по длинному коридору, — работа, Лив, вот что главное.

— А я думала, что некая черноволосая красотка по имени Мириам.

Геллер покраснел.

— Мы с Мириам всего лишь друзья, — заявил он. — И вообще, ты ничего не понимаешь в отношениях.

— Куда уж мне, — Лив ехидно улыбнулась, — кстати, она будет здесь завтра. Приготовить дорожку из розовых лепестков?

— Лучше бургер, — проворчал инженер, усаживаясь в рабочее кресло, — и большой кувшин кофе.

— Ты мне не босс, — фыркнула женщина, — сам сделаешь.

Она ушла, оставив Геллера одного в просторном помещении, заставленном приборами и аппаратурой. Стены уходили вверх на пять с лишним метров, по контуру шёл второй ярус, здесь раньше стояли койки, их разобрали и отдали на утилизацию. Когда-то помещение было частью подземного убежища, таких сооружений, оставшихся от первого столетия после Разделения, на Параизу насчитывалось не меньше трёх сотен. Зачем их строили люди, оторванные от материнской планеты, сейчас понять было сложно — за триста с третью сотен лет, пока они тут обживались, на Сегунду не упало ни одного крупного астероида, свежих следов ударов на самом Параизу не нашли, а астрономические наблюдения первых десятилетий ничего опасного не обнаружили, коричневый карлик, занимавший дальнюю орбиту, притягивал к себе космический мусор, из которого у него сформировались собственные спутники.

Сверху убежище защищал слой породы в восемьдесят метров, лифт поднимался по шахте до отметки океана, ход в сторону воды заканчивался тупиком, наружу вёл узкий лаз, который заканчивался в подвале старого маяка. Отсюда, из маяка, не так давно убийца прикончил Рудольфа Крамера, главу фирмы «Крамер Биотек». После этого случая мотель, находящийся на берегу, продали, и новый владелец перестраивал его под собственные нужды.

Инженер запустил кофейный автомат, надвинул шлем на лицо, положил накопитель на выдвинувшуюся из подлокотника пластину, и постарался сосредоточиться.

Суарес следила за яхтой, пока та не оказалась возле Майска. В сорока километрах от Кейптауна из судна выплыл человек, спустился на большую глубину, затем всплыл обратно. Через три часа подводный дрон обследовал это место, но ничего не нашёл, оставалось загадкой, зачем Веласкес это проделал.

Веласкес и его люди могли подождать, что бы они не получили, для больших объёмов информации требуется оборудование помощнее яхтенного компьютера. Это во-первых. А во-вторых, следить за ними, пытаться отобрать носитель, значит признать, что информация ушла именно к нему, и что Линдер — просто звено в цепочке. Нору такой вариант не устраивал, она не могла себе позволить потерять неизвестно что, и Линдера, и украденные данные нужно было найти, любым путём.

Один человек мог бы всё устроить, влезать к нему в долги не хотелось. но видимо, в очередной раз придётся. Она дотронулась до виска, вызывая на экран перед глазами список контактов, выбрала нужный. В службе безопасности Фальков этот человек проходил как информатор, очень дорогой и очень надёжный — Жерар Гаусс торговал антиквариатом по всему северному побережью уже пятнадцать лет, и ни разу не имел проблем ни с полицией, ни с Семьями. А ещё он был когда-то близким другом умершего репортёра, и никто не углядит ничего необычного, если глава службы безопасности выразит свои соболезнования. Как умеет.

— Сеньор Гаусс, — прощебетала женщина, — могу ли я с вами встретиться? Да, это срочно. Конечно, буду на месте через три часа.

Нора поморщилась, Жерар пожелал встретиться в местечке Папайя-Вейли, недалеко от города Лацио, между Тампа и Майском. Лацио вот уже двести лет управляли Фернандесы — из этой семейки вышли мэр, половина городского совета и начальник полиции. И Нина Фернандес, дальняя родственница Павла Веласкеса. То, что встреча назначена на её территории, могло быть простым совпадением, или наоборот. Но Норе ничего не оставалось, как рискнуть.

До мотеля «Мираж», где ей назначили встречу, было два часа езды, сначала по побережью, мимо Кейптауна и старого маяка, а потом, примерно на половине пути от Старого порта до Майска, вглубь острова. Женщина сомневалась, взять ли с собой охрану, но потом решила, что поедет одна. Пять-шесть головорезов не спасут на чужой территории, а небольшая армия вызовет большую войну просто фактом своего появления. Нора взяла с собой два пистолета, оседлала мотоцикл, и вырулила с лесной дороги на шоссе. Дорога петляла, повторяя береговую линию, Суарес проехала Кейптаун, пересекла Рио-Лунго, и даже издалека полюбовалась на очертания местной достопримечательности, старый маяк, стоящий на обрыве над белоснежным пляжем. Рядом с маяком расположилась гостиница, именно здесь полгода назад убили Рудольфа Крамера, президента «Крамер Биотек», и её дочь, Филипа Суарес, оказалась замешана в этих событиях. Мелькнула мысль свернуть и посмотреть на место преступления, но гостиница была закрыта, её обновляли — бульдозер в свете прожекторов ровнял площадку слева от домиков.

Папайя Вейли вживую выглядел гораздо хуже, чем в сети, даже ночью, однотипные трёхэтажные домишки, в которых жили рабочие фабрики квант-индукционных панелей и завода по переработке коки стояли по обе стороны дороги, чахлые огороды примыкали к джунглям. Местным центром был мотель «Мираж», в котором располагались бар, ночной клуб и даже, как утверждал навигатор, бордель. Мотель состоял из десятка домиков на два номера каждый, и основного здания, разделённого на два трёхэтажных крыла. В левом находились развлекательные заведения, а в правом — закусочная и номера для постояльцев. Нора припарковала байк на пыльной парковке рядом с десятком здоровенных грузовиков, и зашла в последний по счёту, и первый по нумерации домик.

Скудная обстановка располагала к непродолжительному отдыху — широкая кровать, небольшой столик, экран на половину стены и душевая. Между этим и соседним номером была дверь, Нора подошла, чтобы постучать, но створка и без этого распахнулась, на пороге стоял высокий мужчина со смуглой кожей, европейскими чертами лица и чёрными с сединой длинными волосами, затянутыми в конский хвост. Он галантно поцеловал женщине руку, усадил её в кресло, а сам уселся на кровать.

Нора коротко объяснила, что случилось. Лишних вопросов Жерар не задавал, занёс данные Макса Линдера в планшет, попросил немного подождать, и через пять минут вывел на экран незнакомое лицо.

— Твой человек. Следы затеряются на Свободных территориях ближе к Касабланке, но потом всплывут в Модене, частные апартаменты, оборудование будет испорчено, но не так, чтобы ничего не восстановить. Что должны найти?

Нора протянула пластину с данными, Жерар сунул её в карман.

— Триста тысяч, — сказал он.

— Идёт. Гарантии?

Жерар достал из бокового кармана игральный кубик, подкинул в воздух несколько раз.

— На кости шесть граней, и только на одной — единица. Как думаешь, какова вероятность того, что она выпадет шесть раз подряд? — спросил он.

Нора пожала плечами. Она не любила математику.

— Примерно две тысячных процента, — сказал мужчина. — Невероятные вещи хоть и редко, но случаются, поэтому я гарантирую результат на девяносто девять целых и девятьсот девяносто восемь тысячных процента. Но довольно о делах, номера оплачены ещё на семь часов. Если ты никуда не торопишься…

Женщина секунду подумала, кивнула. Антиквар был привлекателен, самоуверен и чертовски хорош в постели. Для обычного человека.