Образец "Ноль" (Веласкес-4)

Глава 16

Глава 16.

10 января, вторник.

Протекторат Ньюпорт.

Обычная смена в полицейском участке длилась десять часов, за этим строго следил профсоюз. Сержанты приходили на полчаса раньше, готовили задания для рядовых полицейских, смотрели отчёты — это отнимало максимум час. Потом шла рутина, в основном стычки между соседями, изредка грабежи, иногда перестрелки между уличными бандами, если совсем повезёт — убийства, затем Волкова разбирала рапорты патрульных и составляла собственный отчёт, это занимало ещё тридцать-сорок минут после смены. Следующие почти тридцать часов Настя могла ничего не делать. Она привыкла к совсем другому темпу и графику работы, и иногда просто не знала, куда себя деть со скуки. Волкова брала все возможные переработки, дополнительные дежурства и свободные смены, и всё равно, свободного времени было слишком много.

В этот вторник в город должны были съехаться важные шишки, чтобы проводить знаменитого столичного репортёра в последний путь, и многих офицеров вызвали на внеочередное дежурство. Не настолько важные, чтобы сюда нагнали агентов Бюро, но тем не менее, полиция Ньюпорта не могла ударить в грязь лицом. В списке приглашённых были вторые советники трёх городов — Модены, Ньюпорта и Нижней столицы, третий советник из Верхней столицы, помощник начальника правительственного департамента и некоторые другие, всех их нужно было охранять непонятно от кого, полиции Ньюпорта предстояли несколько скучных и утомительных часов на дневной жаре. Волкова в глубине души порадовалась, что Тереза Симонс не померла в сезон дождей — стоять под струями воды куда хуже, чем под лучами Сола.

— Чего такая мрачная? Всем, кто вышел не в свою смену — двойная ставка. В столице так не делают?

Лейтенант Хо расставлял патрульных на настенном экране, развалясь в просторном кресле. Рост у лейтенанта был два метра, вес — сто пятьдесят килограммов, и вставать по пустякам он не любил. Отношения у Насти с лейтенантом не сложились. Хо считал сержанта-детектива столичной выскочкой, которая метит на его место, а для этого старается выслужиться любым способом. Сам он переехал из пригорода Тампы, любил охоту и рыбалку, и не любил появляться на работе сверх положенного.

— Бесплатный пончик, и то не всегда, — подтвердила Волкова. — Но почему вызвали меня? Сегодня дежурство сержанта Мюллера.

— Он позвонил и сказал, что болен, — грустно вздохнул Хо. — Но ничего, я тебе помогу, лично возглавлю сегодняшнюю операцию, неформально, так сказать, пригляжу со стороны. А ещё нас будет инспектировать капитан Сбышек, мы ведь ей покажем, в какой отличной форме, правда, детектив?

— Непременно, — Настя подошла к экрану, ткнула пальцем в контейнерную площадку, — Смита и Вайсман нельзя ставить вместе, иначе это будет не пост, а пустое место, Камински сломал ногу, и не появится, поэтому Семёнова будет в паре с Гонсалесом.

— Точно сломал? — засомневался Хо.

— Точно.

— Бедняга. Наверное, это надолго.

— Я связалась с клиникой и всё выяснила, восстановится только через неделю.

— Мы, — веско сказал лейтенант, подняв указательный палец, — в нашем участке привыкли доверять друг другу, сержант Волкова, а не устраивать унизительные проверки. Впрочем, спасибо. Так ты думаешь, надо поменять Гонсалеса и Вайсман? Отличная мысль, так и сделаю.

Настя вздохнула, вот сколько раз обещала себе, что не станет лезть не в свои дела, и всё равно, не удержалась. Хотела как лучше, но вышло хуже некуда, теперь Смит будет в одной паре с Гонсалесом, который увёл у него девушку в прошлом году, хорошо если не подерутся. Оба служили в полиции недавно, но, судя по личным делам, проходили начальную подготовку в лагерях Сил обороны, это значило, что эти полицейские бывшие мелкие преступники, сумевшие взяться за ум. Для работы это был плюс, для личных отношений минус, если эти отношения они начнут выяснять, без телесных повреждений не обойдётся. Вайсман и Семёнова обе были любительницы поболтать о чём угодно, кроме работы, и уж точно не станут следить за тем, что происходит вокруг. Итого минус четыре патрульных офицера, а их и так немного.

Отчёты патрульных Волкова пролистала быстро, в портовом районе снова не произошло ничего серьёзного, на территории участка, который находился на бульваре братьев Люмьер, а точнее, на улице Фейхтвангера, один заезжий уличный гангстер из Тахо вчера застрелил другого. Зачем он это сделал, гость Ньюпорта на месте преступления объяснить не мог, но все улики показывали на него — и следы крови, и пистолет с отпечатками пальцев и следами ДНК, и записи с уличных камер. На них убийца вместе с жертвой уселись в автомобиль, через несколько секунд раздался выстрел, тут же сигнал о преступлении ушёл ближайшему патрулю. Стрелявший явно не отличался умом, Волкова некоторое время работала под прикрытием среди таких же гангстеров, и успела убедиться, что большинство из них — тупые жестокие ублюдки, которых рано или поздно либо убивали, либо сажали. С убийством одного из них мир стал чище, плохо только, что это произошло в нескольких кварталах от её дома.

Настя была почти уверена, что на этой неделе больше ничего не случится — лимит громких преступлений был достигнут. Хотя, раз здесь появились залётные бандиты, нужно перестраховаться — как никак, предстоит ответственное мероприятие. Детектив-сержант открыла ящик стола, достала мозес, повертела в руках, добавила к нему глок с магнитным ускорителем, запросила в центральном отделении несколько дополнительных дронов. Будет тяжело, но она справится. В конце концов, что может случиться на похоронах?

На комм пришло сообщение, Люси писала, что всё ещё хочет увидеться с Веласкесом. Настя не понимала, с чего вдруг сестра прониклась такими нежными чувствами к человеку, которого ещё недавно ненавидела. и который променял саму Настю на какую-то выскочку из Сил обороны. Постепенно мысли об этом отвлекли её от рапортов, наверняка гад и подлец проводил весело время с лейтенантом Суон, совершенно не думая о Волковой. Придётся напомнить.

Сержант помотала головой, отбрасывая личные переживания, и снова сосредоточилась на предстоящем мероприятии. Лейтенант Хо выставил патрули, оставалось заставить этих бездельников работать. На плане всё выглядело просто отлично — офицеры перекрывали каждый уголок, концентрируясь на площадке возле катапульты, где будут стоять важные гости. Наверняка кто-то из них привезёт собственных людей, потому что местной полиции в таких вещах иногда не доверяли, это значит, что к двадцати офицерам портового участка прибавятся ещё один или два агента Бюро, которые обычно сопровождают чиновников из правительства, и полтора-два десятка частных охранников. Списки, как всегда, пришлют в последний момент, и случись что, создастся неразбериха, а отвечать за всё придется ей, сержанту-детективу Волковой.

Пельтцер сперва хотел обождать, когда толпа ринется обратно в порт, и в нужный момент выстрелить из пистолета, но почти сразу передумал. Он стрелял неплохо, но не настолько, чтобы гарантированно попасть в голову нужного человека. Можно было затеряться среди приглашённых, и в суматохе пырнуть Лемански ножом, но и этот вариант при некотором размышлении отпал, жертва наверняка получила сообщение, что за ней охотятся, значит, будет следить за теми, кто пытается к ней подобраться, а поскольку всех их подбирали по каким-то сходным параметрам, не факт, что Пельтцер выиграет прямое столкновение.

Дальше второго эшелона гостей девушку не пустят, удар следовало нанести сразу же, как только раздадутся взрывы, в этот момент все будут глазеть на катапульту, в том числе и полиция, которую наверняка привлекут для охраны. Майк подкинул на ладони шарик размером с ноготь, аккуратно поймал, подержал на ладони — взрывчатки в нём вполне хватало для того, чтобы легко ранить. Наощупь шарик был мягким, плющился почти без усилий, тончайшая проволочка-детонатор, проходящая по центру и заканчивающаяся крючком, отлично цеплялась за одежду. Таких шариков Майк приготовил несколько штук, с запасом, придуманный план был сложным, многосоставным, потребовал небольших финансовых затрат, и в конечном счёте позволял обойтись без особого риска. Мужчина надеялся, что Фран Лемански его не подведёт, и появится в нужное время в нужном месте.

Униформу полицейского, пожарного или солдата можно было заказать в сотне мест, но это только одежда, уникальные чипы, позволяющие сличить личность с занимаемой должностью, достать было почти невозможно. Разве что снять с мёртвого тела, и переписать на себя, но у Майка не оказалось под рукой запасного трупа полицейского. Адам Сикорский тоже наверняка очнулся, и занял своё место среди ремонтных рабочих, этот вариант тоже отпадал. Пельтцер решил рискнуть, и действовать открыто.

Он приехал на место за час до церемонии, к этому времени площадку возле катапульты расчистили, два человека в полицейской форме ходили туда-сюда, глядя себе под ноги. Все крупные предметы, в которые можно было заложить взрывное устройство, убрали, Пельтцер за свою взрывчатку был спокоен — найти её можно было, только разобрав механизм и проведя спектральный анализ. Возле выставленных барьеров стояли два десятка любопытных, и ещё один полицейский, женщина в форме сержанта, она проверяла приглашения. Ещё через полчаса возле катапульты стало людно, прибывали какие-то важные шишки — их охрана заходила за барьер, и оставалась там, а сами они проходили к центру. Видно было, что похороны их волнуют в последнюю очередь, гости пили шампанское, смеялись и оживлённо переговаривались. Один из них, пожилой мужчина с висячим носом, переходил от одной группы к другой, словно хозяин. Когда почётные гости заняли наконец свои места, начали пускать гостей попроще — эти стояли в очереди и терпеливо ждали, те, кто оказался впереди и уже прошёл за барьер, сдавали оружие офицеру полиции.

Фран приехала за двадцать минут до начала, она совершенно не хотела присутствовать здесь в тот момент, когда горстка праха её матери облачком развеется в воздухе, но из «Ньюс» позвонили и настойчиво попросили не опаздывать. Девушка стояла вместе со всеми, прислушиваясь к разговорам, судя по всему, Терезу Симонс приглашённые не любили, если не сказать больше. Фран никого из них не знала, и чувствовала себя тут лишней. И когда кто-то дотронулся до её плеча, вздрогнула.

Пельтцера она узнала сразу, преподаватель-убийца стоял со смущённым видом, несмело улыбаясь.

— Фран Лемански? — спросил он, — хотя чего там, ты ведь меня помнишь, правда? Пятый ряд, аудитория истории Сегунды, вечно болтала на лекции. Нам надо поговорить.

Девушка потянулась к пистолету, но потом решила, что перекинуться парой слов будет нелишним, этот тип явно что-то задумал.

— Добрый день, господин Пельтцер, — сказала она, и направилась к барьеру, поближе к полицейским.

Здесь он наверняка поостережётся её убивать, хотя мужчина всем своим видом показывал, что не собирается причинять Фран вреда, он даже ладони держал раскрытыми.

— Ты ведь понимаешь, что творится? — Пельтцер дождался, когда Фран осмотрится, прислонился к металлическим трубам рядом с ней, — нас стравили, заставляют друг друга убивать. Неужели тебе этого хочется?

— А тебе? — не удержалась Фран.

— Совершенно не имею такого желания.

— Как же Тинг Чэнь, и Тереза Симонс?

Пельтцер усмехнулся. Они стояли в пяти метрах от сержанта, и та уже бросила на парочку несколько взглядов, значит, запомнила.

— Сеньору Симонс взорвала Чэнь, я точно знаю, потому что у меня цель поменялась на неё. Мне пришлось убить её, иначе она сделала бы это со мной, да и с тобой, кстати, наш наниматель прямо об этом сказал. Погоди, я знаю, что ты хочешь сказать, если я прикончил одну женщину, почему бы не поступить так же со второй? Тут, Фран, другое дело, Чэнь была готова меня убить, не раздумывая, она всю жизнь этим занималась, а ты — нет, ты не такая, так ведь?

Фран пожала плечами. В глубине души она была согласна с Пельтцером, то, что китаянка чуть было её не принончила, девушка не помнила, но непонятную неприязнь к ней испытывала.

— Не делай вид, что тебе всё это нравится. Ты ведь не наёмный убийца, наверняка тебя сначала заманили, подсунули какого-нибудь мерзавца, которого ты застрелила или зарезала, а когда ты поверила, что делаешь доброе дело, вдруг втянули в это дурацкое состязание. И я тоже совершенно не хочу убивать людей только потому, что это кому-то захотелось. Покончим с кошмаром, ладно? Если всё дело в деньгах, у меня есть сто тридцать тысяч, если хочешь, я заплачу их, вместо тех, что тебе обещал наниматель, конечно, это меньше, чем нам обещали, но больше просто нет. Понимаю, ты мне не доверяешь, давай сделаем так — когда церемония закончится, встретимся здесь, и запишем взаимное признание, расскажем всё, как есть, со всеми деталями. Это будет нашей страховкой, зачем нужны деньги, если ими всё равно не воспользоваться, сидя в камере или ещё где похуже. Если вдруг передумаешь, просто не приходи, но предупреждаю, тогда я сам пойду в полицию и всё им выложу.

То, что предлагал преподаватель истории, и вправду казалось неплохим вариантом. Фран колебалась, она вздохнула, огляделась, еле заметно вздрогнула — неподалёку стоял тот агент, который арестовал её в доме Гименес, Фил Родригес. Он был не один, а с каким-то полным неряшливым мужчиной в сером пиджаке. Значит, Пельтцера тоже поймали люди из Бюро, и заставили на себя работать, а раз так, она им подыграет. Девушка скажет правду — как пыталась отказаться, но не смогла, и что никого из остальных охотников не убивала, пусть Родригес утрётся. Оставалось сделать вид, что она поверила, и хочет поступить так, как лучше.

— Хорошо, — согласилась Фран. — Давай это сделаем.

Майк проводил её взглядом, дождался, когда девушка пройдёт мимо полицейского, и довольно насвистывая, подставил лицо лучам Сола.

Фила Родригеса никто на похороны не приглашал. Более того, его дочь. Диана, ещё раз напомнила агенту, чтобы он не лез не в свои дела, и размахивать своим значком тут бы не вышло. Поэтому Филу нужен был Анджей Смолски, человек, который имел связи в этих кругах — репортёр проследит за вероятной убийцей, за её реакцией, и уж точно скажет, она это или нет, опыта у Анджея было не занимать. Эту мерзавку следовало поймать во что бы то ни стало, она чуть было не грохнула свою мать, а потом, видимо, наняла кого-то, чтобы он закончил начатое, и теперь имела наглость заявиться на похороны. Фран болтала с каким-то мужчиной, возможно, с подельником, причём разговор был неприятным, Фил специально дал себя заметить, чтобы убийца не расслаблялась.

— Твой выход, — сказал он Анджею, — иди, и надави на неё, скажи, что пишешь статью о них двоих.

— А что, это интересно, — Смолски посасывал бимбер из фляжки, — точно она свою мамашу кокнула?

— Будь уверен.

— Если это так, я — твой должник, — репортёр вытер засунул пончик целиком в рот, вытер руки о жилетку, и заспешил к барьеру, — эй, сеньора, меня нет в списке, но вот моя карточка. По закону я могу посещать три закрытых мероприятия в год, так что извольте пропустить. Да-да, проверяйте.

Агент убедился, что Смолски прошёл внутрь, подошёл к мужчине, с которым разговаривала Фран. Тот стоял, прикрыв глаза, и вздрогнул, когда Фил дотронулся до его руки.

— Агент Родригес, — представился он, показывая значок, — обеспечиваю охрану церемонии. Мне показалось, вы чем-то угрожали нашей гостье?

— Нет, — Пельтцер смутился, — вы не так поняли, я её преподаватель, увидел знакомое лицо, подошёл поздороваться. Но оказалось, что у нас не слишком хорошие отношения. По правде говоря, сеньора Лемански — нерадивая студентка, хотя каким-то образом получила диплом, и вот сейчас припомнила, как я был строг к ней. Вот моя карточка.

— Так что вы здесь делаете, господин Пельтцер? — Фил проверил университетское удостоверение, полюбовался на Майка в костюме и с дурацкой улыбкой.

— Готовлю материал для лекции, пытался пройти внутрь, или хотя бы попросить сделать запись, но, видимо, придётся наблюдать отсюда, — искренне и открыто улыбнулся преподаватель. — На Параизу поначалу мёртвых сжигали, в основном из-за того, что трупы пожирали животные, даже если их замуровывали в камень. Потом перешли к нормальным захоронениям, в двести восемнадцатом году, к примеру, не было ни одного случая кремации. И только сейчас, последние двадцать-тридцать лет, снова вернулись к истокам. Ну и потому, что места на острове для всех умерших может не хватить. Живые примеры, особенно когда их рассказываешь от первого лица, это основа учебного процесса.

— Хорошо, — Фил сделал вид, что поверил, — так вас провести к катапульте?

— Нет, подожду здесь, — Пельтцер вздохнул, — не стоит из-за меня хлопотать.

— Как скажете, — агент равнодушно отвернулся.

Одна камера теперь следила за Пельтцером, ещё две — издалека за Фран. Пришлось подделать метку Дианы, операторы в Бюро не стали разбираться, почему начальник отдела добавила новые цели к тем, которые они отслеживали. Фил точно знал, что ему влетит, может быть, отправят на пенсию, но он чуял — что-то в этих похоронах нечисто, а нюх старого агента никогда не подводил. Барьер закрылся, опоздавшие гости остались стоять снаружи. Родригес не стал ждать на дневной жаре, рядом, в порту, был отличный бар, где подавали персиковый бренди с миндальными пастилками.

Церемония проходила как положено, Симон Шульц, второй редактор, выступил с проникновенной речью, следом за ним советник из Верхней столицы добавил несколько слов, ещё минут десять чиновник из правительства зачитывал соболезнования, официанты разносили напитки и лёгкие закуски, второй советник Нижнего города откровенно скучал — «Ньюс» располагался в Верхней столице, и он здесь был лишь потому, что мэр решил отметиться на другом мероприятии. Похороны Матеуша Гомеша предстояли в это воскресенье, и там наверняка будет публика, которая больше соответствовала его статусу.

Фран стояла в задних рядах, и чувствовала себя лишней. Она поддалась на уговоры Коллинза, но как оказалось, он больше в редакции не работал, говорили, что его перекупили люди из Северного, и теперь все, кто с ним связан, вылетят с работы, как пробка из бутылки шампанского. Когда к ней подошёл Симон Шульц, она даже сперва не поняла, что от неё хотят.

— Пойдём, деточка, — Шульц ухватил её за руку, словно клещами, и потащил за собой, силы у старика было не занимать, — пора отдать последний долг.

— Почему я? — попыталась вырваться Фран.

— Ты — её дочь, и будет безнравственно, если мы лишим тебя последней возможности попрощаться. Тебя не предупредили? Давно пора навести порядок, привет, Анджей, хватай эту козу.

Смолски, увязавшийся за ними, подхватил девушку с другой стороны.

— Так она точно её мать? — спросил он Шульца, словно Фран здесь не было.

— Ага, представляешь, от Терезы чего угодно можно было ожидать, но тут я сам обалдел. Жизнь полна чудес, старина. Так, держи её, а то сбежит, я сейчас всё устрою.