Образец "Ноль" (Веласкес-4)

Эпилог

ЭПИЛОГ.

Нора Суарес не думала, что это Веласкес устроил взрыв и обстрел гостей на похоронах в Ньюпорте. Дело обстояло гораздо хуже — молодой человек каким-то образом вывел из строя двух гангстеров Сигела. Нора сама была эспером, но не смогла бы, пользуясь зачатками способностей, убедить бандита убить своего приятеля, а потом сдаться полиции. Веласкес с ними играл, подсовывал одну загадку за другой, сначала остров с охотниками, потом — внезапная смерть Игнасио Ортеги, исчезновение из здания, окружённого охраной, теперь эти идиоты, которые полезли куда не следовало. Либо он был мифическим настоящим магом, непонятно как оставшимся в здравом рассудке, либо у парня была своя команда, скорее всего, из армейских, причём действующих, минимум семь-восемь человек. Нора привыкла проверять любые, даже самые невозможные варианты, и уже набросала примерный план того, как она поступит. Веласкес пропал, с понедельника его никто не видел, и это играло Норе на руку, значит, если она правильно донесёт информацию до Магды, сошлётся на Бюро, та, возможно, передумает переманивать молодого мага к себе, и одной проблемой станет меньше.

Женщина вылезла из вертолёта, одёрнула юбку. Поместье Фальков находилось на берегу океана рядом с Гринвудом, в километре от Свободных территорий — белоснежное трёхэтажное здание с двумя флигелями и колоннадой. От вертолётной площадки к дому вела дорожка, мощёная тёмным гранитом, от лучей Сола он должен был раскалиться, но специальные трубы, проходящие под камнем, охлаждали его до приятной телу температуры. Нора сняла туфли, и пошла босиком, ощущая ступнями шероховатости и мелкие песчинки. Сильный ветер, дующий с моря, развевал волосы и норовил сорвать блузку, позади топали два охранника, которые ей, начальнику службы безопасности и советнику семьи Фальков, были незнакомы.

Генри Фальк ждал её на крыльце, сидя в плетёном кресле, молодой человек деланно улыбался. Рядом с ним сидела незнакомая женщина, светловолосая, высокая, с узким скуластым лицом и стройными ногами, на вид ей было лет тридцать. Третьего кресла не было, Нора осталась стоять, хоть это и было унизительно.

— Добрый день, сеньора Суарес, — сказал Генри негромко, — отлично выглядишь, словно телезвезда.

Комплимент был так себе, одну из телезвёзд недавно собирали по всей территории порта уборочные машины, но Суарес благодарно кивнула. Охранники стояли за её спиной, Нора гадала, убьют её сейчас, или сначала позволят что-то сказать. Просто так сдаваться она не собиралась, у магов, хоть и связанных блокиратором, есть свои преимущества, а двое, что сидели перед ней, и те, что стояли позади, браслетов не носили.

— Я просмотрел твой доклад, — продолжил Фальк, — отличная работа. Но плохой результат, я не говорю, что ты виновата, только за последнее время у нас одни проблемы. Ходят слухи, что Фальки уже не те, что они не могут обеспечить безопасность своих людей. Это неприятно.

Нора внутренне приготовилась к решающему шагу, разговор принимал опасный оборот. Особняк словно вымер, охранники отошли на два десятка шагов, так что их просто так не достать, наверняка и снайпер припрятан где-то поблизости, она попробует уклониться, однако пуля вылетает из ствола со скоростью три километров в секунду, и инерция не даст ей убрать голову достаточно быстро.

— Я виновата, — сказала она. — Не стоило назначать меня советником, видимо, это место не для меня.

— Если я хотел тебя убить, то сделал бы это на подлёте, — Генри вздохнул. — Познакомься, Елена Соколова, она из Северного.

Гостья кивнула, рассеяно глядя по сторонам. Оставалось только гадать, что тут делают представители русской общины. Километрах в пяти пролетел вертолёт, он прошёл над морем, и поворачивал в сторону берега. Соколова встала, посмотрела на Генри, тот быстро поднялся.

— Я покажу, — сказала он, — чтобы ты поняла, что происходит. Госпожа Соколова, проводите нас?

Один из охранников подбежал, распахнул дверь, Фальк зашёл первым, Нора — за ним.

Просторный квадратный холл был отделан белым мрамором, который привозили с одного из островов неподалёку, стеклянная крыша пропускала столько света, что казалось — предметы парят в его лучах. В углах стояли статуи коней и людей, их раньше Нора не видела.

— Подарок от Северного семье Фальков, копия одной знаменитой русской скульптуры, — заметив брошенный взгляд, сказала Соколова, — она изображает покорение коня. Поначалу конь берёт верх, он ведь сильнее, тяжелее и быстрее человека, но ум всегда побеждает. Ум и решительность.

Нора слушала в пол уха, уставившись на кресло, стоящее возле огромного панорамного окна. В нём сидела Магда Фальк. Старуха смотрела куда-то вдаль безжизненным взором, казалось, она сейчас пошевелится, и снова возьмёт в свои сухенькие руки бразды правления. Но этого не происходило, Магда была мертва.

— Несчастье случилось рано утром, — сказал Генри, — пока что никто ничего не знает, прислугу я отослал, как только обнаружил бабушку здесь. У неё были свои взгляды на судьбу семьи, поэтому осталось много нерешённых дел, я с ними разберусь. Госпожа Соколова — аудитор, она поможет с делами, которые зашли в тупик.

— С какими именно делами?

— Тебе решать, Нора. Нам нужен беспристрастный взгляд на нашу систему безопасности, потому что, возможно, в скором времени у нас будут проблемы намного серьёзнее. Я не такой опытный, как Магда, но чувствую, как многое меняется, и не в лучшую сторону, мы должны быть готовы.

— Я должна ей отчитываться? — уточнила Нора.

— Нет, — ответила за него Соколова, — но я жду полного содействия, иначе работа не имеет смысла. Сегодня я занята, хоронят одного старого друга, а потом должна появиться у себя в мэрии, поэтому все детали мы обсудим в следующую пятницу у вас в офисе.

Аудитор коротко кивнула Генри, почти насильно пожала Норе руку и уверенным шагом вышла.

— Ты мне не доверяешь? — прямо спросила Суарес.

— Нет, — так же прямо ответил Фальк, — но и не должен. Моя бабка доверяла Варгасу, ты прекрасно помнишь, что с ним случилось, я этой ошибки не допущу. Вопрос не в доверии, а в том, насколько хорошо мы работаем на благо нашей семьи, и что нужно сделать, чтобы мы работали ещё лучше. Если Соколова найдёт слабые места, мы их усилим, у неё большой опыт. Ты выяснила, что случилось на похоронах Терезы Симонс?

— Да, — кивнула женщина, — Бюро считает, что это устроил Павел Веласкес, из мести. Мы ведь хотели его прижать, даже людей послали. Он с понедельника неизвестно где скрывается, наверняка виноват.

— Виноват он или нет, разберись с ним, — равнодушно сказал Генри, — тихо, не привлекая внимания, а то, что произошло, спиши на кого-нибудь ещё, пусть знают, что мы умеем наказывать. И было бы хорошо, если бы этот кто-то оказался из людей Гальяцци. Соколовой об этом знать не нужно.

Сидя в вертолёте, летевшем на юг, Нора перебирала в голове то, что нужно успеть сделать до пятницы, например, подчистить всё, что могло бы привести к настоящему похитителю данных из башни «Айзенштайн». Её беспокоил Генри, точнее, его положение в семье. У Магды было несколько внуков, которые занимали высокие посты в корпорации, и все они наверняка захотят получить свой кусок пирога, это значило, что ей нужно выбрать правильную сторону. Нора связалась со своим помощником, и приказала выяснить всё о Елене Соколовой. Эту женщину боялся Генри Фальк, и возможно, именно эту сторону ей, Норе Суарес, предстоит принять.

— Не скрывай, — сказала она помощнику, — пусть поиск будет виден, можешь даже запросить Северный. И выясни, на какие похороны она отправилась.

— Это несложно, — сказал помощник через минуту, — она есть в списке приглашённых. Матеуш Гомеш, мэр Старой столицы, его хоронят сегодня. Кладбище Альвареса, закрытая церемония, приглашения разосланы ещё неделю назад.

С утра воскресенья над кладбищем Альвареса в Нижнем городе повисли грозовые облака, молодая женщина, одетая в чёрное платье, стояла под мелким дождём, крошечные капельки на чёрных волосах искрились в лучах Сола, пробившиеся сквозь тучи. Гроб с её отцом только что скрылся в фамильном склепе, важные гости, в основном высокие чиновники из протекторатов и департаментов правительства подходили, клали цветы на мраморную плиту, говорили какие-то вежливые слова, Мириам кивала, стараясь сдержать слёзы, брат, капитан Эйтор Гомеш, держал её за руку. Рядом с ними стоял высокий пожилой мужчина в дорогом костюме, пошитом лучшим портным столицы, с седой бородкой и длинными седыми курчавыми волосами, свободно лежащими на плечах. Его звали дон Чезаре Гальяцци.

Ещё месяц назад Матеуш Гомеш, бодрый и вполне здоровый, не собирался умирать. Всё изменилось за две недели до Рождества, отца Мириам словно подменили, он явно нервничал, никуда не выходил из своего особняка, нанял дополнительную охрану. На все вопросы он говорил какую-то чушь о призраках, приходящих во сне и забирающих душу. В кабинете на столе появилась фотография светловолосой красотки в серебристом бикини, сидящей на корме яхты, кто это такая, Матеуш не объяснял, а Мириам не спрашивала. Видимо, эта женщина что-то значила в жизни отца, она не раз заставала его глядящим на картинку пустыми глазами.

Матеуш умер рано утром первого декабря, когда гости уже разъехались, перед этим он наконец-то вылез из раковины, много шутил, говорил тосты и смеялся. В шесть первой трети появился сигнал о перебоях в работе сердца, а через десять секунд — об исчезновении мозговых импульсов, органы начали отказывать один за другим. Мириам и Эйтор дотащили отца до медблока, оборудованного на первом этаже рядом со столовой, там стояла самая современная медицинская аппаратура, способная в буквальном смысле воскрешать из мёртвых. Кровь заставили бежать по жилам с помощью электрических импульсов, она насыщалась кислородом, очищалась фильтрами, и казалось, мэр выкарабкается, но внезапно мышцы словно взбесились, волокна принялись резко сокращаться и рваться, всё тело скрючило, кости крошились, словно были сделаны из графита, глаза выскочили из орбит, а сердце разорвало. Знаменитый доктор Лео Шварц, который появился вместе с бригадой врачей, только руками развёл, сказал, что медицина в таких случаях бессильна, и что такой случай он видит впервые, хотя о подобном слышал.

— Он был хорошим человеком, несмотря ни на что, — дон Гальяцци дождался, когда поток скорбящих иссякнет, обнял Мириам, поцеловал в щёку, небрежно похлопал Эйтора по плечу, — если вам двоим что-нибудь нужно, только скажите.

— Спасибо, дядя Чез, всё в порядке, — женщина мотнула головой, — папа позаботился, мы ни в чём не нуждаемся.

— Не совсем, — Чезаре скривился, — с вашим фамильным особняком возникли сложности, я старался всё уладить, но не вышло.

— Что с нашим особняком? — нервно взвился Эйтор, но под презрительным взглядом дона поник.

— Не горячись, мой мальчик, — Чезаре смягчился, — через две недели пройдут новые назначения в Совет, тебе лучше не стоять здесь и не совать нос в дела, которые тебя не касаются, а переговорить с Лариным из департамента безопасности, он тебя ждёт возле машины.

— Я туда всё равно не вернусь, — Мириам проводила брата взглядом, — огромный дом, пустой, он напоминает мне о маме и папе, и о Паулу. В Рождество, когда папу только увезли, мне показалось, что они собрались за столом, все вместе, и смотрели на меня, словно я в чём-то виновата.

— Хочешь ты или нет, но это ваше родовое гнездо, — веско сказал дон Гальяцци, протянул руку, его помощник Кики тут же вложил в неё кожаную папку, — посмотри, это завещание Матеуша, и распоряжение душеприказчика.

— А разве так можно делать? Адвокат не должен хранить это в тайне?

— Для меня, дорогая Мири, такой проблемы не существует.

Мириам нехотя перелистнула пластиковые листы, и уже собралась вернуть их обратно, как уткнулась взглядом в знакомое имя.

— Не пойму, — медленно произнесла она, прикусывая губу, — тут сказано, что особняк теперь принадлежит Паулу Гомешу. Что это значит? Этот человек, который выбрал, он что-то знает? Он считает, что Паулу жив?

— Об этом тебе лучше спросить его самого, — Чезаре усмехнулся, — Кики подскажет, как его найти. Павел Веласкес, мутант, тебе не знакомо это имя?

— Не помню, — Мириам раздражённо смахнула с ресниц слезу, — может, где-то слышала.

— Ещё не так давно работал на меня, потом зачем-то решил стать самостоятельным, скользкий тип, но я уверен, он просто хотел пошутить.

— Дурацкая шутка, — женщина уже пришла в себя, и чувствовала, как из глубины души поднимается ярость, — и он за неё ответит.

— Не торопись, не дай эмоциям всё решить за тебя, — посоветовал Чезаре.

— Конечно, дядя Чез, — Мириам кивнула, — я так и сделаю. Сначала всё выясню, и только потом буду действовать.

— Будет лучше, — продолжал мужчина, — если Эйтор не станет вмешиваться, с завтрашнего дня он больше не капитан столичной полиции, и пора бы ему к этому привыкнуть. Из вас двоих мозги достались тебе, малышка, уверен, ты поступишь правильно.

— Вы правильно поступили, наняв меня, — высокий мужчина с волосами, затянутыми в конский хвост, сидел напротив Нины Фернандес, — от вашего покойного мужа осталась отличная коллекция, если захотите её дополнить, я подберу несколько стоящих экземпляров, или помогу продать ненужные.

— Конечно, — Нина вертела в руках визитку, кто порекомендовал этого антиквара, она не помнила, но была уверена, что с десятком пыльных ящиков и корзин, заполненных всяким старьём, разобраться сможет только он, — все предметы в подвале, можете пожить у нас. Доминик покажет вам вашу комнату.

Охранник, стоящий поодаль, кивнул. В гостиную вошла Триш, с любопытством уставилась на гостя.

— Это кто, мама? — спросила она.

— Сеньор Гаусс наш друг, он поживёт тут недолго. Ты можешь помочь ему разобрать то, что лежит в подвале.

— Мне правда можно будет это сделать? — удивилась девочка, её к старым вещам Фернандесов не подпускали.

— Конечно, — антиквар улыбнулся, — я знаю много отличных историй, таких, что не заскучаешь. Будь уверена, мы подружимся.

Портальный комплекс перестраивали несколько раз. В 58-м возвели купол обсерватории, через семьдесят лет построили вышки и подземный склад, ещё через сорок выстроили новое здание. Старые постройки оставались частью комплекса, но почти не использовались. То же и с оборудованием, оно менялось, новое размещали поближе к портальному камню, а старое отправляли на склад. Из-за этого периодически в комплексе появлялись подрядчики, которые копали, строили и ремонтировали. Охраняли, по сути, только несколько помещений, которые примыкали непосредственно к портальному залу, в остальные строения даже водили экскурсии. В старой обсерватории открыли музей, там пылилось оборудование, вывезенное ещё со Старой Земли. Штат состоял из десятка сотрудников, которые большую часть времени бездельничали, редко кому могли понадобиться оригинальные копиры с другой планеты, или архивные записи, которые специально не стали копировать, чтобы подчеркнуть их уникальность.

Молодая черноволосая женщина припарковала байк на пустынной стоянке, одёрнула короткую кожаную куртку, остановилась на секунду перед входом, словно колеблясь, но зашла внутрь купола. Здесь царила тишина, две недели в году музейные фонды пересчитывались и проверялись, в обсерватории никто не появлялся, кроме двух-трёх сотрудников. Пожилая вахтёрша преградила ей путь.

— Мы закрыты, — заявила она.

Посетительница протянула ей пластиковую пластину с голограммой, вахтёрша забрала её, ушла на несколько минут, потом вернулась, кивнула.

— Оружие оставь здесь

Гостья сложила пистолеты в ящик, достала из ножен на щиколотке стилет.

— Идём.

Идти пришлось долго, по узким коридорам, уставленным стеллажами, словно по лабиринту. Вахтёрша, видимо, отлично знала внутреннее расположение, поскольку шагала уверенно. Низкая коричневая дверь должна была скрывать кладовую, работница музея открыла её, пропустила гостью внутрь, сама осталась снаружи. Крохотная комната озарилась тусклым красным светом, по стенам и потолку пробежали огоньки, гостья стояла неподвижно, пока её сканировали. Через пять минут вахтёрша присоединилась к ней, плотно прикрыв дверь, комната вздрогнула, и двинулась вниз. Спуск длился не меньше минуты, прежде чем она остановилась. Дверь снова отворилась, вахтёрша поклонилась, показывая, что дальше не пойдёт. Гостья улыбнулась, пожала ей руку, и решительно шагнула в темноту.

Просторное помещение осветилось, стоило ей пройти несколько шагов. Центральное место занимал каменный подиум диаметром метров шесть, вокруг него, каждый в белом круге, нарисованном на полу, стояли двенадцать человек в серых плащах, маски полностью скрывали лица. Тринадцатый круг был нарисован чуть поодаль, гостья, повинуясь жесту одного из незнакомцев, заняла его. Председатель, который стоял во главе собравшихся, прокашлялся.

— Сегодня мы принимаем Мойру Хоук, — послышался механический голос, — Мойра оказала нам неоценимую услугу много лет назад, мы давали ей задания, которые она с блеском выполняла, не задавая лишних вопросов. И теперь я хочу спросить в последний раз — вы согласны с выбором?

Тот, кто стоял справа от Мойры, кивнул, потом следующий, словно волна прошлась по циферблату, добравшись до выступающего.

— Единогласно, — сказал он. — Шестнадцать лет назад ты, Мойра, убила человека, который был готов раскрыть нашу тайну, и сделала это, не зная причин. Тогда же я обещал тебе, что открою её. Эта тайна настолько важна, что на всей планете знаем её только мы, присутствующие здесь. Раз в двадцать лет мы приглашаем того, кто готов будет разделить с нами нашу тайну. Каждый гость тщательно проверяется, главное условие — он не должен быть проклятым мутантом.

Мойра сдержанно кивнула.

— В тридцать пятом году, — продолжал незнакомец, — произошло землетрясение. Портальный комплекс был разрушен, а сам портал некоторое время стоял без защиты. Он не работал, как ты знаешь, время было такое, что мало кто уже надеялся на связь со Старой Землёй, и местные проблемы были куда важнее бесполезного куска камня. Наши основатели, двенадцать учёных и строителей, двенадцать энтузиастов, продолжали работу, несмотря на ужасные условия. И их усердие было вознаграждено, портал заработал.

— Не может быть, — Мойра вздрогнула.

— Именно так. Мы не одиноки, к сожалению. Те, кто находится на другой стороне портала, они не желают нам добра, но основатели с ними договорились. Несколько условий, благодаря которым наша колония до сих пор существует. И наша задача состоит в том, чтобы это продолжалось как можно дольше. Контакт происходит раз в двадцать лет, именно в этот день мы собираемся здесь все вместе.

— Вы их видели? — спросила женщина.

— Других? Нет, они не могут проникнуть к нам, ты знаешь, что у портала одно направление для биологических форм, и оно ведёт от нас к ним. Но они знают, где мы находимся, нас разделяет не такое уж большое расстояние по космическим меркам. И они знают, где находится Старая Земля.

— А ещё они гораздо более развиты, — добавил тот, кто стоял напротив Мойры, — технологически. Научные прорывы рождаются не на пустом месте, даже вы у себя в армии используете кое-что, присланное ими. Они же сделали фальшивый портал, и обман никто не может разгадать. Ты получила, что хотела, через несколько минут портал заработает, мы получим их приказы, а ты перейдёшь на другую сторону.

Плащи распахнулись, в руках появилось оружие. Мойра потянулась рукой к поясу, но пистолеты остались наверху.

— Почему я? Я ведь вам помогла, — беспомощно сказала она.

— Ты — генерал Мойра Хоук, и отлично знаешь, что происходит на Сегунде, — равнодушно сказал председатель, — им требуется информация из первых рук, таково условие. Взамен ты узнала то, что никто на Сегунде не знает, это честный обмен. Наденьте на неё фиксаторы.

Двое незнакомцев подошли к женщине, склеили ей руки за спиной и щиколотки.

— Не бойся, — продолжал председатель, — и благодари. На твоём месте мечтал бы оказаться любой из нас, но повезло именно тебе. Помогите ей.

Те же двое, что сковали Мойру, подхватили женщину под локти и поволокли к порталу. Ноги Мойры волочились по полу, она пыталась вырваться, но безуспешно. Когда до портала оставалось не больше метра, на каменной поверхности появились несколько ящиков и золотая пластина. Председатель забрал её, положил на каменную подставку, остальные снимали ящики, ставили на грузовую платформу.

— У нас пять минут. Кладите её в центр, будет сопротивляться, оглушите.

Он хотел ещё что-то добавить, но только раскрыл рот, с изумлением уставившись на пустое место, где только что была Мойра. А потом его приспешники начали падать один за другим, тот, что стоял рядом, упал последним. Председатель протянул руку, чтобы схватить пластину, и оказался лицом к лицу с гостьей.

— Проклятый мутант, — прошипел он, горло сковало словно параличом, — тебе не выжить.

— На это не надейся, — Мойра улыбнулась, стаскивая с него маску, — меня, дружок, столько раз убивали, что я уже со счёта сбилась. А вот ты точно умрёшь, но сначала всё выложишь, я ведь тебя шестнадцать лет искала.

Председатель побелел от страха, но держался.

— Ничего не скажу, — пообещал он.

— Конечно, — женщина прижала ладони к его вискам, — ты крепкий орешек. Сопротивляйся, старайся не думать ни о чём важном. А твоим хозяевам я отправлю подарок.

Она швырнула тело одного из заговорщиков на портальный камень, через пять минут оно исчезло. Допрос продолжался ещё с полчаса, потом Мойра отпустила высохшее почти до скелета тело председателя, прошлась по трупам, стаскивая маски. Некоторых из них она знала лично, остальных видела мельком, почти все они занимали на Сегунде невысокие, но очень важные должности. Кроме председателя, тот был всего лишь скромным научным работником. Небольшой шкафчик сливался со стеной, Мойра бережно положила пластину к пятнадцати таким же, открыла дверь лифта. Вахтёрша стояла, бездумно глядя на стену.

— С тобой ещё возиться, — вздохнула Мойра, — время терять. Но ты мне нужна.

Заброшенная вышка охраны была построена на совесть, кое-где деревянные перекрытия обвалились, но основная конструкция держалась. Вышку одно время облюбовали птицы и пауки, поэтому интенданты, которые ревностно относились к любому армейскому имуществу, закупили отпугиватели.

Фран лежала на последнем ярусе, наблюдая за подъездами к обсерватории. Поначалу девушка вообще сомневалась, стоит ли ворошить прошлое, но при мысли о погибшем отце гнев вырывался наружу. Незнакомец вместе с оружием оставил чёткие инструкции — когда именно Мойра Хоук появится здесь, но не сказал, во сколько, и Лемански ждала её с ночи. Она почти не чувствовала усталости, адреналин зашкаливал настолько, что пришлось медитировать, чтобы не дрожали руки. У винтовки, которую ей подкинули, был отличный автоприцел, но Фран больше надеялась на себя. Она зарядила в обойму три пули, тяжёлые, покрытые синей краской, от прикосновения к которой, даже через перчатки, подушечки пальцев начинали чесаться.

Мотоцикл генерала остановился у входа в обсерваторию в два часа второй трети, Мойра встала перед дверьми, словно позволяя получше себя рассмотреть, Фран прицелилась, но стрелять не стала. Незнакомец особо подчеркнул, что сделать это надо, когда цель выйдет обратно. Ждать пришлось долго, почти четыре часа, Мойра всё не появлялась, и только когда на подъездной дороге показались выкрашенные чёрным грузовики и два бронетранспортёра, генерал наконец вышла. Медлить было нельзя, Фран навела перекрестье сначала на грудь, потом переместила на голову. На таком расстоянии ветер и прочие помехи не имели значения, она стреляла почти в упор. Мойра стояла неподвижно, подставив лицо ветру, Фран нажала на спуск, выпустив все три пули, и через мгновение голова генерала Хоук разлетелась, словно переспевшая дыня от удара. Передний бронетранспортёр ускорился, выбросил рой дронов, которые разлетелись по округе, несколько крохотных стрекоз залетели на вышку, прочёсывая ярус за ярусом, Фран накрылась маскировочным пологом, но это могло лишь отсрочить тот момент, когда её обнаружат. Тогда она закрыла глаза, представляя, как в детстве, что спряталась за сомкнутыми веками, ей показалось, что она видит, как прямо перед ней зависли два крохотных дрона, но не замечают её.

Через секунду, стыдясь своей детской привычки, она посмотрела перед собой — две стрекозы валялись на полу, механические крылышки еле заметно дёргались, остальных видно не было. Девушка подхватила винтовку, съехала вниз по трубе, проходящей сквозь всю вышку, и зашагала прочь от обсерватории.

КОНЕЦ ЧЕТВЁРТОЙ КНИГИ.