Образец "Ноль" (Веласкес-4)

Глава 10

Глава 10.

7 января, суббота.

Пельтцер потратил два часа на то, чтобы убраться от Тахо. Он следил за новостями, но кроме кадров с детьми Чэнь, оставшимися без матери, почти ничего интересного не увидел — ни своего собственного изображения, с предложением сдаться, ни награды за голову. Полиция сообщала, что преступника ищут и вот-вот найдут, репортёры слетелись к домику на побережье из близлежащих городов, а те, кто оказался далеко от Тахо, кусали себе локти. Наниматель молчал, наконец, Майк не выдержал, сам предложил сто пятьдесят тысяч — это значило, что придётся вернуть двадцать тысяч из аванса.

Ответа долго не было, он успел поселиться в недорогом мотеле, пообедать, проиграть на бильярде двадцатку, почистить оружие и перепрограммировать оставшийся флек. Наконец, через несколько часов иконка нанимателя моргнула.

«Лимит подсказок исчерпан. Удачи, Майк Пельтцер!»

Мужчина выругался, бросил комм на пол, прыгнул на него сверху. Ударопрочный корпус никак на это не отреагировал, сообщение никуда не исчезло, Пельтцер размахнулся, чтобы зашвырнуть проклятый кусок пластика подальше, но вовремя одумался. Работа научила его внимательно относиться к фактам, и разыскивать нужное в потоке, казалось бы, совершенно бесполезных сведений. Раз Лемански была одной из съёмочной группы, значит, она работала в «Ньюс». Редакция находилась в Верхней столице, рыжая там наверняка появится, хотя бы для того, чтобы её уволили. Или придёт на похороны. Пельтцер поставил фильтры на любую информацию о Фран, и ему улыбнулось чудо, иначе и не скажешь, похороны Терезы Симонс были назначены на среду, среди приглашённых гостей была сеньора Лемански. Пришлось продлить отпуск по болезни ещё на неделю — Майк согласился отдать половину жалования приглашённому преподавателю, лишь бы не вступать в ненужный конфликт с деканом. Убийства оказались не такими выгодными, как он себе представлял, Пельтцер твёрдо решил — прикончит рыжую, и на этом остановится. Мысли отказаться не было, как и желания разузнать, что же такое совершила студентка.

Фран получила два важных сообщения, когда пересекала Рио-Лунго.

Первое было от «Ньюс». Её стажировка закончилась, девушке предлагали приехать в кадровый департамент, и заполнить необходимые документы, чтобы подать запрос на постоянную работу. Скорее всего, этот визит должен был стать обычной формальностью, наверняка её уволят, но Фран решила заехать на всякий случай.

Второе прислала адвокат матери. Похороны матери назначили на вторник следующей недели, прах покойной, или, точнее, того, что от неё осталось, будет развеян над океаном в Ньюпорте, родном городе сеньоры Симонс. Фран подтвердила, что придёт, хотя на самом деле появляться там не собиралась.

Она связалась с транспортной фирмой, заказала байк, отметила точку на карте, на заправке в небольшом городке Ла-Рош, здесь дорога, идущая от Тампы, расходилась к Сентаменто и Ривердейлу. Фран собиралась сменить транспорт, а потом навестить сеньору Гименес, чтобы забрать винтовку.

На заправке девушка отпустила микроавтобус, арендованный мотоцикл ждал её на стоянке, до Нижнего города Фран добралась за два с половиной часа, Сол только-только появился из-за горизонта, и пришлось ждать в закусочной до семи первой трети. Девушка успела плотно позавтракать и даже подремать. На большом экране в закусочной транслировались новостные каналы, Фран расплачивалась, когда увидела сюжет о только что произошедшем убийстве в окрестностях Тахо. Женщину расстреляли на глазах у мужа. Под днищем полицейской машины нашли взрывную пластину, состав взрывчатого вещества, уверяли эксперты, совпадал с тем, которым взорвали фургон возле Сентаменто. Появились данные с камер, на которых обнаружили Чэнь неподалёку от места, где убили Терезу, и тут же появились версии, что именно она была целью преступника, а репортёр просто подвернулась неудачно. И что преступник наверняка действовал из ревности — по-другому объяснить произошедшее с обычной женщиной из пригорода никто не мог, или не хотел

Когда она выходила из закусочной, пришло сообщение от нанимателя.

«Поздравляю с выходом в финал, напоминаю, что приз оставшемуся в живых — триста пятьдесят тысяч реалов. Тебе всё ещё доступна подсказка стоимостью в девяносто пять тысяч, Фран, смотри, не прогадай».

Смазанное лицо третьего участника пропало, остался только профессор Пельтцер, похоже, он разобрался ещё с одним человеком, поразительно быстро для скромного преподавателя истории. Возможно, это было совпадением, но выбывшей могла быть Тинг Чэнь, которую только что показали в новостях. Чем могла провиниться мать троих детей, жена полицейского, даже в голову не приходило, но получалось, что Пельтцер не такая уж невинная овечка. У него наверняка высветилась следующая цель — она сама, и тут уже стоял вопрос, кто кого. Преподаватель истории не колебался, убивая многодетную мать, и точно не станет раздумывать, вгоняя пулю в голову Лемански. И ещё, Пельтцер подозрительно быстро находил своих жертв, не иначе, как ему помогали, как тогда, когда сама Фран охотилась на Феликса Орлова. Наниматель со своими платными подсказками, раз так, то и Фран воспользуется предложением, но чуть позже. Или соберётся с духом и отправится в полицию, к сержанту Волковой. Девушка представила, какой фурор может произвести её информация, если она отдаст её полиции, поёжилась, стоит это сделать, и дороги назад не будет.

.Она проехала через полицейский терминал, не снижая скорость, добралась до кондо, где жила сеньора Гименес — если та сказала, что оружие будет готово именно в этот день, с утра, то значит, так оно и должно было произойти. Старушка вставала рано, с первыми лучами, и очень не любила, когда её заранее тревожили сообщениями.

Дверь в дом была приоткрыта, Фран поднялась по ступенькам. постучала. Из глубины дома появилась молодая женщина в перчатках.

— Привет, — сказала она, — я Салли, убираюсь тут. Ты к хозяйке?

— Да.

— Она ещё не проснулась. Но если я могу чем-то помочь…

— Нет, — девушка помотала головой, сделала шаг назад, — я просто хотела узнать, как она. Ладно, зайду через пару часов.

— Конечно. Но если ты за заказом, — Салли подошла поближе, подмигнула, — могу отдать.

— Отлично, — Фран постаралась вести себя естественно, хотя чувствовала что-то неладное, — но я уже оплатила, если что.

— Наверняка, иначе бы она не оставила тебе ничего, — уборщица захлопнула дверь в дом, и пошла к гаражу прямо по газону, — так что ты заказала?

— Цезальпинию, — девушка ткнула пальцем в высокий колючий куст у забора, покрытый оранжевыми цветками, — две штуки.

Нехорошие предчувствия только окрепли, если бы обычная уборщица позволила себе ходить по садику Гименес, примяв даже стебель травы, её тут же бы вышвырнули на улицу. Мурашки побежали по спине, но Фран усилием воли подавила панику, она точно знала, если даст волю чувствам, будет только хуже. То, что никакой пожилой сеньоры тут нет, она поняла, и мысленно с ней попрощалась. Слишком поздно — возле калитки стояли два молодых человека, перегораживая пути отхода.

Салли зашла внутрь гаража, Фран остановилась на пороге.

— Где цезальпиния? — спросила она, — и где сеньора Гименес?

Никаких цезальпиний внутри не было, ближе к двери, ведущей в дом, стояло кресло, в котором сидел пожилой мужчина в помятом костюме и с небритой щетиной на лице. Он курил сигару, стряхивая пепел прямо на пластиковый пол. Скорее всего, какой-то бандит, и Фран предстояло узнать прямо сейчас, кому старушка перешла дорогу. Комм пискнул, это значило, что сигнал тут глушили.

— Привет, — сказал помятый мужчина, — я специальный агент Фил Родригес из Бюро. А тебя как зовут?

— Фран Лемански, — представилась девушка, — что тут происходит?

— Продаю цветочки вместо сеньоры Гименес, — Фил хохотнул, — тебе какой? Вон там в углу лежат на любой вкус, выбирай.

На столе красовались пистолет и три винтовки, в одной из которых Фран узнала свою. Мурашки развернулись в районе копчика, и галопом понеслись вверх, к затылку, похоже, она здорово вляпалась.

— Не понимаю, о чём вы, — Фран покачала головой, — понятия не имею, что тут происходит, но я хочу адвоката. И если вы агент, то должны показать значок.

— Хорошо, — Фил пожал плечами, достал из кармана пластину с голограммой, помахал в воздухе, — посмотрела, и хватит. Эй, ребята, отвезите её к остальным, и дайте увидеться, вдруг они знакомы. Но сначала обыщите, никаких средств связи. Добро пожаловать в Бюро, детка, тебе у нас не понравится, сразу предупреждаю.

— Кто она? — Родригес подошёл к воротам, стряхивая сигарный пепел на подоконник, и смотрел, как пленницу втаскивают в микроавтобус.

— Фран Лемански, жительница Свободных территорий, точный адрес неизвестен, полицейский терминал на въезде считал её карточку пятнадцать минут назад, так что насчёт имени не соврала. Сейчас получаю по ней информацию, ничего особенного, что можно было бы притянуть. Кстати, стажируется в «Ньюс» с недавних пор, — Салли уселась в освободившееся кресло, стянула перчатки, вытянула ноги, — у Терезы Симонс.

— Дьявол, — выругался Фил, — этого только не хватало. ДНК, отпечатки?

— И что это даст? — вздохнула специальный агент Вильямс, — всё оружие стерильно чистое. Записей с камер кондо у нас почти нет, сам знаешь, но она появлялась тут несколько дней назад, забрала саженцы настурций.

— Цветочки она любит, значит. Шансы один к четырём, а то и больше, — агент Родригес швырнул окурок на газон, достал из кармана новую сигару, — чёрт, старуха померла не вовремя. Ты оставайся тут, а я поеду, попробую её разговорить. Заодно узнаю, как она тебя раскусила. Да-да, ты где-то прокололась, детка, те двое, что были позавчера, не просекли, а эта сразу догадалась.

— Ты сам-то что будешь делать, если Лемански не расколется?

— Смотря как будет себя вести. Подержим сутки, если не сознается и будет требовать адвоката, извинимся, отпустим и проследим. А пока ждём ещё гостей, кому-то эта винтовка точно принадлежит. Но я вот печёнкой уверен, что ей.

Исабель Гименес умерла за несколько минут до наступления среды, 4 января, и за одиннадцать дней до того, как ей должно было исполниться девяносто восемь лет. Для своего возраста она чувствовала себя великолепно. В восемь последней трети женщина выпроводила запоздалого гостя, поужинала, посмотрела телевизионное шоу, сидя на крыльце, под стрёкот цикад, выкурила сигару, а когда время приблизилось к полуночи, прошла к себе в спальню. Там она проверила картриджи с лекарствами, подключила к запястью датчик экстренного вызова скорой. Камеры в гараже, на участке и на въезде в кондо транслировали изображение на настенный экран, выключать его старушка не стала, мерцающий приглушённый свет успокаивал, а звуки шелестящей листвы, изредка проезжающих автомобилей и мотоциклов, и перебранка соседей позволяли быстрее заснуть. Окна и двери были закрыты наглухо, система вентиляции охлаждала свежий воздух, насекомые напрасно бились в стёкла, а многочисленные датчики по контуру участка следили за любым движением. Старушка давно уже ничего не боялась, но всегда была осторожной.

Ей предстоял насыщенный день, нужно было довести до ума винтовку, которую привезла молодая вертихвостка, высадить бегонии, откалибровать новый пистолет, заказанный богачом из Майска, связаться с банком, чтобы оплатить ипотеку за три кондо и обновить страховку. Женщина аккуратно опустила голову на подушку, выключила свет, вытянула руки вдоль тела, по армейской привычке дала себе приказ уснуть, но смазанное движение в углу комнаты заставило её слететь с кровати, выхватывая пистолет — старые навыки никуда не делись, только реакция стала хуже из-за возраста. Времени думать, почему система охраны не сработала, у неё не было, яркий свет залил каждый уголок спальни, старушка уставилась на чёрное пятно, ползущее по полу, два раза выстрелила, заставив флек замереть. Перевела взгляд на потолок — оттуда ей на голову падала точно такая же клякса. Гимерес вздёрнула пистолет, но слишком поздно, флек растёкся по её лицу, собрался в районе рта комком, проник внутрь, запирая дыхательные пути. Женщина зашарила вокруг себя, нащупала нож, попыталась выковырять кляксу, но та сопротивлялась, воздуха отчаянно не хватало. Тогда она решилась, приставила пистолет прямо к зубам, повернув так, чтобы пуля прошла мимо крупных сосудов, нажала на спусковую пластину. Две пули в начале обоймы были гладкие, без взрывной начинки, они при нападении должны были задержать на секунду противника, чтобы третья, разрывная, проделала в нём дыру. Но, видимо, старушка что-то перепутала, и первый же выстрел вспучил её череп, разметав куски костей, хрящей и мозгов по всей комнате.

Датчик на запястье сработал, сигнал об остановке сердца поступил в клинику Нижнего города, через минуту оттуда выехала машина скорой помощи и понеслась в сторону дома сеньоры Гименес. Флеки собрались в два шарика, скатились в кухню, просочились через измельчитель в канализацию и исчезли за пределами дома. Медицинский дрон влетел в распахнувшееся окно через три минуты после этого, а сами медики появились ещё через пять. И тут же вызвали полицию.

Полиция пробыла в доме сеньоры Гименес полтора часа, на первый взгляд в произошедшем не было ничего необычного, старая женщина решила свести счёты с жизнью, перед этим попытавшись убить собственное кресло. Записи с камер и замеры датчиков показывали, что кроме неё, в доме никого не было, и версия самоубийства стала единственной. Она оставалась таковой до тех пор, когда сержанту Койо не пришло в голову хорошенько всё обыскать. В гараже офицер полиции обнаружил оружие, проверил регистрацию, отметил, что почти у всех экземпляров таковой не оказалось, доложил своему начальству, а то, чтобы перестраховаться, перенаправило доклад в Бюро, благо офис Бюро находился неподалёку. Тем временем труп сеньоры погрузили в санитарный фургон, и увезли в морг больницы Винсента. Зеваки из соседних кондо, собравшиеся возле дома, потихоньку расходились, новость о самоубийстве почти никого не заинтересовало, разве что из «Фундо политико» приехал репортёр Анджей Смолски, провёл среди очевидцев четверть часа, и направился в ближайший к редакции бар, где продавали его любимый персиковый бренди «Ликуид Мирикл». Там он кое-как под двойную порцию сляпал материал на несколько минут, оценил его на троечку, решил, что это подождёт до завтрашнего рабочего дня, и вернулся к себе домой.

Если бы Смолски доверился своему чутью, а не желанию поскорее снова лечь в постель, и подождал минут двадцать, то встретился бы с агентами Бюро, которые прибыли на место к часу первой трети среды. Возможно, это бы побудило его дополнить материал для редакции, новость о расследовании Бюро утекла бы в сеть, и Фран её бы увидела. И ноги бы её больше не было в доме сеньоры Гименес.

Но этого не произошло. Агент Фил Родригес появился в сопровождении криминалиста, когда возле дома уже никого не было, прогнал сержанта Койо, который рассчитывал хотя бы на похвалу, и принялся изучать найденное оружие. Два пистолета и четыре винтовки интереса не переставляли, их модифицировали, но в разрешённых пределах. А вот пятая винтовка заставила агентов понервничать, во-первых, степень доработки превосходила то, что обычно делали для снайперов, а во-вторых, пули, которые к ней прилагались, один в один совпадали с теми, что выпустили в Феликса Орлова и Терезу Симонс.

О том, что Бюро наложило лапу на любое упоминание о смерти старушки, Анджей Смолски узнал только утром. Дело запахло сенсацией, репортёр рассудил, что не в его интересах спорить, лучше проследить, набрать ещё информации, а потом вдарить ей так, чтобы у зрителей глаза повылазили от удивления. Он заявил на работе, что болен, проверил, нет ли в кондо, где жила Гименес, свободных апартаментов, и обнаружил, что два продаются. Осталось только связаться с риэлтером, заполнить договор, внести триста пятьдесят реалов за неделю, и занять небольшой домик в четырёх таких же от квартиры старушки.

Первые птенчики попали в капкан днём пятого января, двое парней на мотоциклах заехали на участок Гименес, где их аккуратно упаковали и увезли в неизвестном направлении. Кто это такие, Анджею узнать не удалось, но и так вокруг происходило много всего интересного — куда-то пропала уборщица кондо, Молли, женщина с тремя детьми, а на её месте появилась новая уборщица, Салли, а жильцы двух соседних с апартаментами Гименес домов срочно отправились на отдых. В самом доме обосновались агенты Бюро, которые менялись ночью, приходилось изворачиваться, чтобы они его, Анджея, не заметили.

Удача улыбнулась в субботу, седьмого. Рыжая девушка постучала в дверь дома покойницы, и о чём-то переговорила с Салли. Анджей готов был биться об заклад, что лицо девушки ему знакомо, но вспомнил он, кто это такая, только когда рыжую погрузили в чёрный микроавтобус, а заодно проверил, пролистал записи интервью с советником Перейрой. Фран Лемански, стажёр Терезы Симонс, о которой все новостные каналы вопили с прошлой ночи. Убитый в Сентаменто репортёр, арестованный стажёр, умершая старушка, пропавшая уборщица — это отлично складывалось в репортаж о тайной операции Бюро против граждан Параизу. Бред, конечно, но такова его работа. Анджей убедился, что все записи хранятся в надёжном месте, и их никто кроме него не сможет вытащить, сунул в зубы трубку, откинулся в кресле, надвинул на глаза пластину визора, подключил комм, чтобы связаться с Коллинзом из «Ньюс».и выяснить всё насчёт Фран. Но не успел, пришлось подняться, потому что в дверь постучали. На экране спиной к двери стоял мужчина в помятом костюме, в опущенной руке дымилась сигара.

— Привет, старина, — гость не стал поворачиваться, когда дверь открылась, — сколько лет мы знакомы, ты не меняешься, всё такой же любопытный.