Оборона дурацкого замка. Том 8

Глава 9

Саргон всегда плохо просыпался.

В прошлой жизни он долго ворочался, клацал по боковой кнопке телефона, чтобы отставить будильник еще на десять минут, затем переворачивался с бока на спину, клал руки под голову и еще какое-то время готовился к тоскливому поднятию с кровати.

В этой жизни он просыпался куда быстрее, а бытность культиватором позволяла настраивать биологические часы не хуже электронного будильника. Однако он все равно любил валяться по нескольку минут, лениво размышлять о том, о сем.

Не в последнюю очередь потому, что возвращение: «Time is Alter» всегда происходило мгновенно, без скидок на адаптацию, выдергивало из шокирующего факта собственной смерти в когда-то знакомое нечто, временной отрезок, который предстояло моментально опознать, сходу встроиться в текущие события.

И все же, под грузом раздражения пряталась благодарность, припорошенная пыльной усталостью.

Он очнулся, когда ощутил упругость собственных шагов по редкому, позорному снегу, что лежал на блеклом, пластиковом перегное леса уродливой залысиной завуча.

Пустой, свободный от ветра воздух, далекий, успокаивающий звук оставленных позади людей. Сумрак серо-голубого оттенка ночного зрения.

Он шел и ни о чем не думал.

Наслаждался отсутствием голосов в голове, скверны глубоко в даньтяне, что исчезла совсем, даже те крохи, которые появлялись в прошлом после боя с демоническим практиком. Искренне радовался здоровому телу, отсутствию боли, тому, что все вокруг еще живы.

Что все поправимо, что

«Time is Alter» работает.

А еще, совершенно не нужно смотреть в глаза своим погибшим друзьям и двум девушкам, одна из которых пала от его руки, а другая пострадала по его вине. Пострадала в тот момент, когда решила остановить, образумить, протянуть руку помощи убийце ее названной сестры.

Шаги успокаивали. Шаги вселяли уверенность.

Под предлогом тщательной разведки и проверки территории он зашел куда дальше первого раза, облазил все окрестности вокруг тропы.

"Моя чувствительность повысилась. Объем Ци вырос. Кажется… я стал быстрее. Сильнее. Апнул уровни, других объяснений нет. Чересчур глобально, выросла ведь и сила всякая, и, гм, духовность.

То есть, моя система все же работает? Просто я зайти не могу, сервер сбоит, ага. По-любому работает. Иначе «Time is Alter» не вернул бы меня в прошлое. Осталось узнать, как я в прошлом цикле умудрился поднять балл отката во времени. А", — горько махнул рукой, — «что тут гадать, наверняка убийство».

Он вздохнул от последнего вывода. Теперь не думать о Дун Цзе стало ещё сложнее, но он все же отвлекся.

Потому что теперь Саргон знал, куда смотреть и что чувствовать. Особенно изнутри.

Новое усиление лишь помогло узнать подробности.

Он понял: проклятие зреет в нем. Более того, оно уже нашло свою цель. В тот момент, когда отряд его носителей ступил на тропу, проклятие проснулось и окончательно завершится, когда люди дружно, всем отрядом, войдут в Куньлуньскую башню, предбанник окаянного Ясного Зала.

О, он определенно разгадает его загадку. Уничтожит все препятствия, вычислит правильную последовательность. Принесет положенные подношения. Благо, стишок брюнетки теперь отпечатан в памяти до последней строчки.

Понять бы только, как вести себя с людьми, которым дал умереть.

Не смог защитить.

Убил, прямо и косвенно.

«Зато теперь я знаю, кто из нас — предатель. Мгм, точнее, уверен в этом. Потому что прямых доказательств нет. Придется выпытать подробности у двух ублюдков…»

Саргон остановился, на пару мгновений шагнул в медитацию, успокоил взбурлившее внутреннее море.

В этом месте нельзя идти на поводу у темных эмоций.

Защита Ясного Зала, неважно, природная или «улучшенная» демоническим культиватором, действует через игры разума, подталкивает неосторожных посетителей в сторону глобальной бойни.

Юный практик продолжил свой шаг.

«Уру и Акургаль. Два самых подозрительных персонажа в нашем бон вояж. И как до такого дошло, господин десятник?» — с тоскливой иронией спросил он у далеких звезд и молодой луны, — «что с тобой случилось, пока из меня выбивали дерьмо на арене коменданта?»

Риторический вопрос. Саргон не хотел знать ответы. Жаль, новый мир давно приучил его: «хочу» и «надо» живут в параллельных вселенных.

"…Они могли действовать не одни, а с внешней помощью, чужими указаниями или артефактами. Типа: положи хреновину на жертвенник. Я не лопну, деточка? А ты возьми да отойди! Блин. А ведь звучит правдоподобно.

Должен же быть местный аналог связи: не знаю, фамилиары, духовное радио, темная метка, вещий сон, что-нибудь! Смущает меня та парочка ворон — постоянно вьется вокруг, стоит только кому-нибудь из нас покинуть здание. Да и во время боя с демонолюбом терлись поблизости.

А в прошлом цикле твари следовали за мной по пятам все три раза, когда я пытался покинуть гребаные окрестности мин тан".

Он шел и шел, кружил вокруг трижды проклятого Ясного Зала, лишь бы оттянуть момент рокового перехода, лишь бы не пришлось снова смотреть в снова живые лица, не тронутые подозрением, безумием, алчной жаждой выжить за чужой счет.

Какое облегчение знать, что все они живы.

Голова Юлвея не успела отделиться от тела, не рухнул в кому Вань после отката от Алтаря, не встала напротив него Дун Цзе в битве насмерть, неважно, что она высокомерная сучка и стерва, он не хотел пятнать руки кровью красивых женщин, тем более насиловать их в наведенном безумии, не погиб Камей от рук Акургаля и Уру…

Зубы Саргона заскрипели, благостное настроение сошло с него лавиной в горах, потревоженным снегом громкого эха последних убийств.

Эта парочка…

Он должен был догадаться раньше.

Заметить их перегляды, узнать, чем без него занимался Уру, выпытать правду у десятника, невзирая на культиваторов и задание. Утром, после смерти Юлвея, расставить все точки над i, окончательно избавиться от подозрений… или подтвердить их.

"Теперь будет куда сложнее. Если я не допущу смерти нашего аристократа, то у меня не появится надежного повода пригласить их на интимный разговор в стиле Хармса.

Или в пыточную, если наш чай: «беседа» окончательно прокиснет, а они не захотят делится со мной уютными пижамными секретиками.

Самый главный вопрос здесь один: не имеется ли покровителя Уру среди трех культиваторов?

Ян отбрасываем сразу — мало опыта, очевидные реакции, нет влияния или опыта сделать все за спиной у остальных. Максимум — использовать в темную. Конечно, будь я параноиком, то обязательно бы изобразил ее гнусным манипулятором-эмиссаром Желтого Источника, еще и того паука в подчиненные приписал.

К счастью, реальность вотэповоротные подвыверты очень не любит. Вывод: предателем или скрытым покровителем она быть не может.

Остались Дун Цзе с Алтаджином.

С ними сложнее.

Старшая сестрица спокойно может изображать из себя кого угодно, тайну не выдаст ни словом, ни жестом. Свои мысли или отношение к происходящему — тоже. Максимально не заинтересованная в окружающих особа, вдобавок тихушница.

С другой стороны, в прямом бою она неожиданно сильна. Уровень старика Гу, только более балансный.

И это с учетом странных жестов, некоторого зависания, оборванных связок и комбинаций боевого стиля. Она точно выстроила свое искусство вокруг отработанных техник, в Ясном Зале попросту недоступных. Поэтому ее периодически коротило.

Печально для суки, отрадно для меня…"

От ругательства Саргон вновь вспомнил охваченное страстью лицо, тяжесть скрещенных за спиной ног, одуряющий запах разгоряченного схваткой тела, смешанный с остаточным маревом благовоний Алтаря….

«…Иначе, без хлыста и с этим допингом золотых пластин, я бы проиграл».

Жадный поцелуй с привкусом крови разбитых и покусанных губ, скользкая от ее соков ладонь, утробный, вибрирующий низменной страстью хрип из-под прижатого локтем горла, мгновения до слияния в парной культивации…

— ААААА, хватит вспоминать! — вслух взмолился он.

Лгать самому себе глупо — Саргон все еще хотел ее. Не влюбился, нет… не совсем. Ба Мяо никуда не исчезла с пьедестала, только рядом появилась более реальная девушка, с которой хотелось продолжить начатое, и не один раз, сделать своей, наслаждаться довольной улыбкой стервозного лица, сбитым дыханием, страстными криками под ним…

— Забудь. Сейчас не до этого. Тупое либидо, какого демона⁈ Аааа, Забудь-забудь-забудьзабудьзабудь

Он все же вспомнил про медитацию. Одной минуты хватило, чтобы отсечь возбуждение и воронку мыслей. Размышления вернулись в конструктивное русло.

"Да, в общем, где я остановился? Ага, без хлыста я бы точно проиграл.

Почему Дун Цзе не показала такой мастер-класс в бою с практиком-демонюкой? Она тогда заметно испугалась, даже паниковала. Встречалась с такими раньше? Тогда нам действительно повезло, что уродец не стремился устроить кровавую баню. Тоже тот еще странный тип.

Как итог, Дун Цзе — фигура мутная, но предсказуемая, вдобавок обложена со всех сторон: миленький, навязчивый щеночек Ян не даст много времени остаться одной, а еще есть мерзкий, непредсказуемый шисюн.

Въедливый, цепкий командир, которого понятие личных границ, чужих тайн и прочей буржуазной деликатности не волнует от слова: «дай посмотреть».

Остается сам Алтаджин.

Предателем его назвать тяжело: такую реакцию на духовную аномалию и обрыв связи с Богом не подделаешь.

С другой стороны, в качестве покровителя Уру… да вообще, кого бы то ни было он не тянет. С третьей, его могли попросить присмотреть за этой парочкой покровители реальные, кочевник, несмотря на свои выкрутасы, вполне договороспособен, просто редко этим пользуется.

Вывод аналогично Ян: могут использовать втемную. Остальное вряд ли.

Как итог — очевидные кандидаты в предатели у нас Уру и Акургаль. Могли ли они убить Юлвея? Да, могли. Особенно через артефакт или призванное существо. Но стопроцентной гарантии их вины… нет"

Саргон сделал такой вывод через силу, — злость и жажда мести застилала глаза.

А еще он не забыл взгляд Уру, которым тот одарил его перед нападением Акургаля.

У бывшего чиновника, оказывается, есть свои причины ненавидеть отрядного культиватора, желать ему если не смерти, то несчастий, ничтожества, шуток Каня в двойном размере.

«Вопрос: насколько понимает, знает или разделяет такие мотивы сам десятник? Непонятно».

Как вариант: Юлвея убивает не таинственный предатель во время опаснейшей ситуации для КАЖДОГО человека в ловушке, а один из лесных духов-теней или паук. Он мог придушить паутиной, утянуть к себе, выпить кровь и сбежать, пока никто не хватился. Версия притянута за уши, но имеет право на жизнь.

«Единственный способ точно узнать, кто убил Юлвея в прошлом цикле — это присмотреть за ним ночью», — позволил себе улыбнуться Саргон.

И не позволил себе думать о том, за кем ещё он мог бы присмотреть ночью, если бы Алтаджин вдруг взял да испарился.

«Ага, а остальные две девушки вдруг стали бы героинями хентай-манги. Нет, лучше пусть останется на месте. Без него нам отсюда не выйти»

Саргон вздохнул, когда мрачная, величественная громада Ясного Зала темным мороком предстала перед глазами.

Как назло, именно в этот момент его нагнали два самых скользких вопроса.

Первый: точно ли нужно вести группу в мин тан?

Второй: почему он еще жив?

«Да, нужно. Проклятие уже на нас. Мин тан лучше, чем рандомная чащоба, где опасностей будет больше, способов защититься — куда меньше, да еще непонятно, как снимать проклятие. В Ясном Зале проще — мы уже успели нащупать алгоритм».

Саргон зажмурился, вспомнил стишок Дун Цзе, затем продолжил мысль:

«Сперва надо дать подношение в главном зале, затем двигаться по мелким Алтарям, активировать их в четкой последовательности. Непонятно, правда, какой. Вроде бы начать с "зала угольника» — правильный ответ, если бы не накосячили изначально.

Главная ошибка — мы тупо взяли артефакт, без подношений, без уважения. Вот и обиделся сидящий в них божок. Или духи предков, тут нельзя сказать точно. А ведь Вань пытался предупредить, но его не послушали. Вот он, минус безусловного подчинения.

Слава Бо…гине, хотя бы ломать голову над жертвами не придется. Щедрая доля крови, если больше ничего не придумаем, даст нам карт-бланш на использование всех этих циркулей, уровней и прочих станков ЧПУ".

Какая-то настойчивая мысль зудела в подсознании, момент, который он упускает. Забытый диалог, кусок мозаики.

Он решил подумать над этим позже.

А пока Саргон вернулся и позвал остальных.

К этому моменту снаружи стемнело настолько, что отряд пришлось вести чуть ли не под руку. Начался мелкий, едкий, как слабая кислота, дождик, от капель которого воспалялись глаза, моментально гасли факелы и кружило голову.

Саргон слишком долго бродил по лесу, успокаивал себе нервы. В итоге — дождался непогоды, которую в прошлый раз они вовремя переждали внутри. Пришлось поторапливать испуганных, сбитых в кучку людей.

Самым сложным оказалось играть напряжение и скрываемый испуг, в прошлый раз вполне естественный. Сейчас же… вещи, которые его пугали, еще не произошли, а из напряженных мест оставалась стена с паутиной, исследовать по темноте Юлвею он запретил, да массивная дверь в Великую Кумирню — ее откроют лишь поутру.

«Тоже ведь источник будущих проблем. Нет убийства — нет запрета шарахаться по территории. А паук-культиватор не сказки, я его видел, чтоб ему Арахна чумное одеяло сплела, как англичане индейцам! Хоть бери и сам иди в разведку».

— Помогите мне отодрать доски. Быстрее, если не хотите мокнуть под этим ливнем. Он явно насыщен Ци! — Саргон подбавил испуга в голос, его удачно поддержала напряженная Ян.

Девушка чувствовала потоки воды даже лучше, чем он, а бледная Дун Цзе старалась больше всех — ее подводило чутье, но вел опыт.

Из всей группы на загадочное сооружение и хляби небесные плевать было только Алтаджину: кочевник подгонял других людей пинками, ругался на вездесущих ворон, шипел от боли в сломанной руке, громко сморкался в ров обеими ноздрями поочередно.

В общем, вел себя в разы энергичнее, чем в прошлый раз, когда, из-за раннего прихода, успешно очнулся в самой башне, а не на полпути.

В результате, отряду не удалось в должной мере прочувствовать пряную, насыщенную пылью и нотками ладана, атмосферу тревоги и предательства мин тан, что медленно, неутомимо варилась в закрытом казане былых обид, темных делишек, военной разрухи, а также падшего величия старой династии.

— А-а-а, чертова вода! — Ма, как всегда, плаксиво ныл, когда пытался счистить найденным куском деревяшки пятна с его халата.

Капли дождя снаружи никак не хотели счищаться, вели себя как жир на человеческой коже. Приходилось стряхивать или смахивать их, ни тряпки, ни зола пятна не брали. Только львиная доля Ци помогала окончательно избавиться от токсичных осадков.

Кроме четверки культиваторов, остальные члены отряда вдоволь промучились со странной жидкостью, поэтому страх перед неизвестной постройкой, боязливая почтительность и тревога значительно ослабли по сравнению с предыдущим циклом.

Они обследовали башню наспех, без сакральной дотошности и богобоязненной почтительности другой реальности. Лишь перед дверью во внутренние покои практики завороженно замерли, поклонились, после чего дружно решили отложить поход в глубину Ясных Залов на завтрашний день.

В этот раз они тоже поделили башню на две части, для практиков Старого Города и всех остальных. Саргон успел перехватить взгляд Ян, когда она ставила найденную в башне ширму. Девушка стыдливо прикрыла глаза, а потом неловко улыбнулась и вдруг подмигнула, с задором, щедро окрашенным смущением.

Саргон застыл как вкопанный, что довольная девушка отнесла за свой счет и сноровисто скрылась за пологом.

Дун Цзе зашла следом, после неодобрительной гримасы на своем круглом лице.

Алтаджин сидел за ширмой, все еще ненормально деятельный, хотя тревожная тень уже омрачила его фигуру, а в глазах поселилась неясная тоска. Подобную эмоцию Саргон частенько наблюдал в своем прошлом мире, когда навещал деда в больнице. Так смотрели на мир неизлечимо больные люди.

На ум снова пришел неловкий флирт Ян.

И от собственного стыда вдруг захотелось побиться головой о стену или сбежать в никуда, чтобы очутиться среди незнакомцев.

«Прости меня», — тихо прохрипел он и повторил еще раз, для Дун Цзе, пока внезапный приступ самоуничижения с оттяжкой бил его под дых и катал слезливый ком в горле.

Пока он переживал душевные муки, остальные постепенно заканчивали обыденную подготовку ко сну и отдыху, расстелили обрывки старой ткани в углу, прикрыли одну сторону обломком балки со второго этажа, чтобы дуло не так сильно, а их отрядный берсерк пытался приготовить кашу понажористее из того, что нашлось у Первого Отряда по карманам.

«Спасибо тебе дождь за то, что хоть немного сплотил нас перед лицом непогоды», — через силу выдавил Саргон дурашливую благодарность, попытался вернуть себе оптимизм.

Тем более, в прошлый раз жрать остатки еды всухомятку ему совсем не понравилось.

Костер из обломков старой мебели разгорелся еще сильнее, растопленный снег в котелке забурлил, их остатки нехитрой снеди довели до готовности. Камей слегка притушил пламя, снял котелок с огня, повесил на стену за фонарную петлю, затем с беспокойством обратился к своему товарищу:

— Эй, Саргон, у тебя все в поряд…

— А давайте рассказывать страшные истории, — вдруг предложил Кань, причем вполне искренне.

Хмурые, усталые люди недовольно повернулись к юному баламуту, однако Саргон смог разглядеть искры интереса у большинства.

На возмущение своих сокомандников, дескать, и так страшно, он ответил гнусной провокацией.

Это решило дело, а недовольный Акургаль не стал протестовать, к облегчению Саргона. Тот не думал, что сможет сдержаться во время споров, даже по пустяковому поводу.

Тем более, и десятник, и бывший чиновник Уру успели отметить странные взгляды, которые он на них бросал, а также немногословность, демонстративную отчужденность их отрядного культиватора.

Правильных выводов они сделать не могли, но от такого поведения серьезно напряглись, от чего сидели тихо, как мышь под метлой.

— Отлично, тогда ты первый и рассказывай, — Ма попытался заставить выступить инициатора, вдруг тот приготовил очередную гадость?

Но был высмеян и отметился первый глупеньким рассказом о своем раннем «деле» — воровстве в пустом особняке пропавших хозяев, пока остальные ели с треском и жадностью их отрядного костерка.

— Так вот, иду я по второму этажу. Вокруг темень, а факел, там, или фонарь нельзя, соседи или патруль свет в окнах заметят. Не видно ничего, за что схватился, то проверяю, надо-не надо. Золото с серебром на ощупь, статуэтки, если маленькие, бумагу. Затем опускаю в мешок, иду дальше. Хорошо, запомнил расположение, когда днем заглядывал в окна. По памяти иду…

— Ну темно, ну и что такого? — проворчал Камей.

— А сам бы попробовал так, чтобы чуть оступиться и шею свернуть на лестнице или шум поднять! — взвился Ма, затем сбавил тон, — особняк старый, мало ли что хозяева в защиту накрутили. У нас, в воровской гильдии, проклятия — самый частый способ уйти на Запад.

— Так вот, дошел я до середины, дальше спуск вниз, до подвала, а там у них склеп фамильный. Я замер вдруг, безо всякой причины. Не хотелось мне дальше идти, друзья, как есть не хотелось.

Ма вздрогнул, воспоминание ранней юности пугало даже спустя дюжину лет после происшествия.

— Стою я. В руке — мешок с добром набранным. А спину точно взгляд сверлит. Но не прямо сзади, а как… снизу, что ли. Как будто на стене я стою, а меня с караулки нашей Чжэнь лао сянь-шен взглядом ищет.

— Ну, а дальше?

— Не стал я идти дальше. Ни шажочка вперед не сделал. Даже разворачиваться не стал: пошел задом наперед, четко по следам своим, с испугу ни одной ошибки не сделал. Потом знакомый стражник нашим рассказывал, когда особняк еще через год отсутствия хозяев вскрыли: следы, дескать, в пыли обрывались, точно исчез человек. Но вот что странно…

Ма помедлил, пока остальные подались вперед, превратились в слух. Даже за ширмой культиваторов прекратились разговоры и только слышалось частое дыхание взволнованной Ян.

— Да что странного-то⁈ — как всегда не выдержал их отрядный берсерк.

— Что следов тех, разных, не один и не два насчитали, со всех сторон дома. Шли туда воры, как за шелком. И сходились следы вокруг подвальной лестницы. А потом все, обрыв, слой пыли до самых ступенек или ограды деревянной.

— И ничего больше.

— Вот только, из десятка целого лишь одна цепочка следов пыльных плотной казалась, почти свежей. Моя, стало быть. Остальные едва виднелись, хотя за какую-то неделю до вскрытия поместья рядом человека видели: у дома терся да внутрь посмотреть норовил.

Ма закончил шептать, прерывисто вздохнул, пока с остальными говорила настороженная, вязкая тишина страха необъяснимого.

— Дом тот, когда вскрыть пытались, также и стражу поглотил. Упал с того места вниз пацан неразумный, новобранец, напарник следом спустился да так и пропали оба. Хотя как он умудрился, там жешь перила… — неожиданно продолжил бывший вор.

Саргон аж вздрогнул от его голоса.

— Потом целый мастер фэн шуй туда ходил, с охраной из учеников местной секты. Раскатали тот дом по каменную кладку, а внутри черепа человеческие словно лесенкой сложены. Ни трупов пропавших, ни вещей, даже доспехи охраны не нашли. Думается, не просто так хозяева пропавшими числились.

— А место с тех пор все равно стороной обходят. Плохое оно, люди там ходят, как по голове огретые.

«Неужели и здесь Желтый Источник отметился? Насколько же глубоко они проникли в империю изнутри⁈ Или местные просто с чернухой переборщили, безо всяких демонов?» — задумался юный практик.

Тихий коллективный гул шепотов растянулся на несколько минут, прежде чем люди отошли достаточно, чтобы слушать нового рассказчика.

У большинства не получилось нагнать и доли той жути, которую выдал Иккагецу. Хотя именно благодаря заданной атмосфере даже пресные рассказы прошли на ура.

Камей поведал про бегающую руку, что хватала подвыпивших людей за причинные места. Скорее стыдно и смешно, чем страшно. Юлвей — про признак мертвой невесты: до сих пор на подступах к его родовому гнезду нападает она на беспечных путников, Вань важно и торжественно рассказал о блуждающих огнях-проклятиях, Кань — интересную, но не жуткую историю соседа с психическим расстройством прямо по МКБ.

Остальные восприняли такое не в пример тяжелее.

Десятника демонстративно проигнорировали, да он и не рвался, как и Юншэн. Никому не хотелось знать, что может выдать больной на голову фанат алхимии. Зато Уру разродился целым детективным сюжетом об одном нечистом на руку чинуше, которого сам Яньло-ван по итогу за ноги таскал в Преисподнюю.

Предельно странный сюжет для возможного демонопоклонника.

Последним ответ держал Саргон и у него возникла отличная идея, пока он перебирал знакомые по прошлому миру страшные истории.

— Это произошло десять лет назад, когда пара торговцев редкостями, муж и жена, решили срезать путь и свернули на старую дорогу мертвой Империи. Они ехали на чудесной повозке, что сама катила их нехитрый скарб. Муж плохо умел читать карты и не признавал ошибок. Пока жена спала он с упрямством паршивого ишака заезжал все дальше в неизвестность.

— Они ехали быстрее любой колесницы, несколько часов подряд, а знакомый торговцу тракт все никак не показывался. Дорога петляла, из каменной становилась грунтовой, а затем вовсе стала проселочной, начала виться посреди глухого леса, похожего на здешний суровый край. Лишь старые, потрепанные указатели вселяли в упрямого путника бессмысленную уверенность…

— А затем, когда проснулась жена, когда они оба поняли, в какую глушь забрели по воле случая, когда заряженные артефакты для движения повозки стали отказывать, деревья расступились и перед ними возник странный город…

Саргон безраздельно завладел вниманием неискушенных слушателей. Он решил рассказать небольшую повесть Стивена Кинга про город мертвых рокеров, в котором несчастные люди после концерта остаются навсегда.

Только переделал чужую повесть в бродячих сказителей и игрунов на пипе, ранее знаменитых по всей империи, чтобы торговцы могли начать узнавать их в странных слугах и подавальщицах.

— Как знать, может и мы однажды наткнемся на известных мертвецов. Или сами станем ими, если будем жить неправедно и знаменито, чтобы сам Янь-ван проводил нас в свою вотчину, — закончил он повествование.

Да, отличие от привычных историй оказалось на лицо. Вернее, на поджилки.

Они тряслись у каждого члена группы.

Даже Алтаджин пучил глаза, тискал в руке копейное древко. Ян стучала зубами, жалась к Дун Цзе за мелкой перегородкой, тогда как сама брюнетка имела вид бледный и словно стукнутый пыльным мешком. Какой именно элемент рассказал дал на нее такой странный эффект, он не знал. Зато теперь…

Повышенная боевая готовность — чек. Небольшое сплачивание, прямо из будней детского лагеря, спасибо Каню за идею, новый страх перед демонами, который будет свежим во время похода в глубины Ясного Зала. Мелочи, однако в борьбе разума с навязанными эмоциями даже самая малость может перевернуть картину.

А главное — теперь ему проще будет защитить Юлвея и потом не отбояриваться тем, что он не спал, решил проверить и так далее. Впечатлительные люди более склонны верить в счастливую случайность на фоне таких вот историй.

Ведь в защите аристократа важно не только сохранить ему жизнь, но и не спугнуть врага раньше времени, поймать на живца, хотя чувство вины за невольную подставу дозорного все же слегка кололо.

Как же его схватить, когда Саргон будет бодрствовать? Ведь если потенциальный злоумышленник не найдет его важной тушки среди валетиков остального отряда, то никакого покушения может и не быть.

Надо спать ближе, вповалку.

Решение оказалось очень легко протащить на фоне испуганных рож. Они окопались в темном углу еще гуще и теперь в ворохе тел разобрать конкретное не представлялось возможным. А старый Вань храпит за весь отряд сразу.

Как и в прошлом цикле, Саргон поговорил с Алтаджином, в этот раз получилось не радоваться за его счет, а немного успокоить кочевника, толкнуть речь про временные трудности и проверки Богами верности адептов через испытание.

Вроде бы получилось, хотя загнанное выражение оставалось будто приклеенным к фактурному, оригинально-некрасивому лицу кочевника.

Саргон на всякий случай проверил свой статус, убедился в том, что никому из них ничего не доступно, а также, что у него еще осталось время до покушения.

Он не стал ложиться спать, только сделал вид. Сам в это время провалился в глубокую медитацию, не очень хорошую альтернативу сну. Впрочем, не спать день-другой без последствий он мог свободно и без всяких костылей, но лучше иметь свежую голову.

В медитации Саргон нащупал одно интересное решение: оно позволяло усваивать местную энергию, и не заработать себе ни истощения каналов, ни перенасыщения, оставаться достаточно отстраненным, чтобы уставший от слишком большого количества событий мозг немного расслабился.

К сожалению, дольше четырех-пяти часов такое состояние не поддерживалось — организм успевал полностью отдохнуть на дармовой подпитке, поэтому «спать» не хотелось. А активная медитация вызовет целый вал энергии, пришлось прервать свою странную находку.

Саргон осторожно огляделся. Вокруг все спали. Все еще дежурил Камей, судя по его движениям, живой и здоровый, хоть и отчаянно скучающий.

В прошлый раз Саргон лег где придется. В этот — он грамотно распорядился доставшимся местом: сперва положил фармацевта, вокруг которого возникло мертвое пространство, затем дал немного места Акургалю, к нему пристроились Ма с Уру, а сам он прикорнул в тесноте да обиде с Канем, Ванем и Юлвеем.

Разглядеть что-либо в ворохе тряпья темного угла не смог бы даже он сам ночным зрением, нечего говорить про возможного убийцу.

Фигура подростка в углу имелась, двое или один — непонятно, оставалось только удачно выскользнуть и тщательно замаскироваться. При этом никак не потревожить их бдительного (действительно бдительного, молодец, Камей!) стража.

Саргону удалось, хотя здоровяк, казалось, что-то все же почувствовал. Но опасности он не заметил, поэтому со спокойной совестью вернулся к разглядыванию кусочка странного неба с незнакомым созвездием сквозь широкую надвратную пробоину.

Теперь осталось замаскироваться получше да сохранять неподвижность.

Никаких техник сокрытия ему ранее не выпадало ни благами системы в бытность земным практиком, ни после возвышения. Зато имелся отличный контроль вкупе с развитой интуицией, пониманием, а также чувством Ци. Достаточно, чтобы на интуитивном уровне нащупать первый шаг слияния с природой в идеальном для таких практик месте.

Духовная аномалия Ясного Зала в прошлом цикле только мешала, зато теперь внезапно оказалась союзником: Саргон никогда не сумел бы за такой малый срок замаскироваться в любом другом нормальном месте так, чтобы его не заметил опытный или чувствительный практик примерно его ранга.

Теперь он словно вошел в поток природной Ци, что причудливыми водоворотами крутилась внутри башни Куньлун. Долго так сидеть чревато, да и не хватило бы ему ни усидчивости, ни желания, но уж закиснуть на пару часов в потоке без серьезных последствий Саргону оказалось под силу.

Теперь осталось только ждать.

И размышлять о вечном.

Например о том, что именно пошло в зачет «Time is Alter».

Убийство Дун Цзе, очевидно, однако могли быть другие варианты.

Девушка перестала дышать к моменту его собственной смерти, а больше ничего выдающегося Саргон совершить не успел: загадку не разгадал, никого другого, тех же теней или паука, да хоть Акургаля, не убил, Алтари не активировал.

Единственный правдоподобный вариант, кроме чужой смерти, — прохождение испытания Алтаря угольника (ну не знал никто, какому Богу он принадлежит, слишком архаичные иероглифы!)

«Да нет, вряд ли. Система никогда не любила особо мудрить. Если мы выберемся из демоновой крипты, то откуда брать другие очки? Тогда убийство. Не абы кого, а культиватора», — вздохнул он.

Каким бы Саргон ни считал себя циничным, безжалостным или отстраненно-эффективным, резать практиков ради гарантированного выживания он бы не стал… сейчас. Потом же… мало ли культиваторов-преступников бродит по здешней редакции Поднебесной Империи? Надо только пережить чертов Форт, а дальше его жизнь наладится.

«Тем более, среди Старого Города, в который я скоро переведусь, тоже будет полно всяческого отребья. Надо наметить заранее парочку целей: если попаду в ситуацию: "миссия невыполнима», то придется «убить Билла», чтобы потом получить еще один шанс.

Резать подонков заранее не стоит: могут вычислить и казнить. А петля редко когда откатывает дальше нескольких дней. Могу и не попасть в диапазон".

Сидеть неподвижно становилось все скучнее и скучнее.

Саргон не стал подготавливать заклинание раньше времени: любая активация духовной энергии вызовет характерные колебания — врага они спугнут с гарантией, зато союзники моментально начнут задавать неудобные вопросы.

Наконец, когда смена Юлвея уже подходила к концу

Саргон дождался.