Оборона дурацкого замка. Том 8

Глава 17

"Чем мы дышим — то мы есть,

что мы топчем — в том нам гнить…"

Снова Саргон и природа, один на один. Там, где ветер остановил свое дыхание, где противно кричат знакомые вороны, где чаща скрывает в себе стылые, промороженные тайны ушедшей династии.

Не нужно встречаться с погибшими лицом к лицу.

Он просто оставит извинения мертвым наедине с чахлым, умирающим снегом.

В этот раз Саргон шел молча, четко, по-армейски выверено… и по-армейски же бессмысленно. Мысли свободно текли по телу, груз потерянных жизней постепенно уходил.

— Это — край земли. Конец.

Геологии предел.

Место точно под венец

в воздух вытолкнутых тел.

Он тихо рассмеялся. Простой, скучный тембр, никакого надрыва, оголенных до предела нервов, комка грязных сожалений.

Вопреки ожиданиям, практик чувствовал себя намного лучше, чем во время прошлого перерождения.

Флегматичная подавленность перетекала в романтичный флер, уютный сплин, словно ранний летний дождь. Капли невзгод барабанят по плечам, но никаких ливней и холодных порывов. Теплый воздух и запах свежести по уходящей весне.

Он жив. Его спутники живы. Настоящий предатель найден.

Акургаль больше не должен терпеть пытки и умирать.

Дун Цзе…

Пока он предпочел просто о ней не думать. Лишь наслаждался случайной прогулкой.

Терапия Весеннего Зала вышла куда эффективнее, чем можно предположить. Нечаянный подарок от выигранного соревнования грел душу под сердцем. Там, в соединительной ткани между душой и даньтянем.

Он выяснит суть награды с помощью системы. Слишком мало времени, чтобы лезть без подстраховки герменевтики виртуальности.

Дар Летнего Зала казался куда весомее. Он чувствовал, как его каналы, что порядком набрали дармовой энергии, переродились в нечто большее. Усилились, окрепли. Результат, которого он надеялся достичь за несколько недель вдумчивой работы над телом, упал в руки совершенно без усилий с его стороны.

Наверное, в этом и крылась задумка странного сооружения Императоров. Несколько дней непрерывной медитации, усиление энергетической системы тела до предела, а затем быстрая эволюция с помощью даров Испытаний.

"Вряд ли мин тан рассчитан на долгое использование. Чересчур мощное давление. Культиваторы продержаться там дня три, не более. По крайней мере, первых двух-трех ступеней. Смертные практики и вовсе зачахнут часов за тридцать-сорок. Я провел там в совокупности два дня, подошел к своему пределу. А теперь, благодаря Очищению Летнего Зала, счетчик сбросился.

Хм. Достанется ли мне повторный дар или разгневанный Бог накажет вторженца? Последнее будет очень трагичной, глупой развязкой. Духов Предков лучше не злить", — он вздохнул, глаза невидяще уставились сквозь блеклую хвойную крону.

Саргон рад, что совершенно не помнил, как именно убивал людей. Кто конкретно ответственен за смерть Ян. То есть, понятно кто: он сам. Он цинично добил умирающую подругу,

чтобы в следующий раз спасти ее.

Спасти от самого дорогого ей человека во всем Облачном Форте.

— Дун Цзе. Черт, ответ всегда лежал на поверхности, но мне даже в голову не могло прийти. Я такой тупой, правда? — он покачал головой, тусклый гнев быстро опал до искреннего огорчения.

Несмотря на перерождение, сил не осталось ни на иронию, ни на коварные планы скорой мести.

Саргон вообще не понимал, что ему делать с новыми вводными. Акургаль — предатель, пусть невольный. Уру — мутный представитель мутного Ордена. Верить — только по ситуации, доверять — нельзя. Дун Цзе — предатель открытый.

В том плане, что действует по своей воле. Вряд ли ее подставили, шантажировали. Не тот взгляд, не те чувства.

Единственная, кто волновал девушку — это ее шимей. Странная привязанность для эмиссара Желтого Источника.

Теперь многие детали обрели смысл. Схватка с демонопоклонником, где Дун Цзе выжидала до последнего: ударить им в спину или убить союзника (союзника ли? У темных практиков могут совпадать цели, но не средства достижения), ее настойчивость к неправильным прохождениям Испытаний, подавленность по мере приближения к Алтарю Хоу-ту и многое другое.

«В наше первое прибытие она вообще справилась почти сразу: чужими руками убила Юлвея, источник всех наших сведений, и, одновременно, дала жертву для превращения зова Алтарей в наведенное безумие, скорее всего, просто усилила кровожадность первых двух Залов Времен Года».

— Потом, правда, все пошло не по плану, когда Бог Осени выбрал ее одной из поединщиков, — равнодушно отметил он.

«Хорошая новость: набор инструментов шицзе для диверсии жестко ограничен. Из ультимативного — только связь с Хоу-ту, вернее, разрешительная метка. Остальное — лишь область мелких интриг да приказы Акургалю».

— Связь с десятником не может быть мгновенной. Тем более, она пыталась сохранить инкогнито. Акургаль точно бы узнал ее. Выдать-не выдал, но некую странность между ними я бы смог заметить. Не в первый, нет, но во второй раз точно. Значит, каждый из них должен уединиться, потратить некоторое время, — вслух размышлял Саргон, — она — для незаметного приказа, он — для прочтения и подготовки.

План начинал вырисовываться. Робкий, хрупкий, со множеством неясных элементов и допущений. Ничего. У него в запасе целый вечер.

«Прошлая ветка, несмотря на все дерьмо с выявлением предателей, лучше первого прохождения. Стоит придерживаться тех событий. Самое главное начнется после Летнего Зала. Нет, во время. Ох, Вань ведь может отъехать, если я не помогу ему совершенно идиотским образом. Да и другие Испытания… Подумать только, на каком волоске висело каждое успешное выполнение требований духов предков»

Саргон покачал головой.

Начинать все в третий раз не хотелось. Перерождения успели опостылеть, запах чужой смерти, казалось, въелся в ноздри так, что он до сих пор ощущал его гнилостный смрад. Хотелось пропустить все, очнуться в Форте, встать на ясную, понятную волну очередных желтоисточниковых страховидл.

Лишь бы не плыть в сточной канаве вечного предательства, мерзлоты и древних залов.

Он отодвинул ветку в сторону. Руки тряслись мелкой, незаметной простому смертному взгляду дрожью.

Физически Саргон оставался здоров, крепок, полон сил — успел полностью отдохнуть после боя с демоническим практиком. Нахождение в мин тан вовсе вывело его на новый уровень. Еще не второй ранг, Закалка Тела, однако половину пути он преодолел. Это практик ощущал четко.

Физически — да. Зато морально — полностью опустошен.

Он сомневался, что до завтрашнего дня испытает хоть что-то серьезное. Грустная меланхолия убивала всякое желание бороться дальше. Он бы и не смог продолжать борьбу только ради себя, стал бы максимально отстраненным.

И пусть горит синим пламенем Ясный Зал, Облачный Форт, провинция Ки-Ури, да хоть вся Империя вместе с ее жителями. Они не сделали ничего для его спасения — он ответит тем же.

К сожалению, тогда его окончательная смерть перейдет в категорию медицинских фактов. Его, и всех остальных, кроме, может быть, Ян. У него больше не осталось надежды, если понимать под ней желание изменить судьбу.

Только ответственность за чужие судьбы.

— Я не зря убил тебя, Ян, — ностальгично улыбнулся он, — спасибо за поцелуй.

И провалился в сложную, зацикленную на воспоминаниях медитацию.

Саргон сам не заметил, как ушел в подобие транса. Под влиянием темной сути своей внутренней энергии вытянул Ци из воспоминаний, обратил ее внутри себя петлей гидродинамической, нет, теперь уже энергетической псевдолевитации, сумел создать настоящий шедевр оболочки зацикленной памяти и матрицы реакций.

В Ясном Зале никакие навыки не работают за пределами тела. Саргон сотворил свою технику в пределах тела, энергии и сознания.

Дальнейшее слилось для него в череду повторяемых сцен.

Он следовал за определенной нитью колодца природной энергии мин тан, полностью повторил «предыдущее прохождение», с нужными реакциями, рассказом страшной истории, даже подбадриванием Алтаджина.

Они также забежали внутрь глубокой ночью, с бодрствующим кочевником и кислотным дождем. Также начали «ночь страшных историй», также расположились спать вповалку, чтобы не спугнуть ни Дун Цзе, ни Акургаля. Саргон лишь удивился, мимолетно и отстраненно под своей медитацией, как ему повезло, что Акургаль лег именно в том месте.

Любая другая формация поставила бы крест на его планах.

Странное состояние слегка отпустило только после краткого сна, пока он крался к облюбованной в прошлом цикле балке.

Первая «реперная точка» — защитить Юлвея от наведенных теней.

Непонятно, знала ли о них Дун Цзе изначально, или же просто воспользовалась удачной возможностью, но именно она приказала десятнику открыть духам путь в КуньЛуньскую башню.

Вполне возможно, именно тот демонический практик превратил гордых стражей этих земель в жалкие, алчущие живой плоти тени. Саргон не мог определиться, повезло им с этим или нет.

Зато теперь он знал куда смотреть.

Проследить за Акургалем оказалось неожиданно сложно, тот постоянно держал на виду Саргона и Камея, однако расслабился, когда единственный культиватор Первого Отряда притворился спящим.

Саргон увидел средство связи.

Мельком, сквозь серую хмарь ночного зрения, наполовину скрытое дебелым кулаком их драгоценного товарища. Драгоценного и уже списанного, приговоренного к смерти.

Он стиснул зубы.

В прошлый раз было легче. В прошлый раз он мог надеяться, что у десятника есть свои, пусть скрытые, но правильные, верные мотивы. Что все еще может быть как прежде.

Конечно, это не так.

Он еще решит, что с ним делать дальше.

А пока. Пока сидит у костра ни в чем не повинный Юлвей, пока дыхание смерти щекочет шею аристократа присказкой активирующих амулет слов Акургаля

Он не даст произойти старой-новой трагедии.

Не в его смену!

Саргон выдавил из себя шелестящий, безрадостный смех, совершенно не слышимый за пределами остатков второго этажа.

Во второй раз прятаться от чужих глаз оказалось еще легче. Энергия слушалась его легко и привычно, ластилась как котенок, как неверная жена к ласковому любовнику.

«Я и не понимал, насколько мое спасение Юлвея — важный этап. Самый главный удар предателями будет нанесен именно сейчас. Других шансов на спасение у меня не будет», — совершенно четко осознал он.

"Наведенное безумие — полная лотерея, а счетчик перерождения теперь должен быть исчерпан. Ян и Цзе уже убивались мной, поэтому и пережил прошлые циклы.

«Time is Alter» — не тупая фармилка, но даже во всяких РПГ нельзя раз за разом убивать босса, чтобы выполнить задание на его убийство, даже если моб имеет функцию возрождения. Второй раз квест не примут".

Также и здесь.

«Я не смогу убить Алтаджина», — абсолютно спокойно признал Саргон.

Кочевник, вне всяких сомнений, оставался единственным из его спутников, которым юный практик был готов пожертвовать без особой рефлексии. Хотя, с точки зрения будущего падения Форта, его смерти лучше не допускать.

«Не, без вариантов, даже засада не даст прикончить засранца мгновенно, а затем появятся свидетели и так далее. Жизнь, мягко говоря, усложнится. Если он сам не убьет меня раньше».

Еще какой-то месяц назад (полтора, при расчете недели за семь дней, по обычаям Земли), он пришел бы в ужас от таких мыслей, но сейчас…

Алтаджин показал себя неспособным разобраться даже с собственной группой. Прошляпил предательство буквально под своим носом. Саргон сомневался, что Дун Цзе в первый раз проворачивала свои сомнительные делишки за спиной у сокомандников.

Может быть не такие масштабные, но вот в убийстве Лань лао сянь-шена она вполне могла принять участие.

Просто хитрая лиса не гадила там, где жила. В прошлые разы она вряд ли пыталась убить собственных сокомандников.

«Знали ли эти двое о ее темной стороне?»

«Могли ли они представить, что та решит убить их, особенно Ян?»

«Каково это, чувствовать предательство от самого близкого человека?»

Саргон не знал.

Размышления не помешали ему все также рвануть на помощь Юлвею.

Остальные события слились в его памяти с прошлым циклом: успешный бой, флирт с Ян, ее искреннее восхищение, недоумение от поведения Алтаджина. Мудак и здесь просто взял и завалился на боковую.

Пришлось сторожить эту ночь тоже.

Он вел себя расслабленнее, спокойнее, по сравнению с прошлым циклом. Ожидать нападения бессмысленно, паук-культиватор не показался даже мельком за все прошлые реальности, Дун Цзе с десятником или Уру также не стремились делать опасные глупости.

Он встречал алый, северный рассвет с поджатыми под себя ногами, с переосмыслением прошлых действий, с приятными, но ненужными сейчас, далекими планами на будущее, на возвращение в Форт.

Его больше не пугали туманные угрозы Ксина. Сошлет на Насыпь? Пускай. Какая разница, где конкретно оборонять дырявое решето, в которое постепенно превращалась оборона дурацкого замка?

Думать о насущном все еще не хотелось, однако один-единственный вывод он все же сделал.

Саргон понял, что поспешил с Акургалем.

Нет, не так.

В том цикле просто не осталось хорошего решения. Проверка десятника — суровая необходимость, полностью себя оправдавшая. Перевербовать обратно не вышло. Вытащить значимые сведения — тоже. Как и оставлять в живых. Будучи раскрытым, Акургаль становился слишком опасен.

Лишенный страха смерти, без надежды на благоприятный исход, он нес прямую угрозу группе.

Они не смогли пытками заставить его отдать даже средство связи. Камей обыскал тело как мог, по наводке Саргона даже проверил зубы. Те обломки, что остались после пыток…

Тщетно.

— Сегодня все будет по-другому, — прошептал он малиновым в низких солнечных лучах кронам хвойных деревьев, видимых сквозь узкие прорехи в их обороне.

Возвращение в прошлое имело огромный бонус. Теперь десятник раскрыт и даже не подозревает об этом. Жаль, Саргон не может оставить его как есть: по прибытии в Форт предстоит плотно заняться предателем. И сохранение его жизни совсем не на первом месте.

«Придется рискнуть, оставить предателя с нами в мин тан. Ничего, так будет даже спокойнее. Если присматривать за ним и правильно подать некоторые „странные“ приказы…» — он усмехнулся.

В кои-то веки апатия стала замещаться уверенностью.

Он встал рядом с костром, чтобы размять усталые ноги. А затем проснулись остальные.

— Саргон, ты…

— Но зачем⁈

— А пускай!

— Вдруг нам встретится что-то слишком опасное? Каждый меч на счету!

— Ха! Четыре культиватора в команде! Кому понадобится лишний…

Тихие возгласы сокомандников отдавали неуверенностью, неохотным пониманием, согласием и рассогласованностью. Чуть поодаль на них недоуменно смотрела Ян, лениво зевал Алтаджин, которому что-то яростно втолковывала Цзе.

Наверняка, как и в прошлый раз, пыталась санкционировать разброд и шатание.

После пробуждения группы, сцена беготни, выявления паутины и невозможности вернуться назад повторилась довольно близко к прошлой реальности. И к позапрошлой тоже. Приятно видеть стабильность столь разных временных линий.

Даже если это стабильность паники пополам с идиотизмом и щедрой щепоткой предательства.

Он собрал людей вокруг себя сразу после горячего обсуждения: оставаться исследовать Ясный Зал или идти своей дорогой. Никакого выбора здесь не имелось изначально, проклятие уже закреплено на конкретной местности, однако остальные поняли это только сейчас.

И завороженно смотрели на то, как практики мялись перед входом в Великую Кумирню.

Он дождался, пока подойдут все, включая Уру с Акургалем, молча стоял около минуты, бесстрастно слушая вялые переругивания, недовольство и выкрики из толпы. Наконец, все стихли.

— Прежде, чем вы войдете в мин тан, а я отправлюсь на разведку, хотелось бы прояснить одну вещь, — он сделал многозначительную паузу и не спешил ее прерывать.

Наоборот, принялся сканировать своим вялыми, апатичными, уставшими от смертей вокруг глазами каждого из бойцов. Абсолютно все из них после небольшой заминки отводили взгляд в сторону.

— Акургаль.

Десятник в конце ряда напрягся.

— Ты потерял доверие отряда, — объявил он будничным голосом.

С таким Саргон обычно сообщал о погоде на завтра или готовой еде в котле.

Его оппонент нервно дернул плечом, но продолжил молчание. Лишь пялился на него, вызывающе и слегка тревожно. Но без злости. И без раскаяния тоже.

— Отдай свой меч Каню. Он вернет его тебе, как только мы прибудем в Форт. В казарме поговорим нормально.

Именно это его заявление и вызвало ряд противоречивых возгласов.

В конце-концов, с ним согласились, десятник стиснул зубы, обвел их всех яростным взглядом, а затем стащил потрепанные ножны с пояса и с силой вложил их в руки Каню.

От толчка тот чуть не рухнул в снег, но вовремя переступил ногами и теперь скалился, демонстративно вынимал меч из ножен и возвращал обратно, ковырял ногтем рукоять, а также всячески демонстрировал, что теперь это его собственность.

— Идите без меня. Нам с Камеем и Уру еще нужно проверить паука, — он повернулся к двум сокомандникам, — если мы встретим тварь, то в бой не вступать. Уру бьет резонансом, потом бежим до Ясного Зала. Убить паука можно будет потом, всей командой.

Два практика кивнули, а остальные медленно, неохотно двинулись к двери мин тан. Кроме Юлвея с Ванем, те побежали чуть ли не вприпрыжку, с радостным идиотизмом археологов в проклятой гробницы.

Вот только в этом мире проклятия существуют на самом деле.

— Ма, на пару слов, — бывший вор отошел в сторону, скорчил недоуменную рожу, пока глаза напряженно бегали в поисках путей отхода.

После небольшой беседы он расслабился, потер бровь, затем вздохнул и коротко кивнул своему пусть не командиру, но лидеру. Неприятная необходимость странно ожесточила его обычно податливое, беглое выражение лица.

— Рассчитываю на тебя, — Саргон закончил разговор, развернулся и пошел прочь.

Камей с Уру переглянулись, пожали плечами, а затем молча двинули вслед за ним.

— Неужели так необходимо забирать меч у десятника? — осторожно поинтересовался Уру перед тем, как они углубились в лес.

— Да, — коротко бросил Саргон, а затем принялся вешать на уши бывшего чиновника какую-то чушь про подозрительность и утрату доверия.

Зачем он вообще заморачивался с объяснением своих действий другим бойцам? Особенно действий, которые они не будут выполнять, таких как протокол столкновения с пауком. Затем же, зачем отбирал меч у десятника

Для достоверности.

Ведь сейчас, в отличие от прошлого цикла, на Уру нельзя оставлять следов пыток.

Здесь допрос бывшего чиновника стоит оставить в тайне, чтобы не насторожить Акургаля. Собственно, именно ради достоверности он забрал у него меч. Оставить все как есть слишком подозрительно, если Уру все же проколется и придет с травмами. Или выдаст напряженность невербально.

Или десятник заподозрит подвох уже после, когда Саргон будет уделять ему больше внимания, чем в самом первом цикле. Нельзя показывать свою подозрительность раньше, чем они прибудут в Форт, раз уж послезнание оставило ему такой козырь. Он давно убедился, насколько сильно могут менять судьбу довольно мелкие, а то и вовсе незначительные события.

И теперь предпочитал перестраховываться.

Алтаджин помог с его планами, как и в прошлый раз.

Будто бы случайно отправил вместе Саргона, самого преданного ему бойца — Камея и Уру как бы в довесок наружу, выслеживать паука, чтобы потом не наткнуться на него ненароком.

Поэтому захват чинуши прошел без сучка, без задоринки. Тот даже попытаться убежать не успел, заранее вырубленный ударом по голове.

К сожалению, Саргон не учел одной маленькой вещи.

Люди не боятся боли, если понимают или чувствуют, что ты не готов ее причинить. Пусть по совершенно не тем причинам, которые им захотелось додумать.

Поэтому Уру обнаглел.

Он отказывался отвечать, смеялся и оскорблял их, презрительно фыркал. Вобщем, демонстрировал железную уверенность в собственной неуязвимости.

В новом цикле не оказалось рядом Акургаля, которого практически разобрали на запчасти, уничтожили человеческий облик так, чтобы бывшего чиновника проняло до печенок.

Уру следовало напугать даже не ради добывания уже известных данных, а чтобы слишком наглый и самоуверенный «масон» не встрял где-нибудь и не начал собственную игру. В прошлый раз он вел себя тише воды, ниже травы, что абсолютно устраивало Саргона и сейчас.

К тому же, если «расколоть» его на сведения и удовлетвориться мелочевкой, как бы пропустить мимо себя его слова об Ордене, то, опять же, у чиновника останется мысль, что он и сумел сохранить все свои секреты, и прошел проверку. Очередное алиби.

Разумеется, доложить обо всем Ксину станет немного сложнее, но юный практик верил в свою способность правильно обосновать полученную информацию. Тем более, если она подтвердится.

Жаль, засранец так и не начал говорить.

Камей уже раздраженно потянулся за деревяшкой, что заменяла ему и щипцы, и молоток, но Саргон покачал головой.

А затем принялся методично избивать Уру, стараясь не попадать по опасным, заметным или излишне уязвимым зонам. Лицо, открытые участки кожи, голова или сердце, ладони и кисти рук.

Зато все остальное…

Он бил молча, решительно пресекая попытки испуганного, недоумевающего чиновника раскрыть рот, попытаться остановить, вразумить бывшего товарища. Рассказать уже хоть что-нибудь!

— Все, теперь спрашивай. Если поймаешь его на вранье, если он заартачится или я заподозрю ложь — другого шанса не будет. Бить можно и нужно не только по самым защищенным зонам человеческого тела.

Уру энергично закивал.