Ниочёма - 4

Глава 20

Где-то в одной из московских квартир

Уже светало, когда от Олега пришло сообщение: «Заканчиваю дела, непременно буду к ужину. Целую». Вера, увидев это «целую», зарделась. На лице её появилась мечтательная улыбка, а взгляд устремился куда-то в бесконечность. Правду сказать, подобные приписки случались нечасто. Эта была как бы не в первый раз.

Маша какое-то время наблюдала за подругой с толикой зависти во взгляде. Потом хлопнула по столу ладонью, прерывая романтические грёзы.

— Хорош, еще намечтаешься. Так и быть, уступлю тебе эту ночь. Помилуешься с Олежкой, насколько у обоих сил достанет. А я уж завтра, или когда там случай выйдет. О, домовые докладывают: наша спящая красавица пришла в себя! Идем, устроим ей с утра пораньше хорошую головомойку. У меня после второй бессонной ночи подряд как раз настроение подходящее. Там, глядишь, и Олег вернётся, а я, наконец, спать уйду.

Алёна проснулась в собственной комнате, в собственной постели. И это было настолько хорошо, что все неприятности предыдущих дней почти что забылись. Правда, немного мешали синяки от антимагических браслетов. Ну да ничего, Маша знает целительный конструкт. Поди, не откажет подруге.

Девушка вскочила с кровати и, напевая, принялась за утренний туалет. Она как раз успела умыться, одеться, расчесать волосы и даже с помощью горничной заплести косы, как в дверь постучали.

— Входите! — весело крикнула она, продолжая разглядывать себя в зеркало.

Обнаружила непорядок и, пользуясь случаем, попросила:

— Маш, у меня тут на щеке царапинка. Убери, пожалуйста. Тебе несложно, я знаю.

И осеклась, увидев серьезные, нахмуренные лица подруг. Попыталась прояснить ситуацию:

— Девочки, вы чего? Всё же закончилось! Ну да, я накосячила. Но ведь, вроде, обошлось без последствий, а перед Олежкой я отдельно извинюсь самым тщательным образом. Гарантирую: он останется доволен.

— А перед нами ты извиняться не собираешься? — мрачно заметила Маша. — Или думаешь, что нам всё это легко далось?

— Ну… извините. — недоумённо пробормотала Алёна. — Но я же не хотела!

— А что ты хотела? — гневно спросила Вера. — Ты о чём вообще думала, когда в Воронеж сорвалась? Наверняка ведь собиралась Олегу скандал закатить, сцену устроить. А из-за чего? Из-за того, что тебя, такую красивую, не оценили, что не похвалили и сходу не простили. А какое ты вообще имеешь право скандалить? Не забудь, это не он за нами бегал, а мы просились за него замуж.

Алёна переводила взгляд с Маши на Веру и обратно, не вполне ещё понимая, что такого случилось с подругами. А Вера тем временем продолжала:

— Мы все трое сейчас живем за Олегов счёт. У нас кроме родового имени ничего собственного и нет. Ты заявляешь какие-то права, что-то требуешь. А что ты сама принесла клану? Ничего, кроме проблем.

— Какие проблемы? Вы о чём вообще? — захлопала глазками счастливо спасённая.

Маша и без того была на взводе, а такая откровенная, чуть ли не нарочитая тупость окончательно вывела её из себя. Прятать эмоции она не собиралась.

— Не прикидывайся глупее, чем есть на самом деле! — рявкнула она. — Тебя похитили. Ты — жена главы рода. Что должен сделать Олег первым делом, как только выяснит, кто рискнул такое сотворить? Ну? Соображай быстрее!

Алёна побледнела как мел: видимо, до неё, наконец, дошло. С трудом она выговорила дрожащими губами:

— Об… объявить войну.

— Вот именно! — припечатала Каракалова. — Род, решившийся на такой шаг, наверняка сильный и богатый. Тонны оружия, миллиарды денег, тысячи бойцов и, возможно, высокоранговые маги. И против этой всей махины один Олег с десятком бывших бандитов. И всё это случилось из-за тебя, из-за твоей несусветной дурости и запредельного самомнения. Думаешь, почему мы всё это время ходили строго втроём? Почему не выезжали из Москвы? Чтобы не давать врагам клана возможности захвата заложников. А ты эту возможность обеспечила. Просто взяла и сказала всем желающим: «Вот она я, делайте, что хотите». Ты подставила весь клан, всех нас. И Олега в первую очередь. Зачем ему решать вопросы ханства, подготавливать технологический прорыв, зарабатывать деньги тебе на платье к очередному балу? Нет, он должен всё бросить и бежать спасать свихнувшуюся скандалистку. Олег приедет вечером, когда закончит исправлять всё то, что ты натворила. А ты пока подумай над тем, что ему скажешь.

Алёна уронила руки, глаза её набухли слезами.

— А еще подумай, — в завершение экзекуции прибавила Вера, — какое наказание полагается тому, кто настолько сильно подставляет род, из-за кого глава вынужден рисковать жизнью.

Девушки вышли, оставив Алёну совершенно уничтоженной. Не так, совсем не так она представляла себе возвращение домой.

Маша с Верой спустились в гостиную. Хоть ночь и прошла без сна, а желудок своё всё равно просит.

— Знаешь, подруга, — с необычной интонацией произнесла Маша, — а ведь мы с тобой такие же иждивенки, что и Алёнка. Только и отличий, что дури в башке поменьше. И абсолютно всё, что у нас есть — статус, деньги, относительную свободу, даже эту квартиру — мы имеем лишь потому, что удачно вышли замуж. По дому шустрит нежить, которую опять же привез Олег, вести хозяйство не нужно. От нас только и требуется, что получить приличное образование. И раз мы пока не приносим пользы клану, давай хотя бы покажем Олегу, что понимаем своё положение и ценим его труды.

— Предложение замечательное, — одобрила Вера. — А как мы это сделаем? Лично у меня вариантов не слишком много. Вернее сказать, только один.

— Вот давай подумаем, и к вечеру как следует подготовимся. Заодно и Алёнке пример подадим.

Где-то в поместье рода Кобриных

Человек, посланный на склад, вернулся первым. Памятуя о том, что случается с послами, приносящими дурные вести, он предпочёл бы сейчас любую другую участь, лишь бы не стоять перед разгневанным хозяином.

— Господин! — произнес он белыми от ужаса губами, — склад уничтожен.

— Как такое могло случиться? — прошипел Глава.

— Очевидно, диверсия, господин. Ворота склада взорваны, а сам склад, по-видимому, затоплен. Проём ворот закрыт огромным языком льда. Но с обратной стороны в резервных воротах прожжено отверстие, позволяющее пролезть человеку. Сейчас оно тоже заблокировано льдом.

Глаза Кобрина почернели, зрачки превратились в желтые вертикальные щели. Повинуясь еле заметному жесту руки, слуга пулей вымелся из кабинета, радуясь, что на этот раз ему повезло уцелеть.

Кобрин был вне себя от ярости. Потери не смертельные, но крайне чувствительные. Срывались поставки, некуда стало завозить новый товар. И предъявить некому, поскольку всё — и товар, и поставщики, и покупатели — насквозь нелегальное. Но кто мог покуситься? Теоретически, такое могло быть по силам всё тому же Песцову, если он решил спасать свою девку. Но он не мог знать, что она там, никак не мог. Или мог?

Ответов не было, а предположения всегда остаются лишь предположениями.

Когда пришел слуга, отправленный к Савватею, Глава уже слегка поостыл. Взглянул вопросительно: мол, докладывай.

— Господин, когда я добрался к дому Савватея, там вовсю хозяйничала имперская безопасность. Они всё посмотрели, обыскали, но ничего с собой не забрали. То есть, почти ничего, лишь тело Савватея.

Кобрин подался вперёд:

— Он умер? Как это произошло?

— Я не знаю, господин. Но тело его было до предела иссохшим, будто пару месяцев вялилось где-нибудь в аравийской пустыне.

— Это… это плохо. Очень плохо.

Ненависть к мерзким убийцам буквально душила Главу, так что последние слова он почти что прохрипел:

— Что еще… ты… видел?

Слуга до смерти боялся этого момента, но смолчать боялся ещё сильнее:

— Там был Песцов, господин. Он уехал с людьми из безопасности.

— Ты побывал в доме?

— Нет, господин. Песцов, уходя, приказал хранителю никого не пускать. Я попытался войти, но был остановлен.

— Песцов?

Гнев Главы, казалось, стал физически ощутимым.

— Приказал хранителю? Моему хранителю?

За спиной Кобрина возникла призрачная фигура огромной змеи. Смотреть на неё было выше сил слуги. Он рухнул на пол и сжался в комок, пытаясь хоть как-то укрыться от волн ужаса и ненависти, заполнивших весь кабинет. Когда Глава несколько успокоился, перед ним на полу в луже собственных выделений лежал трясущийся безумный абсолютно седой старик.

Придя в себя, Глава рода Кобриных принялся рассуждать. Песцов смог приказывать хранителю. Это значит, что он вступил с ним в противоборство и победил, полностью опустошив перед тем накопитель особняка. А ведь тамошний кристалл был вдвое больше обычных, уникальная находка. В этом свете понятна и смерть Савватея: он пытался в меру сил пополнить запасы энергии в доме, и был выпит до донышка. В какой-то степени, это и хорошо: в ИСБ умеют спрашивать, а труп никому ничего рассказать не сможет. Но раз Песцов пошел биться с хранителем, значит, был уверен, что его жена в безопасности. Значит, и склад — его рук дело. Но как он узнал, где её прячут? Предательство?

Телефон плямкнул, принимая сообщение. Кобрин, едва прочтя, зашипел и швырнул ни в чем не повинный аппарат в стену, только брызнули во все стороны осколки пластика. Московский филиал Имперского магического архива уведомлял, что Максим Кобрин официально, с соблюдением всех положенных процедур, отказался от статуса наследника и объявил о выходе из рода.

Кобрин-старший медленно опустился в кресло. Действительно, предательство. Его предал собственный сын! Вот уж от кого он не ожидал удара в спину. Других прямых наследников не оставалось, да и остальные варианты были под вопросом. Не было сомнений: в этом виноват Песцов. И он, конечно, ответит за всё, что сделал, но не сейчас. Маг, способный пересилить хранителя в его собственном доме, это минимум четвёртый ранг. По слухам, такой сейчас у императора. Щенок невообразимо быстро развился и достиг такого уровня могущества, что атаковать его в лоб теперь сродни самоубийству. Нужно действовать хитро, строить многоходовые интриги, заключать союзы, искать способы и выжидать удобного момента. Это задача не на один год. А раз так, надо сосредоточиться на главном. И для начала посетить обиженные императором рода. Орловых, например, или Оленевых.

Где-то в управлении ИСБ

Генерал Пастухов, прочтя докладную записку, схватился за голову. Это же полный караул! Похищение, незаконное использование имущества министерства обороны, наверняка криминал, и хорошо ещё, если только контрабанда. А то два года назад Песцов в своём Воронеже такое откопал! Три месяца потом и полиция, и безопасность на ушах стояли, замешанных в деле пачками арестовывали. А ведь с виду казались такими приличными людьми!

Теперь предстоит этот подвал проверять. И до весны, покуда ворота сами оттают, ждать нельзя, император не потерпит промедления. А работы там просто адово количество: растопить ледяные пробки, откачать воду, спуститься в подвал и разобраться, что же такого там делали, что понадобилась неслабая охрана.

Ещё одна проблема — сам особняк. Дом, по данным реестра недвижимости, принадлежал простолюдинам. Но откуда в доме взялась нежить? Да не простая, а целый хранитель? И, главное, каким образом неизвестный злодей умудрился из лояльных людям существ сделать агрессивных маньяков? Вряд ли хозяин дома занимался такими вещами самостоятельно. Но никаких связей, ни одной ниточки к сильным родам не обнаружилось. Да и к слабым тоже. Опять тупик.

Отдельной головной болью стал перстень, обнаруженный Песцовым у трупа. Перстень явно родовой, с его помощью злодей управлял своими нематериальными подручными. Но в Магическом архиве он не зарегистрирован. И это не новодел, а что-то древнее. Специалисты заявили, что он сделан до Последней Магической Схватки. Это, опять же, впрямую указывает на причастность ко всей истории старых богатых родов. И, опять же, не даёт возможности подозревать кого-то конкретного. Ох, тяжело будет нынче докладывать Императору.

Где-то в императорском дворце

Император нашел свою обожаемую супругу в библиотеке. Она сидела в кресле, свободно откинувшись на спинку, и листала какую-то книжицу. Судя по состоянию переплёта, изданную ещё до ПМС и с тех пор зачитанную едва ли не до дыр. На обложке можно было с трудом различить полустёртую надпись: Краснопёров А. И. Хрестоматия нежити.

— Здравствуй, дорогая, — мягко произнес Пётр.

Приобнял жену за плечи, нежно приложился губами к щеке. Из-за кресла одним глазом заглянул в книгу: скучные описания всевозможных видов нежити.

— Что, Песцов подкинул тебе новую задачку? — поинтересовалась Некахуал.

— Скорее, новую головную боль, — недовольно пробурчал император.

— Ну да, — с улыбкой откликнулась жена, — как правило, это одно и то же. И что он преподнес на этот раз?

Женщина как бы невзначай задержала взгляд на массивном золотом перстне, украшенном кроваво-красной шпинелью.

— Нынче он передал мне информацию через Пастухова. Случай связан с похищением одной из его супруг.

— Бедная девочка, — покачала головой Некахуал. — Надеюсь, ей сумеют объяснить правила техники безопасности. Но что там с проблемой?

— Понимаешь, — вздохнул Пётр, — кто-то нашел способ влиять на нежить. Пока что достоверно известно, что после обработки она, подчиняясь приказам хозяина, может лишать атакуемый объект материальных вещей. Например, вырвать из рук оружие, очистить карманы. Но кто знает: может, она способна и на большее. А самое плохое, что нежить, поскольку в момент атаки остаётся нематериальной, совершенно неуязвима для физических атак. Возможно, что для магических тоже. Это предстоит ещё проверить.

— И как же твой любимый Песцов справился? — поинтересовалась императрица.

— А это ещё один сюрприз от твоего любимого Песцова, — съехидничал император. — У него, оказывается имеется персональный домовой. Он всегда с ним. Он сумел ненадолго зафиксировать нападавшего, а этот хитрый хан долбанул его родовым перстнем.

— По сути, перебил контракт, — понимающе кивнула Некахуал.

— Да. Но это стоило половины резерва магу пятого ранга. Я как только начинаю думать, что кто-то может обработать мою дворцовую нежить и направить против меня же, у меня сразу начинается мигрень.

— Зато, дорогой, ты теперь предупрежден. Кстати сказать, в этой замечательном труде господина Краснопёрова, — Некахуал похлопала ладонью по книжке — подобные вещи не описаны. Найти бы этого злодея, да вырвать ему сердце во славу Кетцалькоатля. Предка нужно иногда баловать.

Где-то в одной из московских квартир

Олег пришел поздно. Лицо серое от усталости, на ногах еле держится. Скинул куда придется куртку да шапку, плюхнулся в кресло в прихожей. Вещички до полу долететь не успели — тут же домовые подсуетились. Одёжку подхватили, почистили-подсушили, да определили на место, в гардеробную. А Вера с Машей переглянулись меж собой и чмокнули героя в щёки сразу с двух сторон, обдав одна лавандовыми ароматами, другая — жасмином.

— Ужин готов, дорогой, — шепнула на ухо Маша. — Он только и ждет момента, когда ты слегка умоешься и переоденешься в домашнее.

— А потом десерт, — с придыханием добавила Вера. — Много десерта. Столько, сколько захочешь.

В гостиной Олега встретила Алёнка. Тщательно, но при этом скромно одетая, почти без макияжа, с обычными двумя косами, она стояла, опустив голову. Щёки её пылали румянцем, руки терзали кружевной платочек. Песцов тут же вспомнил подобную сцену в гимназии. Только тогда для осознания своих косяков ей понадобилось больше месяца. Сейчас же обошлось тремя днями. Да и Маша с Верой как-то подозрительно замерли в ожидании. Наверняка приложили язычки, а, может, и ручки, к процессу прозрения.

— Олег, — начала, наконец, Алёна, — я сегодня весь день думала. В себе копалась. Пусть это звучит банально, но я многое поняла. Я потом тебе расскажу обо всём, чтобы не устраивать пафосных речей. Да и ты сейчас, конечно, в первую очередь хочешь поесть и отдохнуть. А я лишь прошу простить меня. Не сразу, может, когда-нибудь потом, когда я этого действительно заслужу.

Алёна замолчала и отошла в сторону, открывая путь к лестнице. Олег поглядел на нее серьёзно и с некоторым удивлением, но ничего отвечать не стал. Кивнул, потрепал по плечу и ушел наверх.

Вернулся через четверть часа. Чуточку оживший, немного успокоившийся. Сходу прошел к столу. Плюхнулся на своё место за уже сервированным столом, и тут же повар принялся выставлять на стол блюдо за блюдом. Когда стерляжья уха была разлита по тарелкам, когда горячий хлеб крупными ломтями развалился на блюде, когда плошки со всевозможными заедками образовали затейливый натюрморт, Олег сделал демонстративный жест в сторону кухни. И тут же перед каждой тарелкой появилась стопка с прозрачной жидкостью.

— Это что, водка? — с некоторым испугом спросила Вера.

Олег совершил над собой усилие и не стал цитировать Булгакова. Ответил своими словами:

— Это просто символ. Можешь не пить, достаточно слегка пригубить.

Он поднялся на ноги, взял в руки стопку.

— Эта ситуация должна была произойти, рано или поздно. Она случилась сейчас. Всем было трудно, но в итоге мы победили. А потому можем праздновать. Ура!

И опрокинул водку в рот. Уселся на стул, закусил хлебом и принялся за уху. Вера, как и было рекомендовано, отпила микроскопический глоточек, скривилась и принялась смывать с языка горечь наваристым бульоном. Маша смело выпила без видимых последствий. Глядя на неё и Алёна махнула свою порцию. Покраснела, вытаращила глаза, закашлялась и, раскрыв рот, принялась обмахивать обожженное горло ладошкой. Опытная Маша подсунула ей изрядный кусок хлеба. Алёнка запихала его в рот, активно принялась закусывать, но было уже поздно. Неподготовленный организм, пустой желудок, отсутствие практики — и вот уже глазки посоловели, а на лицо выползла глуповатая улыбка.

— Ой, девочки, я така-ая пьяная! — сообщила всем собравшимся Алёна.

— Давай, налегай на уху, — подсказала ей Маша. — И хлеб не забывай.

Алкоголь развязал девушке язык, и она решила похвастать своим достижением — специально отращённым каналом. Но хватила ума прежде поглядеть, как обстоят дела у подруг. И оказалось, что у них уже не жалкий один каналец, а по десятку, да в разных местах, да подлиннее, чем сантиметр. А когда она взглянула на Олега, то весь хмель слетел в один момент. У него таких каналов были сотни, тысячи. Они заполняли всё тело не хуже кровеносной системы. Это было внушительно. А потом Алёна подумала: ей, чтобы сформировать канал, пришлось терпеть немалую боль. Что же перенес Олег? Ответ был очевиден, и желание говорить на эту тему враз пропало.

Первое доедали с шуточками. Второе — относительно спокойно. А когда дошли до чая с пирогом, Олег вновь поднялся.

— Вот что я скажу вам, дорогие жены. Мы, конечно, победили, но только на этот раз. Враг остался неизвестен, и он умеет делать такие вещи, что глаза на лоб лезут. Пока мы остаёмся в империи, неважно где: в этой квартире, в питерском доме или в воронежском поместье, существует опасность повторного нападения. Я не знаю, на что ещё способен враг. Одно несомненно: он коварен и силён. А потому завтрашний день даётся вам на сборы: уложить вещи, прикупить необходимое из расчёта на полгода. А послезавтра с раннего утра мы все выезжаем в Дикое поле. В академии я договорился о домашнем обучении. Приедем весной, сдадим сессию и свалим обратно. И пока не разберемся с этим неизвестным противником, в империю будем приезжать лишь время от времени. Разве что вы в кратчайшие сроки получите пятый ранг и сможете не обращать внимание на мелюзгу ранга шестого-седьмого.

Песцов поднялся и отправился наверх. Следом серой мышкой порскнула Вера. На минуту забежала к себе, а после технично прокралась в опочивальню супруга.