Ниочёма - 4

Глава 17

Где-то в степи

Голубенький автомобиль несся по степному зимнику. Штатные фары у него были слабенькими, поэтому впереди летел, освещая путь, изрядных размеров светляк. Выехал Олег через час после того, как в его сон нахально влез Предок. Правду сказать, в этот раз Песец побеспокоил потомка по сверхважному делу: неизвестный злодей покусился на потенциальное число потомства, а это было недопустимо.

Песцов был с Предком полностью согласен: никому не позволено воровать ханских жен. И прямая обязанность хана — не допустить, чтобы эта наглость осталась безнаказанной. Так что раздав ценные указания и наскоро собравшись, Олег обнял невесту и отвалил. Данеш до особого распоряжения осталась во дворце. Её место в машине на всякий случай занял один из охранников. Остальные должны были вернуть девушку в Москву, но лишь тогда, когда закончатся межродовые разборки.

В том, что на Алёну покусился какой-то из старых дворянских родов, Олег не сомневался. Ни бандиты, ни независимые отряды наёмников просто не решились бы влезать в подобную заварушку. Причина такой сдержанности была проста: слишком недавно случилась показательная порка Кабановых, слишком явно продемонстрировал свою позицию император. Да и вообще в биографии Песцова было немало фактов, способных навести на раздумья даже не шибко умных. Но, всё же, кто посмел? Похищение супруги главы рода по любым меркам тянет на клановую войну и кровную месть. Тут уже судом и вирой не обойдётся. Как бы они с Алёнкой не разругались, а за эту безбашенную оторву он, Олег, порвёт любого.

В юной мажьей груди бурлило и припекало неизведанное прежде чувство. Хотелось немедленно изловить какого-нибудь татя и от души набить ему морду и всё остальное, что попадёт под горячую руку. Олег резко тормознул. На правом сиденье задремавший было охранник заполошно подскочил и принялся оглядываться по сторонам в поисках врага. А Песцов вышел из машины, собрал всю скопившуюся в душе злость и запулил её вместе с файрболом куда-то в небо. Выдохнул, успокоился и вернулся в машину. Успокоившийся охранник вновь прикемарил, а Олег утопил в пол педаль акселератора и километр за километром погнал вперед: через степь, через ночь.

Неподалёку от границы с империей брякнул телефон, поймавший, наконец, сеть. Олег вновь остановился, принялся листать длинные списки пропущенных вызовов. Перезванивать никому не стал, рассудив: кому надо — позвонят сами. Зато среди неотвеченных сообщений нашлись достаточно подробные сведения о произошедшем. И даже послание от похитителей. Неизвестные злодеи требовали явиться в некое место неподалёку от Москвы и добровольно сдаться в обмен на жизнь и целостность молодой супруги.

Олег снова начал злиться. Он отправил сообщения всем, кто ему был нужен: Вере с Машей и безопасникам. Потом пересадил охранника за руль, а сам уселся справа и попытался медитировать: ожидалась серьёзная драка, а в этом деле гнев скорее помеха. Хоть и не сразу, но ему удалось успокоиться, а потом Олег неожиданно для себя заснул: всё же день на работе и ночь за рулём, разделенные парой часов сна, слишком большая нагрузка даже для молодого и сильного организма.

Охранник тем временем аккуратно вёл машину по шоссе, поражаясь числу лошадей, упрятанных под капотом такой крошечной машинки. Время от времени он восхищенно поглядывал на безмятежно дрыхнувшего босса. Сам он, поди, после таких известий глаз бы не сомкнул. А этот паренек даром, что молодой: сопит в две дырки, как ни в чём ни бывало. И судя по размерам запущенного в небо файрбола, посягнувшим на его супругу придётся ох, как несладко.

Где-то высоко над степью летел самолёт. Напичканный новейшим техномагическим оборудованием, он стоил европейскому правительству совершенно неприличного количества денег. Темный силуэт самолёта сливался с ночным небом. Специальное покрытие корпуса делало его невидимым что для радаров, что для магических сенсоров. Ничего особенного: просто разведка. Никем до сих пор незамеченный, самолёт ежедневно облетал территорию империи, а раз в месяц и Дикого поля. Машину вел автопилот. Летчик же скучал в своём кресле, пялился на звезды и время от времени пил кофе из взятого с собой термоса, заедая его бутербродами.

Что произошло с банальнейшим разведрейсом «Европа — Дикое поле — Европа», не понял никто. Ни новейшие приборы, ни бригада техников, отслеживавших полёт, ни сам пилот. Летчик успел лишь увидеть мелькнувшее на стекле кабины отражение стремительно несущейся сквозь черноту красной точки. А потом в ночном небе над степью распустился ярко-алый цветок взрыва.

Где-то в неизвестном месте

— Ну что, ты всё поняла? — спросила, наконец, Щука.

— Поняла, — буркнула Алёна.

А как было не понять, если эта старая замшелая — в буквальном смысле — хищница вдалбливала ей в голову информацию часа два, не меньше. Алёна уже была не рада этой встрече. Её, конечно, приучили относиться к Предку по меньшей мере с благоговением. Но столько времени полоскать мозги — это чересчур. И ведь не убежишь никуда! Алёна пробовала, и не раз. И ничего у неё не получилось. Даже уши затыкать было бесполезно, слова словно бы возникали внутри головы, аккурат промеж этих самых ушей.

— Слабо верится, — проскрипела Щука. — Так что давай-ка, повтори хотя бы основные тезисы.

— А что их повторять? — с вызовом заявила девушка. — Я — ничтожество, бездарность и полный ноль.

Вообще-то щуки качать головами не могут. Но эта как-то умудрилась. Покачала головой и принялась говорить. Вроде бы и вслух, а вроде бы и сама с собой:

— Вот в кого такая поперечная уродилась? Ни к мужу почтения нет, ни к подругам, ни к Предку. Хотя сама прекрасно знает, что нынче за один заход делов натворила больше, чем за всю предыдущую жизнь. Столько дуростей упорола, что вряд ли в живых останется. И ладно бы только на свою непутёвую башку бед накликала. Так она еще и мужа под удар подставила, и подруг своих, и весь клан целиком. Надо бы и в самом деле посоветовать Песцову: если выживет девка, пусть для начала приложит армейским кожаным ремнем по нежному филею разков двадцать-двадцать пять.

Алёна навострила уши. Кажется, Щука не шутила. Выбраться из бетонного мешка у неё и вправду вряд ли выйдет. А если даже выйдет… Что будет с Олегом? Ведь ясно: едва только он узнает о похищении, кинется спасать. Разумеется, он поймет, что это ловушка, но всё равно пойдет. Тут его и…

Дальше фантазия отказывала, но непременно должно было случиться что-то настолько непоправимо-жуткое, что даже думать об этом не хотелось. А Щука тем временем продолжала:

— Как прибьют девку, надо будет перстенек не упустить, себе прибрать. Да присмотреть в род кого поумнее да поприличнее. Перстень девочке подбросить, в род взять, научить, воспитать. И с Песцом насчет женитьбы сговориться: мол, баш на баш. Вместо одной Щукиной будет другая, спокойная и покладистая.

Вот этого Алёна допустить не могла. Как так? Вместо неё в клане будет какая-то другая девка? Да ещё, поди, из простолюдинов? Неумелая, неучёная, ни ступить, ни молвить. И такую недотёпу в жёны к Олегу? Не бывать этому! Да она из кожи вон вылезет, но подобного срама не допустит.

Тем временем Щука закончила монолог, махнула хвостом, и девушка вновь оказалась в своей бетонной тюрьме. Тщательно припомнила всё, что узнала от Предка, и принялась за дело.

Где-то в одной из московских квартир

Маше с Верой в эту ночь было не до сна. Ну какой тут может быть сон, когда одну из них внаглую выкрали. Хорошо еще, у них в клане Предки не спят, как у всех других. Только благодаря им удалось Олегу весточку передать, а так бы сидел в Диком поле, дела бы срочные решал.

Сна у девушек не было ни в одном глазу. А лежать в кровати да гонять по кругу одни и те же мысли не хотелось. Вот и собрались они в гостиной. Пили чай, чтобы хоть чем-то себя занять, да пытались беседовать о чём-нибудь постороннем. Да только все темы рано или поздно сворачивали на Олега, Алёну и будущее.

— Не могу больше!

Вера отодвинула от себя кружку с недопитым чаем.

— Я уже булькаю. Жидкость разве что из ушей не льётся.

— Такие же дела.

Маша присоединила свою кружку к Вериной. Спросила — больше для поддержания разговора, чем по делу:

— Как думаешь, Вера, когда Олег вернётся?

— Наверное, послезавтра к полудню. Он наверняка весь день работал. Песец доложил ему ночью, так что поутру соберется и поедет. День будет пилить до имения, там переночует, а утром двинет в Москву.

— Да, — кивнула Маша, — я тоже так посчитала. Олег впустую рисковать не станет, сперва всё выяснит, план действий придумает — как с теми Кабановыми. Но хочется побыстрей. Знаешь, у меня такое чувство, что как только он появится, так сразу все проблемы разрешатся.

— Я бы этому не удивилась, — поддержала Вера. — Знаешь, я ведь с ним познакомилась на олимпиаде в Академии. Он тогда как раз выиграл первенство.

— Ну да, — откликнулась Маша, — помню. После его выступления вся гимназия на ушах стояла. Мальки понаделали значков с песцом и ходили с ними неделю, а то и две. А ты это к чему?

— Да понимаешь, я тогда с тёткой вдрабадан разругалась. У неё жесткий конфликт с Олегом вышел. Она его засудить попыталась, но в итоге её козни ей же боком и вышли. А я назло ей пошла знакомиться с победителем. И знаешь, мы тогда полночи просто гуляли по Москве, пока ноги окончательно не заболели. А потом сели в какой-то кафешке, перекусили, вина выпили, и я сама не заметила, как ему все свои беды выложила. И он в минуту мне всё на пальцах объяснил, по полочкам разложил, и оказалось, что почти все беды я сама себе придумала. А потом задал мне вопрос, на который я до сих пор ответить не могу.

Маша улыбнулась:

— Тогда ты на него и запала?

— Ага. А потом он меня от Оленевых спас. У меня не было ни гроша денег, Оленевские патрули обложили, билет на самолёт аннулировали. Я уже решила, что жизнь кончилась. И тут он на меня буквально наткнулся, и тут же всё наладил. Вытащил меня какими-то хитрыми путями, вывез в столицу, к себе в питерский дом привел и сказал: мол, живи, сколько надо. Сама видишь, у меня с ним только так и было: приходит Олег — уходят проблемы, причём все и сразу. Так что я просто верю: он придёт, и всё будет хорошо.

— Здорово, — задумчиво произнесла Маша. — Я как раз-таки всю жизнь привыкала только на себя надеяться. А нынче сижу с тобой, потому что все мои знания, все связи и возможности помочь не могут. Только и остается, что ждать и надеяться. И ты права, все надежды сейчас только на Олежку. Не верю я в то, что Пастуховская ферма справится. Им нужно пальцем на цель показать и сказать «фас». Вот тогда они всех порвут. А сейчас у них нет ни одной ниточки. Даже сама Щука не знает, где Алёнка. Разве что у Олега есть какое-то особое средство…

Сигнал прихода сообщения прозвучал внезапно и так громко, что обе девушки буквально подпрыгнули на месте. Маша схватила телефон, глянула и радостно воскликнула:

— От Олега!

Вера не усидела. Подбежала к подруге, заглянула через плечо.

«Мне не звоните. Буду подъезжать к Москве, наберу. Безопасникам ничего не говорите, сам им позвоню. Выше нос, все будет нормально»!

Маша тут же прикинула:

— Это что же, он в ночь выехал, сразу как узнал?

— Выходит, так. На чём же он едет, что за полночи до империи добрался?

— Даже предположить не могу, — помотала головой Вера. — Но если он и дальше будет лететь с такой скоростью, то в Москве будет к полудню. Вот здорово! И знаешь, у меня враз все нервы успокоились. И даже глаза слипаться стали.

— Надо признаться, у меня тоже, — кивнула Маша, — и глаза, и нервы. Знаешь что, подруга, пойдем-ка с тобой баиньки. Надо к Олегову приезду быть бодрыми и полными сил.

Где-то на дорогах Империи

Песцова разбудил телефонный звонок. Еще только-только начинались предутренние сумерки. О приближающемся восходе говорило лишь то, что верхушки сосен стали различимы на фоне чуть посветлевшего неба. Он зевнул, потянулся, одновременно возвращая спинку сиденья в вертикальное положение, и поглядел на экран телефона. Номер был незнакомый. В том смысле, что имя абонента не отображалось. Но именно с этого номера за последние двое суток пришло несколько десятков звонков. Трудно было не догадаться о его принадлежности.

— Слушаю!

Голос мага был холоден и сух. Звонивший же, судя по интонации, гаденько ухмылялся:

— Господин Песцов? Наконец-то вы соизволили ответить.

— К делу! — оборвал его Олег.

— Как хотите, — всё с той же интонацией покладисто согласился голос.

И, вдруг резко переменился, став пренебрежительно-наглым, угрожающим:

— Приедешь на точку. Один, без полиции и пастуховских ищеек. Координаты получишь в сообщении. Выполнишь то, что от тебя требуется, и девочка твоя сможет уйти. Начнешь выкрутасничать — получишь её по кускам.

— А теперь ты слушай!

Голос Песцова, не заглушаемый рёвом мотора, ударил по барабанным перепонкам охранника так, что он чуть не улетел с трассы. Поспешно остановившись на обочине, водитель выскочил из машины и отбежал подальше, чтобы даже краешком не зацепило. Размер файрбола он хорошо помнил.

— Я приеду и увезу её. Кто попытается помешать — умрет. А если с головы девушки упадёт хоть волос, от всего твоего рода не найдут даже пепла. Ты всё понял?

Последнюю фразу Олег произнёс как будто не один, а вместе со своей тенью. И, видимо, что-то незримое пролетело через радиоэфир от абонента к абоненту, потому что человек, звонивший Песцову, в этот момент изрядно побледнел, и чуть не выронил из руки аппарат. Враз ослабевшие ноги подкосились. Звонивший упал на стул, нервно выдохнул. Но, посидев минуту-другую, очухался, а еще через пару минут решил, что ему померещилось. Поднялся и поспешил на доклад к хозяину.

Где-то под Москвой

— Господин!

Слуга довольно улыбался, и острые холодные когти дурных предчувствий, одолевавшие Кобрина с самого утра, растаяли в солнечном свете.

— Мне удалось дозвониться до Песцова. Я в полном соответствии с вашей инструкцией передал ему информацию о девке и координаты места.

— Хорошо.

Кобрину и впрямь стало хорошо. На его лице, как обычно, ничего не отобразилось. Но слуга знал Главу достаточно долго, чтобы по мельчайшим деталям увидеть истинную оценку своей работе. Но и хозяин знал своего слугу как облупленного. Взглянул на него пронзительным взглядом и уверенно констатировал:

— Ты сказал не всё.

Слуга чуть замешкался прежде, чем ответить:

— Господин, я не уверен в этом настолько, чтобы беспокоить вас своими домыслами.

Кобрин небрежным жестом отмёл все возражения:

— Говори, я сам решу, что стоит моего внимания, а что нет.

После этого вопрос — рассказывать или нет — отпал сам собой.

— Господин, Песцов повел себя не вполне обычным образом. У меня возникло чувство, что ему заранее сообщили о похищении.

— Это ерунда. Еще!

— Он…

Слуга несколько секунд колебался, но в конце концов решился рассказать всё:

— Он угрожал мне уничтожением всего рода. И сделал это таким образом, что я, хотя и был связан с ним лишь телефонным соединением, испытал страх.

На этот раз Глава задумался. Вновь заворочались в душе дурные предчувствия. Слуга не был замечен в излишней чувствительности, и такие ощущения могли означать реальную угрозу. Но Песцов? Этот мальчишка? В той годичной давности дуэли с Уссурийцевым он едва не подох, Кобрин знал это наверняка. Если бы не полубезумный офицер европейской армии с мощной винтовкой и спецпатроном, сопляка размазало бы по степи ровным тонким слоем. Нет, скорее, просто слуга становится слишком стар, чтобы исполнять свои обязанности. Надо поискать ему замену, а этого… Он слишком много знает.

— Это блеф, — выдал, наконец Кобрин. — Не обращай внимание, делай всё по сценарию. Как Песцов появится, немедленно сообщи мне.