Ниочёма - 4

Глава 10

Где-то в одной из московских квартир

Первые два месяца учёбы стали для Песцова непрерывной интеллектуальной каторгой. Список дисциплин, по которым требовался зачет, оказался длинным, а преподаватели — сплошь занятыми. Наверное, придумывал такую схему какой-то садист. Или человек, поставивший себе цель не допускать отслуживших парней к высшему образованию. В самом деле: попробуй-ка за два месяца выучить и сдать чуть ли не половину программы первого курса, и при этом не запустить текущие предметы! Но имеется приказ по академии, согласованный во всех полагающихся службах и подписанный ректором. Так что если хочешь получить высшее образование и при этом не отстать от сверстников, изволь выполнять. А нет — поступай вместе с малолетками на общих основаниях.

Олег терять год не хотел, а потому вспомнил прошлую жизнь, стиснул зубы и принялся за дело. По некоторым предметам удалось выехать на старых знаниях, по некоторым — получить отсрочку исполнения приговора. Но большую часть всё же пришлось методично зубрить и сдавать. И как хорошо, что рядом, в той же группе, оказалась верная наложница! Ей, конечно, пришлось несколько напрячься, но в итоге её господин получил полный набор конспектов без единого посещения лекций.

Профессор Тушканов пару раз пытался завлечь любимого студента к себе на кафедру: погостить, чаю с пирожными попить, посудачить о магии. Но как он ни старался, как ни заманивал, всякий раз уходил не солоно хлебавши. В конце концов, профессор смирился: несмотря на изрядную фанатичность в области теормага, он вполне мог войти в положение. Наложницы и вовсе не рисковали беспокоить господина, лишь осторожно выспрашивали у Маши: когда же наступит обещанное «позже». Одно хорошо: после показательного уничтожения Кабановых и такого же показательного поломания рук паре идиотов, никто не рисковал задевать Песцова ни морально, ни физически.

Песцов похудел, осунулся. Под глазами прописались тёмные круги. Призрачной тенью скользил он по коридорам академии, пугая впечатлительных первокурсниц. Тихим зомби появлялся на семинарах и практикумах. И два-три раза в неделю изображал трепещущую добычу в лапах кровожадных экзаменаторов.

Но всё когда-нибудь кончается. В одно утро — действительно прекрасное — Олег проснулся и понял, что прямо сейчас ему некуда спешить. Потому, что все конспекты вызубрены, все зачеты сданы и, кроме того, не нужно бежать на занятия, ибо выходной. Природа решила отметить пограничье меж октябрём и ноябрём сухой и относительно теплой погодой. И даже солнце соизволило выглянуть из-за временно посветлевших и превратившихся в облака туч.

Олег наскоро умылся, облачился в домашнее и высунул нос из комнаты, куда уже начал просачиваться аромат кофе. Жёны, как выяснилось, проснулись уже давно и тихо сидели за столом, попивая кофе со свежим печеньем. «Ишь», — подумалось, — «заботятся, сон берегут, отдохнуть позволяют». В груди к уже поселившейся там радости добавилось теплое чувство: благодарность, признательность и… и что-то еще, не появлявшееся ранее ни в одной из жизней, а потому не имевшее названия.

Спускаться по лестнице не хотелось. Поэтому Олег закинул под ноги воздушную подушку и в один момент слетел вниз, в гостиную. Ловко, у самого пола развеял конструкт.

— Доброе утро! — поприветствовал девушек. — Что сегодня дают на завтрак?

— Какое там утро! — отозвалась Вера. — Обед скоро. Уже собрались тебя будить, да ты сам поднялся.

— Вот именно! — подтвердил Олег. — И поэтому мне полагаются кофе и плюшки, а после мы все пойдём гулять.

— Заодно со своими подданными познакомишься, — поддела Маша. — Меня девчонки через день спрашивают: мол, когда. Уважают тебя очень, особенно после того, как ты одну из них защитил. Хотят лично благодарность выразить.

Олег думал недолго:

— Ну вот нагуляемся, в какую-нибудь кафешку засядем и они пускай туда же подтягиваются. И покушаем, и познакомимся поближе.

— Между прочим, — не унималась Маша, — для них разделить трапезу с господином — великий почёт и немалая награда, не меньше, чем орден.

— А учатся они хорошо?

— Отличницы.

— Значит, есть, за что наградить, — решил Песцов. — Где мой кофе?

Где-то в одном из московских кафе

Кафе выбрали поблизости от академии, чтобы девочкам, живущим в кампусе, идти было не слишком далеко. Сдвинули вместе пару столов, сделали заказ на восемь человек, уселись все четверо по одну сторону стола и принялись ждать.

Еда на столе и девушки появились почти одновременно.

— Присаживайтесь!

Олег широким жестом указал на места напротив. Наложницы замялись.

— Да садитесь же! — добавил он повелительности в голос.

И, видя, что студентки всё ещё не решаются на действие, добавил:

— Маша, воздействуй на своих подопечных. Я не хочу напрямую приказывать.

Каракалова поднялась со своего места, что-то пошептала девочкам и те, хоть и чувствовали себя неловко, расселись по местам. Напротив Олега оказалась та самая, из его группы. По крайней мере, он запомнил её лицо и узнал имя. Да и она немного привыкла к регулярным встречам со своим ханом. Но и она, и трое других робко сидели на краешках стульев, сложив руки на коленях, и ждали продолжения.

— Так получилось, — начал Олег, — что весь прошедший год я отдавал свои долги, поэтому не мог познакомиться с вами раньше. За вами присматривали мои жены. Вы ведь знакомы?

Наложницы переглянулись меж собой и закивали. Их господин этим удовлетворился и продолжил разглагольствовать:

— Теперь мой долг уплачен сполна. У меня появилось немного свободного времени, и я подробно ознакомился с вашими успехами здесь, в академии. Я доволен тем, как вы учитесь. Вы ведь знаете, в степи образованных людей не просто мало, их почти нет. Вы будете первыми среди тех, кто поможет мне сделать Дикое поле снова великим. И в качестве награды за ваш труд приглашаю вас пообедать вместе со мной за одним столом.

Лица дикопольской четверки синхронно и последовательно отобразили недоверие, радость, восторг и, наконец, сверхважность. Последнее было настолько комично, что Песцов с трудом удержался от смеха.

— Но прежде, чем приняться за еду, назовите мне свои имена. Тебя я знаю, — Олег поглядел на сидящую напротив одногруппницу. — Ты — Данеш, у тебя девятый ранг. Правильно?

— Вы никогда не ошибаетесь, мой господин, — склонила та голову.

По очереди представились и все остальные:

— Амина, десятый ранг. Экономический факультет.

— Сабира, девятый ранг. Факультет управления.

— Шамсия, девятый ранг. Юридический факультет.

— Неплохо, неплохо, — поцокал языком Олег. — Ну а теперь давайте есть, пока всё не остыло.

Студентки-наложницы вполне владели застольным этикетом. Ловко пользовались ножом и вилкой, губы салфетками не терли, не чавкали, не ковырялись в зубах. И обед потихоньку шел своим чередом.

Олег время от времени пытался острить, жены поддерживали непринужденную застольную беседу, студентки успешно ускользали от попыток их разговорить. Так бы всё и завершилось, чинно и благородно. Но у судьбы на этот счет было иное мнение.

Александр Маралов тосковал. Мало того, что он позорно проиграл девчонкам, катавшимся на допотопном рыдване, так Мухтаров, видимо в отместку за пережитые эмоции, разнес новость по всей тусовке. Теперь над ним посмеивались. Не в глаза, разумеется, но за спиной шептались.

Кроме того, он почти на месяц лишился новой машины. В мастерских разводили руками: мол, уникальная комплектация, надо заказывать запчасти за границей. Да и сам капитальный ремонт сложного двигателя занял немало времени и отнял немало денег. Отец оплатить ремонт отказался, так что два месяца Маралову приходилось обходиться без ночных клубов и привычных пассий.

Ну и в завершение всех бед молодой человек с ужасом почувствовал, что запал. На кого из той троицы было пока непонятно, но эта картинка — вишневый кабриолет и три шикарных девушки вокруг него — преследовала его во сне и грозила продолжить то же самое наяву. Даже доступные и на всё согласные феечки из ночных клубов не могли вылечить Маралова от наваждения.

Он каждый день по нескольку раз проезжал мимо академической парковки, но памятный кабриолет на ней не появлялся. Друзья и знакомые ничего толкового подсказать не смогли. Александр нарезал круги по Москве, надеясь увидеть на улицах знакомую машину, но без толку. В общем, Маралов был безуспешен и безутешен.

Вот и сегодня молодой человек вместе с приятелем проехал мимо академии, не увидел желаемого и, с горя подцепив двух девушек-феюшек, закатился в близлежащее кафе. По части поведения мимолётные подруги были практически невесомыми, что давало надежду на некоторое утешение в отсутствие желанной добычи.

Первой он увидел блондинку. Она сидела с краю, и от входа была хорошо видна. Рядом с ней устроилась гонщица с косой. Двух других загораживали четыре похожих друг на друга девочки: прямые черные гладко зачесанные волосы, смугловатая кожа, форма Академии. Остальное разглядеть было трудновато: девочки сидели спиной.

Вся компашка, непринуждённо болтая, обедала. А ведь он, Маралов, должен им обед, и не в этой забегаловке, а в заведении посолидней. А раз эти девочки привыкли столоваться в относительно дешевом кафе, то интерьеры и атмосфера дорогого ресторана, все эти вышколенные официанты, сложная сервировка и прочее ударят неискушенным красоткам в голову не хуже шампанского, сделав их намного более сговорчивыми.

В одно мгновение феечки были забыты, равно как и Вася Мухтаров, постоянный товарищ по всевозможным забавам. В голове пронеслось: машины рядом нет, значит, пришли пешком. Стало быть, живут неподалёку. И герой-любовник местного разлива Александр Маралов шагнул вперед.

Верный Мухтаров попытался удержать приятеля от опрометчивого поступка, но тот раздраженно выдернул из его руки полу модной куртки-бомбера и, воспарив на крыльях надежды, подлетел к столу, выдавая заранее приготовленную фразу:

— Привет, девчонки! Что вы киснете в этой тошниловке? У меня есть предложение получше!

Маралов ещё не договорил, когда его настигло понимание эпичности посетившего его песца. И верный Мухтаров, и, наверняка, феечки разнесут по московской тусовке все подробности сегодняшнего конфуза. А Мухтаров еще и распишет в красках давешнюю гонку. Всё: репутации полный и окончательный конец. Делового статуса у него и так не было, а теперь и среди повес Москвы он станет посмешищем. Впору бежать бросаться с моста в реку. Но как раз убежать ему и не дали: сидевший третьим с краю, сразу после гонщицы, невысокий худощавый молодой человек взглянул на возмутителя спокойствия холодным пронзительным взглядом и сухо проговорил:

— В чем дело? На каком основании вы позволяете себе беспокоить незнакомых людей, да еще обращаться к ним настолько фамильярно?

У Маралова ослабели ноги, одновременно прирастая к полу. Песцова он узнал с первого взгляда. Да и трудно было не узнать лицо человека, не сходившего с экранов телевизоров и со страниц прессы ещё месяц назад. Давид, победивший Голиафа, отправивший в небытие величие рода Кабановых. А если вспомнить события годичной давности, то выходит чуть ли не международный конфликт.

Герой-любовник разом взмок и, кажется, потерял дар речи. По крайней мере, попытка принести полагающиеся извинения провалилась на корню. Тот жалкий лепет, что смог выдавить из себя известный московский словоблуд, насмешил бы и младенца.

— Олег, — весело сказала гонщица своему соседу, — помнишь дорогу в Воронеж, в наше поместье? Этот молодой человек тогда пытался нас обогнать.

И, повернувшись к Маралову, прибавила:

— Во сколько вам обошелся ремонт машины? Честное слово, мне было жаль малышку. Но тягаться с четырёхлитровым восьмицилиндровым мотором она бы не смогла. Между прочим, вы проиграли нам ужин в любом ресторане по нашему выбору. Не то, чтобы я любила ходить в рестораны, но это дело принципа.

Девушка снова повернулась к Песцову:

— Олег, как ты смотришь на то, чтобы поужинать в ресторане? Не обязательно сегодня. Например, в следующую субботу.

— Почему бы и нет, — пожал плечами Песцов. — Долги надо платить. Тем более, сегодня к ним накапали немаленькие проценты.

Он обратился к четверке смуглянок:

— Не желаете побывать в московских ресторанах? Заявляю ответственно: стесняться вам нечего. Вы не бедные родственники, а часть клана Песцовых. Песцовы — это звучит гордо! Местные нувориши должны вам кланяться, чиновники обязаны всячески угождать, а халдеи в кабаках, так и вовсе пресмыкаться.

Девушки быстро переглянулись меж собой и согласно кивнули, причем сделали это настолько синхронно, что, казалось, кивок был как следует отрепетирован.

Всё это время Маралов стоял, ни жив, ни мёртв, и судорожно пытался вспомнить имя гонщицы. Ведь все три ему представлялись. Неужели забыл? Это непростительно!

Наконец, Песцов закончил кулуарные переговоры и объявил:

— Господин Маралов, к следующей субботе жду от вас приглашения. Детали согласуете с девочками. Вам предстоит раскошелиться на ужин. На меня и моих жен за проигрыш в той глупой гонке, и на моих наложниц в качестве виры за вашу сегодняшнюю бестактность. Более вас я не задерживаю.

Где-то в Московской Магической Академии

Профессор Тушканов был человеком интеллигентным и вполне обладал чувством такта. Поэтому, несмотря на всю свою фанатическую увлеченность теоретической магией, он не стал отлавливать Песцова в первый же день после сдачи зачётов. Он подошел на второй день.

— Молодой человек! Я, безусловно, рад, что вы сумели получить все необходимые зачеты. Ваше отчисление стало бы страшной ошибкой для академии и тяжелой потерей для всей магической науки.

— Ну почему сразу отчисление? — озадаченно спросил Песцов. — Взял бы академический отпуск, подготовился, и зашел на второй круг.

— Вам академический отпуск не положен, — огорчил профессор, — поскольку вы проучились менее одного семестра.

— Я так и думал, — состроил огорченную физиономию Олег. — Это заговор. Местные шпаки не желают, чтобы герои, защищавшие империю, давали заслуженный отпор местной вконец охамевшей молодёжи.

Реплика, выданная со всем тщанием, осталась без должного внимания. Тушканов лишь хмыкнул и повлек Песцова в своё логово.

На кафедре уже собрались все сотрудники. И доценты, и аспиранты. Едва Олег вошел, как все уставились на него, словно ожидая некоего откровения. Но тот сделал морду кирпичом и, дождавшись, когда профессор обозначит своё место, уселся на единственный оставшийся незанятым стул.

— Анечка, не сочтите за труд, накройте чай, — распорядился Тушканов.

Аспирантка Марьина, вздохнув, поднялась со своего места и отправилась исполнять. Видимо, это было в числе её негласных обязанностей. Впрочем, несмотря на показное недовольство, управилась она быстро. Не прошло и десяти минут, как чай был заварен, стол у дальней стены застелен бумажной скатертью и заставлен всеми полагающимися к чаю принадлежностями.

Олег, не мешая мужчинам ухаживать за дамами, налил себе чаю, положил на свою тарелку пару самых вкусных пирожных и, дождавшись удобного момента, вбросил заготовленную загодя провокацию:

— Сергей Порфирьевич, нам на лекциях рассказывают, что применение магии крайне выгодно во всех отраслях человеческой деятельности. Тем не менее, как я могу видеть, автомобили сжигают бензин, освещение в домах обеспечивают электрические лампы, на обогрев жилищ мы переводим ископаемое топливо. Так почему же магическая энергия не используется в должной мере?