Свитки, свитки, кругом одни свитки. Чуть правее располагаются горелки с колбами и различные реагенты. Вкупе с приглушенным освещением и холодом – просто рай для алхимика.
Для алхимика, не для меня!
– Что я здесь делаю! – всплёскиваю руками, раскидывая свитки и едва не задевая горелку. – Как будто вы сами не можете прочитать написанное!
– Можем, ваша светлость, как раз этим и занимаемся, но ее величество считает, что мы упорно упускаем какую–то деталь, а вы хорошо работаете с информацией, вы не упустите ее.
– Не упустите ее, – повторяю издевательским тоном. – Вы меня утомили, я ухожу!
– К сожалению, мы будем вынуждены доложить ее величеству о вашем уходе.
– Да делайте, что хотите, я буду в саду, – машу рукой на своих бывших коллег.
С территории дворца мне не выбраться своим особым способом, защита не пропустит. Зато в саду может получиться, заодно посмотрю на ожившее дерево вблизи. Если и там не удастся вернуться домой, тогда пойду к центральным воротам. Пусть бабушка делает, что хочет, беспокойство за Александру упорно не отпускает меня. Хоть я никак не могу понять, какой вред ей может быть нанесен в логове.
Но если тревога не отпускает, а интуиция, еще немного, и завоет в голос раненным зверем, я должен уходить. Бабуля простит, поймет. В темницу она меня за побег не посадит. А если даже и посадит, пускай, главное, до этого славного момента я успею добраться до логова и проверить Александру.
В сад я попадаю без проблем, стоящие у входа в него стражники не выказывают ни малейшего интереса к моей персоне. То ли мои бывшие коллеги не успели нажаловаться, то ли бабуля предположила, что мне надо выйти подумать, а заодно ознакомиться с еще одним чудесно преобразившимся объектом.
Моментально нахожу искомое дерево глазами. Раньше оно выделялось на фоне других полным отсутствием листвы, а теперь, наоборот, повышенной растительностью на кроне. Поставщики удобрений зарыдают в голос, увидев, как может развиться дерево без участия их продукции. А если секрет этого преображения станет известен общественности, то продавцы удобрений и вовсе обанкротятся.
Линия ограничения доступа, очерченная бабулей, невидимая, но работает четко. Я чувствую барьер так, словно он выстроен из кирпичиков, а не представляет собой сосредоточие магической воли. Однако диагностические чары он пропускает, этим я и тороплюсь воспользоваться.
Конечно, до Бомона с его особой указкой мне далеко, но я не человека лечить собрался, а дерево прочитать, не более. Да и что–то посильнее не даст сделать барьер.
– Ничего себе, у него словно вторая молодость началась, мои чары показывают, что передо мной совсем юное дерево. Но как такое возможно? – бормочу вслух, не сумев сдержать удивление.
Растения в королевском саду практически не меняются внешне в отличие деревьев в лесах, они всегда остаются тонкими и умеренно высокими, но диагностические чары показывают их реальный возраст. Сейчас же происходит что–то странное.
Мой почти всегда рациональный мозг готов поверить в то, что кто–то под покровом ночи сумел выкорчевать старое дерево и посадить на его место выращенный им идеальный образец, но не в то, что растение омолодилось. Еще и бабушка считает, что улучшение ее самочувствия произошло по той же причине, что и вторая молодость этого дерева.
«Что происходит? И точно ли все ведет к благополучию?» – вопрошаю сам себя мысленно, на некоторое время даже позабыв о своей настоящей причине выхода в сад. К счастью, мне напоминают.
– Хозяин, беда, ваша истинная пропала, – шелестит безжизненный голос, – я еле пробился к вам. Беда.
– Черт, тревога не зря меня не покидала. Еще и бабушка! – восклицаю с досадой.
А к нам уже мчатся стражники дворца. Пробитый магический защитный купол – повод для задержания даже любимого младшего внука королевы…