Невеста генерала Грозы

Глава 38

Императорский прием

― Леди Альриана Горнфельд, леди Лейла Сарид, леди Элоди Деланир! ― В этот вечер леди Траубайр по какой-то причине взяла на себя роль распорядительницы не только отбора, но и самого императорского приема. Она громко и пафосно озвучила имена ― мое и подруг, стоило нам показаться в распахнутых двустворчатых дверях бального зала.

Сам зал казался полупустым: как и обещал император, на него были приглашены только драконы, обретшие на отборе свою наездницу, три генерала ― «лапы» трона, а самого императора сопровождала его супруга-императрица.

Удивительно, но волновалась я в этот раз даже больше, чем на балу. И это сыграло со мной дурную шутку. Пытаясь соответствовать своему новому статусу и сияющему виду, я слишком старательно держала осанку и поднимала повыше подбородок, а потому не заметила складку на ковровой дорожке.

Шла и думала: «Главное — не упасть. Прямо как при объездке того жеребца. Только тут под ногами не песок, а политический лед, и падать будет втрое больней!» Десяток шагов мне удалось пройти вполне успешно, а вот на одиннадцатом каблучок моей туфельки зацепился о проклятую складку, и я, нелепо взмахнув руками, полетела навстречу фонтану с игристым ягодным напитком.

Столкновение и крушение казались неизбежными. Но в последний момент откуда-то из тени возник генерал Гроза и встал на моем пути. Его левая, теперь здоровая рука согнулась в локте, предлагая мне опору. Я с размаху впечаталась носом в плечо Грозы, уцепилась за его локоть…

Мой генерал даже не пошатнулся! Только повернул голову, посмотрел на меня сверху непроницаемым с виду, но с затаившимися на дне глаз смешинками, взглядом и шепнул так, чтобы услышала только я:

― Надеюсь, моя леди, вы так спешили ко мне, а не к фонтану с напитком?

― Напиток, признаюсь, выглядит весьма соблазнительно, ― я выпрямилась, поправила платье и постаралась вернуть себе гордый и независимый вид. ― Но кто-то решил встать на моем пути и оказался куда притягательнее любого фонтана.

― Моя леди изволит флиртовать со мной? ― Гроза позволил себе тень улыбки.

― Надеюсь, мой лорд согласится, что легкий флирт в отношениях ― все равно что тонкий аромат у прекрасного цветка. Цветок прекрасен и сам по себе, но аромат делает его еще привлекательнее!

― В таком случае, леди, готовьтесь. В эту игру можно играть вдвоем! ― то ли пообещал, то ли пригрозил мой генерал и повел меня к подножию возвышения, на котором восседали Его Императорское Величество со своей императрицей.

Элоди с женихом ― Каменным драконом и Лейла с Ледяным уже были там.

Я собралась было изобразить положенный этикетом глубокий реверанс, но император остановил меня взмахом руки:

― Поберегите свои поклоны для более торжественных случаев, леди Горнфельд. Должен заметить, вы сегодня сияете так, что мои магические люстры уже подали прошения об отставке в связи с несоответствием занимаемой должности. Я рад, что вы с нами и, кажется, сумели приручить самую непокорную стихию.

Договорив, император бросил полный теплой иронии взгляд на Грозу.

Гроза коротко поклонился:

― У леди Горнфельд прекрасный удар слева. У меня не было шансов устоять, Ваше Величество!

— Значит, признаешь, Гроза, что моя идея с отбором оказалась вполне удачной? ― продолжал веселиться император.

― Вы бесконечно мудры и прозорливы, мой император, ― снова поклонился Гроза. В его голосе мне послышались раскаты грома, но звучали они игриво, как затаенный смех.

― Ладно, позже перекинемся парой слов. А пока ― прошу к столу. ― Император величественным жестом отпустил нас всех. Ему еще предстояло поприветствовать другие пары.

А наши драконы повели меня и подруг к столам с угощениями.

― Могу я предложить тебе игристого, до которого ты так и не добежала, Тыковка? ― спросил меня Гроза.

Так я впервые узнала, как он меня называет мысленно. И не стала обижаться. А что такого? Тыковка ― яркая. Крепкая. Сладкая. Вполне можно счесть за комплимент. Но не ответить колкостью на эту добрую насмешку ― означало бы уступить очко генералу в нашей шутливой пикировке.

― Тыковка? Что ж. В таком случае, мой генерал, вы, вероятно, решили примерить на себя роль пугала на огороде, где я расту? Боюсь, вы в этой роли будете недостаточно убедительны!

― Отчего же? ― Гроза все же подал мне бокал с напитком и улыбнулся чуть растерянно.

― Ну, во-первых, для пугала вы слишком хороши. А во-вторых, разве может пугало быть таким огнедышащим? Так весь урожай дотла сгореть может!

Договорив, я отсалютовала Грозе бокалом и отпила глоток. Он, не найдясь с ответом, тоже поднял свой бокал и сделал пару глотков. После чего мы оба обратили свое внимание на закуски. Генерал непринужденно подхватил тарелку. Специальными щипчиками положил на нее пару тарталеток и крохотных, с ноготок, канапе. Передал тарелку мне.

Я с признательностью кивнула, но про себя вздохнула: «И это ужин? Этим мышку не накормишь! Ах да, „легкие закуски“… Так бы и сказали — порция воздуха с ароматом трюфеля».

― Обещаю, Тыковка, ― генерал отказываться от прозвища, которое придумал для меня, явно не собирался. ― Как только выберемся с приема, я позабочусь об ужине посущественней. Если ты не откажешься сходить на свидание со мной.

― Отказаться от ужина⁈ ― с притворным испугом ахнула я. ― Знаете, Гроза, отец-барон нас с братьями всегда учил, что голодный солдат ― в поле не воин. Командуйте, куда и когда явиться?

― Я за тобой зайду, моя грозная воительница, ― пообещал Гроза, загадочно сверкнув глазами, и мы оба тут же обернулись, потому что совсем рядом раздался голос императора.

― Надеюсь, леди Горнфельд, генерал, вы успели подкрепиться? Думаю, пришло время нам немного пошептаться, пока все заняты уничтожением императорских угощений.

Сообщать императору, что я тоже была бы не против уничтожить еще с десяток вкуснейших тарталеток с икрой, я не стала. Снова положила ладонь на локоть Грозы и вместе с ним последовала за Его Величеством.

Император привел нас к большому арочному окну, возле которого стояли три кресла. Уселся сам и жестом предложил присесть нам. Как только мы устроились, взгляд императора из скользящего и насмешливого сделался серьезным и цепким.

― Гроза, ― начал он. ― Как старый друг, я рад видеть тебя наконец-то целым и невредимым. Это лучшая награда для меня как для устроителя отбора. И огромный плюс для Империи. Старая боль больше не мучает?

Гроза медленно выпрямился в кресле. Впился в императора взглядом:

― Так вы знали, Ваше Величество? Это генерал Топь постарался?

― Обижаешь, Гроза. Неужто ты думал, я сам не замечу, как ты прячешь руку и бережешь лапу? ― Его Величество сделал вид, что оскорбился, но тут же сменил гнев на милость. ― Все-все! Не оправдывайся. Вижу, что раскаиваешься.

Гроза расслабляться не спешил. Словно ждал, что последует дальше. И император не подвел. Перевел взгляд на меня.

― Леди Горнфельд, то, что ты сделала… ― теперь он стал предельно серьезным и похожим на моего старого наставника. ― В наших архивах это зовется даром Истинной Целительницы. Но у этого дара есть один каприз. Он пробуждается не от желания помочь, а от любви. Ты исцелила Грозу не руками, а сердцем.

Я и без того сидела на краешке кресла, но от этих слов чуть не спрыгнула с него. Открыла и закрыла рот. Поднесла к губам ладонь. Смущенно взглянула на генерала. Спорить с тем, что влюблена в Грозу, я не могла: это было правдой. Но пока я не готова была признаться в этом даже себе, не то, что генералу!

Впрочем, Гроза тоже был потрясен откровением. Его, мгновение назад нарочито каменное лицо словно пошло трещинами. Дрогнули губы. Приподнялись брови. Прокатился по мощной шее кадык, выдавая волнение.

― Тыковка… ― Генерал протянул ко мне руку, словно требуя от меня подтверждения прозвучавших слов.

Император молча наблюдал за нами. Ждал. Гроза ждал тоже.

В его зрачках полыхали зарницы. За окном послышался сухой треск разряда.

Сказать я ничего не могла. Но и сделать вид, что не заметила протянутой ко мне руки ― не могла тоже. Поэтому молча вложила свои вмиг взмокшие пальцы в сухую мужскую ладонь, прекрасно понимая, что это ― признание.

Император удовлетворенно кивнул.

― Теперь, когда ваша связь доказала свою прочность, пора заняться врагами. Баронства ― и всей Империи, ― объявил он, и ладонь Грозы тут же сжала мою, и это сжатие было равноценно клятве о защите и опоре.

― О чем вы, Ваше Величество? ― спросил он сиплым, надтреснутым голосом.

― Пока вы готовились к испытаниям и проходили их, мне удалось выявить виновника всех бед, постигших барона Горнфельда. ― Император продолжал безотрывно глядеть на меня. ― Оказалось, всему виной ваш, леди, сосед, граф Кальтенбур.

― Гррраф? ― зарычал Гроза, делая движение, будто собирался сей же миг сорваться с кресла, выпрыгнуть в окно, расправить крылья и мчаться на север ― громить врага.

На его рык откликнулись громовые раскаты.

Император жестом заставил Грозу присмиреть. И продолжил рассказ.

― Его светлость очень хотел завладеть землями баронства и надеялся получить их через брак с Альрианой. Правда, для этого ему пришлось бы устранить двух сыновей барона. Но для начала он попросил руки леди Горнфельд у ее отца, а получив отказ, решил добиться своего, поставив на грань гибели семью Горнфельд в надежде, что отчаявшийся барон сдастся.

Мои кулаки сами собой сжались. Я привстала в кресле.

― Он… из-за меня? Все эти годы страданий, потерь… из-за его обиды? ― мой рык был под стать рычанию Грозы.

― Мы с ним разберемся. С вашего позволения, мой император, ― Гроза рвался в бой, и я полностью разделяла его стремление.

― Не так быстро, генерал, леди Горнфельд, ― снова охладил наш пыл император. ― Сила Альрианы — государственная тайна. Знать о ней будем только мы, три лапы нашего трона ― Утес, Топь и Стужа, и подруги Альрианы вместе с их супругами-драконами. Ну а баронство Горнфельд с завтрашнего дня переходит под твое, Гроза, личное покровительство и защиту. Передаю тебе все полномочия.

― Принимаю, мой император! ― прорычал Гроза. ― Разрешишь задействовать посвященных в тайну Альрианы в операции по устранению угроз со стороны графа и Проклятого Леса?

― Разрешаю. Сегодня отдыхайте. Завтра устроим военный совет. Думаю, присутствие твоей, Гроза, невесты будет на нем не лишним. Ее знания местности будут бесценны. ― Император, до сих пор сидевший в кресле почти так же прямо, как и мы с Грозой, откинулся на спинку и договорил уже куда более расслабленно. ― Вам предстоит поездка в баронство. Официально — для инспекции и демонстрации моей поддержки. На самом деле ― чтобы разобраться с лордом Кальтенбуром и семенем Хаоса, которое дало ростки где-то в лесу.

Мы с Грозой переглянулись и кивнули друг другу, будто обмениваясь обещаниями сражаться плечом к плечу.

А император вдруг легко поднялся из кресла, улыбнулся и проговорил с почти легкомысленным видом:

― А теперь прошу извинить меня. Я должен убедиться, что музыканты не уснули. Нас ждет танец.

Мы с Грозой остались вдвоем. Между нами были наши соединенные руки и напряженная тишина. Несколько мгновений генерал сидел, словно обдумывая все, что было сказано. Его пальцы вокруг моей ладони сжимались все крепче. Потом он поднял на меня взгляд. Его глаза снова напоминали два ока бури, подсвечиваемые сполохами небесных огней.

Внезапно он встал, заодно подняв и меня.

― Пойдем, ― в его хриплом голосе звучали приказ и мучительная необходимость.

― Куда? ― удивилась я, но последовала за ним, не сопротивляясь.

― Прочь. Сейчас. Пока я не…

Он не договорил. Только ускорил шаг, и мне пришлось почти бежать за ним. Он вел меня не к танцующим парам, а вдоль стены, к одной из полузакрытых арок, за которой угадывался небольшой балкон или затененная ниша. Пара лакеев, встретившаяся на пути, поспешно шарахнулась в сторону от его мрачного сосредоточенного вида.

Он распахнул тяжелую портьеру, втолкнул меня в прохладную полутьму и сам шагнул следом, резко опустив занавес. Мы остались вдвоем в узком пространстве между тяжелыми шторами и стеклянной дверью, ведущей в ночной сад. Звуки музыки и гомона отдалились, осталось лишь наше учащенное дыхание и нежный, едва уловимый звон бокалов.

― Ты не стала спорить, Тыковка, ― голос Грозы звучал приглушенно, будто он изо всех сил сдерживал рвущийся из груди громовой рык. ― Когда Император говорил о… чувствах целительницы.

― У меня не было причин спорить, ― тихо ответила я.

Он резко склонился ко мне. Почти прижался лбом к моему лбу. Его зрачки мерцали, но лицо выглядело потрясенным, будто он впервые видел зарницу, что несет не разрушение, а свет.

― Ты понимаешь, Ри… ― его ладони легли на мои щеки. ― Понимаешь, что у тебя теперь нет пути назад? Ты теперь моя. Окончательно. Бесповоротно!

Если это было предложение руки и сердца, то звучало оно очень… по-драконьи.

― Похоже на ультиматум, ваше превосходительство, ― задиристо заявила я, ощущая, однако, как меня затапливает теплом от его бурного дыхания. От жадного, голодного взгляда, которым он словно хотел поглотить меня всю, без остатка!

― Нет! ― Гроза резко мотнул головой, но тут же снова прижался к моему лбу. ― Нет, не ультиматум… Ты, ― он поймал и прижал мою руку к своей груди, под которой бешено билось сердце, ― уже здесь. Навсегда. Не вырвать. Не выкорчевать. Если только вместе с жизнью.

― Не надо выкорчевывать, мой генерал, ― я осмелела и впервые прикоснулась к его лицу свободной рукой, провела кончиками пальцев по твердой линии подбородка. ― Просто произнесите то слово, которое хотите и боитесь сказать. Оно не останется без ответа.

И тогда Гроза склонился еще ниже. Прикоснулся губами к моим губам. Выдохнул ― протяжно, хрипло:

― Люблю…

Его губы замерли. Дыхание остановилось. Все тело окаменело в ожидании.

― Люблю, ― шепнула я, согревая своего грозового дракона дыханием. Прикосновением. Улыбкой.

А уже в следующий момент задохнулась от бури, которая обрушилась ― не на дворец, не на город ― на меня одну. И в ней, в этой буре, было все: молнии, порывы, безумие стихии. И бесконечно повторяемый припев: люблю. Люблю! Люблю…

Мне казалось, что наш поцелуй длился вечность. Но когда мы с Грозой сумели все же оторваться друг от друга, я поняла, что мелодия танца, под которую мы начинали разговор, только-только близится к концу.

— Не хочу… туда, — наслаждаясь твердостью мышц генерала и жаром его объятий, прошептала я. — Не хочу липких взглядов и яркого света.

— Тогда… сбежим? — Глаза Грозы задорно сверкнули. В его улыбке проступило что-то совсем юное, мальчишеское.

— А Его Величество нас не хватится? — засомневалась я. — Это его вечер. Было бы невежливо не проститься с хозяином…

Гроза кивнул, свел брови к переносице и осторожно выглянул из-за портьеры.

— Думаю, Император отпустит нас, — сказал он. — Сейчас танец закончится, мы потихоньку выйдем и поговорим с ним.

Так оно и получилось. С последними звуками музыки мы незаметно выскользнули из ниши. Я с удивлением и благодарностью обнаружила, что генералы Топь и Стужа, оставшиеся без пары на танец, встали у столов с закусками так, что своими широкими спинами загородили вид на наше укрытие.

— Пойдем к ним, — Гроза подвел меня к боевым товарищам.

Стужа, завидев нас, молча наполнил бокал напитком со льдом и подал мне. Топь, хитро усмехнувшись, шевельнул пальцами, и мои слегка растрепанные волосы, словно змейки, зашевелились и улеглись в идеальном порядке.

— Какая удобная способность, — не удержалась, хмыкнула я.

— Обращайтесь, леди Горнфельд. Всегда готов прикрыть шалости своего друга и его нареченной, — Топь ответил улыбкой. Почти не ядовитой.

А генерал Стужа, поймав взгляд Императора, кивнул тому, показывая, что просит подойти.

Император приблизился.

— Вижу, вы уже о чем-то сговорились, пока я танцевал, — окинул всю нашу компанию проницательным взглядом.

— Мы просим, Ваше Императорское Величество, — достаточно громко, так, чтобы слышали те, кто ненароком оказался рядом, заговорил Стужа, — разрешения отправиться на военный совет и прихватить с собой леди Горнфельд. Она может поделиться с нами полезными сведениями.

— Вот как. Значит, сбежать вздумали. А мне, как всегда, отдуваться и за тебя, Гроза, и за этих двоих, — он кивнул на генералов Стужу и Топь. — Грозу-то я понимаю, ему сейчас не до танцев…

— А нам танцевать не с кем, — негромко вставил Топь.

— И кто вам виноват? Могли бы тоже выбрать себе наездниц из участниц отбора, — Император вроде бы шутил, но взгляд его стал цепким и проницательным.

— Ни одна из оставшихся девиц не может похвастаться таким же горячим сердцем… — начал Стужа.

— И таким же отважным нравом, — подхватил Топь.

— Как леди Горнфельд, — закончили они в один голос.

— И таким же редким даром, — почти шепотом добавил Император, и его взгляд, обращенный ко мне, сделался задумчивым. — Жаль, дар этот передается через одно, а то и через два поколения.

«Ох! Так значит, генералы Стужа и Топь теперь завидуют Грозе! — сообразила я. — К счастью, их зависть беззлобная».

Но если дар передается через пару поколений, то он вполне мог бы проснуться у кого-то из моих сестер! И одна из них уже достигла брачного возраста. Это соображение заставило меня взглянуть на Топь и Стужу по-новому. Как на возможных женихов для моих сестер.

«Не буду сейчас говорить о сестрах, — решила я. — Не время и не место!»

…И заслонилась бокалом с напитком от слишком проницательных взглядов Императора и его генералов, изображая смущение от похвал.

— Ладно, — Его Величество снова заговорил громче. — Учитывая обстоятельства, отпускаю вас всех. И, Гроза, вверяю леди Горнфельд твоим заботам.

Для нас с Грозой это было прямое разрешение не только уйти, но и провести время до утреннего совещания вместе. Теперь нам даже не нужно было прятаться. Никто не посмел бы усомниться в праве Грозы находиться подле меня, никто ни слова не сказал бы о моей репутации.

— Принято к исполнению, мой Император, — четко, по-военному, козырнул Гроза и повлек меня к выходу. Топь и Стужа последовали за нами.

Правда, сразу за дверями зала простились и ушли в другую сторону, а Гроза повел меня в крыло избранниц.

— Переоденься для полета, Ри, — попросил он. — Хочу показать тебе мое любимое место в столице.

— Не считая сеновала на конюшне? — не удержалась, поддела его я.

Гроза усмехнулся, но его глаза оставались серьезными.

— Сеновал был для отчаявшихся, — прошептал он, лаская меня взглядом. — А то место, что я хочу тебе показать, — для счастливых. Почувствуй разницу, Тыковка.