Невеста генерала Грозы

Глава 32

Аудиенция

Мое возвращение из конюшни не осталось незамеченным. Я шла по коридору крыла избранниц, и слышала, как приоткрываются двери за моей спиной. Чувствовала, как впиваются между лопаток чужие любопытные взгляды.

Стоило же мне войти в наши с Лейлой и Элоди покои, как там, в коридоре, послышались шаги и нарочито громкие — чтобы я наверняка услышала — хохотки и разговоры:

— Интересно, к кому бегала баронская дочка?

— А может, она и вовсе не ночевала у себя в комнате?

— Наверное, стоит намекнуть леди-распорядительнице, что перед финальным испытанием не помешает еще раз проверить некоторых участниц на предмет утраты невинности!

— Да! Если леди Горнфельд продала поцелуй с Грозой за два платья, то могла продать и свою невинность!

У меня от последних слов глаза полезли на лоб, и я рванула к дверям: поймать ту мерзавку, которая посмела предположить такое, и вломить ей в глаз!

Но Лейла и Элоди дружно встали у меня на пути.

— Ты так ничего не исправишь, Ри! — воскликнула Лейла.

— Только дашь сплетницам еще больше поводов для обсуждений, — добавила Элоди.

— Понимаю, как тебя это задевает, — продолжила Лейла, — но сделай вид, что не задевает вообще! Будь выше! Постарайся не обращать внимания!

— Ладно. — Я сжала и разжала кулаки, несколько раз глубоко вздохнула — и пошла умывать лицо холодной водой.

А когда вышла, мои подруги ждали меня за столом с озадаченными лицами.

— Что-то случилось? — Я была готова ко всему.

Даже к тому, что мне прямо сейчас укажут на дверь и выгонят с отбора. Хотя вроде бы генерал Гроза там, в конюшне, говорил о том, что дает мне еще один шанс. Но ведь отбор устроил не он, и не он им руководил…

— Тебе послание из канцелярии Императора, — Лейла указала кивком на запечатанный императорской печатью свиток, лежавший на столе.

Я подошла, сломала печать, развернула пергамент и прочитала вслух:

— Полдень. Портретная галерея. Не опаздывать. Император.

Лейла и Элоди переглянулись. А потом вскочили и заметались между спальнями и гостиной.

— Тебе срочно нужно переодеться, Ри, и привести в порядок лицо и прическу! — объявила Лейла.

— Ты не можешь отправиться на встречу с Его Императорским Величеством в том же виде, в котором навещала свою лошадь! — поддержала Элоди.

На завтрак в общую столовую мы, разумеется, не пошли. Три часа, которые оставались до моей встречи с Императором, подруги потратили на то, чтобы превратить меня в подобие фрейлин Императрицы: завили и уложили мои волосы, сбрызнув их средством для блеска. С помощью магических притирок избавили меня от кругов под глазами, появившихся в результате бессонной ночи и непролитых слез. Отгладили мое единственное приличное платье, не считая бального, и облачили меня в него.

— Ну вот. Теперь ты смотришься в меру торжественно и довольно мило, — довольная результатом, отступила от меня Элоди. — Еще бы с лица виноватое выражение убрать…

— Выше голову, Ри, и улыбайся! — подбодрила меня Лейла.

Элоди тем временем высунулась в коридор, по которому все так же разгуливали парочками сплетницы, среди которых вертелась и вновь расцветшая, довольная собой Горностаиха.

— Ой! Кажется, я флакончик с зельем проклятия выронила! — ахнула она громко и запустила по полу небольшой стеклянный пузырек без крышки.

Из его горлышка во все стороны летели вонючие брызги.

— Как неловко вышло! — продолжала сокрушаться Элоди. — У того, кто вдохнет пары этого зелья, завтра все лицо в прыщах будет!

Коридор мигом опустел. Двери с громкими хлопками закрывались за разбегающимися по своим покоям девицами.

— Свободно. Иди, Ри. — подтолкнула меня в нужном направлении Элоди. — И помни: я с себя вины не снимаю. Так и скажи Императору!

Его Императорское Величество и в самом деле дожидался меня в портретной галерее, где хранились изображения славных предков императорского рода и четырех драконьих домов — Каменных, Грозовых, Ледяных и Болотных.

— Вот и вы, леди Горнфельд, — поприветствовал меня Император. — Спасибо, что пришли.

— Разве могла я отказаться от приглашения, Ваше Величество! — я склонилась перед ним в приличествующем случаю реверансе, стараясь скрыть дрожь в голосе — и в коленках.

— Взгляните сюда, леди. — Император подхватил меня под локоть, помог выпрямиться и подвел к портрету первого Грозового дракона.

Первый Грозовой в своей человеческой ипостаси был до боли похож на генерала Грозу. Те же резкие черты лица. Решительный подбородок. Прямой взор глаз, горящих небесными зарницами и глядящих сквозь прищур в самое сердце.

— Ты ведь слышала легенды, Альриана Горнфельд, — Его Величество перешел на «ты». — О том, что драконы — воплощенные духи стихий?

Я кивнула: слышала.

— А знаешь ли ты, что стихия определяет не только магию дракона, но и его характер? — задал Император новый вопрос.

— Догадываюсь, — призналась я.

Мне и в самом деле за те несколько встреч с драконами, которые у нас были во время отбора, удалось заметить холодную сдержанность Ледяных, основательную непоколебимость Каменных, гибкость и изменчивость Болотных и взрывную горячность Грозовых.

— Значит, ты должна была догадаться, что генерал Гроза, самый сильный в своем роду, одновременно самый взрывной и яростный из них. — В словах собеседника мне почудился намек, но я пока не понимала, на что намекает мой Император.

— Вы хотите сказать… — посмела заговорить я.

— Что в силе каждого дракона — его слабость. Ледяные рискуют замерзнуть в собственной холодности. Каменные — превратиться в памятник своему же спокойствию. Болотные — утонуть в их же яде. А Грозовые…

— Сгореть в собственном огне, — договорила я.

— Особенно, когда их терзают сомнения. А сомнения — их второе имя, когда дело не касается битвы, — кивнул Император. — Гроза думает, я не знаю, что он получил магическую рану, которую не удается исцелить. Но я видел его руку. Понимаешь ли, для дракона его тело — продолжение его стихии. Исказить его плоть — все равно что отравить источник его силы.

Его Величество сделал паузу, давая мне осознать тяжесть своих слов. Мы отошли от портрета первого главы рода Грозовых. Встали у окна, выходящего на дворцовую площадь. Площадь, залитая послеполуденным солнцем, была вымощена булыжником и украшена фонтанами.

— Я собрал о тебе довольно занимательное досье, — снова заговорил мой венценосный собеседник, листая в воздухе невидимый фолиант. — Дочь пограничного барона. Лучше обращается с молотом, чем с веером. Случайно дала в челюсть одному из моих вернейших генералов… и, судя по всему, не собирается на этом останавливаться.

— Ваше Величество, я… — Из меня рвались объяснения и оправдания, но Император снова мягко прервал меня.

— Молчи. Сначала послушай. Ты храбрая. Упрямая. Преданная семье до глупости. И, как выяснилось, — он наклонился вперед, и его взгляд стал острым, как клинок, — отчаянная лгунья, когда дело касается твоего собственного сердца.

Мне стало нечем дышать.

— Это пари… — выдохнула я.

— А, да! То самое пари! — Император вздохнул. — Два бальных платья. Смешно, надо сказать. Дешевая цена для того, чтобы купить себе оправдание.

— Оправдание? — не поняла я.

— Конечно. Ты же не просто так целовала Грозу. Ты боялась. Боялась, что этот грубый вспыльчивый дракон не поверит в твои настоящие чувства. Отвергнет их, как отвергал всех до тебя. Так ведь? Гораздо проще сказать «я выиграла спор», чем признаться: «Я его желала. Мне было все равно на его лапу, на его ярость, на все условности…»

Он говорил тихо, но каждое слово впивалось в меня, как игла. Я чувствовала, как горит лицо. Это была правда. Горькая, неудобная, постыдная правда.

— Он думает, я его предала, — прошептала я, глядя на свои сжатые в замок руки.

— Он думает, что был для тебя разменной монетой, — поправил Император. — И когда ты, с твоим пари, ворвалась в его жизнь… ты не просто посмеялась над его чувствами. Ты, сама того не ведая, подтвердила его глубочайшую уверенность, что отравленный источник не может дать ничего, кроме яда. Что он не может быть желанным.

— Я не хотела! — вырвалось у меня, и в голосе задрожали слезы. — Просто…

Я замолчала, не в силах подобрать слов.

— Ты просто влюбилась, — закончил за меня Император, и в его голосе вдруг послышалась почти отеческая нежность. — В того самого «несносного типа», как ты сама его назвала. И теперь не знаешь, как с этим жить.

Он снова повернулся к окну. Венец на его голове сиял в лучах солнца, слепя взгляд.

— Думаю, завтра Гроза потребует от тебя снять браслет. Догадываешься об этом?

— Да. — Я не догадывалась. Я знала наверняка. — Да. И я сделаю это. Чтобы доказать…

— Доказать? О, нет. Доказательства — для суда. А ты идешь не на суд. Не пытайся его укротить. Не пытайся ему что-то доказать. Просто подойди. Без защиты. Без хитростей. И посмотри, что будет. Иногда, чтобы победить, нужно сначала сложить оружие.

— Думаете, он мне поверит? — вырвалось у меня.

И в этом вопросе было признание во всем: да, Император прав, а я — всего лишь влюбленная дурочка.

Император посмотрел на меня долгим, тяжелым взглядом. Казалось, он читал мои мысли, видел все страхи и надежды.

— Жизнь покажет… — Он взмахнул рукой, и дверь галереи бесшумно открылась. Аудиенция была окончена.

— Альриана, — окликнул он меня, когда я уже стояла в дверях. — Гроза — столп этой Империи. Его ярость — наша защита. Его падение станет катастрофой для тысяч. Я не могу позволить, чтобы его погубила чья-то глупая игра. Даже твоя. Подумай об этом, когда будешь подходить к нему завтра. А теперь иди. И перестань, наконец, врать самой себе.