Невеста генерала Грозы

Глава 23

Совещание в верхах

Гроза повадился спать на сеновале сразу, как получил ранение, которое не смог исцелить даже генерал Топь ― специалист по хаотической магии болот. Гроза и раньше-то во дворце никогда надолго не задерживался: терпеть не мог все эти придворные церемонии, густые ароматы масел, которыми обливались каждый день фрейлины, и от которых он постоянно чихал, да так, что начинал болеть живот.

А после ранения, помимо замершей в полуобороте руки-лапы, обнаружился и еще один крайне неприятный и постыдный эффект: генерал перестал контролировать оборот во сне ― совсем как пятилетний птенец. Это было почти так же постыдно, как намочить ночью собственную постель!

…И практически невозможно скрыть. Во всяком случае, ночуя в отведенных ему покоях. А на конюшне и сны были спокойнее, и самопроизвольных оборотов почти не случалось. Вот и приходилось Грозе, еще больше укрепляя славу чудака, скрываться от своих бед там, где его ни одна придворная приживалка не достала бы ― на сеновале.

Но леди Горнфельд, эта несносная толстуха из провинции, нашла его и тут. Ей, видите ли, приспичило с утра пораньше навестить гнедую кобылу, которую подарил ей щедрый император. Пришла, начала разговаривать с лошадью, кормить ее морковкой, обихаживать… Шуметь, топать.

Ее мирное бормотание, ласковые нотки в низком грудном голосе слишком глубоко проникали в нутро, волновали Грозу. Заставляли вспоминать тот сладкий момент, когда его здоровая ладонь ― большая, широкая ― легла на еще более крупный мягкий зад, который так и хотелось смять, стиснуть, наслаждаясь трепетом горячей пышной плоти! Не то что тощие бедра и костлявые зады фрейлин и прочих благородных девиц, претендовавших на звание наездниц! У них-то и ухватиться было не за что…

Поймав себя на желании снова потискать Альриану Горнфельд, Гроза окончательно проснулся и тут же разгневался.

С одной стороны, он не мог не признать в глубине сердца, что хорошая хозяйка и должна заглядывать в конюшни, проверять, как ухаживают за ее питомицей, да и самой не лениться почистить и лошадь, и ее стойло. С другой стороны, раздражала эта селянская сметливость, присущая благородной, вроде бы, леди. Эта простота, с которой леди Горнфельд обходила все препятствия и постоянно оказывалась у него, Грозы, на пути!

Разумеется, он скатился с сеновала, чтобы высказать этой худородной выскочке все, что о ней думает! А в результате едва не поцеловал ее, прижав к стене, как самую что ни на есть простую деревенскую девку! Другого способа закрыть этой нахалке рот он просто не видел…

И вот теперь, все еще раздосадованный встречей с леди Горнфельд, злой на собственного двоюродного племянника Каэла, который надумал строить глазки Альриане, генерал Гроза мчался во все крылья в Пещеру Первых на совещание.

О том, что Император ждет его, Гроза узнал, когда явился в свои покои, чтобы умыться и переодеться. Пришлось забыть о завтраке и купании, обойтись ледяным обливанием и холодным куском мяса, который он закинул в рот и дожевал уже на ходу.

В Пещере Первых, как выяснилось, его ждал не только Император. Три другие лапы императорского трона ― генералы Утес, Топь и Стужа ― тоже были здесь. Вместе с Императором они склонились над магическими панорамами империи, изучая точки напряженности у границ.

― Болота бурлят, как всегда летом, ― докладывал генерал Топь. ― Выявлено два новых очага хаотической магии. Там явно проросли очередные зерна Хаоса. Пока не заключим их в каменный саркофаг ― так и будут порождать все новых и новых тварей.

― Твои предложения? ― хмурился Император.

― Военно-магическая экспедиция. По отработанной схеме. Грозовые выжигают или парализуют зарницами все, что движется. Ледяные ― замораживают. Каменные ― разрушают образовавшиеся ледяные глыбы. Превращают их в мелкое крошево. Как доберемся до очага ― каменные заключают его в саркофаг. Дальше дело магистров. Наше дело — сдержать угрозу, их — найти решение.

― Готовь экспедицию. ― Император услышал шаги Грозы, обернулся. ― А вот и генерал Раттлин. Ты слышал, Герт? Собирай своих лучших бойцов. Придется штурмовать болота.

― Давно говорю: осушить их, и дело с концом! ― рыкнул в ответ Гроза. ― Хуже не будет!

Гроза все еще был полон ярости ― или чего-то странно на нее похожего, и мечтал о хорошем сражении, которое позволило бы ему выплеснуть ту бурю, что с новой силой разрасталась у него в груди.

Император покачал головой:

― Не начинай, Герт! Мы сто раз это обсуждали. Никто не знает, сколько еще зерен Хаоса спит в этих омутах, и куда их занесет, если отвести воду в ближайшие реки. Мы рискуем получить еще несколько очагов заражения, которые тоже придется раз за разом зачищать!

Гроза, не в силах удержать ярость, шарахнул молнией в дальний темный угол. Император сделал вид, что не заметил срыва.

― Что там по твоему сектору? ― вместо этого спросил он Грозу.

― Обстановка без изменений, ― тут же отчитался грозовой генерал. ― Крупных очагов и значимых инцидентов нет.

― Если не считать инцидентом прибытие баронской дочки, которая просит защиты для своих земель и людей от тварей Проклятого Леса, ― покивал Император. ― Ты выяснил, почему в баронство не наведывался никто из крылатых стражей границ?

― Потому что обращений не было! ― рыкнул Гроза. ― За все годы существования империи ― ни одного письма, ни официальной заявки ― ничего! Сидели тихо, как мыши под веником, а тут вдруг сразу целую дочь в столицу на отбор отрядили!

― Ну, положим, об отборе леди Горнфельд случайно узнала от герольда. Он-то ее и ко дворцу доставил, ― отмахнулся император. ― Пусть твой посланец в Горнфельде разузнает, каким путем вообще почта из баронства в столицу идет. Чую, что-то там неладное творится. Как бы тебе самому туда лететь не пришлось.

― Надо будет ― полечу, ― неожиданно для себя согласился Гроза.

Ему вдруг стало интересно взглянуть на места, где родилась и выросла такая… необычная девица. Познакомиться с теми, кто знал ее с детства. Понять, что в ее словах и поступках ― правда, а что ― игра.

Словно подслушав его тайные мысли, император вдруг усмехнулся хитро и предложил:

― Отложим на время дела империи. Давайте обсудим дела сердечные. Герт, как продвигается твое знакомство с претендентками? Нашлась ли та, кто сможет выдержать твой нрав?

Гроза тут же взвился, привычно заскрипел зубами:

― Все они — испуганные мышки или наглые выскочки. Ни одна не годится!

«Одна, может, и сгодилась бы… ― вдруг пришла ему в голову крамольная мысль. ― Если б не проклятая рана. Небось, увидит леди-подавальщица то, что видел Топь ― завизжит и станет от меня прятаться, избегая малейших прикосновений. Для чего мне такая супруга?»

Пока он варился в собственной досаде и злобе, генерал Стужа, главный по зеркалам и прочим следящим артефактам, одним движением убрал магическую панораму, а на ее месте вдруг проступил знакомый Грозе до последнего камешка двор перед королевскими конюшнями.

― О, а это что? Кажется, наши системы наблюдения за конюшнями сработали. Надо бы проверить… ― тут же заинтересовался генерал Топь.

Гроза потемнел лицом, засверкал глазами.

Перед ним ― и перед его товарищами ― развертывалась картина нынешнего утра. Вот он, герцог Герт Раттлин, босой, едва не в одном исподнем, выбегает из конюшни и взлетает в небо. Вот через пару мгновений из тех же ворот выходит леди Горнфельд ― потная, встрепанная, с сухими травинками в длинных волосах ― будто только слезла с сеновала.

— Это не то, чем кажется! ― не выдержал, загрохотал Гроза.

― А лейтенант Каэл так не считает. И готов взять на себя твой грех, если ты, Герт, благородную девицу чести лишил, ― строго заметил император.

― Да он у меня в самый дальний гарнизон поедет! Только выясню, отчего он не стражу на стене нес, а в конюшне ошивался! Тоже мне, защитничек!

Гроза представил, как Альриана оседлывает молодого дракона Каэла, как уносится вместе с ним в прозрачную синеву неба ― и задохнулся от болезненного укола в сердце. Нет! Не бывать такому! Он, Гроза, не допустит!

― Бедный Каэл. И всего-то хотел познакомиться с девицей. ― Голос генерала Топи сочился ядом. ― Неужто ты ревнуешь, Герт? Или боишься конкуренции со стороны юнца?

Гроза прикрыл веки, задышал часто и глубоко, с трудом удерживаясь от оборота и выплеска ярости.

― Ты злишься, брат. Значит, эта девица Горнфельд тебе небезразлична, ― спокойно заметил генерал Утес.

Он аккуратно положил руку на здоровое предплечье Грозы, спокойно позволяя небесным зарницам перетекать на свою руку, а оттуда уходить с тихим треском в пол. Каменные драконы были единственными, кто так умел. Правда, по мощи с Гертом-Грозой могли сравниться только Утес да сам император, а другие каменные рисковали пострадать, а потому держались от генерала Грозы на почтительном расстоянии.

Видя, что Грозе полегчало, снова заговорил император ― теперь уже по-отечески заботливо и примирительно:

― Хватит, Герт. Твоя предвзятость к леди Горнфельд очевидна. Но девица прошла все испытания, и артефакт твоего рода признал ее. Отправляйся в баронство Горнфельд, лично оцени обстановку в Проклятом лесу. Заодно проветришься.

― Ты позволишь мне прервать участие в отборе, мой Император? ― почти обрадовался Гроза. Хотя по сердцу словно когтями провели. Так, словно это глупое сердце о чем-то сожалело. Чего-то не желало терять.

― Отнюдь, ― усмехнулся император. ― Я дал претенденткам два дня отдыха. А чтобы они не скучали и подготовились к будущей жизни при дворе… Завтра устроим для них день «роскоши». Пусть выберут ткани и платья для будущего бала. Посмотрим, умеют ли некоторые из них не только навоз убирать, но и блистать. Их выбор многое нам расскажет.

Генералы заулыбались: им нравилось наблюдать за отбором ― всем, кроме Грозы. Забавляли девицы с их женскими хитростями и маленькими ссорами.

― Свободны, ― отпустил всех, кроме Грозы, император. ― Герт, задержись.

И как только затихающие вдали шаги сменились свистом крыльев, император, вернувший на место панораму, заговорил:

― Гроза. Я серьезен насчет баронства. Если там и правда беда, это касается всей Империи. А насчет девицы Горнфельд… Иногда то, что раздражает сильнее всего, и есть необходимое лекарство. Не дай гордости ослепить себя. Увидимся завтра вечером.

Император улетел. Гроза остался один в Пещере Первых. Подошел к высеченной в стене пещеры фигуре Первого Грозового, присел у ее подножия. Устало встрепал волосы одной рукой.

― Как думаешь, великий пращур, ― спросил, не надеясь на ответ. ― Может, прав Император, и я должен дать шанс взрывной тыковке из Проклятого леса?

Пращур не ответил. Только мигнули магические светильники, словно по Пещере прошелся порыв ветра от взмаха мощных драконьих крыльев. Но генерал Гроза этого не заметил. Он сидел, прикрыв глаза, и пытался угадать: что скажет острая на язык баронская дочь, когда узнает о его увечье?