НеТемный 6

Глава 4

Кутень уже загрыз случайно встреченного в траве гостя, и поэтому пришлось делать незапланированный привал. Посвящать нашу процессию в причины остановки я пока не собирался.

— Вам придётся отдохнуть, — коротко бросил я.

Бам-бам сразу же сел, сбросив с себя возмущённого Виола. Креона, задумчиво глянув на меня, высмотрела на обочине место помягче и тоже уселась. Она даже не стала ничего спрашивать.

— Господин Малуш, а вы куда?

— На разведку.

— Я с вами, — Лука сразу же засобирался со мной.

— Эй, малой, — обернувшись, я положил ему руку на плечо, — А их кто будет охранять?

Мальчишка обернулся, оглядел троицу и, надув губы, со вздохом кивнул. Вообще-то судя по его лицу, ему больше хотелось со мной в разведку, чем охранять тех, кто вполне способен за себя постоять.

— Но, если… — обычно робкий Лука всё же попытался.

— Мой юный друг, — перебил его Виол, наконец севший и потирающий ушибленное плечо, — Громада имеет в виду, что, если я вдруг и вправду превращусь в оборотня, твой сияющий молот тут пригодится гораздо больше.

— Ааа, — такой подход к делу Луке больше понравился.

Мальчишка сразу встал напротив барда, поставив перед собой молот и воткнув в Виола подозрительный взгляд. Тот недоумённо прищурился и шепнул мне:

— Громада, ты всё же поторопись со своей… кхм… разведкой, — и, улыбнувшись мальчишке, взял свою лютню, уже заметно пошарпанную в последних приключениях, — А я пока развлеку друзей. Не беспокойся, я тихонечко.

Кивнув, я сошёл с дороги и двинулся по траве к тому месту, где Кутень уложил случайно замеченного часового.

Идти пришлось несколько минут, и вскоре я сидел над телом какого-то оборванца. А больше никак не назовёшь чумазого бедолагу, одетого в какие-то ржавые обноски, чем-то напоминавшие моредарские доспехи. Его задачей было, скорее всего, высматривать приближающихся путников.

Кутень прервал жизнь бандита, просто схватив пастью за затылок и сломав шею. Сам он сидел рядом с безразличным видом, глядя куда-то в сторону.

Я материализовал в руке Губитель Древа и прикоснулся к щеке мертвеца. Смутные образы тотчас возникли в моей голове, но едва оформились в какую-то картинку из ярких эмоций, как тут же улетучились. Душа у бандита явно была до того мелкой, охочей только до плотских развлечений, поэтому в теле даже не задержалась, испарилась сразу.

— А в живых оставить нельзя было? — я укоряюще глянул на Кутеня.

Цербер возмущённо чихнул, потом накрыл лапой грудь мертвеца. Там, во-первых, висел какой-то простенький артефакт в виде лапки, а во-вторых, деревянный свисток. Пальцы бандита как раз замерли на этом свистке.

Покрутив в руках лапку, судя по всему, кроличью, и прислушавшись к плетениям внутри неё, я понял, что это артефакт, чувствующий опасность. Заклинания грубоватые, простые, реагирующие на любой чих, но оттого и надёжные — головорез ведь успел схватиться за свисток, отчего церберу пришлось с ним не церемониться.

— Остальные? — спросил я.

— Там-там-там, — протявкал Кутень и тут же исчез, поплыв смутной тенью в том направлении.

Это были такие же оборванцы, все в засаленных и ржавых доспехах. Далеко впереди они сидели возле дороги и, выпивая да раскидываясь в карты, терпеливо ждали в высокой траве, когда же кто-нибудь поедет по дороге.

Их было около двадцати человек, одетых и в лучевийские кольчуги с круглыми нагрудными дисками, и в чешуйчатые моредарские брони. Даже попалась пара магических роб, голубого и жёлтого цветов. Неужели и вправду маги воздуха и огня?

Скорее всего, грабители обычно присматривались к путникам и их одежде, чтобы выбрать, в каком виде перед ними показаться. «Эй, мы дружина самого царя Моредара!» или «Эй, мы стража Лучевии!» И уж наверняка среди них затесались пара лучевийцев, чтобы разыгрывать такой спектакль.

Может быть, они грабили вполне цивилизованно, без жертв, отпуская обчищенных бедняг подобру-поздорову. А может, упивались безнаказанностью, и вырезали всех до единого.

Ведь сколько мы топали по этому тракту, ни солебрежской дружины, ни моредарской дружины мы не встречали, а значит, и наказывать их некому. Да и обычно в таких случаях у банд всё схвачено — едва царский отряд появится в окрестностях, как грабители исчезают, превращаясь в обычных жителей ближайших поселений.

Сейчас головорезы, переругиваясь между собой, даже и не подозревали, что в нескольких шагах от них в траве залёг цербер. В принципе, Кутень их вполне мог разорвать и в одиночку, там наверняка не было достойных противников.

Но впервые за долгое время у меня самого буквально зачесались руки. Смердящий свет, за последнее время произошло много всего нехорошего, и я столько раз был на грани жизни и смерти… Кто-то просто должен за всё это ответить!

«Кутень, не трогать», — мысленно, с едва скрываемым удовольствием произнёс я, мерно двигаясь по траве к своим жертвам.

«Нам-нам-нам!» — возмутился цербер.

«Я сказал — нельзя!»

«Хам-хам-хам!» — донёсся мысленный возглас Кутеня, но всё же он с грустью смирился. Я ещё наблюдал, как он со вздохом положил голову на лапы и стал с грустью разглядывать степных вестников неудачи. Да ещё посылать мне печальные мечтательные образы, как бы он красиво с ними разобрался.

— Погоди, — буркнул я, улыбаясь, — Ну, а вдруг они все невинные овечки?

Кутень на это только удивился. Я же ему в ответ послал образы, что у меня тоже есть, чем удивить.

Можно сделать, как любит Всеволод… Пусть у меня не магия Тьмы, но огонь даже ещё более жесток. И мне как раз надо бы испробовать, какой из меня магистр огня.

Можно, как бросс Малуш. Не который лиственник, тьфу-тьфу-тьфу, а который дикий варвар. И топор у меня имеется… Да можно и без топора. Со звериным криком пинками и кулаками разворошить черепушки врагов, чтобы найти в них уважение. Вдруг спрятали?

Может, даже Хморок внутри меня предложит что-нибудь своё. Вот он точно умеет топором красиво махать…

И всё же я хотел испытать на полную мою возросшую мощь мага огня. Правда, при этой мысли у меня перед глазами почему-то само собой мелькнуло лицо Отца-Неба, и зашелестели в мыслях листья Вечного Древа.

— Серьёзно⁈ — возмутился я, почувствовав ощутимый укол совести.

Я даже остановился, до того меня это возмутило. Ведь моя душа никакой ниточкой не привязана к Бездне, и я больше не ограничен никаким запретом на убийства! Что ещё за угрызения совести⁈

Видимо, сознание лиственника Малуша поверило в себя и начало брыкаться. Да ещё на подмогу себе подозвало всяких там всесильных существ.

Остановившись, я со злостью стиснул в руке топор. Во мне так и крепло чувство, что я не могу вот так просто ворваться в стан головорезов и начать сеять справедливость. И что каким-то образом бесконтрольная жестокость может ещё мне аукнуться.

Ну нет, мы вообще-то так не договаривались. Да какого хрена, спрашивается⁈

Кое-как усмирив вспыхнувшую бросскую ярость, я лишь усмехнулся. Думали, силы Света, смогли меня усмирить?

— Тогда просто не буду врываться, а вежливо попрошу, — громко сказал я и вышел к бандитам.

Двадцать чумазых рож в изумлении уставились на выросшего посреди поля огромного бросса.

На меня пахнул целый букет вони. И кислое пиво, и перебродившее вино, и десятки раз высохший пот, да и просто аромат целой пьяной толпы, явно давно не мывшейся. Впрочем, так даже ещё лучше — пьяные всегда неадекватно оценивают опасность.

— Эээ… — в мою сторону ткнул недоеденной ножкой один из головорезов, и, с трудом проглотив кусок, спросил, — А где Степан?

— Степан!!! — вдруг гаркнул другой бандит.

Я, обернувшись туда, где остался лежать их часовой, пожал плечами. Потом спросил:

— Вы, грязь, не могли бы сделать одолжение и показать, чего вы заслуживаете?

— Чего⁈ — они начали подниматься.

Посыпались на землю плошки, кружки, даже стали падать куски хлеба и мяса.

— У меня имеется сила, — словно издеваясь, начал объяснять я

— Да я тебя ща порву, шваль!

— Моча ослиная!

— Падаль хорлова!

— Ты кишки жрать будешь!

— Побольше страсти, — ухмыльнулся я, срываясь с места и вгоняя ногу в грудь ближайшему.

Погнулся лучевийский нагрудный диск, и живой крякнувший снаряд сбил ещё двоих соратников. Кажется, это были те самые два мага.

А я уже, шагнув в сторону, отбил атаку сразу ещё двоих, и перехватил третьего, чтобы закинуть в ринувшуюся на меня толпу. В следующий же миг в меня полетело с десяток метательных топориков, и мне пришлось пригнуться ниже к земле, чтобы нырнуть вплотную к противникам.

Я, схватив ближайшего, врезался ему в лоб шлемом, и тут же развернул его, как щит… Следующий залп топориков просто изрешетил беднягу.

Так получилось, что я коснулся-таки бандита Губителем Древа, и в моей голове пронеслось всего несколько образов.

Две семьи… Повозки, набитые товарами… Мужчин просто изрубили… Женщинам повезло меньше — их насиловали несколько часов перед тем, как наигравшиеся головорезы решили их убить.

Ещё был старик, которому сломали шею, просунув голову между спицами колеса. И дети, которых отдали работорговцу…

Всё это пронеслось в моей голове даже прежде, чем головорез в моих руках испустил дух. А уж какое облегчение я испытал, даже не передать словами — последний запрет словно бы испарился, и даже незримая тень Древа словно растаяла в небесах. «Такое зло должно быть наказано».

— Стоять! — донёсся чей-то окрик.

Налетевшая было толпа на мгновение замерла. Я аккуратно сбросил на землю тело бандита и глянул на мага в жёлтой робе. Это явно был южанин, правда, давно небритый, и мантию свою не гладивший.

— Я правитель Южного Тракта, Деметриус Огненный, — тот выпятил грудь.

В ответ я лишь прищурился, решив промолчать.

— Ты ведь бросс? — спросил тот, вальяжно покачивая небольшим ржавым скипетром.

— Бросс, — кивнул я.

— Ого! — послышался шёпоток по толпе. Вся банда стала переглядываться, показались довольные улыбки.

— Тот самый?

— Да не может быть…

— Ага, наверняка тот самый!

— Сколько денег-то!!!

— Ууу, золотишко!

Маг шикнул, поднимая скипетр.

— А ну ша! — потом спокойно обратился ко мне, — Эй, бросс. А как ты относишься к чесноку?

Признаться, мне было трудно сохранить серьёзное выражение лица, до того меня позабавил вопрос. Но вся эта история с бандитами уже затянулась, и я сказал коротко:

— Сдохните.

А затем, используя заученные ещё Всеволодом плетения, применил их к магии огня. Азы в магии во всех стихиях и во всех мирах одинаковые, надо лишь владеть своими чакрами и контурами.

В том мире, если я атаковал так, то врагов пожирала Тёмная Аура. Неотвратимая и беспощадная, она заполняла собой огромную площадь, поглощая всё, что попадало в неё.

Здесь же вокруг меня вспыхнул огонь. Возникший словно ниоткуда, он разом поглотил кричащие и корчащиеся тела. В меня, кажется, что-то всё-таки полетело, но оружие сгорело, даже не достигнув меня.

Тёмная Аура имела способность ощущать всё, что в неё попадало. Огненная тоже так могла, но это «всё», как ни странно, истаяло буквально за несколько мгновений. Вот я видел внутренним взором тела, и вот они испарились, сделав какие-то последние потуги к побегу.

Я высвободил всю силу, не жалея ни капли… Потому что мне требовалось знать, на что я способен, и что ожидать в настоящем бою.

Рёв пламени, заполняющего пространство вокруг, длился несколько секунд. Всё это время я внимательно наблюдал за тем, как течёт магия внутри моего тела, подмечая сильные и слабые точки, и запоминая, в какой момент чакры начнут опустошаться.

Почувствовав первые признаки, что запас энергии истощается, я тут же заставил огонь исчезнуть. И, шумно выдохнув, оглядел пепелище, открывшееся передо мной…

Ну что ж, впечатляет. Особенно то, что посреди чёрного выжженного поля стоял невредимый Деметриус. Ну, как невредимый — ему всё-таки спалило все волосы на теле, да щёки покрылись волдырями, а его роба дымилась, занявшись по краям.

Ну так и я ещё не совсем отточил мастерство, поэтому как получилось оставить пузырь жизни внутри пламени, так уж получилось.

— Что ты там спросил-то про чеснок? — улыбнувшись, я шагнул к нему.