НеТемный 6

Глава 12

Я слетел вниз по ступеням, собираясь выйти из крепости во двор. Вот только это оказалось затруднительно — мне навстречу в главный зал с криками повалил народ. И женщины, и дети… Но они и так должны были сидеть внутри!

Тут в меня влетел тот самый бородач-крестьянин, встречавший меня в деревне. Я встряхнул его:

— Какого хрена выперлись во двор⁈

Тот что-то замямлил, тыкая мне за спину, в другой конец зала:

— Но там вот… в подвал дверь… рычит кто-то, скребётся! Люди испугались, мы и пошли наружу!

В этот момент с улицы прямо по головам прущей толпы в зал влетел упырь. Люди закричали, хватаясь за головы, а тварь влепилась в спину бородача, чуть не сбив нас обоих с ног, и вонзилась клыками тому в шею.

— Грязь! — зарычал я, подняв бородача вместе с кромсающим его упырём и что есть силы приложив об стену, — Барда они испугались!

Излишней жалостью я не страдал, поэтому перехватил тело с оглушённым упырём поудобнее и попёр прямо через толпу, просто отпихивая крестьян и едва не расплющив некоторых бедняг об косяк. Ничего, сломанные рёбра по любому лучше, чем прогрызенное горло.

Разум варвара, который я так привык ругать за излишнюю неповоротливость, в моменты опасности приобретал удивительную природную резкость. Вот и сейчас, едва бревенчатый потолок надо мной сменился ночным небом, мой внутренний первобытный зверь с удивительной ясностью обозрел будто бы застывший мир.

Люди бегут в крепость, спасаясь от ночного ужаса. Упыри лезут через стену — ту самую, дымящуюся, в которую прилетела взрывная волна — и спрыгивают во двор.

Бам-бам несётся по двору, мотая зажатой в пасти тварью, а на его спине сидит Лука. Почему-то в руке у него нет молота, и мальчишка явно растерян… Но они с медоежом несутся к углу двора, где Креона, выпуская из ладоней ледяной пар, пытается отбиваться от упыря.

Причём чародейка делала это в странной боевой позе — сидела на четвереньках, поднимая то одну руку, то другую, и отмахиваясь ледяной магией от монстра.

Пока всё увиденное медленно переваривалось рассудительным разумом Всеволода, звериная ярость Малуша даже не раздумывала.

Вот краем глаза я замечаю движение — прыгающая с зубастой верхушки стены тень — а моя рука уже сама поднимается, хватая прямо за шею упыря, летящего в здание вслед за людьми. Куда⁈

Видимо, моё владение магией выросло вместе с рангом, потому что я влил в ладонь пламя ещё раньше, чем подумал об этом. Придушенная тварь всхрапнула и махнула лапой, собираясь резануть когтями мне по руке, но её голова исчезла во вспышке пламени. Я сжал пальцы, сдавливая пепел, а обмякшее тело с дымящейся шеей улетело дальше по инерции.

Прущий рядом народ кричал, люди припадали на колени, но продолжали ползти в укрытие.

В следующий момент я разворачиваюсь, материализовывая в руке Губитель Древа, и метаю его. Огромный топор со свистом пересекает весь двор, чтобы воткнуться в спину твари, уже чуть не запрыгнувшей на Креону. Упыря просто сносит и пришпиливает к бревенчатой стене, а сбитая с ног чародейка, вскочив, ошарашенно смотрит на торчащее в спине твари топорище… точнее, уже на исчезающее топорище.

Упырь, которого я выкинул вместе с бородачом из замка, как раз отпихивает тело, но я просто втыкаю ему ладонь прямо в оскаленную рожу. А ну-ка, ещё раз? Его голова тут же рассыпается пеплом, будто я не упыря приложил, а шлёпнул по тлеющему костру.

— Хм-м, — я заинтересованно глянул на свои пальцы, понимая, что мне определённо нравится и стихия огня… вот в моей руке снова появляется Губитель… и этот топор.

Потом я захлопнул за последним крестьянином дверь. Ну, а теперь начнём танец смерти!

Хотя упыри и так уже мертвы, если рассматривать с этической точки зрения… Но мало ли какой там хитрый яд применил этот сраный Шан Куо? Лучевийский Тёмный Жрец известен своим коварством, и вполне мог прознать, что мне нельзя убивать.

Нельзя было…

Тут и сам бородач, резко выгнувшись, с рычанием вскочил, но я буквально прибил его к земле рубящим ударом сверху. Все сожаления потом.

— Что, рычащий бард за дверью теперь не так страшен? — буркнул я.

Сорвавшись с места, рассекаю ещё одного падающего сверху упыря. Две половинки не успели рухнуть на землю, как я вбиваю Губителя в очередного монстра, с хрустом пробивая ему позвоночник.

Стряхиваю его с оружия, запустив в третьего. Выставляю ладонь в сторону, чтобы очередная несущаяся на меня тварь влепилась в вызванный мной огненный щит… и протекла сквозь него хлопьями тлеющего пепла.

Уже лучше, я прямо начинаю чувствовать магию всем нутром, как в прошлой жизни. Но почему упырей так много?

Ярость из-за того, что где-то допустил ошибку, придала мне сил, и я метнулся дальше к своим спутникам. Креону снова осаждали упыри.

Что она там забыла, в том углу⁈ Защищает повозку лиственников, которую мы подкатили туда вечером? Но нет, вон он, их фургон, валяется в стороне на боку…

Из тёмного портала рядом выскочил рычащий Кутень и походя снёс голову летевшему на меня упырю. Он взмыл вверх, выпячивая грудь и вспыхивая ярчайшим светом, и сразу трое с визгом скорчились, упав на землю. Цербер остался разбираться с ними, а я, отдав ему мысленный приказ вернуться в крепость и проследить, нет ли там укушенных, побежал дальше.

— Господин Малуш! — рядом, царапнув мне по плечу иглами, на медоеже пронёсся Лука, — Креона держит проход!

— Какой, на хрен… — я, не дослушав, уцепился за задние иглы Бам-бама. Ну, если говорят «проход», значит, он там есть, этот «проход»!

Медоёж протащил меня через двор со всей своей прытью, и я, отцепившись и кувыркнувшись, вкатился в тот угол, где до сих пор билась Креона.

Один упырь уже торчал из-под земли по пояс, весь промороженный, и медленно дёргался, вяло пытаясь достать когтями до Креоны, согнувшейся над землёй. Другой упырь был у неё за спиной, примороженный лапами к стене, и уже грыз свою же конечность, чтобы вырваться.

Креона, бледная и шатающаяся от усталости, оказывается, прижимала к земле ладонями массивную, ходячую ходуном, створку люка, и вливала в неё всю свою морозную мощь. Прямо перед её лицом то и дело мельтешили когти замёрзшей твари, прижатой этим самым люком.

Подлетев, я просто срубил этого упыря топором, как ствол деревца. В этот момент второй уже отгрыз себе лапу, но его голова почему-то размозжилась о стену вместе с верхней частью первой твари, и они тут же осыпались пеплом. А, ну это я просто толкнул в них огненный щит, созданный буквально по наитию.

— Мал… а!.. Луш! — Креона подлетела на люке, — Они прут оттуда! Среди крестьян был преда…

Она вдруг закатила глаза, падая в обморок. Всё вокруг Креоны и квадратного люка было покрыто инеем, а из щелей буквально валил морозный пар. Но тварей в тайном проходе это не останавливало, и они продолжали толкаться.

Одной рукой я подхватил чародейку, чтобы она свалилась поаккуратнее, а другую ладонь прижал к люку, вгоняя туда огненную силу, мгновенно прожигая толстую створку… и чувствуя остатки какой-то маскирующей магии. Смердящий свет, почему я её не заметил⁈

Мне пришлось тут же окружить нас с Креоной «огненным яйцом», потому что ворвавшееся в тайный ход пламя выскользнуло наверх. Но там, в длинном туннеле, ведущем в какой-то дом в деревне, в ревущем огне сгорали десятки упырей заживо… кхм… замертво. Что-то громко рвануло за стеной, и я понял, что это то самое здание.

Мир вокруг покачнулся, намекая, как много сил я сегодня потратил, особенно для такого желторотого магистра. Я отнял руку и, устало прислонившись спиной к стене, сел.

Тот же мир своими звуками предупреждал, что сражение ещё не закончилось. Кто-то рычал, разрывая кого-то на куски…

Вот пронёсся кромешный цербер…

Вот прогрохотал мимо медоёж…

Вот пробежал бард.

Бард⁈ Я попытался встать, но не смог, ноги не слушались. Даже бросская ярость и та вся уже сгорела.

Тут передо мной возникло испуганное лицо Луки — мальчишка тянул меня, пытаясь помочь подняться.

— Господин Малуш, они ломают ворота!

Да какие, смердящий свет, ворота⁈ Он что, Виола не заметил?

Я уставился на удаляющуюся к воротам сгорбленную, с разорванной на спине курткой, фигуру изменённого барда. Он передвигался мощными скачками, но это точно он, да ещё и с лютней своей…

Створки ворот надсадно заскрипели, падая. В открывшейся тёмной щели закопошились блестящие тела, захрипели рычащие рожи. Много, очень много!

А бард, оттолкнувшись, просто исчез в этой щели, и округа за стеной огласилась рычанием и визгами. Кто-то кого-то буквально рвал на части… Не знаю, кто и кого, но через покосившиеся ворота внутрь к нам пока никто не спешил пролезть.

Это всё требовалось обмозговать, но надорванный магией мозг едва хотел думать. Каким же образом они умудрились спрятать так много упырей рядом? Видимо, защитники замка сбежали не просто так… А может, это они и есть⁈

А может…

Тут мои брови подпрыгнули вверх, когда я вдруг понял, что почему-то не чувствую угрозы. Из замка когда выскочил, всё во мне кричало об опасности, а сейчас скорее какое-то умиротворение…

Ну да, упырей за воротами много, я до сих пор вижу мельтешение там… и да, мы сейчас погибнем. Но я достойно заканчиваю свой земной путь! Мне есть, что сказать Отцу-Небу, и мне есть, о чем шептать Вечному Древу… Кстати, что за бред лезет мне в голову?

Я закрутил головой, пытаясь понять причину. Нет, это не усталость, не бросская наивность, это… Мой взгляд остановился на днище фургона лиственников, валяющегося в нескольких шагах. Умиротворение, значит, я чувствую?

Протяжный и удаляющийся вой за воротами заставил меня вздрогнуть. Рычания, кстати, я уже оттуда не слышу… Но и бард обратно в крепость что-то не спеши…

Над миром повисла оглушительная тишина, и мне даже показалось, что всё это не на самом деле. Ревность какая-то взяла — тишина вообще-то должна наступать с последним взмахом моего топора… Эх, Малуш, вестник везения, опять тебя спасла обычная удача!

Неспеша подошёл Бам-бам и, плюхнувшись на задницу, стал зализывать царапину на лапе. Возник рядом Кутень, объявляя мне, что, когда Виол вырвался из подвала, уцелевшие люди в крепости не пострадали — он их вообще почему-то не тронул. Просто выбил дверь замка и сразу понёсся к воротам.

— Господин Малуш, а что, всё кончилось? — спросил Лука, севший рядом и прижавшийся к моему плечу.

— Где твой молот? — устало спросил я.

Неожиданно виноватый взгляд Луки даже рассмешил меня.

— А его упырь унёс… куда-то…

— Вот же вестник коварства! — рассмеявшись, я опять откинулся на стену и облокотился о рукоять Губителя.