НеТемный 6

Глава 18

— Не бережёшь себя, муж мой…

Я лишь кивнул, не желая открывать глаз. Мою голову гладили ласковые пальцы, и мне совсем не хотелось, чтобы это заканчивалось.

Тем более, всего несколько мгновений назад всё моё тело горело от боли, а теперь я испытывал лишь блаженство.

— Это ненадолго, — усмехнулась богиня Морката.

Смердящий свет! Я распахнул глаза, чтобы всмотреться в звёздную ночь над моей головой. Ночь, в которой светили две яркие луны… Нет, это лунные зрачки Моркаты улыбались мне.

Одновременно с этим я понимал, что всё так же просто смотрю в ночное небо, и это холодный ночной ветерок колышет мои опалённые волосы. Но вот луны слились в красивое и бледное лицо Креоны, а моего лба коснулись серебристые, почти белые волосы богини.

Моя голова лежала у неё на коленях. Глядя ей в глаза, я понял, что сейчас это и вправду не Креона, а просто Морката на правах богини заняла разум своей верной жрицы.

Рядом потрескивал костёр. Я слышал не только ровное дыхание Креоны, но и сопение остальных спящих путников. Правда, басовитый хрип спящего Бам-бама заглушал всех на полянке…

Бард здесь? Да, я его слышу. Но ведь луна в небе!

— С его проклятием всё несколько сложнее, но оно связано со мной.

— С тобой? — вырвалось у меня. В моём голосе засквозила ревность, и я почувствовал, как огромная душа Хморока буквально распирает мой человеческий разум, пытаясь втиснуть в него.

Что связывает Виола и мою Моркату? Понимает ли бард, что бог мрака и смерти так просто это не оставит⁈

— Тише, тише, муж мой, не погуби этот симпатичный сосуд, — Морката расхохоталась, и её пальцы ласково прошлись по моей щеке.

Смех богини затрещал сверчками в траве, завыл каким-то степным волком и зашипел гаснущими углями. Богиня была одновременно и здесь, и где-то там.

Я так и не мог понять, вижу перед собой Креону или это всё мне только снится.

— Ты в бреду, поэтому мне проще с тобой общаться. Ты же знаешь, муж мой, предел у богов не бесконечный.

Кивнув, я прикрыл глаза. Так стало значительно легче.

— Ближе к делу, любовь моя, — процедил я сквозь зубы, чувствуя гнев Хморока, который буквально вздувал мои мышцы. Мои многострадальные мышцы, которые просто хотели отдохнуть…

— Не злись на барда. Его спасла молитва царицы Хладоградской, в сердце которой так и остались чувства к балагуру-поэту. Представь, она просила у меня защитить его, — улыбаясь, сказала Морката, — За него просила даже настоятельница, должная царице, и вот пришло время исполнить обещанное.

Я вспомнил, что у Виола была какая-то тёмная история с супругой северного царя Стояна Хладоградского. Бард, наверное, и сам бы удивился, узнай он, кого в итоге благодарить за облик оборотня.

— Я думал, что это Вечное Древо его изменило, — проворчал я.

— Оно сняло проклятие с Феокрита благодаря песне Виола, — Морката кивнула, — Но Феокрит успел укусить барда, и я изменила его. Другого пути не было.

— Ну тогда пусть живёт, — ухмыльнулся я, чувствуя, как огромная тень бога снова погружается в глубины сознания.

Как сложно осознавать, что твоя душа сплетена с Хмороком. Его мысли — мои мысли. А мои мысли…

— Неужели ты думаешь, мрак души моей, что я ради этого пришла сюда?

— Думаю, что пожалеть меня.

Морката снова засмеялась, но смех тут же оборвался.

— Тёмные знают, куда ты идёшь. Их повелительница, имя которой я не хочу называть, сейчас бросит все свои силы.

— Пусть бросает…

— Я рада, что Храмовники Яриуса покидают мой север, но я знаю, куда они идут.

Расслабившись на мягких коленях девушки, мне не хотелось думать, поэтому я просто кивал. Ясное дело, что они все, как тараканы, сейчас будут сползаться к Бросским Горам.

— Из Лучевии идут войска, и Тёмный Жрец из Межемира вступает в игру. Они знают, что если Хморок вернётся…

— То они все сдохнут.

— Начинается война, Хморок. Три царя не доверяют друг другу, и враги этим воспользуются. Боюсь, ты один не справишься.

— Я не один.

— Знаю.

Морката посмотрела в сторону. Я тоже, открыв глаза, повернул туда голову, чтобы рассмотреть в лунном свете контуры повозки, стоящей на краю поляны.

— Для человека ты взял на себя слишком большой груз, Хморок.

— Если я не выдержу этот путь, то мир обречён, — ответил я.

Ого, какие философские мысли у меня в голове. Но если честно, то меня начала раздражать эта божественная комедия. Боги богами, но вообще-то я пока ещё не Хморок…

— Пришло время. Ты сам просил напомнить тебе об этом.

Я заинтересованно поднял взгляд. В этот момент пальцы Креоны отстучали по моему лбу замысловатую дробь.

Сначала мной овладело недоумение, и я недоверчиво потрогал свой лоб. И всё? Ради этого богиня явилась сюда? Что происходит? Почему… я…

…вообще…

…забыл, что из Калёного Щита есть подземный вход в Бросские Горы?

— Странно, что ты скрыл от себя именно это, — чуть разочарованно протянула Морката.

Я пожал плечами. Это была лишь часть воспоминания, зачем-то скрытого Хмороком от самого себя.

— Может, я знал, что броссы наверняка не дадут мне пройти в горы? — спросил я, размышляя.

— Они тебе и в Калёный Щит не дадут войти, — сказал Морката, потом опустила голову и, нежно погладив меня по щеке, поцеловала. Её ледяные губы были будто покрыты снегом, и это было странное ощущение.

Холод сковал всё моё тело, пробивая до озноба, и я проснулся…

Морщась от боли в пострадавших чреслах, я кое-как сел и огляделся. Всё та же поляна, всё та же ночь.

Я был одет в то, что осталось от моих доспехов. К счастью, чары большей частью спасли меня и тканевую подложку, но вся магия выгорела вместе с кожаной выделкой и кольчугой, и теперь это были просто обугленные тряпки.

На коже были остатки ожогов, и я точно знал, что над ними поработала Креона. Чародейки холода, как никто другие, умеют залечивать раны, причинённые огнём.

Креона спала рядом, прижавшись к боку Бам-бама, накрытого попоной. Лука дрых прямо сверху на медоеже, Виол прижался к зверю с другой стороны.

Угли в костерке едва тлели и тепла уже не давали. А от Креоны в мою сторону протянулась дорожка инея, которая постепенно таяла. Так вот почему так замёрз…

Я поёжился и покосился на луну. Спасибо, жёнушка Морката, согрела человеческое тело своего муженька.

Луна молчала. Вокруг вообще стояла давящая тишина, и даже сверчки в высокой траве уже замолкли.

Усевшись перед костром, я подложил пару дровишек и задумался над тем, что мне привиделось. Что может быть там, под Калёным Щитом? Я знал, где вход — в кузнице у местного кузнеца, а заодно и главного знахаря деревни, Волха. Кузнецы у броссов считаются наделёнными особой силой, связанной непосредственно с Хмороком, поэтому неудивительно, что бог мрака связал с ними свою судьбу.

Эх, нутром чую, как не нравится мне эта идея. Я, когда был Всеволодом, тоже спрятал свои воспоминания, чтобы обмануть Бездну… В итоге это она меня обманула, спрятав в моём же тайнике память о моей дочери.

Надеюсь, Хморок, ты знаешь, что делаешь, но всё же я попробую подстраховаться. От Бездны можно чего угодно ожидать.

Материализовав в руке Губитель, я почуял, что внутри спит Кутень. Битва вымотала его, и он до сих пор восстанавливался. Да, мой кромешный лохматый друг, скоро нам эти Храмовники пачками будут попадаться…

Я задумчиво посмотрел на лезвие топора в свете костра. Затем представил, как из Тьмы, скрытой в Губителе, вытягивается Белоцвет… И цветок стихии воздуха оказался в моей руке.

Пусть мне не светит развитие воздушной магии, но получить какую-нибудь способность следующего ранга точно не помешало. Например, прыгать так же высоко, как тот Храмовник. В битве с ними пригодилось бы.

Прикрыв глаза, я втянул энергию цветка, чувствуя, как она растекается по внутренним контурам. Стихия воздуха заволновалась, прирастая, но тут же упёрлась в ограничение — став магистром огня, я теперь не мог поднимать ранг других стихий.

Я поморщился, чувствуя, как львиная доля энергии плещется по организму, выискивая выход, и пришлось потратить усилия, чтобы она не впустую утекла в эфир. Но вот, наконец-то, часть проскользнула, моё тело буквально свело судорогой, и я выставил руку, заваливаясь на бок.

Не проронив ни звука, я кое-как снова смог сесть, а потом и встать. Бедный организм вообще не понимал, за что я так с ним, но подчинялся.

Новое умение зудело в ноющих руках, и я, действуя по наитию, выбрал целью одно из деревьев на опушке, в тридцати шагах от меня. Вообще, маги воздуха должны делать это посохом или на худой край ладонью, но я выбрал Губитель. Оттянув топор в сторону, я прищурился, затем со свистом махнул им по диагонали.

«Клинок ветра» — именно такие слова всплыли в моей голове, когда что-то незримое сорвалось с лезвия, устремившись в темноту. Зашелестели листья и ветки, будто сбитые порывом ветра…

Я застыл, поморщившись. И всё? Подобные вихри, щекочущие врага, я и так умел делать.

Поляна вдруг наполнилась ужасным скрипом, от чего спящие вдруг повскакивали, оголтело крутя головами.

— Моркатова стужь!

— Ослиный крик!

Все уставились на край поляны, где с грохотом складывались сразу несколько деревьев, заваливаясь друг на друга.

Я оценивающе глянул на свои руки. Хм-м… То ли это я такой талантливый, то ли Губитель так усилил умение. Но это точно станет сюрпризом для врагов.

— Вау! — только и вырвалось у Луки, свалившегося с Бам-бама. Медоёж, кстати, так и не проснулся, лишь захрапел ещё громче, будто пытался перебороть скрип деревьев.

— Громада, — проворчал Виол, снова укладываясь, — Рад, что ты цел, но это не повод вот так будить честный люд посреди ночи, — и тут же засопел.

— Спите, — буркнул я, усаживаясь и глядя на ошарашенных Креону и Луку, — Завтра долгий путь.