НеТемный 6

Глава 24

Пока что я не знал, что это за тварь, но подозревал, что сборище кикимор в сравнении с ней — мошкара. А значит, надо было спешить.

— Нам не успеть выйти, он уже прошёл поворот, — прошептал Виол, — И движется сюда.

— Нам и не стоит выходить, — ответил я, снова оборачиваясь, — Эту печать следует уничтожить, иначе не только этой деревушке, но и всему Камнелому конец.

— Громада, неужели всё так плохо?

Я обернулся, снова рассматривая магический узор. Задумчиво глянул на топор в руке.

— Ещё нет…

Спрашивается, а зачем я, съев Белоцвет, изучил «Клинок ветра» и до сих пор его не использовал по делу? От узора на дальней стене пещеры нас отделяла только толпа ёрзающих кикимор, и я, примерившись, поднял Губитель Древа. Отвёл руку для замаха…

Когда я впервые пробовал это умение, до срезанных деревьев было примерно столько же шагов.

— То есть, достаточно просто повредить символ? — спросил бард.

— Да, пока он не окреп от крови магических существ.

Я как раз начал движение, но вовремя остановил руку. «Не окреп от крови?» Стой, варвар, не спеши. Опусти топор… Подумай.

Да, я могу уничтожить узор. При этом могу случайно снести головы горным кикиморам, кровь брызнет на стену, и тогда большой вопрос, уничтожится ли символ.

Магия Крови — очень тонкая наука. Она невероятно сильна, настолько, что может вредить богам… И одновременно с этим очень уязвима, так, что грозное заклинание может нарушить даже ничтожное вмешательство.

Когда я освобождал Агату под маяком Ефима из магической тюрьмы, одна капля моей крови дала трещину в куполе, через который не могли пробиться молитвы жрицы к Моркате.

Здесь же может получиться наоборот — одна капля крови горной кикиморы так усилит заклинание, что нужен будет отряд магистров, чтобы добраться до узора и уничтожить его.

— Видит Маюн, значит, мы обязаны что-то сделать!

Шаги из шахты были уже так близко, что не только слышались, но и ощущались по вибрации пола. Но Хвала Древу, что существо это медлительное.

— Не будем спешить, — проворчал я, опуская топор, — Магия тонкая, и можно сделать только хуже. Придётся ювелирно…

Я пошёл вперёд.

— Варвар… и ювелирно⁈

— Я постараюсь, — бросил я вполоборота.

— А мне что делать?

— Ну, попробуй задержи ту тварь!

Виол аж поперхнулся:

— Я… что⁈ Громада, ты в своём уме? Чем⁈ — он судорожно схватил ржавую полустёртую лопату, валяющуюся рядом, — Этим?

— Не знаю. Моркате помолись, в оборотня превратись…

Что там дальше пробурчал Виол, я уже не слышал. Потому что, когда под моими ногами заскрипела угольная крошка, многие кикиморы обернулись. Заверещали обеспокоенно, пригнулись к земле и стали смещаться ближе к центру, подметая бородами грязный пол и будто прикрывая от меня магический узор. Выставленные вверх локти и колени делали их похожими на пауков.

С пола стала подниматься пыль, заискрившаяся в слабом свете моего огонька. Рядом с моей ладонью эта пыль вдруг стала чуть потрескивать, благо магия сияния не была особо горячей, и я с руганью схлопнул свой фонарик.

Смердящий свет! В этой пещере нельзя творить магию огня… Может, я и прикроюсь «огненным яйцом», но надо будет затащить туда и Виола. А если шахта сложится? Ладно, оставим этот вариант на крайний случай.

Глядя на копошащихся кикимор, я сделал шаг в сторону. Умный в гору не пойдёт, умный снизу подождёт… Прильнувшие к земле кикиморы тоже сместились в сторону, чуть ли не залезая друг на друга и наступая друг другу на бороды.

Я ухмыльнулся — и вправду защищают. Значит, в краске, которой подкрашен магический узор, их кровь.

И всё же, кто бы он ни был, но это хитрая диверсия… Может, Шан Куо? А может, это другой Жрец, который из Межемира? Что там хотел отвезти в Калёный Щит его помощник?

По пути в Калёный Щит он наверняка и передал боярину Рудничному секретное знание. Это же всё легко делается — на званом ужине с хорошим вином можно выяснить, какие заботы сегодня у боярина, даже горячо обсудить план мести, как приструнить упрямого камнетёса… А потом случайно сболтнуть лишнее, и по большой дружбе поделиться секретом.

Я сам так делал, когда был Тёмным Жрецом. Если человек пьян, он мыслит эмоциями, и ему можно многое внушить.

Сделав шаг в другую сторону, поближе к тележке со сваленным инструментом, я наблюдал, что уже весь десяток кикимор следил за мной и бесшумно копошился на полу, смещаясь вместе со мной и прикрывая проход к узору.

— Громада! — послышался за спиной окрик, — Сзади!

Мне едва удалось пригнуться, как надо мной прошмыгнула тень ещё одной кикиморы. Её острые коготки едва не прошлись по моему черепу, и мне на лоб опало несколько срезанных волос. Моих волос!

Новоприбывшая кикимора приземлилась как раз в кишащую гущу своих сородичей, там возникла заминка, но спустя мгновение вся толпа снова шипела и огрызалась в мою сторону.

Я тронул свои волосы, недобро заурчал и обернулся на Виола. Тот виновато улыбнулся, прижимая к себе злосчастную лопату.

— Слёзы мне в печень, я не слышу их!

Тварь, гулко шагающая в шахте, была уже ближе.

— Ну, это вы зря, — буркнул я кикиморам и мысленно поджёг свою кровь. Наружу этот огонь не выйдет, а мне ярости добавит.

Темнота пещеры немного окрасилась в красный, когда бросская кровь забурлила. Чуть пригнувшись к тележке, я прорычал:

— Ну, поехали! — и толкнул её вперёд.

Массивная, из толстых дубовых досок и клёпанного металла, она с визгом сорвалась с места и истерически заскрипела на всю пещеру. Я стал разгонять её, упираясь изо всех сил.

Уф-ф-ф!!! Как её старик-то возил⁈ Хотя, сдаётся мне, никак — с таким трудом проворачивались ржавые колёса, стоявшие тут не один год.

Я вогнал телегу в самую толчею, сминая чьи-то зазевавшиеся головы, но при этом чувствуя, что мой таран увяз в живом болоте. Зато между мной и узором больше не было живого препятствия…

Тут же я замахнулся Губителем, собираясь полоснуть «Клинком ветра» по рисунку, но прямо на моём кулаке сомкнулась пасть с мелкими клыками. Ещё одна повисла на топоре, пытаясь вгрызться в рукоять. Вцепилась и третья, пытаясь оттянуть мою руку к земле.

Да расщелину мне в душу!

Я ухватился другой рукой за борт телеги, не давая себя свалить, и пошёл работать ногами, сминая податливые головы кикимор. Пусть они и были будто бы с каменной кожей, но крошились они за милую душу!

Меня, словно циркуль, хотели протащить вокруг телеги, но сами кикиморы с визгом упёрлись в незримую линию, отделявшую их от узора. Да и я почувствовал ощутимый толчок, отбросивший меня на борт телеги.

Пожри меня Бездна! Топор утащили, сволочи!

Подняв голову, я узрел, что мимо Виола, размахивающего лопатой, в пещеру влетают ещё кикиморы. На барда они внимания не обращали, устремляясь сразу ко мне.

Мне пришла какая-то мысль в голову, но её вдруг выбила тварь, запрыгнувшая сверху и заставившая снова нырнуть головой в кузов. Вот действительно тварь!

Острые когти вцепились мне в щёки, и кикимора уже собиралась вцепиться мне в лоб мелкими зубами, как я вогнал ей в пасть первую же палку, нашаренную в тележке. Это оказалось древко лопаты, и я рванул её в сторону, заодно сорвав с себя наездника, хотя мразь успела полоснуть мне по лбу когтями.

Магия? На хрен магию! Хотели злого бросса⁈ Теперь только не подавитесь!

Сбоку мелькают ещё тени, и я выхватываю из кузова следующий инструмент, вгоняя его в первую прыгнувшую на меня тварь. Инструментом оказывается кирка, и кикимора удачно насаживается разинувшей пастью прямо на её остриё.

Киркой с насаженной нечистью я встречаю прыжок следующей твари, и отбрасываю обеих себе за спину. Они улетают вместе с инструментом, в этот момент мне на спину прыгают ещё.

Я отталкиваюсь от телеги в незримую стену, и кикимор вдруг ломает, с хрустом перекручиваются их ноги и руки вокруг туловищ. Брызжет кровь, и на мгновение я замираю, обернувшись…

Ух, я вестник тупости! Повезло, кляксы брызг далеко в стороне от рисунка.

Тут кровь с поцарапанного лба застилает мне взор, и я чувствую, как рвётся из груди бросское сердце, желающее хорошей драки. Так-то я, конечно, лиственник и всё такое… Но сейчас я вестник ярости!!!

Рванув к телеге, я бью по ней коленом, в которое как раз вцепилась очередная тварь. Её голова крошится об доски, а я выхватываю из кузова следующее древко.

Лопата? На тебе в пасть!

Отлетает кикимора со срубленной по нижнюю челюсть головой, а я эту же лопату врубаю в грудь следующей.

Так, что у нас тут дальше? Большая кувалда… О-о-о-о!

Взревев от восторга, я отпрыгиваю в самую гущу кикимор и начинаю просто долбить кувалдой по земле, даже не различая, где головы, где спины, а где конечности. Эх, какое счастье, что Лука не видит всего этого… Паладинам так нельзя, они должны быть выше этого и являть собой пример благочестия.

Ну, а мне можно! На по черепу, на по позвоночнику, на по тазу… Какая-то кикимора вцепилась пастью в молот, но я даже не обратил внимания, продолжая делать отбивные вместе с ней. Её тело странным образом переломалось и оплело рукоять, а потом мокрая от крови кувалда выскользнула. И опять в сторону узора!

Я тут же обернулся назад. Нет, не забрызгал…

Так, что ещё в кузове? Лом? Прекрасно!

Со свистом железный прут пролетает половину пещеры, воткнувшись в стену с насаженной на нём кикиморой. Какое расточительство, всего одна.

Что ещё тут? Опять кирка. Пара ударов, и ещё две твари прекращают жить…

Бард что-то мне кричит, но в угаре битвы его голос расплывается медленным гулом, и я не могу ничего разобрать.

Зато вижу, как летит прямо в меня кикимора. Причём с такой скоростью, что я пытаюсь прикрыться киркой, но рукоять ломается, а меня отбрасывает в телегу. Хрустят доски, и та падает, со звоном вываливая остатки инструмента…

Летит ещё одна тварь, и только тут я начинаю соображать — что-то не так. В последнее мгновение я подпрыгиваю, цепляя кикимору за ногу и, используя энергию её же полёта, с замахом бью тварь об землю.

Следующую летящую кикимору я просто сбиваю ударом кулака, чувствуя, как вбиваю хрустящий череп буквально ей в пищевод… Как они так прыгают⁈

Только потом мои глаза различают массивный силуэт посреди пещеры. Новый гость тоже был горной кикиморой — такая же горбатая, с бородой-гривой, только огромная, в два моих роста, подпирающая затылком своды пещеры, и с громадной пастью, как у жабы. Наверняка даже я там помещусь, если сгруппироваться поплотнее.

Ей приходилось пригибаться, опираясь о землю рукой, да ещё мешал огромный бронированный живот, волочащийся по земле, и своя же борода, на которую она время от времени наступала.

Зато ничего не мешало ей подхватывать вбегающих в пещеру кикимор и, закрутив визжащую родственницу, словно пращу, метать в магический рисунок. Я не знаю, видела ли огромная тварь меня — в её глазах отражался только блеск узора, и она желала добраться только до него.

Я перехватил очередной полуживой снаряд, запущенный монстром, потом обеспокоенно пробежался взглядом по пещере в поисках Виола… Ага, вон его ноги, торчат из кучи угля, и рядом сломанная пополам лопата. Чутьё сразу подсказало, что бард жив, и я вернул свой взгляд к монстру.

Зря ты моего барда обидел.

Подобрав с пола подвернувшийся лом, я тут же метнул его, и железка со звоном воткнулась чудищу в живот, застряв между звеньями каменной чешуи. Кикимора-переросток тут же вздрогнула, изумлённо сморгнув, и уставилась на меня, будто впервые увидела. От удивления она даже перестала раскручивать очередную соплеменницу, и опустила руку.

В моей руке материализовался Губитель Древа. Странно, что раньше так не догадался сделать, ну да ладно, мне можно, я же варвар…

Раскрыв пасть, кикимора проревела так, что с потолка посыпалась пыль, затряслись стены и заскрипели подпорные балки, а все остальные кикиморы с визгом заметались по пещере в поисках укрытия. Меня обрызгало вонючими слюнями, но я остался стоять, хотя и почувствовал толчок от бешеного рёва, да ещё уши заложило.

— Ну, так орать и я умею, — мои губы растянулись в усмешке.

Отвожу руку и… «клинок ветра!»

Кикимора вздрогнула и застыла. Потом с оханьем наклонилась, схватившись за бок, будто её старческий спазм схватил. Опала борода, срезанная красивыми диагональным махом.

А потом верхняя часть туловища вдруг съехала по этой же диагонали, вместе с удивлённой башкой на плечах, и свалилась на землю. Огромный живот с толстыми ногами побултыхался, неуверенно переступив и раздавив свою же голову… и, плюхнувшись задницей на землю, завалился назад.

Нахмурившись, я посмотрел на Губитель в руках. Потом на раскуроченный труп.

— И всё⁈ — вырвалось у меня.

Со всех сторон выглядывали уцелевшие кикиморы, неуверенно делающие первые шаги ко мне.

— Какого я тогда спешил вас переубивать, продрись вы небесная⁈ — выругался я.