НеТемный 6

Глава 17

Не думал я, что момент, когда мне снова придётся пожертвовать своей жизнью, настанет так скоро.

Но если в прошлый раз это было сделано ради женщины, которую я… кхм… к которой неравнодушен, то сейчас я даже не понимал, ради чего. Но всё же, обернувшись на задрипанный расписной фургон, я сделал шаг, вставая ровно между ним и паладином, появившимся из леса.

Храмовник медленно опустил молот, и я почувствовал его пронизывающий взгляд. Воздух на поляне словно сгустился и задрожал от напряжения. Обугленные тела-коряги стали с шелестом осыпаться от нахлынувшей мощи паладина, но это была ещё не атака, а лишь концентрация перед ней.

Ну теперь хотя бы понятно, почему упыри не обратились до рассвета… Оставалось надеяться, что ночное заклинание потребовало от паладина много сил, и это даст мне шансы на победу.

Губитель Древа сам собой возник в моей руке, но храмовник никак не показал, что удивлён. Наверняка сейчас он пытался оценить опасность, но это его спокойствие раздражало меня всё больше и больше…

Кутень встал рядом со мной в стойку хищника, готового к прыжку. Уперев лапы и злобно зарычав, он разом подрос в холке на целую ладонь. Шерсть исчадия Тьмы будто бы вспыхнула кромешно-чёрным огнём, становясь особо густой на загривке. Оскалились белоснежные зубы, а белое пятно на груди Кутеня стал расползаться, вплетаясь в его шерсть светящимися нитями.

Даже меня впечатлило, насколько стал сильнее мой цербер, ведь в холке он уже едва не доставал мне до локтя. Но я отдал ему мысленный приказ без надобности не лезть — цербер в схватке с таким противником мог не просто пострадать, а погибнуть.

Храмовник никак не реагировал и на цербера, но я прекрасно знал — паладины созданы для уничтожения тёмных сущностей. А значит, он уже вынес приговор моему питомцу, а возможно, и всем нам…

— Креона, Виол, — тихо прошептал я, — Берёте Луку с медоежом и катите телегу дальше. Я догоню вас.

— Но громада…

— Я сказал, — процедил я сквозь зубы, — Быстро!

Мой тон, видимо, стал каким-то особым, поэтому спутники, засуетившись, сразу же повели Бам-бама к фургону, чтобы прицепить его. Лука на секунду замешкался, неуверенно перехватив свой молот.

— Господин Малуш, я могу помочь!

Нет, сейчас мне помощь была не нужна. Наоборот, мне требовалось свободное пространство, чтобы драться в полную силу и высвободить всю свою мощь.

Повернувшись так, чтобы не выпускать из виду храмовника, я лишь покачал головой. Лука, вздохнув, поспешил к Креоне и Виолу. Те уже со скрипом катили фургон по дороге, мелькая между редких деревьев.

Паладин же в это время чуть повернул голову, явно провожая взглядом мальчишку… А вот теперь во мне проснулась самая настоящая тревога. Да хрена с два ты его получишь!

— Одарённый? — послышалось удивлённое из-под забрала, и храмовник сделал шаг, — Интересно.

О-о-о, мне было страшно, но это мешающее чувство я забросил на задворки сознания, оставив от него только полезную подпитку крови. Любой маг знает, что страх делает сильнее не только мышцы, но и чакры. А сейчас у меня каждая толика силы была на счету.

Тренированный разум Тёмного Жреца умел многое, хотя на самом деле инстинкты Десятого говорили мне, что таких встреч надо избегать. Но мне было, кого защищать, поэтому я напал первым…

Это пусть настоящие светлые адепты строят из себя поборников чести, но я-то прекрасно знал, что если противник заведомо сильнее, то честно победить его шансов нет.

— Одарённых всё меньше и мень… — паладин сделал ещё один шаг, и Кутень сорвался с места, целясь в горло.

Мелькнул молот, которым храмовник собирался сбить цербера с прыжка, но Кутень вдруг исчез во вспышке света. Этого паладин явно не ожидал, прикрыв рукой забрало… и в следующий миг уже мой латный сапог воткнулся в золотой нагрудник.

— Гря-а-а-азь!

Я вложил в удар не только физическую, но и магическую силу, толкнув перед собой огненно-воздушный щит, и бедного паладина буквально снесло. Прострекотали срубаемые деревья, через которые пронёсся золотой снаряд, и храмовник исчез где-то среди леса.

Со скрипом стали валиться подрубленные деревья, и несколько сложились там, где сгинул паладин. Но, застыв, я не решился вступить в чащу…

Какая-то часть меня удивилась: «Что, и всё⁈», но другая часть бдительности не теряла. Перехватив топор, я внимательно вслушивался в лесные звуки.

От удара снялись с веток галдящие птицы… Скрипели сваленные деревья, пытаясь принять положение получше… Шелестел в листве ветер… И бешено билось моё сердце.

Вот послышался скрип древесины, сопровождаемый лёгким звоном. Донёсся звук ноги в тяжёлом доспехе, оттолкнувшейся от лесной почвы… И ещё… Ещё!

— Смердящий свет! — я тут же сорвался следом за мелькнувшим в чаще золотым силуэтом.

Храмовник не хотел тратить на меня время, и явно нацелился сквозь лес выскочить к моим спутникам. Разогнавшись что есть сил, я лавировал между стволами, пытаясь не упустить рыцаря.

Свет, пробивающийся сквозь листву, красиво мерцал на его полированных доспехах, завораживая. Словно лиственный свет…

Чувство опасности пришло слишком поздно, когда на краю зрения появился ещё один летящий в меня силуэт, но я всё же успел закрыться Губителем. Огненный щит едва сформировался, когда тяжёлый молот обрушился на рукоять топора.

А вот теперь уже моё тело, запущенное в чащу, срубало тонкие деревья. Я заорал от боли в отбитых ладонях, но Губитель из рук не выпустил. Огненный щит помог мне кое-как выдержать полёт сквозь стволы, но последнее дерево оказалось довольно толстым… Долбанувшись о него, я кувыркнулся в следующее и упал на землю.

— Вот же вестник коварства, — прищурившись, выругался я. Тот завораживающий силуэт оказался обманкой, на которую я так легко купился, и чувство досады резко подогрело моё бросское нутро.

Сплюнув кровь с разбитых губ, я оттолкнулся руками и вскочил на ноги. И застыл, оценивающе глядя на путь, проделанный моим телом сквозь лес… Огненное яйцо, которым я успел окутать себя в полёте, оставило ровно подстриженные обугленные пеньки.

За этими пеньками в недоумении замер рыцарь, всего секунду назад шагавший ко мне уверенным шагом. Он даже потрогал боевую часть своего молота, словно проверяя — а точно ли он меня им ударил?

— Странно, что ты жив, бросс, — в недоумении послышалось от него.

Я ничего не ответил, двинувшись навстречу сначала спокойным шагом, а затем разбежавшись. Храмовник тоже оттолкнулся, ускоряясь и замахиваясь молотом…

Занеся топор над головой, я в последний момент затормозил, резко присев и выкидывая раскрытую ладонь вперёд. Тут же с моей руки сорвалось пламя, вырастая в волну пламени, пожирающего всё на своём пути. На самом деле это я так трансформировал «огненное яйцо», превратив его в стену.

Вот только паладин тоже был непрост… Это я понял, когда успел заметить возникший сверху силуэт. Храмовник просто перепрыгнул мою волну огня, и теперь падал сверху, всё так же занеся над головой молот для удара.

Я едва успел уйти в сторону и собирался снова толкнуть перед собой «огненную волну», но паладин с грохотом воткнулся в то месте, где я только что был… и меня снесло взрывной волной.

Прорубая лопатками новую просеку, меня отнесло на пару десятков шагов. Щит в этот раз не успел полностью сформироваться, и, упав, я выгнулся от боли в отбитых… а, нет, кажется, уже сломанных рёбрах. Даже броня не помогла от таких ударов.

«Смертный», — донёсся вдруг голос Хморока в моей голове, — «Ты ведь нашёл Белый камень, и получил Губитель Древа. Почему ты не используешь его?»

Явился, значит… А подсказать, как его использовать, этот Белый камень, нельзя? Или я должен тут усесться и подумать?

Сквозь страдания думалось с трудом, но в бою, к счастью, времени на размышления не было. Я тут же перекатился, стараясь не обращать внимания на боль… и снова в землю совсем рядом воткнулся упавший с неба золотой гигант.

— Именем Яриуса!!!

Взрывной волной меня отнесло в какое-то особо толстое дерево, и пусть в этот раз мне удалось окружить себя «яйцом», от удара я едва не потерял сознание.

Упав, я перекатился, чтобы кое-как вскочить на ноги. Пошатнувшись, я завалился назад, но тут же упёрся лопатками в удачно попавшийся ствол и с удивлением посмотрел на пустые руки. Кажется, теперь Губитель древа всё-таки выпал…

Паладин уже стоял напротив, выпрямленной рукой оттянув молот в сторону. То ли показывал свою силу, то ли провоцировал на атаку. Вестник наивности!

Ощерившись окровавленными губами, я оттолкнулся от дерева и пошёл вперёд. Паладин тут же сорвался в атаку, явно радуясь, что я теперь безоружен… но тут рядом с ним возникла вспышка света, откуда молнией вылетел Кутень.

Храмовнику пришлось изворачиваться в воздухе, но клыки цербера всё же клацнули по его шлему, просто сдирая забрало. Кутень пронёсся и снова исчез, на этот раз в тёмном портале, и падающий храмовник лишь беспомощно махнул вслед молотом.

А вот тут его настиг я… Судя по открывшемуся в шлеме бледному лицу, это был северянин, и теперь я видел его лучащиеся праведным золотым гневом зрачки.

Я летел, замахнувшись кулаком, и паладин даже растянулся в улыбке, словно выпячивая грудь и приглашая ударить. Но в последний момент в моей руке снова материализовался Губитель… и улыбка храмовника тут же исчезла.

Я видел, как лезвие вошло в глубоко в нагрудник, и как от храмовника изошла тугая волна, искажающая воздух. Нас обоих снесло моей инерцией, но приземлились мы на ноги, и даже проскользили несколько шагов…

Да так и застыли. Я держу за рукоять Губитель, воткнутый в нагрудник рыцаря, а тот стоит, согнувшись от этого удара. Скрючился, вытаращив зрачки вниз… А молот из рук он всё-таки не выпустил.

— Так, значит… — прохрипел он, сплёвывая кровь, — … это правда?

— Не знаю, о чём ты, — проворчал я, — Но то, что ты сдохнешь, это точно.

— Не я… — его губы растянулись в ухмылке, и пространство вокруг снова подёрнулось искажающей волной, — Мы…

Видение, что сейчас я умру, пришло неожиданно. Белый камень, способный предвидеть будущее, явил мне знание, что именно сейчас храмовник высвободит всю свою силу, превратив её в выжигающий всё живое свет, и от этого никак не закрыться.

Если только…

В любой другой момент у меня были бы сомнения, а стоит ли применять только-только освоенное умение, но сейчас выбора не было. Любую силу можно остановить другой силой.

Я пнул храмовника со всей мощи в грудь, выдирая Губитель и отталкивая самого себя как можно дальше. Одновременно с этим я мысленно вызвал плетение разученного огненного вихря, буквально сплёвывая в него свою кровь, и заорал:

— Куте-е-ень!

Огромный вихрь, подпитанный бросской кровью, сорвался с моих пальцев. Прямо в его центре из тёмного портала возник цербер, и огненное кольцо тут же вспыхнуло, в разы вырастая в размерах и буквально пожирая лес передо мной.

Я видел мысленным взором, что цербер сразу же нырнул обратно во Тьму, зная, что иначе будет сложно выжить. Ну а самого себя я в который уже раз окружил «огненным яйцом».

Когда мой циклопический вихрь столкнулся с высвобожденной силой храмовника, устоять я не смог. Вспышка от взрыва мигом ослепила и оглушила меня, и огненный ветер с размаху ударил по моему щиту.

Я попытался устоять, чувствуя, как трещит по швам моя защита… В следующий миг меня снесло, но в этот раз сшибать лопатками деревья уже не пришлось — они просто испарились от мощи взрыва. Как и моя магическая защита.

Кожа стала лопаться от жара, когда я упал и кувыркался ещё несколько десятков шагов, прежде чем свалиться в какой-то овраг. И ещё заворожённо наблюдал, как бушует надо мной ревущее пламя, буквально пожирающее землю и спускающееся всё ниже…

Это глупо, но в этот момент в моей голове болталась только одна мысль: «Так вот как паладин убил Четвёртого Жреца? А мы-то думали, что рыцарь остался жив, а он просто взорвал себя».

Но вот пламя от взрыва словно испарилось, оставив после себя только дым, удушающую гарь и тишину. А ещё осознание того, что я… да, продрись небесная, я жив! Столкнулся с паладином… и я всё ещё жив!

Я закашлялся и скрючился от боли, понимая, что сейчас моё тело буквально один сплошной ожог. Да вашу ж мать-Бездну, как это больно-то, оказывается, побеждать паладинов! Так больно, что… ох-х…

Моё сознание ещё не нырнуло в темноту обморока, как сверху зашуршали шаги.

— Громада!

— Малуш!