НеТемный 6

Глава 13

Разгорячённая битвой кровь постепенно успокаивалась, но вот моя злость на то, что позволил застать себя врасплох, угасать не желала. Размяк Десятый, сильно размяк, раз не узрел столько очевидных вещей…

Да уж, смердящий свет! Крестьян и детей спасти он захотел, собой пожертовать! А проверить их избы? А допросить каждого? Да даже просто прикоснуться Губителем, и предателя сразу бы нашёл!

Нашёл, если хотя бы подумал о том, что он есть… Ох, варварские мои мозги! Слишком уж я зациклился на сбежавшем гарнизоне крепости, и не узрел очевидного.

Теперь я понимал, что остановил не болезненный тычок по Троецарии, а вполне серьёзное нападение. Вот только творить бесчинства должен был не конный отряд, а упыри — именно на них Шан Куо сделал упор. Почему я забыл, что сражаюсь с Тёмным Жрецом?

«Маги должны были гнать упырей в нужном направлении!» — гениальная мысль ярко сверкнула в моей голове. Я обернулся на стену, туда, где за ней дымилась равнина, и где всего несколько минут назад был холм, на котором были эти самые маги. Интересно, там осталось хоть что-то, что подтвердит мою догадку?

— О-о-о, чувствую себя, как хорлова падаль, — Креона очнулась и пошевелилась.

Лука сразу бросился к ней:

— Госпожа Креона!

Тут же к ней подскочил обеспокоенный Бам-бам, послышался протяжный лижущий звук и возмущённый крик колдуньи:

— Уйди! Ай, Моркатова стужь, чтоб тебя! Лука, убери его! — она ругалась, пытаясь оттолкнуть морду медоежа, который принялся заботливо её облизывать.

Кутень возмущённо тявкнул, глядя на это непотребство:

— Бам-бам-бам! — и, подскочив, сам лизнул Креону в ухо.

Та завизжала, ругаясь на собравшееся вокруг зверьё. Ну да, я вполне себе представляю ощущения от языка исчадия Тьмы, тут даже чародейка холода испытает «неописуемое удовольствие».

Меня даже охватила лёгкая ревность. Что-то за меня они так не волновались.

— Госпожа Креона, а вы видели? Наш Виол убежал! — взволнованно сказал ей Лука, когда та смогла кое-как оттолкнуть массивную голову медоежа.

— Убежал? — она удивлённо воззрилась на крепость.

Там как раз скрипнула дверь, и стали выглядывать крестьяне, явно недоумевая, почему так тихо.

— Неужели победили?

— Хвала Яриусу!

— И вправду, наши боги не покинули нас. Спасибо Сиянушке, даже ночью хранит нас солнцеокий!

Меня захлестнула новая волна возмущения и, кажется, теперь она принадлежала скрывающейся во мне сущности.

Яриус⁈ То есть, бросс и северянка тут за крестьян чакры рвали, а у них Яриус⁈ Этот ленивый гордец, который ради спасения мира даже пальцем не пошевелит? Да сожри вас Бездна, ну это уж слишком!

— ЗАШЛИ ОБРАТНО! — рявкнул я так, что эхо гулко разлетелось по двору. От меня изошла едва заметная волна сияния, прокатившаяся по стенам и которая помогла крестьянам сразу меня разглядеть.

Лука с Креоной вздрогнули, а дверь в кремль резко захлопнулась. Медоёж даже сел на задницу, удивлённо рыкнув, а цербер, чихнув, тихо прогавкал:

— Хам-хам-хам.

Усмехнувшись, я с кряхтением встал, убирая Губитель в небытие. Хватит сидеть и ругать себя за ошибки — успех приходит к тому, кто идёт дальше.

Кстати, а куда действительно топор исчезает? Откуда он призывается мне в руку, едва я пожелаю?

Ответ на этот вопрос не был жизненно важным, и я, хмыкнув, топнул ногой по обугленному люку. Тот обвалился в широкий и довольно высокий тоннель, укреплённый для надёжности балками. Как я мог не заметить это⁈

Присев, я потрогал доски, потёр сажу между пальцев, принюхиваясь… Нет, никакой хитрости нет, обычные заклинания. Почему не почуял? Почему я вообще не чую тревогу?

Послышалось рычание, скрипнули перекосившиеся ворота. Во двор влетел упырь с блеснувшими в лунном свете клыками, и, завыв от голода, понёсся в мою сторону. Видимо, заплутал бедняга, и мой крик подсказал ему дорогу.

Как удобно, мне как раз нужна опасность. Я развернулся, раскинул руки и приподнял подбородок, обнажив шею и будто приглашая меня атаковать.

— Малуш… — испуганно ахнула Креона, но я только раздражённо отмахнулся. Не сейчас, у меня эксперимент, чутьё своё проверяю.

Упырь мчался ко мне с бешеным скулежом. Вот он скакнул на лежащую на боку повозку лиственников, и ночную тишину вдруг расколол мучительный визг.

Будто споткнувшись, он свалился и закрутился по земле от боли. Затем, опомнившись, вскочил и с диким рычанием прыгнул на меня, раскрыв пасть и всем своим видом желая впиться мне в шею.

Я выставил руку, снова собираясь испепелить ему голову, но вдруг передо мной мелькнул чёрный всполох, и в меня прилетела только безголовая туша. От неожиданности я с ней чуть не обнялся, а потом раздражённо отпихнул, пока не забрызгала мне весь доспех кровью:

— Да чтоб тебя, вонь ты небесная! — выругался я вслед Кутеню, который, выплюнув голову упыря, довольно оскалился.

— Сам-сам-сам!

Я ревниво тряхнул пальцами, затушив собственное тлеющее пламя. Что за народ пошёл, не дают поколдовать!

И всё же, что не так с моим чутьём? Я всегда чувствовал опасность.

Мой пытливый взгляд уставился на распластанное тело упыря, а потом вернулся к лежащей повозке. Я подошёл, схватился за расписной борт и, недовольно поморщившись от скрипа конструкции, поставил несчастный фургон на колёса. Хм-м, выглядит хлипко, но при этом ни одной доски и спицы не сломалось.

Пальцами я провёл по выцветшей зелёной росписи на боках, рассматривая в лунном свете рисунок. Вечное древо, листья-миры, танцующие боги… Всё, как положено.

Задняя дверца у фургона была для меня маловата. Но я и не собирался путешествовать в этой повозке, мне надо всего лишь посмотреть. Дверца, скрипнув, приоткрылась, и я уставился в темноту, расчерченную светлыми щелями между досками.

Внутри было пусто, только угадывалось какая-то подстилка посередине. Я тут же вырастил на ладони огненный лепесток, рассеивая темноту, и удивлённо воззрился на большое соломенное гнездо.

— Какого? — вырвалось у меня.

Меня больше удивило не то, что в соломе покоился какой-то тёмный продолговатый предмет. Но то, что эта телега только что была мной поставлена на место… а ведь до этого её ещё и уронили, повалив на борт… При этом днище и стенки были чистыми, никакой трухи, сваленное из соломы гнездо не разлетелось, и лежащий в нём предмет никуда не вывалился.

Рядом протиснулась Креона, глянула внутрь и задумчиво потрогала потёртый косяк. Потом обернулась:

— А лиственники-то не простые были, да?

— Ого, какое семечко! — воскликнул Лука, тоже заглядывая.

— Семечко⁈ — удивлённо переспросил я, чувствуя, как по моей спине побежали мурашки. Да что за светлая хрень здесь происходит⁈

А ведь мальчишка был прав… Что ещё могут везти в телеге адепты Священных Ветвей?

Отступив на шаг, я поднял ладонь, слушая магический фон от телеги. Ничего…

— Креона, ударь меня, — коротко сказал я.

— Малуш?

— Ударь. Сильно.

К счастью, чародейка отличалась сообразительностью. Прищурившись, она вдруг выкинула ладони в мою сторону, чуть присев при этом и выдохнув: «ХА!»

С её ладоней соскочил холодный свет, ударившись мне в грудь, и я похвалил её, стряхивая с нагрудника иней:

— Отлично, но целить надо в глаза. Кому нужна твоя гуманность?

— А у нас что, обучение?

— У нас всегда обучение, — буркнул я, — А вот с телегой неясно… Ничего неясно.

— А чего тут неясного? — удивился Лука, — Это ж семечко. Значит, они катили его посадить где-нибудь.

Я потёр лоб, в который раз удивляясь прозорливости мальчишки. Вот же блаженный паладин, истина из него льётся по наитию, только успевай записывать. То, что Лука имел невидимую связь с Вечным Древом, для меня было очевидным.

Но лиственники с этой телегой катались, где не попадя. И сажать семечку точно не собирались, только монетки с народа собирали за чудеса. А какие чудеса, кстати?

Мы стояли, глядя внутрь повозки, но ни у кого не возникло желания потрогать семя. Я не ощущал от него никакой угрозы, скорее оно мне нравилось, очень нравилось… Но трогать не хотел.

И от этого было ещё страшнее.

— Где же его сажать? — спросил я у Луки, безропотно приняв правила игры, предложенные высшими силами.

— Эээ… — тут мальчишка задумался, а потом пожал плечами, — Наверное, там, где нет деревьев?

— Или там, где когда-то срубили другое дерево, — добавила Креона, многозначительно глянув на меня. Она явно имела в виду древнюю историю о том, что Хморок, бог мрака и смерти, пытался срубить Вечное Древо.

Я обратился внутрь себя, ожидая, что почтенный и многоуважаемый Хморок что-то да скажет… Эй, бог мрака, ты где Древо рубил Губителем? Молчит, смердящий свет.

— Да за что мне это! — я с чувством захлопнул дверцу, отчего та едва не отлетела от фургона.

Больше всего меня раздражало то, что я вдруг понял — это теперь моя проблема. А что, любишь свету служить, люби и святыни возить!

Я почему-то вспомнил сестру Лею — лиственницу, встреченную мной в Солебреге. Кажется, они именно с этой повозкой выступали в городе с проповедью.

Нет, слишком много совпадений!

Шан Куо решил напасть на Троецарию с помощью упырей, и тут же сюда прикатили повозку с какой-то штукой внутри, причиняющей этим самым упырям боль. А может, они её наоборот хотели вывезти из Троецарии, чтобы не мешала Тёмному Жрецу?

Может ли у самих лиственников зреть заговор?

— В расщелину это всё! — рявкнул я, отходя от повозки, — Откатите её под навес!

— А ты куда?

— А я послушаю истории разные! — раздражённый, я потопал к крепости.

— Но как же бард? — Креона растерянно глянула на ворота.

Я остановился и задумчиво посмотрел на небо, где среди звёзд ползла полная луна. Сдаётся мне, наш Виол не совсем обычный оборотень, раз никого не тронул в крепости, когда вылез из подвала… Да ещё и оборотней за воротами покромсал, избавив нас от проблем.

Словно в ответ на мои мысли далеко за стеной раздался вой. Зловещий, продирающий до костей, но очень мелодичный. Переливчатый, играющий на всех струнах души, и влекущий к себе.

— Утром поищем, — буркнул я и пошёл искать среди крестьян паршивую овцу.