Нелюбимая для огненного дракона

Глава 23. Выбор

Арон Эшер:

Я ведь хотел эти губы, более того, именно Лилит я искал в других женщинах.

Чувственная, горячая, соблазнительная. Разве не этого я хотел? Так вот оно – на блюдце – бери!

Целует так отчаянно, будто я воздух, без которого не жить. Она прекрасна настолько, что у мужчин должно спирать дыхание. Но я не чувствую никакой радости оттого, что владею её губами, никакого трепета от мысли, что могу овладеть ею целиком – нет.

Напротив, разочарование и очередной вопрос, почему опять так?

В голову пробираются мысли о Мышке. Она укусила меня, когда поцеловал. Бешеная кошка, а не мышка.

И все же вкус того поцелуя будоражит меня куда больше, чем потенциальная ночь с первой красавицей столицы.

– Лилит, не надо, – отсекаю я, как только понимаю, что она не та. И то, что было в академии, скорее исключение, чем норма.

Значит, с невестой я, все-таки, не ошибся. Радуйся, дракон. Сдаюсь. Нужна тебе Элла, возьмёшь. Да что там. Пора уже посмотреть правде в глаза.

Эта Мышка нужна мне.

Забавно, но осознание вовсе не злит. Нет желания противостоять и спорить с самим собой. В голове, наконец-то, тишина, которой я лишился с того самого дня, когда пошла речь об этой свадьбе.

Теперь все ясно. Я знаю чего хочу и как я это получу.

Дракон победно рычит, он в предвкушении брачной ночи, и приходится от него отгородиться, чтобы утром сконцентрироваться на делах клана.

К церемонии все готово. Собираются гости, пожимают руки. Отец ещё слаб, и раз от раза внимательные это замечают.

Последними прибывают Блейки. Мне пора к алтарю.

По возгласам понимаю – Элла идёт. Теперь слышу тихий, робкий стук каблучков. Дракон требует ее. Получишь, угомонись же.

Оборачиваюсь.

Элла в ярком, алом, как лепестки роз, платье плывёт по залу белого храма ко мне. Хочу увидеть её лицо, но оно закрыто золотой вуалью. Остановилась. Почему? Что она задумала?

Дракон рычит, бьёт панику: "Сейчас уйдет". Не уйдёт. С чего ей уходить?

Ответ находится слишком быстро и злит меня. Нет. Уйти я ей не дам.

– Элла.

Делает последний шаг. Вот, все верно. Теперь все правильно. Обряд завершен, боги приняли союз.

Печать не алая, синяя. Значит, с истинностью я поспешил. Хотя метка ведь меняет цвет. Может быть, у Эллы есть сомнения?

Я развею их этой ночью.

Привожу ее в дом и снимаю надоевшую вуаль. Хочу видеть её синие, как бездомные моря, глаза, её лицо, ее губы. Но вижу обиду и злость.

Смотрит так, будто я силой выкрал ее из любящей семьи. А дерзит так, словно бессмертная.

– Что? Не это ожидал увидеть? Увы, моя улыбка отныне запечатана вместе с моею свободой! Тобой! – выдает она мне, и от тонны презрения в ее глазах, меня коробит.

– Элла, – не хочу ее ранить, но если она сейчас же не закроет рот, то выйду из себя.

– Что Элла? Зови меня Мышью, раз не считаешься с моей жизнью! Я искренне тебя не понимаю! Ты ведь мог жениться на любой! Зачем ломать мою жизнь, когда знаешь, что у меня на сердце другой?!

Твою ж! Какая идиотка вспоминает при муже постороннего мужчину?

На сердце он у нее? Да я сейчас…

– Прикуси язык, – с трудом сдерживаю нарастающий гнев.

Тише, Арон. Дыши. Она просто не знает, что говорит. Или просто позлить решила?

В любом случае что за абсурд, тягаться с женщиной. Ей нужно просто указать её место! Чтобы она не то, что говорить о других мужчинах, а даже думать о них больше не смела!

Для её же блага.

– Следи за своими словами. Не смей упоминать при мне других мужчин. Ты все поняла?

– Поняла.

Ответ звучит испуганно. Я её пугаю? Как сложно с этими женщинами. Ничего, в постели найдём общий язык. Постель вообще помогает лучше понимать друг друга, если кто не в курсе.

Но сначала мне самому нужно успокоиться. Чашка чая в кабинете расслабляет. Поднимаюсь по ступеням в спальню.

Элла здесь. Стоит ко мне спиной. Делаю шаг и уже представляю, как раздеваю её. Как красная ткань летит к ногам, а все, что под ней, принадлежит мне.

Вдыхаю аромат её волос и млею. Метка точно должна быть красной, а не синий, если даже её запах меня так будоражит.

Касаюсь кончиками пальцев плеча. Нежная. Нетронутая. Как же хочу сорвать уже это платье. Но нет.

Хочу, чтобы она привыкла к моей близости, к моим прикосновениям. Хочу, чтобы доверилась мне, чтобы позволила показать ей, что значит летать вдвоём. Что значит страсть, что значит любовь.

– Постой, – срывается просьба с её губ.

Ей страшно. Конечно. Первый мужчина. Нельзя сейчас позволить ей закопаться в сомнениях.

Целую и сам едва ли не теряю голову. Что это за страсть такая? Кто вообще в состоянии ей противостоять? Это как показать вечно голодному льву загнанную в ловушку лань. Попробуй останови.

– Арон, стой! – выкрикивает она.

Люблю, когда произносит моё имя, но когда останавливает… Что не так?

Глаза блестят. От слез? Я сделал ей больно? Когда? Нет же!

Нет. Дело не в этом, твою мать. Я знаю в чем.

О боги, сделайте так, чтобы я ошибался в этих суждениях.

– Слезы, Элла? – спрашиваю. Искренне надеюсь, что ей хватит сейчас мозгов мне что-нибудь солгать, чтобы не взорвался.

Уводит взгляд. О боги! Дракон, почему ты выбрал её?

– Ты сам выбрал, – рычит мне в ответ.

Да, сам.

– Твою ж!

Нужно отсюда уходить, пока не разнес к гоблинам. Нет, честное слово, я так свихнусь. И разве это дело идти в первую брачную ночь в таверну?

Уму непостижимо. Эта Мышка умеет выводить из себя за долю секунды. Со своим профессором…

Не думай о нем, Арон. Не думай. Поздно!

– Господин! – взволнованно выкрикивает хозяйка таверны, видя, как в моей руке лопнул стакан. – У вас кровь! Давайте я обработаю!

– Пустяки, – отмахиваюсь я.

За злостью боли от раны, правда, не чувствую. Лишь онемение. Но кровью могу залипать тут все.

Хватаю льняную салфетку, обматываю ладонь, а затем достаю монеты, что покроют все это досадное недоразумение.

Выхожу из трактира. Втягиваю прохладный ночной воздух, хочу остудить разгоряченную от злости плоть.

– Арон, – голос знакомый.

– Лилит, что ты тут делаешь? – смотрю на взволнованное лицо Незнакомки. Ночь на улице, а она вышла в одном лишь тонком платье. Одна. К таверне.

– Увидела тебя из окон гостевого дома. Не могла уснуть, все время думала о тебе, – шепчет она, немного подрагивая плечами.

– Я уже все тебе сказал.

– Я помню, – спешит заверить она, хочет потупить глаза, но не проходит и секунды, поднимает взгляд на меня. – Но я скучаю по тебе. Безумно, – поёт её голос, а тонкие изящные руки робко тянутся ко мне. Лилит смущенно улыбается и подается ближе. Так, что не остается сомнений в том, чего она хочет.

– Проведи со мной эту ночь.