Нелюбимая для огненного дракона

Глава 20. Брачная ночь

Слова Арона эхом гуляют в голове. Не знаю, сколько я хожу по комнате, но ноги гудят. Опускаюсь на кровать и хватаюсь за волосы.

Завтра я стану его женой? Уже завтра? Зачем эта спешка?

Вспоминаю его холодный, будто упрекающий взгляд и вздрагиваю. Хоть убейте, совсем не понимаю его. Почему он не отказался от меня?

Что теперь делать? Если заявлю в голос, что не хочу замуж, меня попросту запрут, как сделали это с Астрит, и тогда точно не будет шансов. Нужно бежать. Куда?

При мысли о безопасности в голове возникает лишь один образ – профессор Салас. Он велел мне обратиться, а не глупить. Но разве я могу так поступить?

Нет. Но и сидеть я тут не буду! Слетаю с кровати и спешу достать из сундука хоть что-то, что поможет мне протянуть первое время. Увы, кроме пары колец, подаренных Астрит, украшений нет. А эти я не готова отдать.

– Ты что удумала? – грозный голос тетушки вырывает из омута мыслей, я оборачиваюсь и вижу, как подозрительно она смотрит на скромные пожитки в моих руках. – Хочешь сбежать?

– Нет.

– За идиотку меня держишь?! – Ингрид наотмашь бьет меня по лицу. Больно! Жжет! Но более того, отрезвляет. Сколько раз она позволяла себе замахиваться на меня, сколько раз я ей это позволяла?

– Паршивка! Совсем от рук отбилась! На замок тебя посадить? – Ингрид замахивается второй раз, но я ловлю ее запястье и сжимаю так, что тетушка корчится.

– Пусти, ненормальная! Ты что себе позволяешь?! – вопит она мне.

– То, что давно должна была сделать, тетя! Я больше не буду терпеть! – говорю я ей, брызгая ядом, отталкиваю ее прочь от дверного проема и ступаю прочь.

– Стой, негодница! Если сейчас сбежишь, я все равно найду тебя и превращу твою жизнь в ад! Нет. Я превращу в ад жизнь Астрит, если ты сорвешь эту свадьбу! – заявляет она, и меня точно молнией бьет от осознания этой угрозы.

– Что?! – оборачиваюсь я. Решила бить по больному?

– Много ли надо беременной, чтобы начало трясти? Пары дурных известий из дома будет достаточно, ты так не считаешь? – спрашивает она. Жестокая, бессердечная стерва!

– Ты не посмеешь!

– Проверь, – она бросает в меня предупредительный взгляд. Знает, что бьет в слабое место. А я знаю, что эта шпала не блефует. Она способна на безумия.

– Вот и договорились, – цедит она, потирая покрасневшее запястье, наверняка, хочет наказать за неподчинение, но я кидаю на нее злобный предупредительный взгляд, и тетушка спешит покинуть чердак.

Сначала в замке гремит ключ, а потом скважина светится едва заметным белым сиянием. Запечатала!

– Охрану к окну. Эллу из дома не выпускать! – кричит она слугам, но уже и не рвусь никуда.

Сползаю по стене на пол и хватаюсь за волосы. Да что же это за проклятие такое? Чем отчаяннее сопротивляюсь, тем глубже ухожу на дно. Вот-вот задохнусь.

Уже задыхаюсь. Ненавижу себя. За слабость. За беспомощность… Нужно было бежать раньше, намного раньше! До того, как тетя решила угрожать мне сестрой.

Астрит.

Была бы у меня возможность первой написать ей письмо, предупредить, чтобы не верила Ингрид, чтобы не волновалась. Но руки тети быстрее.

Теперь уже все. И в этом виновата я сама. Больше некого винить.

Бледное солнце карабкается по небу, заползая своими лучами в мою мрачную холодную обитель. Самый страшный рассвет….

– Подъем! – звучит голос Ингрид из-за двери, затем гремит ключ, и женщина вваливается внутрь. Вот только я не спала.

Она бросает в меня упрекающий взгляд и выдает целую тираду про синяки под глазами и мой жуткий вид.

– Я, кажется, ясно дала понять, что если эта свадьба не состоится, отвечать будет Астрит, – цедит женщина, зная, как бить по больному. – Вставай. Надо в порядок тебя привести.

Под “порядком” обычно подразумевают поход в купальни, но Ингрид вызывает на дом банщиц, которые натирают мою кожу до красна. Наверное, боится, что сбегу.

Сбежишь тут, да. При всем желании и двух шагов от них не ступишь. А если и удастся… Астрит.

Девушки убирают мочалки и достают тягучую, как смола сладко пахнущую пасту.

– Потерпи, – говорят они мне, а затем тело пронзает такая боль, будто живьем содрали кожу. Нет. Кожа на месте, но горит неистовым пламенем. А слезы беззвучно катятся по щекам.

После ванной велят идти в комнату Ингрид, где уже ждут другие дамы с пышным платьем в руках.

Оно алое, как лепестки розы. Платье настоящей богини. Но из зеркала на меня смотрит труп.

В глазах ни грамма радости, под глазами синяки, которые усердно маскируют женщины кистями. Успешно. Теперь вон и румянец на щеках. Живая прям. Да…

Только глаза они мне никак не зажгут и улыбку не натянут.

Даже с волосами эти чудесницы как-то управляются, несмотря на работу подвески, и собирают их в красивую высокую прическу. Прямо кукла. Красавица. Мертвая.

И это мертвое лицо покрывают золотой вуалью.

Под напутствия слуг и слезы Лали и Аниты мы садимся в повозку и отъезжаем от дома.

– Не смей реветь! – говорит мне Ингрид, хотя практически не видит меня за вуалью.

Не хочу смотреть на ее довольное лицо. Лучше в окно. Но шторку мне запрещают открывать. Следят за мной, как за преступницей, которая в любой момент может сбежать. А я отсчитываю минуты пути, понимая, что с каждым стуком копыт, приближаюсь к неизбежному.

Повозка останавливается, и вместе с ней замирает мое сердце. Опекуны выходят первыми, и тут же раздаются приветствия.

Не хочу выходить. Хочу раствориться в этой повозке, стать ее стенами или полом, только не туда.

– Элла! Не заставляй всех ждать, – заглядывает внутрь сальная голова дяди.

Он улыбается, но вовсе не мне. Меня он, если потребуется, за волосы отсюда вытащит.

Я поднимаюсь с неудобного сиденья, и чувствую, что ноги практически не держат. От волненья? Я разбита.

Едва выхожу наружу, в глаза бьет яркий солнечный свет. Раздаются ликующие голоса и на меня летят лепестки роз. Хоть готовились впопыхах, про традиции не забыли.

Сквозь прозрачную вуаль вижу ровную дорожку из белого камня, ведущую к храму с острым шпилем. Вдоль всего пути стоят девчонки и мальчишки лет десяти. Улыбаются, думая, что провожают меня в лучшую жизнь. А я иду на смерть. И эти лепестки сродни цветам, принесенным на мою могилу.

Высокие двери храма распахнуты, и едва я ступаю носком острой туфельки на порог, как звучит орган. Мелодии печальней не нашлось? Точно похороны.

И жених стоит в черном. Ко мне спиной. Нет. Обернулся. Лицо каменное, как в прошлую встречу. Совершенно его не понимаю. И не хочу понимать! Самодур!

Нужно сделать еще шаг, а я не могу. Ноги будто приросли, гости смотрят. Ждут. Уже слышу шепот в толпе. Нужно либо разворачиваться сейчас же и бежать, либо уже принять свою участь.

– Элла, – голос Арона пронзает насквозь. Я вздрагиваю и делаю последний шаг.

Слава богам, мне не нужно смотреть на нареченного, достаточно внимать долгой речи жреца. Невесту не принято спрашивать, согласна ли она стать женой. Слово есть только у мужчины, и Арон говорит свое четкое ледяное “да”, которое острым наконечником стрелы вонзается в мое сердце.

– Боги принимают ваш союз! – заключает служитель и протягивает чашу. Сначала Арону, затем и мне. Уронить бы ее… но Астрит.

Приподнимаю часть золотой вуали и делаю глоток. Точнее, мочу губы, но этого достаточно. На запястье высвечивается темно-синяя брачная вязь, а помолвочный браслет отщелкивается и падает на пол.

Вот я и клейменная.

Арон по-хозяйски берет меня за руку. Я вздрагиваю, а ему хоть бы хны. Уверенно ведет за собой к портальной арке. Еще мгновенье, и мы оказываемся в просторном зале с огромным камином и несколькими темными диванами.

Еще один дом Эшеров? Тут я не была.

Растерянно оглядываюсь. Закатное солнце почти не пробивается сквозь плотную ткань гардин. Свечи не горят, но мрак не спасает от пронзающего взгляда Арона.

Он снимает с моего лица вуаль и видит, все то, что я о нем сейчас думаю. Сердится? Кто еще из нас должен злиться?!

– Что? – спрашиваю я его. – Не это ожидал увидеть? Увы, моя улыбка отныне запечатана вместе с моейю свободой! Тобой!

– Элла, – одно его слово, брошенное непривычно низким холодным голосом, и по телу дрожь. С чего вдруг?

– Что, Элла? Зови меня Мышью, раз не считаешься с моей жизнью! Я искренне тебя не понимаю! Ты ведь мог жениться на любой! Зачем ломать мою жизнь, когда знаешь, что у меня на сердце другой?!

– Прикуси язык, – приказывает он, и я затыкаюсь так, словно рот запечатали магией.

Один его взгляд и внутри меня паника. Да что же это такое? Я ведь никогда его раньше не боялась, а теперь дышать не могу, глядя на суровое хмурое лицо.

Это потому, что здесь мы только одни, не считая слуг, которые не выступят против слова хозяина? Нет. Дело не в этом. Я попросту его не узнаю.

Передо мной сейчас вовсе не адепт-выпускник с довольной игривой ухмылкой. Передо мной стоит мужчина, глава клана, не терпящий возражений.

Арон всегда был таким властным или изменился до неузнаваемости за последние дни?

– Следи за своими словами, – его ледяной голос лезвием касается кожи. Смотрит так, будто в самом деле, может убить. – Не смей упоминать при мне других мужчин. Ты все поняла?

– Поняла, – отвечаю я прежде, чем успеваю сообразить.

Моргаю, пытаясь совладать с собственными чувствами, но никак не могу взять их под контроль. Ощущаю, что вновь превращаюсь в комочек, прячусь в скорлупу, из которой совсем недавно и выбралась. С помощью Арона.

И он же меня туда обратно загоняет. Одним лишь подчиняющим взглядом.

– Поднимайся в спальню, Элла, – велит он тоном, не терпящим возражений.

– В спальню? – все еще пытаюсь звучать уверенно, хочу отстоять себя, но голос предательски дрожит.

Арон не отвечает, но по его виду понятно, что шутки кончились. О боги! Кто этот мужчина?

– Амира, проводи госпожу, – дает он наказа девчонке, той самой, что когда-то потеряла мой портрет, а сам неспешно уходит вглубь коридора. Куда? Зачем?

– Госпожа, – зовет меня девушка, и я вздрагиваю точно шуганная теперь уже и от ее мелодичного тихого голоса. – Пожалуйста, следуйте за мной.

Нет. Не хочу! Но что мне остается? Внутри трепещет такой страх, что не могу мыслить трезво.

Какой же дурой я была, когда верила игривой мальчишеской ухмылке. Нет! Я совсем его не знала! Теперь я это четко понимаю.

Амира толкает высокие двери, но внутрь не входит, пропускает меня. Я иду, все еще теряясь где-то в мысленном потоке, пока не натыкаюсь на кровать.

Огромную с темно-синим балдахином. Постельное белье из дорогого кремового шелка, а поверх разбросаны лепестки кроваво-красных роз.

Мысль молнией расходится по телу, стоит только подумать, что меня тут ждет. Я ведь нынче жена, а тот Арон, которого я, оказывается, совсем не знаю… мой законный муж. Пощадит ли он меня?

В голове колоколом бьется ответ: “Нет”. Зачем ему отказываться от того, что теперь по праву принадлежит ему?

Мне не убежать! Не скрыться! О боги!

За спиной с легким скрипом открывается дверь. Я узнаю эти тяжелые шаги и цепляюсь пальцами в юбку платья, но дрожь не унять.

Ноги немеют от нарастающего напряжения. Сердце стучит так бешено, что я едва не глохну, но все равно слышу, как дракон неумолимо приближается ко мне.