Нелюбимая для огненного дракона

Глава 21. Слезы

Остановился. Чувствую спиной его близость и боюсь обернуться.

Что он делает? Чего ждет? Почему ничего не говорит?

Горячее дыхание щекочет мою шею, и напрягаюсь до кончиков пальцев. Дракон касается носом моих волос, и я забываю, как дышать. Мысленно молюсь своим богам, но знаю, что они мне сейчас не ответят. Они уже отдали меня… ему.

Теплые пальцы касаются моего обнаженного плеча, и я вздрагиваю. Все тело покрывается мурашками, но дракон не останавливается. Он ведет по лопаткам, оставляя огненные следы своих прикосновений.

Тянет шнуровку корсета. Уверенно, умело.

– Постой! – прошу я, когда верёвки ослабевают и чудом успеваю перехватить срывающуюся вниз одежду, и поворачиваюсь к нему.

Но Арон не слышит. Он словно не здесь, поглощен процессом и жаждет большего. Того, что я не готова ему дать.

Смотрит на меня, но словно не замечает моих страхов. Как? Или он считает, что сможет их победить? Нет же….

– Ар… – не позволяя сказать и слова, он впивается в мои губы, сбивая с мыслей страстным поцелуем. Его руки жадно бегутудут по телу. Касаются того, чего никто и никогда не касался. Бёдер, груди… О нет! Это неправильные чувства. Не с ним! Не так!

Он оставляет мои губы и опаляет поцелуями шею. Опускает меня на кровать, и я сжимаю пальцами шёлковое постельное белье.

– Арон, стой! – выкрикиваю я, едва набираю в грудь побольше воздуха, и настойчивые ласки дракона внезапно прекращаются.

Хмельной взгляд отрывается от моей вздымающейся груди и медленно поднимается на лицо. Не знаю, что он видит в моих залитых слезами глазах, но моментально приходит в себя и хмурится. Застывает словно статуя. Смотрит на меня так, будто это я иду против его воли, будто предала.

– Слезы, Элла? – голос низкий, надрывистый.

Что мне ответить? Он и так все знает. Моё сердце принадлежит другому. Не ему. Но говорить это вслух я не решаюсь и потому увожу в сторону мокрые глаза.

– Твою ж…

От ругается, я вздрагиваю. Боюсь, что мне сейчас достанется, и уже корю себя за глупость, но дракон не спешит применять силу и учить жену правилам поведения.

Он резко отстраняется. Поднимается на крепкие пружинистые ноги и отворачивается от меня.

Я впопыхах прикрываю обнаженные части тела платьем и подбираюсь на постели. Не знаю, чего от него ожидать. По сути, всего, что угодно!

А он все смотрит в пустоту. Не на меня. От его мощного тела пышет такой яростью, что я боюсь того момента, когда он повернется. Взглядом ведь испепелит. Чего он ждет? Почему молчит?

Совершенно не понимаю, что у него на уме, и от этого еще страшнее.

Ещё секунда, и Арон, не говоря ни слова, уходит прочь. Дверь хлопает так, что я вздрагиваю. Грех жаловаться, могла ведь вообще слететь с петель.

Арон:

Еще один глоток обжигает горло. В трактире сегодня тихо и пусто. Из десяти столов заняты лишь два, и то парочками, что не замечают никого кроме собственных пассий.

Если бы мне кто-то сказал, что я пойду в трактир в свою первую брачную ночь, я бы ни за что не поверил. Но оставаться в особняке после всего, нельзя – мне бы крышу снесло.

Ее слезы. Это хуже яда. И зачем боги наделили женщин этой способностью изводить мужчин? И это ведь не в первый раз, когда Элла плачет.

Как сейчас помню тот день, когда ее поцеловал.

Дракон не шутил, когда потребовал Эллу себе. Да-да, ту самую Мышку, которая в разы уступает доступным мне красавицам.

Лишь, когда я вернулся в город и получил от сыщика отличные новости по поводу Незнакомки, дракон унялся. Он ждал не меньше меня встречи, обещанной Поэром следующим днем.

В тот момент я твердо решил, что проводив Эллу домой, поставлю точку в истории с помолвкой. Вот только вид ее опекуна не пришелся по душе.

Эдакий благородный муж в обществе и тиран за стенами своего дома. Даже думать не хочется, что он может сделать сделать с этой несчастной девочкой, после того, как я от нее откажусь. Еще и после ее ночного исчезновения.

Потом. В следующий раз. Не горит.

Горит, вообще-то. Не люблю тянуть. Но тут выбор очевиден. Не подставлять же Эллу под гнев.

Надо отложить разговор. Да и не плохо было бы, сначала известить отца о моих намерениях, но он, как назло, уехал контролировать порт. Значит, завтра.

Завтра тоже выдалось неординарным. Начиная с того, что я никак не ожидал, войдя в оранжерею, куда стекалось безмеренное количество адептов, увидеть Эллу… на коленях.

Не знаю, кто из нас с драконом тогда взбесился больше. Не знаю, почему, но ярость была настолько сильной, что одного сожженного договора показалось мало. Надо было сжечь там всех.

– Что здесь происходит?!

Этот голос. В гробу я его слышал! Профессор Салас. Помешает моему суду?

Нет! Хуже! Что он творит?!

Я застываю, как оцепеневший, когда Салас берет на руки Эллу. Дракон неистово рычит внутри, что-то требует, но я его не слышу. Слишком зол от этой наглой выходки.

Профессор и адептка? У всех на глазах? Он с ума сошел так подставляться?

Или же…

Нет. Дальше думать не хочу. Это же Мышка. Не могла она привлечь профессора, на которого девчонки вешаются почти с тем же успехом, что на меня. Или могла?

Так. Хватит! Какое мне дело до Мышки? Все, что нас связывает, эта помолвка, которую я разорву на днях.

– Арон! – подбегает Томаль, вся красная, что-то лепечет, но ее оправдания лишь злят меня больше. Перед глазами вновь картина из оранжереи. Элла на… коленях.

– Ты кто такая, Томаль? Кто дал тебе право унижать других? Еще раз увижу… – договаривать мне не нужно, дочка советника прекрасно все понимает. Хочет что-то сказать, но не смеет. Вот и правильно.

– Мы ведь с тобой с детства дружим. А ты так злишься на меня из-за какой-то Мыши! – все-таки выплевывает она мне вслед.

– Она не Мышь, Томаль. У нее есть имя, – говорю, с трудом сдерживая злость.

– Почему ты за нее заступаешься? – слезы в ее глазах, но меня они не трогают. Больше напрягает то, что у меня нет ответа на этот вопрос.

Конечно, можно что-то заявить о справедливости, вот только в глубине души я знаю, что дело вовсе не в ней. Чувство, что прожигает меня сейчас, носит совсем другой характер. И это мне не нравится.

Так бывает, когда кто-то покушается на “твое”. И на мое сегодня покусились дважды.

На “мое”, значит? Ага…

Дракон рычит, поддерживая эту мысль. Ну уж нет. Мышка – не моя. Это скорее братский инстинкт. Вот так.

А то, как она смотрела на профессора, как краснела в его объятьях, как прижималась к нему…

Да ну на корешок! Хватит! Это какой-то бред! Не будь у меня Незнакомки, я бы решил, что это тяга истинности! Горгулья задница вам, а не истинность! Нет!

– Элла! – налетает она на меня со всего ходу. Вот же умеет носиться без тормозов. Убиться хочет?

– Давай потом. Мне некогда, – заявляет мне, будто я какой-то разносчик газет, которого можно послать куда подальше. Совсем берега попутала?

– Пусти! – вырывает она руку, едва я возвращаю ее на место.

– Значит, ты, все-таки не забыла, как стоять за себя, – не хочу ее отчитывать, но слова сами рвуться наружу вместе со злостью, которую я никак не могу заглушить. – Тогда какого гоблина ты… – ох, Тьма! Об этом даже думать противно не то, что произносить! – Какого гоблина ты встала на колени?

Не отвечает. Даже не смотрит на меня. Очешуеть!

– Тебе нравится быть жертвой? – хочу знать я, а она продолжает пялиться в пустоту. Как же это злит! Одним движением заставляю ее посмотреть на меня. О боги, какая нежная кожа. Но что вижу? Злость? Я ей враг? На Томаль бы так смотрела, глупая.

– Не касайся меня, словно я твоя вещь! – заявляет она, и внутри разрастается такое пламя, что убить сейчас готов.

– Профессору Саласу ты тоже самое сказала?

– Что?!

– Ты поэтому даешь себя в обиду? Чтобы собрать рядом побольше героев, желающих тебя спасти?! – злость ядом стекает с губ.

– С какого корешка?!

Так выражается при мне? Еще и уйти собралась? Похоже, я был слишком добр, раз Мышка решила, что может вести себя подобным образом со мной.

Мгновенье, и строптивица загнана в угол. Сжимается в моем плену, глаза мечутся в панике. Она понимает, кто тут хозяин, я доволен.

– Да что тебе от меня надо?! Иди с кем-нибудь другим разбирайся! Любовницы, что ли, закончились? – нервничает она. Да, это мне куда приятнее, чем ее абсолютное равнодушие.

– Ты сейчас указываешь мне, что делать?!

– Ну ты же мне указываешь!

– Я – могу.

– С какого корешка?! Слушай, отойди! Мне еще слухов не хватало! – заявляет она, и в голове будто что-то щелкает. Будто переключает меня на новые, пока еще неизведанные и пугающие эмоции.

– Ты о слухах беспокоишься или о профессоре? – рычу я, чувствую, как внутри бурлит то, название чему я не хочу сейчас давать. Арон Эшер не будет ревновать Мышку.

– Что?!

– Он тебе нравится?

Гоблины! Ревную! Или это дракон сейчас вырывает у меня контроль над ситуацией?

– Что, Ваша Светлость, гордость задета, что кто-то предпочел не вас? – она еще и провоцирует. Зря.

– Никто мне не отказывает, Мышка.

– Да, заметно!

Ну все. Доигралась! Чувствую, как реальность утекает из рук, все, чего я хочу, это показать дерзкой Мышке, где ее место.

Впиваюсь губами в ее губы, и в груди растекается такое чувство, что мне мало вкуса поцелуя, мне мало объятий. Я хочу обладать ею. Целиком и полностью. Только я. Она – моя.

“Моя”, – подтверждает дракон, а Элла в тот самый момент со всей дури кусает за губу. Ненормальная? Явно, да!

Рычит на меня, раздражая все больше. Говорит про первый поцелуй, и сначала я ощущаю собственную важность от этого события, а затем дикую ярость.

Первый поцелуй предназначался не мне? О боги, эта идиотка знает, как меня довести. Убить ее готов, но слезы…

Слезы. От взгляда на них я словно трезвею и невольно пячусь назад. Только сейчас судорожно начинаю соображать, что натворил. Зачем? Как?

Элла убегает, но я и не думаю остановить. Мне бы разобраться с собой. С драконом, который всем сейчас доволен. Он доволен. Но не я. Мне все это безумие до безобразия не по нраву.

– Господин Эшер. Я нашел вашу Незнакому. Она ждет в экипаже у ворот академии, – докладывает сыщик, дополняя хоровод безумных мыслей еще одной.

Если бы тогда я знал…