Некромант на страже человечества. Том 8

Глава 19

При виде разгневанной «богини» люди вновь попадали ниц, но я их за это не винил. Они родились и выросли под влиянием таких традиций, и не могли пойти против привычных устоев. Да и что бы они сделали? Ведь даже мое сильнейшее заклинание, которое я создал, находясь на вершине развития, и в которое ухнул целую прорву измененных частиц, не сумело сдержать могущественную сущность.

В связи с чем возникал закономерный вопрос: а что мне тогда делать?

И все же я без раздумий летел навстречу опасности. Ведь если с проблемой не разберусь я, то с ней не разберется вообще никто!

В считанные секунды я добрался до аватара и сходу устремился к нему, выхватив костяной меч и запустив перед собой ядовито-зеленый скалящийся череп. При этом я приказал нежити держаться подальше, а заодно раскинул во все стороны собственные нити контроля в попытке вернуть себе утраченных прислужников.

Я не знал, почему Лайоллана, раз у нее есть такая возможность, не подчинила себе всех. Возможно не захотела. А может и не смогла. Но терять собственную армию я не собирался, а потому она расползлась по городу и продолжила вырезать чертовых эльфов, вынуждая их спасаться бегством и прятаться в домах. Ну или погибать от рук безжалостных оживших мертвецов.

Богиня встретила меня тепло. Можно даже сказать радушно. В лицо мне ударил бешеный шквал ветра, в котором причудливым образом переплетались языки пламени, ледяные лезвия, каменные шипы и капли лавы. Ни один ураган не выдал бы столь мощный порыв, и мне пришлось отступить, прикрывшись щитами.

При этом Укус мертвеца не достиг своей цели, распавшись в воздухе, как прежде другие чары, а влияния на врага костяного меча я и вовсе не заметил. Так что временно вернул его обратно в кольцо. В конце концов ранить им Шахака мне все же удалось, значит, возможно, поможет и здесь. Все равно достать его обратно ничего не стоит.

Мою попытку восстановить контроль над ожившими мертвецами «богиня» без внимания не оставила. Она, как и я, выпустила магические жгуты, вступившие в схватку с моими. Вот только у нее их оказалось значительно больше. Нет, я бы тоже смог выдать такое число, но только не находясь под прессом могущественных чар. Лайоллана же наколдовала их, не прекращая на меня наседать.

Хотя при этом я обратил внимание, что ее нити имели некоторые изъяны. Крохотные. Не будь я личом, считал бы их самим совершенством, а так… это наталкивало на некоторые мысли. Но не более того.

Со стороны мы, наверное, казались двумя сердитыми амебами, решившими померяться количеством ложноножек. С той лишь разницей, что меня при этом швыряло из стороны в сторону, вынуждая все больше сосредотачиваться на защите. Эльфийка будто проверяла меня на прочность, постепенно наращивая степень воздействия.

— Жалкий чел! — прогремел голос аватара, которого, похоже, наше противостояние вообще не напрягало. — Ты горько пожалеешь за все, что сделал этим прекрасным городом и избранным мной народом! Я лично позабочусь, чтобы твое мертвое тело не помешало тебе вкусить всю ту же боль, что ты причинил невинным. Я буду вечно мучить твою гнилую душу!

— Невинных среди вас нет, мразь! — сквозь зубы процедил я. — Ты сдохнешь так же, как и твой никчемный князек!

К сожалению, это была всего лишь бравада. Я не имел ни малейшего понятия, каким образом переломить ход схватки. Если даже являясь личом ступени Разделения с тремя неполными эволюциями за плечами я не мог противостоять противнику, то кто тогда вообще на подобное способен?

И это хорошо еще, что я догадался разбираться с врагами по отдельности. Действуй Фингалинор на пару с Лайолланой, и от меня бы уже мокрого места не осталось. Все-таки идея обзавести помощниками нам пришла одинаковая, однако уровень их сил не шел ни в какое сравнение.

А своих я теперь вообще использовать не мог, не рискуя давать противнику шанс обратить их против меня же самого. Таким образом я, как Некромант, лишился своего главного преимущества. Да и количество оставшейся в море души Межмировой Энергии уменьшалось с пугающей скоростью.

Куда не кинь — всюду клин.

Чертовы нелюди с их чертовыми «богами»!

И тем не менее я не прекращал отчаянных попыток подобраться к аватару на расстояние удара мечом. Призрачные щиты сгорали один за другим, но я оперативно заменял их новыми. Благо светляков за время сражения в двух столицах у меня скопилось изрядно. Я юлил, вертелся ужом, пытался использовать руины, как укрытия, но все казалось тщетным.

Я даже заставил нескольких призраков постоянно перемещаться под землей и изредка на мгновение выныривать, посылая в эльфийку Укусы мертвеца, однако последние просто исчезали, не достигнув своей цели.

Я чувствовал себя младшеклашкой, зашедшим на этаж к выпускникам, и встретившим главного хулигана школы. Вот только у того хотя бы оставался шанс сбежать. Пусть и маленький. Для меня же отступление ничем не отличалось от поражения. На кону стояло все, чего я достиг как Некромант-Освободитель!

Между тем противодействие Лайолланы лишь возрастало. На небе сгустились тучи, из которых стали непрерывно бить магические фиолетовые молнии. И каждая метилась прямо в меня, заставляя прижиматься все ниже и ниже к земле. А из той, стоило мне спуститься, принялись вырываться каменные шипы, так и норовившие превратить меня в экземпляр коллекции энтомолога.

Каменные торосы вспучивали многострадальную землю Мифалласа, но едва я к ним приноровился, как те начали отрываться и выстреливать в меня с мощью выпущенного из гаубицы снаряда. Один такой в круговерти магии я проморгал, и он, нащупав брешь между щитами, угодил мне точно в голову.

Меня спас костяной шлем. Тот сорвало напрочь, а на скуле у меня появился длинный глубокий порез. До кости. Не будь я личом, боль пронзила бы мой разум, заставив потерять концентрацию, а кровь хлынула бы на колдовские доспехи. Но и так мало не показалось.

От удара в шее что-то хрустнуло, и я понял, что перемещаться, уклоняясь в таком темпе, больше не смогу. Тем более, что к этому моменту в воздухе кружились сотни, если не тысячи, ошметков заклинаний, почему-то не исчезавших, а переплетавшихся друг с другом самым причудливым образом.

Языки пламени нежно обнимали бритвенно-острые сосульки, не плавя их, а делая лишь еще опаснее. Молнии били в закруженные вихрем камни, от чего те раскалялись и постоянно меняли траекторию полета. Пропитанные ядом металлические цепи так и норовили опутать подобно клубку змей. Разогнанная до невероятной скорости песчаная взвесь, казалось, могла в считанные мгновения стесать плоть, превратив любое живое существо в выщербленный скелет.

Постоянно что-то взрывалось, вспыхивало, скрежетало, распадалось на части и собиралось воедино вновь. Настоящий хаос, уследить за всеми элементами которого не представлялось возможным даже глазами зависших на безопасном расстоянии прислужников. То один, то другой заряд попадал в мою колдовскую броню, и я понял, что долго так не продержусь.

Пришлось приземлиться. Крутившийся вокруг ураган магии тут же набросился меня стаей голодных псов, но я успел укрыться Несокрушимой Крепостью Некроманта, по которой мгновенно забарабанили всевозможные заклинания и их сплавленные воедино осколки.

Полный швах. Я сам себя запер, при этом прекрасно осознавая, что не смогу ни выбраться, ни удержать оборону. Ведь один такой бастион Лайоллана уже успешно разрушила. Но что делать, если запас козырей подошел к концу, на руках осталась одна шваль, а до запрятанных в рукавах крапленых карт никак не добраться?

Сложившаяся ситуация виделась мне в крайне мрачных тонах. Интересно, что бы на моем месте сказал жизнерадостный Леуш? Наверное, разве что последнее «Пока, дружище. Не поминай лихом». Потому что устоять под таким натиском не смог бы никто.

Так и моя костяная клетушка, несмотря на все вливания силы, постепенно истончалась, пока ее, словно кальку, не порвало в клочья.

Я едва успел сформировать вокруг себя многослойный Призрачный щит, укрывший меня защитной сферой, как на него обрушилась яростная магическая буря. Вражеские заклинания сверкали так близко, что я мог детально рассмотреть структуру их плетений. Красивую. Изящную. И от того еще более смертельно опасную.

Я держал, превозмогая себя, и постоянно добавляя в Щит измененные частицы, число которых неудержимо стремилось к нулю. Однако, несмотря на все мои старания, оборона слой за слоем разбивалась в дребезги, и мне приходилось постоянно уменьшать размер сферы, чтобы сократить расход сил.

Сперва я склонил голову, затем согнулся, потом присел, а после и вовсе встал на колено, словно преданный вассал перед своим сюзереном. Я не мог не признать могущество аватара, однако легче мне от этого не становилось.

Видел я себя и глазами бестелесных прислужников. Крохотный полупрозрачный зеленый шарик в огромном бушующем шторме враждебной магии. Пузырь, случайно прилипший ко дну, и никак не желающий сдаться на милость разгулявшейся стихии. Песчинка в бурливом океане. Бельмо на глазу. Ведь несмотря на всю направленную на меня мощь, я продолжал держаться!

И даже попытался собрать силы для финального предсмертного аккорда!

Выделив большую часть оставшейся Межмировой Энергии на подпитку Призрачного щита, я до дна выгреб остатки и принялся лепить. Что? Я и сам до конца не понимал, что именно. Просто хотел напоследок преподнести «богине» сюрприз. Максимально неприятный. А лучше всего смертельный.

Постепенно в моих руках формировался плотный ядовито-зеленый шар. Тяжелый. Хотя и состоящий полностью из магии. Я вложил в него всю боль, печаль, обиду, злобу. Ненависть к чертовым нелюдям, из-за которых я и оказался в такой ситуации, а не в объятиях любящей семьи. Вложил всего себя и даже больше. Нечто, чему не знал названия. И это нечто все пребывало!

Тем временем Лайоллана, видимо, тоже решила поставить в нашем противостоянии жирную точку. Или даже восклицательный знак. В ее руке сформировался огромный молот чуть ли ни с весь аватар размером, и она, взяв колдовское оружие наизготовку, направилась в мою сторону.

Мне даже невольно вспомнился дварф, похожим образом оборвавший мою жизнь сотни лет назад. Но думал я не об этом. А о том, почему в моей груди становится все горячее, хотя я щедро черпал этот жар и замешивал его в творимую волшбу. Примерно как в процессе воскрешения темных клириков. Только в куда большем масштабе.

Но откуда это?

Неужели от пришедших со мной людей?

Глазами нежити я видел, что те по-прежнему стояли в коленопреклоненной позе, положив руки на землю. Но теперь они подняли головы и широко раскрытыми глазами смотрели за ходом схватки. И на их лицах отчетливо читалось неверие в происходящее.

Как так? Человек навлек на себя гнев божества и до сих пор не умер. До сих пор держится. Борется. Барахтается.

Вот этот самый парень, вылезший непонятно откуда и занявший трон императора, защитивший свою столицу и разрушивший чужую, сумевший убить и обратить в нежить самого князя.

А что если…

Да нет, быть такого не может.

Но вдруг! Вдруг он и правда выстоит? Вдруг сумеет не пасть под натиском высших сил? Вдруг спасет всех от неминуемой страшной кары? Это слишком хорошо, чтобы верить, но ведь верят и любят как раз обычно не за что-то, а вопреки!

Каким-то шестым, седьмым или другим неведомым мне чувством, я видел надежду в сердцах людей. И чаяния их направлялись не Сатвелеону или какому-то другому «богу», а мне! Последнему бастиону, отделявшему их от неминуемой кары Лайолланы. И тонкой струйкой ко мне текли капельки силы, чем-то похожей на измененною Межмировую Энергию, но в то же время ей не являвшиеся. Именно они и выводили мою магию на совершенно новый уровень!

Я чувствовал, как колдовской сгусток в моих руках становится все плотнее и тяжелее, хотя веса вообще, по идее, иметь не должен. Он был все того же ядовито-зеленого цвета, однако его свойства существенно изменились. Будто каждая преобразованная мной частица стала концентрированной и улучшенной версией самой себя.

Наверное, если бы я воспользовался этой массой для укрепления Ядра и тела какого-нибудь прислужника, то в итоге получился бы монстр, для победы над которым мне и самому пришлось бы попотеть. Созданная же с его помощью Несокрушимая Крепость Некроманта смогла бы простоять без внешней подпитки века, превратившись в святыню и место паломничества.

Вот только я не стал плести никаких чар.

Вместо этого я взглянул на аватар «богини», стоявшей всего в нескольких метрах от меня, и уже занесшей свой колдовской молот, резко выдохнул, и что есть сил прыгнул вперед и вверх. Но не просто так, а предварительно сформировав перед собой полый конус или, если угодно, небольшую остроконечную воронку. Именно она должна была пробить мне путь к телу Лайолланы.

Последний слой Призрачного щита лопнул, и на меня обрушилась вся мощь и ярость бушевавшего вокруг магического урагана. Огонь, лед, молнии, камни, песок, ветер, металл и еще черт пойми что били в мою костяную броню, но ничто не могло остановить движение колдовского бура. Словно горячий нож сквозь подтаявшее масло, он взрезал магические потоки, таща меня за собой. Навстречу гибели. Или славной победе.

Меньше секунды мне требовалось, чтобы преодолеть разделявшее нас расстояние, но плотность вражеских заклинаний оказалась так высока, что один за другим элементы моей брони не выдерживали рассыпались в прах. Одежда под ними превратилась в лохмотья. А следом настал черед и моей плоти. К счастью мертвой. Потому что иначе я бы неминуемо сошел с ума от боли, пораженный эффектами одновременно нескольких стихий одновременно.

Успев среагировать, эльфийка воздвигла вокруг себя антимагический барьер. Наверное, он бы даже остановил мой конус. Вот только на его вершину я поместил медяк. Старый потрепанный гульден, определенный Филом как Монета Обреченного. Чистой воды авантюра, однако в моей ситуации выбирать не приходилось. Тем более, что я и так уже умер, а значит эффект артефакта можно считать сработавшим.

Тем не менее, стоило реликвии Сацсадаса соприкоснуться с барьером, как раздался оглушительный хлопок, и в нем образовалась брешь. В которую я на полной скорости влетел, пожертвовав буром, чтобы ее расширить. Но это уже не имело значения. Ведь наградой мне стало вытянувшееся от удивления лицо «богини», когда я проник прямо в ее тело и схватился за Сосредоточие, являвшееся не то Ядром, не то чем-то в этом роде.

— Сдохни! — выдохнул я, изо всех сил дернув в разные стороны.

В тот же миг четырехметровая фигура потеряла стабильность, а я рухнул на землю. Магическая буря начала успокаиваться. Колдовской молот выпал из потерявшей плотность руки и растаял без следа. Составлявшие аватар измененные магические частицы устремились к небу…

— Не так быстро. — сквозь зубы процедил я и, поймав ошметки фрагментов спасшего мне жизнь конуса, сплел из них тугую ядовито-зеленую сеть. С помощью которой заарканил остатки аватара и закуклил его в светляка. Большого. И ярко фиолетового. Он занял свое место в Теневом могильнике.

— Вот теперь порядок. — удовлетворенно вымолвил я, откинувшись на оплавленный камень мостовой. И тот показался мне уютнее любой самой мягкой перины.