Некромант на страже человечества. Том 8

Глава 13

Наконец поднявшись на ноги, я по привычке попытался вдохнуть, и понял, что мне это не нужно.

Дыхание, сердцебиение, поглощение полезных элементов из съеденной пищи и многие другие естественные для живых процессы остались для меня в прошлом. Я стал нежитью. И если Фингалинор утверждал, что в его венах течет пламя, то в моих теперь струилась сама смерть!

Непонятно, правда, как при таком раскладе завершить третью эволюцию, но об этом можно подумать чуть позже.

Я окинул взглядом безучастно стоявших на одном месте прислужников и увидел их совершенно по-новому. Нет, даже скорее почувствовал. И чувством этим стало отвращение. Ведь я понял, насколько несовершенны были те творения, которыми я так гордился.

Примерно также для меня теперь выглядели о остальные заклинания, составлявшие мой колдовской арсенал. Нелепые, неуклюжие, громоздкие, нерациональные.

Как я раньше этого не понимал?

Наверное, с таким же чувством опытный художник смотрит на собственные первые каракули, бережно сохраненные родителями. С той лишь разницей, что от эффективности этих плетений зависела моя жизнь. И не только моя.

Быстро раскинув во все стороны нити контроля, я восстановил свою власть над прислужниками и спрятал их в Теневой могильник. От глаз подальше.

Эти чары тоже не мешало бы серьезно улучшить

Черт, да здесь работы непочатый край!

Резво взявшись за дело, я принялся расширять свое внепространственное вместилище, параллельно повышая эффективность, и снижая и без того смехотворные затраты Межмировой Энергии. При этом я интуитивно потянулся за силой в море души, взял немного и сразу почувствовал что-то не то.

Будто хотел зачерпнуть патоки, но перепутал бочки и вляпался в деготь.

Это еще что за…

Ах, да.

Понял.

В процессе сражения у меня почти закончились измененные частицы, а потому пришлось использовать обычную Межмировую Энергию, которой, кстати, тоже осталось совсем на донышке. И именно она теперь ощущалась столь неполноценно. Словно совсем не подходила для магии, которую я собирался творить.

С этим нужно что-то делать.

Даже не думая садиться и занимать более удобную позу (ведь для моего мертвого тела все позы теперь стали одинаково удобными), я погрузился в свой внутренний мир и стал с жадностью промышленного пылесоса всасывать силу из окружающей среды, тут же ее преобразуя.

Процесс шел раздражающе медленно. К тому же далеко не всю Энергию удавалось «перекрасить». Лишь что-то около трети, от общего числа. Но теперь я чувствовал, что могу больше. Гораздо больше!

Я ощущал небывалое родство с магией смерти и принялся с помощью разожженного в Ядре ядовито-зеленого пламени переделывать уже накопленную силу, повышая общий доступный для колдовства предел.

Тридцать пять процентов. Сорок. Сорок пять.

Я будто и не упирался в предел на трети, а снова начал с нуля. Возможно, так же ощущает себя водитель, пересевший с малолитражки на спортивный автомобиль. Когда даже после достижения заветной сотки, двигатель может сделать еще один рывок и опять вжать тебя в кресло, как при старте.

Пятьдесят процентов. Пятьдесят пять. Шестьдесят.

Уже больше половины моря души сменило цвет с фиолетового на мой личный некромантский. И останавливаться я не собирался.

Шестьдесят пять. Семьдесят.

Прогресс начал замедляться. Я словно увяз в смоле, и каждый сантиметр приходилось отвоевывать с усилием достойным мирового рекорда.

Семьдесят пять. Семьдесят восемь…

Черт! Даже до восьмидесяти не дотянул. А ведь именно столько, по словам Корнелиуса, преобразовал эльфийский князь. И сам Фингалинор это подтвердил. Да о чем речь — мощь его заклинаний я почувствовал на собственной шкуре. Причем в прямом смысле.

Кончиками пальцев я ощупал края зиявшей в груди дыры, и ее наличие все также не доставляло мне совершенно никакого дискомфорта. Чудно́.

Я предпринял еще одну попытку продвинуться вперед, однако смог добавить лишь ничтожные крохи, по моим прикидкам не тянувшие даже на процент. И это при том, что я стал личом! Существом, отринувшим жизнь ради слияния с магией. Так как же подобного достиг долбанный нелюдь?

Я окинул взглядом море души. На самом дне плескались жалкие остатки силы, но сами границы претерпели изменение, готовясь принять в себя новые частицы и сразу их переработать в наиболее подходящую для моих нужд форму.

В вышине висело Ядро. Алмазной твердости. О чем подавляющее большинство воинов и магов могли только мечтать. Подобное достижение далось мне невероятным трудом и с риском для жизни. Размер тоже вышел весьма внушительный, что не могло не радовать.

На эти параметры я повлиять уже никак не мог, ведь они намертво зафиксировались с переходом на ступень Слияния.

Тогда я обратил свой взор на ядовито-зеленое пламя, горевшее прямо в Ядре. Теперь я отчетливо видел, как оно резонировало с измененными частицами, делая их более летучими и подвижными. Именно это пламя, занимавшее весь объем Ядра, и позволяло преобразовывать Межмировую Энергию, собранную из окружающей среды, в мою собственную. Уникальную и неповторимую.

Вот только… Кто сказал, что размер пламени должен ограничиваться областью Ядра!

Я уже неоднократно замечал, что люди сами загоняют себя рамки, возводя барьеры и преграды там, где их нет и быть не должно. Наглядным примером служит переход между ступенями. Ведь их всего пять. Но вершины при этом достигают единицы, а многие вообще до старости остаются лишь Освоившими.

Не следует забывать, что отсутствие запрета является, по сути, разрешением. Да и фразу «Если нельзя, но очень хочется, то можно» придумал явно не забитый доходяга, существующий от и до, и способный быть только винтиком системы. Законы пишут люди для людей. Но люди не могут предусмотреть все, и рано или поздно может случиться ситуация, когда во имя высшей цели придется выйти за рамки.

За рамки правил. Рамки морали. Рамки обычаев и устоев.

Или в моем случае за рамки Ядра!

Сломав очередную созданную мной самим препону, я принялся раздувать пламя, и то действительно вырвалось за пределы своего вместилища. Вместе с тем, под возросшим влиянием сосредоточия собственных сил возобновился и прогресс преобразования моря души.

Восемьдесят пять процентов. Девяносто. Девяносто пять.

Развитие снова замедлилось, но я уже вышел на финишную прямую и сдаваться не собирался.

Девяносто семь. Девяносто восемь.

Пламя горело настолько мощно и ярко, что, казалось, способно в любой момент вырваться из-под контроля и нанести непоправимый вред моей сущности. Однако я уже принял решение, а потому продолжил его раздувать, одновременно удерживая в узде и не давая уйти в разнос.

Это оказалось неимоверно трудно. Я будто пытался совком собрать в кучу расползающуюся по полу лужу масла, при этом постоянно подливая все больше из бутылки. Но кто сказал, что невозможно! Нужно лишь обладать достаточной ловкостью, сноровкой и непоколебимым упорством.

Последнего мне было не занимать.

От напряжения я по привычке стиснул кулаки, хотя это уже ни на что и не влияло. Наверное, будь я живым, у меня бы сейчас из глаз, ушей и других отверстий лилась бы кровь. А может я и вовсе потерял бы сознание и запорол все развитие. Но сейчас я даже боли от впившихся в кожу ногтей не чувствовал. Мертвое тело имело свои плюсы. И плюсы немалые.

Девяносто девять процентов накопленной силы сменило цвет, преобразовавшись в источник могущества Некроманта. И, наконец, совершив решающий рывок, я достиг заветной сотни!

По всему морю души прокатилась ядовито-зеленая волна, слегка расширившая стенки, и одновременно их укрепившая. В ключевых точках даже появились некие кристаллические наросты, похожие на Этернивую руду, только другого цвета. Из них начали сами собой медленно сочиться измененные частицы, а я почувствовал, как скорость поглощения Межмировой Энергии из окружающей среды слегка увеличилась.

Я достиг вершины, на которую вряд ли взбирался хоть кто-то за всю историю людей и нелюдей. И теперь ничто не отделяло меня от попытки прорваться на ступень Разделения. Кроме, разве что, одного крохотного нюанса.

Я посмотрел на свою руку и увидел на ней привычные внепространсвенные кольца. Похоже Фингалинор счел ниже своего достоинства обирать труп поверженного противника и забрал себе только корону.

Да и что правитель нескольких регионов и рас мог найти в имуществе «жалкого чела»? Золото? Этерний? Оружие? Нестираные трусы? Этого всего у него и самого хватало с избытком. Арсенал и казна, вон, ломились. А гардероб, думается, занимал не меньше целого этажа.

Впрочем, кое-что могло бы удивить и князя, поройся он немного в моих «сокровищах».

Но сейчас меня интересовали отнюдь не эксклюзивные диковинки и секретная информация, а вещица куда более прозаическая. Хоть и довольно редкая. Похожая на бутылку Клейна, сработанную из множества сцепленных вместе крючков.

Синкоптум. Мистический предмет, способный мгновенно слить воедино два умения. Идеальное средство если ты по каким-то причинам застопорился с переходом на ступень Слияния или хочешь объединить что-то практически несовместимое. Уверен, Энн не отказалась бы от такого, когда в течение нескольких лет корпела над интегрированием Огненного шара в боевой навык.

У меня же для использования подобного «костыля» имелись свои причины. Причем весьма солидные. И касались они ни много ни мало всей моей жизни в целом!

Сосредоточившись, я сжал в кулаке Синкоптум и потянулся к нему сознанием, в котором тот мгновенно растворился. Как и говорил Леуш, никаких трудностей не возникло. Даже напрягаться не пришлось. Лишь мягко направить к нужной цели и следить, как сливаются структуры двух умений, образуя совершенно новое, вобравшее в себя возможности обоих родительских.

Правда в моем случае результат получился несколько иным, но я все равно оказался им полностью доволен. А заодно многое о себе понял. Хотя примерно что-то в таком духе и ожидал, проведя не один десяток часов в попытках самостоятельно объединить умения, а также проникнуть глубже в их суть.

Но зато теперь я мог всецело отдаться попытке перехода на следующую ступень.

И передо мной вновь встал барьер.

Мощный и высокий. Как подумалось бы мне, встреться я впервые с подобной проблемой. Но по факту это препятствие примерно втрое уступало тому, с которым я боролся в Ижмариле при помощи подсказок Пифии. Наверное, я бы даже смог сокрушить его силой, воспользовавшись Ядром какого-нибудь монстра и кучкой этерния, но теперь я знал природу затруднения и не хотел, чтобы оно как-то повлияло на мое пребывание на вершине развития.

Вот только как же сложно признаться в проблеме.

Даже самому себе.

Даже если живешь с ней всю жизнь.

Я бы с радостью и дальше хранил ее в чулане забвения, намертво заколотив тот тяжелыми досками, но настало время взглянуть правде в глаза. Какие бы муки она мне не причиняла.

Простишь ли ты меня когда-нибудь, Мари…

— Я убил свою сестру. — тихо произнес я, и эти слова громом прозвучали в тишине оплавленного подземелья. И если бы в моем сердце и так не зияла запекшимися краями дыра, то оно бы непременно разорвалось от нахлынувшей на меня боли. Боли, от которой не способна спасти даже смерть.

В тот день, когда я решился на страшное преступление, чтобы спасти свою сестренку, она уехала гостить к тетке. Вернее, так я думал. Но я даже предположить не мог, что рейс отменят, а Мари в ожидании следующего вернется домой.

Зачем?

Этот вопрос я задавал себе сотни раз, но так и не находил ответа. Возможно, чтобы провести это время в тепле. Или в надежде урвать кусок еды с заставленного пустыми бутылками стола «родителей». А может чтобы еще разочек перед долгой разлукой взглянуть на меня своими безбрежными голубыми глазами. Хотя она прекрасно знала, что я не приду до самого вечера.

Но злодейка-судьба распорядилась иначе.

И какого же было мое горе, когда пожарные обнаружили в сгоревшей хибаре не два тела, а три. И третье до последнего царапало ногтями дверь, которую я сам же и запер.

Мари…

После обрушившейся на меня новости я мало что помнил. Допросы следователей, похороны, еще что-то. События слились в один сплошной бессмысленный калейдоскоп, начисто лишенный красок и эмоций. Я не просто потерял все, чем дорожил, а сам себя этого и лишил. В попытке защитить.

Мой разум отчаянно балансировал на грани безумия, и лишь Катаклизм, ставший Первым Вторжением, подтолкнул меня к единственному возможному выходу.

Забвение.

И вместе с ним горькое чувство вины перед той, которую ценил дороже жизни. Перед моим единственном лучом света в непроглядной тьме безысходности.

Простишь ли ты меня когда-нибудь, Мари?

Хотел бы я сейчас разрыдаться, но мертвое тело не выдавило и слезинки из широко распахнутых глаз. Даже такой малости я не мог себе позволить. Все-таки у становления могущественной нежитью имелись и минусы. И, скорей всего, это лишь первый из великого множества…

Почтив память сестры минутой молчания, я шагнул через рухнувший барьер и ощутил, как мое море души рывком расширилось, увеличившись чуть ли не в полтора раза. При этом витавшие в воздухе и находившиеся в земле частицы Межмировой Энергии хлынули в меня, словно река сквозь разрушенную плотину. И все они под воздействием раздутого в Ядре пламени мгновенно видоизменялись, превращаясь в сплошную ядовито-зеленую акваторию, готовую служить для воплощения целей Некроманта.

Некроманта, ставшего Разделившим!

Сила бурлила во мне, требуя выхода, и первым делом я залечил оставленную Фингалинором рану. Негоже императору расхаживать с дырой в груди. Не то, не ровен час, там ласточки гнездо совьют. Или кто тут у чертовых эльфов обитает. Как я потом людям покажусь?

Поднеся ладонь к прорехе, я принялся воздействовать на мертвую плоть, выталкивая наружу обожженные части и наращивая вместо них новые. Примерно так же, как чинил своих прислужников до обретения первого темного клирика. С той лишь разницей, что теперь процесс шел куда быстрее.

Магия смерти повиновалась мне, как никогда ранее, и всего за несколько секунд на месте увечья остался лишь бугристый уродливый шрам. Я же за это время умудрился не просто зарастить отверстие мышцами, но и воссоздать собственное сердце вместе со всеми поврежденными венами и капиллярами.

Все-таки бытие Некромантом существенно продвинуло меня по части понимания анатомии живых существ. Наверное, я бы даже операции мог проводить. Магические естественно. И лучше все-таки на мертвых. Привык я к ним. И проблем с трупами куда меньше — любой патологоанатом подтвердит.

— Другое дело. — изрек я, критически оглядывая результат своей работы.

Но как же быть с эволюцией?

Достав из кольца один из последних плодов, я закинул его в рот и принялся жевать, однако слюни не выделялись. Как и желудочный сок. Ну и все остальное, необходимое для пищеварения.

Впрочем, нельзя сказать, что эволюция происходила исключительно за счет такого тривиального явления, как метаболизм. Скорее главную функцию все же выполняла циркуляция Межмировой Энергии, которую я возобновил, питая каждую клеточку мертвого тела некротической силой. Но и кое-какие функции, вроде движения крови, я тоже восстановил. Хотя для этого и пришлось управлять ими вручную.

Возможно имелся и другой способ продолжить эволюцию, став личом, но изобретать его на коленке мне не хотелось. Да и привычнее так.

Однако, несмотря на все мои старания, процесс не продвигался. Я чувствовал это и телом, и душой, которая тоже никак не отзывалась на циркуляцию. В чем же дело?

— Идиот! — обругал я себя, огрев ладонью по лбу. — Сраный нелюдь ведь сломал наш Камень!

А какая без него эволюция? Привык, блин, что все по блату.

В принципе, ничто не мешало мне прямо сейчас усесться за создание нового, но заниматься этим в сердце чужой твердыни… Да еще и когда на поверхности неизвестно что происходит… Похоже придется отложить до лучших времен. К сожалению.

Я собирался уже отправиться в город, на ходу улучшая и переделывая созданные ранее чары, как заметил одну странность.

Вывороченный из пола кусок каменной плиты.

Вот только тот не прислонился к стене, и даже не пробил ее, а будто частично утонул, как упавшее в воду бревно.

Плюнуть? Или пойти посмотреть?

Я мог бы бросить монетку, но одна весьма важная мысль неожиданно посетила мой разум, заставив принять решение самостоятельно. И я шагнул к казавшейся нерушимой стене.