Не твой герой

Глава 13

Ворочаясь в кровати до глубокой ночи, я не мог выбросить из головы встречу с Фиском. Его предложение, угрозы, знание моих секретов — все это крутилось в голове, не давая уснуть. Около трех утра я окончательно сдался попыткам заснуть и тихо встал с кровати.

Нужно было что-то делать. Если Фиск действительно знал о моей двойной жизни, значит, я был уязвим. Нужны были союзники, люди, которым можно доверять. Но где их взять? Обычные люди не могли противостоять организации Кингпина, а других супергероев в городе пока не наблюдалось.

Внезапно меня осенила идея. А что, если создать союзников искусственно? Работа в лаборатории Коннорса дала мне доступ к передовому оборудованию и знаниям о регенеративной биологии. Изучение собственной мутации показало механизмы воздействия паучьего генома на человеческий организм.

Теоретически я мог создать ослабленную версию мутагена — не настолько мощную, чтобы полностью превратить человека в паукообразное существо, но достаточную для получения контролируемых подопытных. Особенно интересовали меня феромоны подчинения, которые заставляли других воспринимать меня как альфу.

Первым делом нужно было убедиться, что за мной не следят. Одевшись в темную одежду, я выскользнул из квартиры через окно и внимательно осмотрел окрестности. Паучьи чувства не улавливали признаков наблюдения — ни звуков, ни запахов, ни движений, которые выдавали бы присутствие слежки.

Добравшись до университетского кампуса, я обошел здание несколько раз, проверяя все возможные точки наблюдения. Охранник дремал в будке у главного входа, камеры видеонаблюдения работали по стандартному алгоритму. Ничего подозрительного.

Проникнуть в лабораторию оказалось проще, чем ожидалось. Замок на служебном входе поддался паучьей силе за несколько секунд — металл просто не выдержал давления. Внутри здания было тихо и пусто, только гул вентиляции нарушал ночную тишину.

Лаборатория Коннорса располагалась на третьем этаже. Здесь тоже пришлось взломать замок, но осторожнее — утром не должно было остаться следов проникновения. К счастью, доктор не установил сигнализацию на свой кабинет, полагаясь на общую охрану здания.

Включив только настольную лампу, чтобы не привлекать внимание, я принялся за работу. Сначала нужно было взять образец собственной крови для анализа. Используя медицинский шприц, я набрал около десяти миллилитров — достаточно для нескольких экспериментов.

Под микроскопом кровь выглядела почти нормально, за исключением увеличенных красных телец и странных включений в плазме. Именно эти включения и представляли интерес — они содержали модифицированные белки, ответственные за паучьи способности.

Следующим этапом было выделение активных компонентов. Используя центрифугу и набор химических реактивов, я разделил кровь на фракции. Самые интересные вещества концентрировались в плазме — прозрачной жидкости янтарного цвета с легким металлическим запахом.

Анализ показал присутствие нескольких типов белков, неизвестных обычной медицине. Одни отвечали за увеличение мышечной силы, другие — за ускорение рефлексов, третьи — за регенерацию тканей. Но самыми интересными были феромоны — сложные органические молекулы, воздействующие на поведенческие центры мозга.

Создать полноценную копию паучьего мутагена было невозможно — слишком сложные биохимические процессы, слишком много неизвестных факторов. Но упрощенную версию, содержащую только феромоны подчинения и минимальные физические улучшения, сделать было реально.

Работа заняла почти два часа. Используя оборудование лаборатории, я синтезировал около двадцати миллилитров светло-зеленой жидкости. Под микроскопом раствор выглядел как взвесь микроскопических кристаллов в органической среде.

Для проверки безопасности ввел себе небольшую дозу — примерно пол миллилитра. Эффект проявился почти мгновенно: легкое головокружение, ускорение пульса, обострение чувств. Ничего болезненного или опасного, просто организм адаптировался к новым веществам.

Теперь нужны были подопытные. Обычных людей использовать было неэтично и опасно — если что-то пойдет не так, последствия могут быть катастрофическими. Но в городе было множество маргиналов, чья жизнь мало кого интересовала.

Район у старых доков славился высокой концентрацией бомжей, наркоманов и мелких преступников. Люди, которые уже находились на дне общества и вряд ли могли упасть еще ниже. Если эксперимент пройдет удачно, они получат шанс на новую жизнь. Если нет... их все равно никто не хватится.

Упаковав синтезированный мутаген в небольшие ампулы, я покинул лабораторию и направился к докам. Дорога заняла около получаса — пришлось идти пешком, чтобы не оставлять следов в общественном транспорте.

Район у доков встретил запахами морской воды, ржавчины и человеческих отходов. Здесь, среди заброшенных складов и контейнеров, ютилась армия городских отверженных. Костры в железных бочках, импровизированные укрытия из картона и брезента, силуэты людей, потерявших все надежды.

Первую группу нашел у разрушенного пирса. Четверо мужчин средних лет грелись у костра, передавая по кругу бутылку дешевого вина. Судя по внешнему виду — алкоголики в терминальной стадии, люди, для которых завтрашний день был абстракцией.

— Эй, ребята, — обратился я к ним, выходя из тени. — Хотите заработать?

Они настороженно посмотрели на меня. Молодой парень в приличной одежде в таком месте в такое время мог означать только неприятности.

— Какую работу? — хрипло спросил один из них, явно старший в группе.

— Участие в медицинском эксперименте, — объяснил я. — Тестирование нового лекарства. По пятьдесят долларов каждому.

Упоминание денег мгновенно изменило атмосферу. Пятьдесят долларов для бомжа — это неделя сытой жизни или несколько дней качественного алкоголя.

— А что за лекарство? — поинтересовался второй.

— Экспериментальный витаминный комплекс, — соврал я. — Должен улучшить общее самочувствие, повысить иммунитет.

— И никакой опасности? — с сомнением спросил третий.

— Минимальная, — ответил я. — Препарат уже прошел предварительные испытания.

Это была правда — я испытал его на себе. Хотя эффект на обычных людей мог быть непредсказуемым.

Первым согласился старший — худощавый мужчина лет пятидесяти с заросшим седой щетиной лицом. Остальные последовали его примеру — перспектива легких денег перевешивала осторожность.

Я достал шприц и первую ампулу с мутагеном. Зеленоватая жидкость выглядела вполне безобидно — как обычное лекарство.

— Кто первый? — спросил я.

Старший протянул руку. Укол в вену прошел без проблем — мужчина даже не поморщился. Видимо, привык к инъекциям.

Эффект начал проявляться через несколько минут. Сначала пациент просто выпрямился, словно почувствовав прилив сил. Затем его глаза стали более ясными, движения — более координированными.

— Как самочувствие? — спросил я.

— Хорошо, — ответил мужчина, и в его голосе появились новые нотки. — Очень хорошо. Голова ясная, тело... сильное.

Остальные трое посмотрели на товарища с интересом. Перемены были заметны невооруженным глазом — человек словно помолодел на десять лет.

— Мне тоже, — потребовал второй.

Я сделал инъекции всем четверым, внимательно наблюдая за реакциями. Препарат действовал быстро и эффективно — алкогольное опьянение исчезло, координация улучшилась, в глазах появился осмысленный блеск.

Но самое главное — они смотрели на меня с явным уважением и готовностью подчиняться. Феромоны альфа-доминирования работали безупречно.

— Как вы себя чувствуете? — спросил я.

— Отлично, босс, — ответил старший, и обращение "босс" прозвучало естественно. — Что дальше?

— Пока ничего, — сказал я. — Просто ждите. Препарат будет действовать несколько часов.

Я нашел еще две группы подопытных — троих наркоманов у заброшенного склада и пятерых мелких воришек, деливших добычу за контейнерами. Всего получилось двенадцать человек — достаточно для оценки эффективности мутагена.

Результаты превзошли ожидания. Все подопытные продемонстрировали улучшение физических и ментальных способностей, а главное — безоговорочно признали мой авторитет. Они готовы были выполнять любые приказы без вопросов.

Но примерно через час начались побочные эффекты. Сначала у одного из наркоманов покраснели глаза и начала чесаться кожа. Затем у старшего бомжа появились странные пятна на руках — темные, словно синяки, но геометрически правильной формы.

— Что происходит? — забеспокоился я.

— Не знаю, босс, — ответил старший, почесывая руку. — Но не больно. Просто... странно.

Пятна продолжали разрастаться, покрывая руки, шею, лицо. Постепенно стало ясно, что это не синяки, а новые участки кожи — более темные, с характерным узором.

У других подопытных начались аналогичные изменения. Кто-то чесался, у кого-то менялся цвет кожи, у некоторых даже изменялись пропорции тела — руки становились длиннее, пальцы тоньше.

— Босс, — обратился ко мне один из воришек, — у меня глаза болят.

Я посмотрел на него и ужаснулся. Его глаза увеличивались в размерах и темнели, приобретая характерный блеск фасеточных глаз насекомых.

Мутация прогрессировала быстрее, чем я ожидал. Мой организм, видимо, адаптировался к паучьим изменениям постепенно, но обычные люди не имели такой защиты. Их тела принимали генетические модификации буквально, превращаясь в то, что было заложено в мутагене.

Через два часа от людей остались только воспоминания. Двенадцать огромных пауков размером с крупную собаку ползали по докам, повинуясь моим феромонам. Их глаза сохранили следы человеческого разума, но тела окончательно трансформировались.

— Черт, — пробормотал я, наблюдая за результатами эксперимента.

С одной стороны, мутаген сработал — подопытные остались под моим контролем и получили значительные физические улучшения. Паучьи способности к лазанию по вертикальным поверхностям, производству паутины, ядовитые укусы — все это могло быть полезно.

С другой стороны, они больше не были людьми. Полная трансформация означала, что формула требует серьезной корректировки. Нужно найти способ остановить мутацию на промежуточной стадии, сохранив человеческий облик.

Один из пауков — бывший старший бомж — подполз ко мне и издал звук, похожий на урчание. В его глазах читались попытки что-то сказать, но речевой аппарат уже не работал.

— Я понимаю, — сказал я, протянув руку. — Все будет хорошо.

Паук осторожно коснулся моей ладони одной из лап. Контакт установился — через феромоны я чувствовал его эмоции и мог передавать простые команды.

Остальные одиннадцать пауков окружили нас, ожидая указаний. Их инстинкты были смесью человеческих воспоминаний и паучьих программ поведения. Опасные, но полностью подконтрольные создания.

Проблема заключалась в том, что делать с ними дальше. Оставить на доках было рискованно — утром их могли обнаружить, что привело бы к панике и расследованию. Убить — жестоко и неэтично, несмотря на произошедшие изменения.

Решение пришло само собой. Заброшенные тоннели метро под доками — идеальное место для временного размещения. Темно, изолированно, множество укромных уголков. Пауки смогут там обустроиться, а я получу время для совершенствования формулы.

Используя феромоны, я повел свою новую "стаю" к входу в тоннели. Двенадцать огромных пауков бесшумно следовали за мной, повинуясь инстинктивному подчинению альфе.

Старые тоннели были заброшены еще в восьмидесятые годы, когда изменили схему метро. Теперь здесь царили тьма и запустение — никто не заходил сюда годами. Идеальное убежище для моих созданий.

— Обустраивайтесь здесь, — приказал я, используя комбинацию феромонов и жестов. — Охотьтесь на крыс, плетите паутину, но не показывайтесь людям.

Пауки разошлись по тоннелю, начиная обустройство нового жилища. Их инстинкты подсказывали, как строить убежища и ловушки. Вскоре тоннель превратится в лабиринт паутины.

Покидая подземелье, я анализировал результаты ночного эксперимента. Формула работала, но требовала существенных изменений. Нужно найти способ остановить трансформацию на ранней стадии, сохранив человеческий облик при получении паучьих способностей.

Возможно, проблема была в концентрации активных веществ. Или в отсутствии стабилизирующих компонентов. А может, человеческий организм просто не готов к таким радикальным изменениям без предварительной подготовки.

Возвращаясь домой в предрассветных сумерках, я составлял план дальнейших исследований. Нужно более детально изучить свою собственную мутацию, понять механизмы, которые позволили мне сохранить человеческий облик. Возможно, ключ в постепенности изменений или в особенностях моего генома.

Также стоило подумать о практическом применении созданных пауков. Двенадцать преданных существ с сверхчеловеческими способностями могли стать серьезным козырем в противостоянии с Фиском. Если удастся обучить их сложным задачам...

Забравшись в свою комнату через окно, я аккуратно спрятал оставшиеся образцы мутагена. Первый эксперимент показал как возможности, так и ограничения технологии. Следующая попытка должна быть более осторожной и продуманной.

Засыпая на рассвете, я думал о будущем. Способность создавать контролируемых мутантов открывала огромные возможности. Но ответственность за созданных существ лежала на мне. Они доверились мне как своему создателю и альфе.

Завтра снова будет обычный школьный день, работа в лаборатории, социальная жизнь Питера Паркера. Но теперь в подземельях города скрывались мои творения — первые шаги к созданию армии союзников в борьбе против зла.

Формула нуждалась в совершенствовании, но принцип был доказан. Я мог создавать существ, преданных мне до смерти. Оставалось только научиться делать их более... человечными.

Утром я проснулся с ощущением, словно меня переехал грузовик. Ночной эксперимент отнял много сил — как физических, так и эмоциональных. Создание двенадцати пауков-мутантов было успехом с научной точки зрения, но оставило тяжелый осадок в душе. Эти люди доверились мне, а я превратил их в монстров.

Взглянув на будильник, я понял, что проспал — уже половина восьмого, а обычно вставал в семь. Паучий метаболизм требовал больше отдыха после ночных экспериментов с мутагенами.

Запах жареного бекона и свежесваренного кофе наполнял квартиру, создавая атмосферу обычного утра. Мэй, как всегда, встала рано и готовила завтрак. После вчерашних событий эта простая домашняя рутина казалась особенно ценной.

— Доброе утро, соня, — поприветствовала меня Мэй, когда я появился на кухне в домашней одежде. — Плохо спал? Выглядишь усталым.

— Да, ворочался всю ночь, — ответил я, что было правдой, хотя и не полной. — Много думал об учебе, планах на будущее.

Мэй внимательно посмотрела на меня, и я почувствовал, как ее заботливый взгляд изучает мое лицо. Она всегда умела читать мое настроение, даже когда я пытался скрыть проблемы.

— Что-то конкретное беспокоит? — мягко спросила она, накладывая яичницу с беконом на тарелки. — Ты можешь рассказать мне о чем угодно, дорогой.

— Просто... сложный период, — ответил я, садясь за стол. — Старший класс, планы поступления, работа в лаборатории. Иногда кажется, что на плечи ложится слишком много ответственности.

Это тоже была правда, пусть и не вся. Ответственность действительно давила — за собственную двойную жизнь, за созданных мутантов, за решения, которые приходилось принимать каждый день.

— Питер, — сказала Мэй, наливая кофе в наши любимые кружки, — ты слишком серьезно относишься ко всему. Конечно, важно думать о будущем, но не забывай жить сегодняшним днем.

— Легко сказать, — вздохнул я, отрезая кусочек бекона. — А что, если мои решения повлияют не только на меня, но и на других людей?

Мэй села напротив и накрыла мою руку своей.

— Дорогой, ты всегда был ответственным мальчиком. Даже слишком ответственным для своего возраста. Но помни — нельзя нести весь мир на своих плечах.

Если бы она только знала, насколько буквально эти слова относились к моей ситуации. Паучьи способности действительно делали меня ответственным за защиту города, за жизни невинных людей. А теперь еще и за судьбы созданных мной существ.

— Тетя Мэй, — начал я осторожно, — а что бы ты сделала, если бы у тебя была возможность помочь людям, но это требовало бы... спорных методов?

— Что ты имеешь в виду? — с любопытством спросила она.

— Ну, например, использовать не совсем честные способы для достижения благородной цели. Или рисковать причинить вред нескольким людям ради спасения многих.

Мэй задумалась, медленно помешивая кофе.

— Это очень сложный вопрос, Питер. Твой дядя Бен всегда говорил, что с большой силой приходит большая ответственность. Но он также учил, что цель не всегда оправдывает средства.

Упоминание дяди Бена и его любимой фразы о силе и ответственности ударило прямо в сердце. Если бы он знал, какую силу я получил и как ее использую...

— Но иногда приходится делать трудные выборы, — продолжила Мэй. — Главное — всегда помнить о том, кто ты есть, и не терять человечность ради достижения цели.

Человечность. Именно это я потерял прошлой ночью, превратив двенадцать людей в пауков. Да, они были маргиналами, да, их жизни и так были разрушены. Но у меня не было права отнимать у них человеческий облик.

— А если ошибки уже совершены? — тихо спросил я. — Если действия, задуманные как помощь, причинили вред?

— Тогда нужно извлечь уроки и постараться исправить последствия, — ответила Мэй. — Мы все делаем ошибки, дорогой. Важно не повторять их и быть готовым нести ответственность за свои поступки.

Я кивнул, допивая кофе. Мэй была права — нужно было найти способ исправить последствия ночного эксперимента. Возможно, создать антидот, который вернет мутантам человеческий облик. Или хотя бы обеспечить им достойное существование в новом состоянии.

— Спасибо, тетя Мэй, — сказал я искренне. — Ты всегда знаешь, что сказать.

— Для этого и нужна семья, — улыбнулась она. — Чтобы поддерживать друг друга в трудные моменты.

Мы закончили завтрак в комфортной тишине. Обычная домашняя сцена — завтрак на кухне, утренние новости по радио, планы на день. Но под этой нормальностью скрывались тайны, которые я не мог разделить даже с самым близким человеком.

— Кстати, — сказала Мэй, убирая посуду, — вчера звонила миссис Паттерсон из соседнего дома. Говорит, что ночью видела какие-то странные тени возле старых доков. Наверное, бомжи шалят.

Мое сердце пропустило удар. Неужели кто-то заметил мутантов?

— Что именно она видела? — постарался равнодушно спросить я.

— Большие темные фигуры, которые быстро двигались в темноте, — ответила Мэй. — Она подумала, что это собаки или что-то в этом роде. Но размеры показались ей подозрительными.

— Возможно, действительно собаки, — предположил я. — Или кошки. В темноте размеры легко преувеличить.

— Наверное, ты прав, — согласилась Мэй. — Но все же будь осторожен, если окажешься в тех краях. Район у доков не самый безопасный.

— Обязательно буду осторожен, — пообещал я.

Собираясь в школу, я думал о словах миссис Паттерсон. Если соседи начали замечать странную активность возле доков, значит, мои мутанты были недостаточно осторожны. Нужно будет навестить их и дать более четкие инструкции о скрытности.

Также предстояло решить, что делать с предложением Фиска. Игнорировать его было опасно, но и соглашаться на сотрудничество тоже. Возможно, стоило попросить время на размышления, чтобы выработать стратегию.

— Хорошего дня в школе, дорогой, — пожелала Мэй, обнимая меня на прощание. — И помни — что бы ни происходило, я всегда буду тебя любить и поддерживать.

— Я тоже тебя люблю, тетя Мэй, — ответил я, крепко обнимая ее в ответ.

Выходя из дома, я почувствовал, как груз ответственности снова ложится на плечи. Двойная жизнь становилась все сложнее — приходилось балансировать между ролью обычного старшеклассника и тайного создателя мутантов.

Но разговор с Мэй дал мне важное понимание. Какими бы ни были мои способности и планы, главное — не потерять человечность. Созданные мной пауки уже заплатили за мои амбиции потерей человеческого облика. Нельзя допустить, чтобы и другие пострадали от моих экспериментов.

Сегодня предстояло многое обдумать и спланировать. В школе нужно было поддерживать образ обычного ученика, в лаборатории — продолжать работу над совершенствованием формулы мутагена, а вечером — проверить состояние своих созданий в тоннелях.

Но сначала — обычный школьный день. Уроки, друзья, футбольная команда. Простые радости нормальной жизни, которые становились все более ценными на фоне усложняющейся двойной реальности.

День в школе прошел в привычной рутине — уроки, переменки с Гарри и Флэшем, обед в кафетерии. Я старался сосредоточиться на обычных делах Питера Паркера, но мысли постоянно возвращались к событиям прошлой ночи. Двенадцать созданных мной пауков-мутантов скрывались в заброшенных тоннелях, а формула требовала серьезных доработок.

На уроке химии мистер Дэвис рассказывал о стабилизирующих агентах в органических соединениях, и я внимательно слушал, делая заметки. Возможно, именно в этом была проблема моего мутагена — недостаток стабилизаторов, которые могли бы остановить трансформацию на промежуточной стадии.

— Мистер Паркер, — обратился ко мне учитель, — можете объяснить, как хелатирующие агенты влияют на стабильность белковых комплексов?

— Хелатирующие агенты связывают ионы металлов, предотвращая их участие в нежелательных реакциях, — ответил я. — Это может остановить денатурацию белков и сохранить их активную конформацию.

— Отлично, — одобрил Дэвис. — А в каких случаях это особенно важно?

— При работе с ферментами или другими биологически активными молекулами, которые чувствительны к присутствию металлов, — продолжил я, мысленно применяя эти знания к своим экспериментам.

После уроков я направился к зданию университета. Договорился встретиться с Трис возле библиотеки — она обещала помочь с одним сложным вопросом по органической химии. Формально это касалось школьного проекта, но на самом деле мне нужны были ее знания для совершенствования мутагена.

Трис уже ждала у входа в библиотеку, читая учебник по биохимии. Сегодня она выглядела гораздо лучше, чем накануне — румянец вернулся на щеки, глаза были ясными и живыми. Видимо, вчерашний вечер действительно помог ей расслабиться.

— Привет, Питер! — поприветствовала она с искренней улыбкой. — Как дела в школе?

— Обычная рутина, — ответил я, подходя ближе. — А как ты себя чувствуешь? Головные боли прошли?

— Намного лучше, — кивнула Трис. — Кажется, мне просто нужно было отвлечься от проблем. Спасибо за вчерашний вечер.

— Не стоит благодарности, — улыбнулся я. — Готова помочь с моим химическим вопросом?

— Конечно, — согласилась она. — Пойдем в библиотеку, там тише и есть доступ к справочникам.

Мы прошли в читальный зал и заняли столик в дальнем углу, где можно было говорить, не мешая другим. Трис достала свои конспекты и учебники, а я — блокнот с заранее подготовленными вопросами.

— Итак, — начал я, — меня интересует стабилизация белковых комплексов при их модификации. Скажем, если добавить к природному белку синтетические фрагменты, как предотвратить его денатурацию?

Трис заинтересованно подняла бровь:

— Сложная задача. Зависит от типа белка и модификаций. А это для какого проекта?

— Исследую возможности создания улучшенных ферментов для медицинских целей, — ответил я, что было близко к истине. — Например, ферментов, которые могли бы ускорить регенерацию тканей.

— Интересно, — кивнула Трис. — В таком случае ключевой вопрос — сохранение активного центра фермента при добавлении новых функциональных групп.

Она открыла учебник на разделе о белковой химии и начала объяснять:

— Во-первых, нужны буферные системы, которые поддерживают оптимальный pH. Во-вторых, криопротекторы — вещества, защищающие белки от повреждений при заморозке-разморозке.

— А что насчет хелатирующих агентов? — спросил я, вспоминая урок химии.

— Да, ЭДТА или другие хелаторы обязательны, — согласилась Трис. — Они связывают ионы металлов, которые могут катализировать окисление и денатурацию.

Она сделала несколько набросков молекулярных структур в моем блокноте, объясняя механизмы стабилизации.

— Также важны антиоксиданты — аскорбиновая кислота, токоферол. И восстанавливающие агенты типа дитиотреитола для сохранения дисульфидных связей.

— А если белок сам по себе нестабилен? — продолжил я. — Можно ли как-то укрепить его структуру?

— Можно попробовать кросс-линкеры, — задумчиво ответила Трис. — Глутаральдегид, формальдегид. Они создают дополнительные ковалентные связи между аминокислотными остатками.

— Но это же может изменить активность белка? — заметил я.

— Верно, поэтому нужны мягкие условия и низкие концентрации, — кивнула она. — Или обратимые кросс-линкеры, которые можно удалить после стабилизации структуры.

Мы проработали вопрос почти час. Трис оказалась отличным преподавателем — объясняла сложные концепции простыми словами, приводила практические примеры. Ее знания были именно тем, что мне нужно для совершенствования мутагена.

— Знаешь, — сказала она, закрывая учебник, — ты задаешь очень продвинутые вопросы для школьника. Эти темы обычно изучают на старших курсах университета.

— Просто интересуюсь наукой, — ответил я. — К тому же, работа в лаборатории дает доступ к специальной литературе.

— В любом случае, впечатляет, — улыбнулась Трис. — У тебя определенно есть талант к биохимии.

— Спасибо, — ответил я искренне. — И спасибо за помощь. Ты отличный учитель.

— Всегда рада помочь, — сказала она, и в ее голосе слышались теплые нотки.

Мы собрали книги и вышли из библиотеки. День клонился к вечеру, солнце садилось, окрашивая небо в оранжево-розовые тона. Кампус постепенно пустел — большинство студентов разошлись по домам или в общежития.

— Хочешь прогуляться? — предложил я. — Или тебе нужно спешить домой?

— Прогулка — отличная идея, — согласилась Трис. — После целого дня за книгами хочется подышать свежим воздухом.

Мы медленно пошли по аллеям кампуса, наслаждаясь тишиной и прохладой наступающего вечера. Трис шла рядом, и иногда наши руки случайно соприкасались, посылая легкие разряды по моей коже.

— Питер, — неожиданно сказала она, — можно задать личный вопрос?

— Конечно.

— Почему ты выбрал именно науку? — спросила Трис. — У тебя явно есть способности к разным областям, но ты сосредоточен на биологии и химии.

Я задумался над ответом. Сказать правду — что паучьи способности заставили меня изучать биологию для понимания собственной мутации — было невозможно.

— Наука позволяет понять, как устроен мир, — ответил я наконец. — И дает возможность изменить его к лучшему. Медицина, например, спасает жизни. Биотехнологии решают проблемы голода и болезней.

— Благородные цели, — заметила Трис. — Но наука может быть и опасной. Те же биотехнологии можно использовать для создания биологического оружия.

— Поэтому важно, кто занимается наукой, — ответил я. — Люди с правильными моральными принципами.

— А у тебя правильные принципы? — с легкой улыбкой спросила Трис.

— Стараюсь, — честно ответил я. — Хотя иногда трудно понять, что правильно, а что нет.

Мы дошли до небольшого парка в центре кампуса. Здесь росли старые дубы, а между ними стояли скамейки. Трис предложила присесть и отдохнуть.

— Знаешь, — сказала она, устраиваясь на скамейке, — мне нравится с тобой разговаривать. Ты не такой, как большинство парней нашего возраста.

— В каком смысле? — поинтересовался я, садясь рядом.

— Более серьезный, что ли. Думаешь о важных вещах, а не только о спорте и развлечениях.

— Возможно, я просто рано повзрослел, — ответил я. — Жизнь иногда заставляет.

Трис повернулась ко мне, и я увидел в ее глазах что-то новое — не просто дружеский интерес, а нечто более глубокое.

— Питер, — тихо сказала она, — я хочу, чтобы ты знал... вчерашний вечер много для меня значил. Не только фильм, а то, как ты заботился обо мне, когда я чувствовала себя плохо.

— Это естественно, — ответил я. — Когда тебе дорог человек, хочется о нем заботиться.

— Дорог? — переспросила она, и в ее голосе слышалась надежда.

— Да, — сказал я честно. — Ты стала мне дорога, Трис.

Она улыбнулась — той особенной улыбкой, которая освещала все лицо. Между нами повисла легкая пауза, наполненная невысказанными чувствами.

— Мне тоже дорог ты, — прошептала Трис.

Мы сидели близко друг к другу, и я чувствовал тепло ее тела, слышал ее дыхание. Паучьи чувства улавливали учащенное сердцебиение, легкий аромат ее духов, едва заметное дрожание рук.

— Трис, — начал я, но она прижала палец к моим губам.

— Не говори ничего, — шепнула она. — Просто...

Она наклонилась ко мне, и наши губы встретились в мягком, нежном поцелуе. Время остановилось. Все проблемы, тайны и опасности растворились в этом моменте близости.

Поцелуй был осторожным, исследующим. Мы оба понимали, что переходим на новый уровень отношений. Трис пахла ванилью и чем-то цветочным, ее губы были мягкими и теплыми.

Когда мы наконец разъединились, Трис прижалась лбом к моему лбу, не открывая глаз.

— Это было... — начала она.

— Прекрасно, — закончил я.

— Да, — согласилась она с улыбкой. — Прекрасно.

Мы еще немного посидели в обнимку, наслаждаясь близостью и тишиной парка. Первые звезды начинали появляться на темнеющем небе, а уличные фонари создавали мягкие круги света.

— Мне нужно домой, — неохотно сказала Трис. — Мама беспокоится, если я поздно возвращаюсь.

— Я провожу тебя до остановки, — предложил я.

Мы медленно пошли к выходу из кампуса, держась за руки. Этот простой жест — переплетенные пальцы — казался естественным и правильным.

— Питер, — сказала Трис по дороге, — а что будет дальше? С нами, я имею в виду.

— Не знаю, — честно ответил я. — Но хочу узнать. Хочу проводить с тобой время, узнавать тебя лучше.

— Я тоже этого хочу, — призналась она. — Только... у меня мало опыта в отношениях. Тот парень, с которым я встречалась раньше, был не очень... понимающим.

— Мы никуда не торопимся, — заверил я. — Можем двигаться в том темпе, который удобен тебе.

— Спасибо, — благодарно улыбнулась Трис. — За понимание и терпение.

У остановки автобуса мы снова поцеловались — короткий, но нежный поцелуй на прощание. Трис села в автобус и помахала мне рукой из окна.

Возвращаясь домой, я думал о прошедшем дне. Получил ценную информацию для совершенствования мутагена, углубил отношения с Трис, сделал первый шаг в новую романтическую реальность.

Но вместе с радостью приходило и беспокойство. Чем ближе становилась Трис, тем труднее было скрывать от нее свои тайны. Двойная жизнь супергероя не оставляла места для полной открытости в отношениях.

К тому же, связь с дочерью Коннорса могла усложнить ситуацию, если доктор действительно занимался опасными экспериментами. А предложение Фиска все еще висело в воздухе, требуя решения.

Но сейчас, идя по вечерним улицам с привкусом поцелуя на губах, я позволил себе просто наслаждаться моментом. В жизни, полной опасностей и ответственности, такие светлые моменты были особенно ценными.

Дома меня ждала Мэй с ужином и расспросами о прошедшем дне. Я рассказал ей о встрече с Трис, не вдаваясь в подробности, но не скрывая, что отношения развиваются.

— Она хорошая девушка? — поинтересовалась Мэй.

— Очень хорошая, — ответил я искренне. — Умная, добрая, понимающая.

— Тогда не упускай ее, — посоветовала тетя. — Такие девушки встречаются редко.

Засыпая этой ночью, я думал о будущем. Формула мутагена требовала доработки с учетом советов Трис. Созданные пауки нуждались в проверке и, возможно, дополнительных инструкциях. А отношения с Трис открывали новые возможности для счастья.

Проснулся я около двух ночи с ясным пониманием того, что нужно делать. Советы Трис по стабилизации белковых комплексов открыли новые возможности для совершенствования мутагена. Хелатирующие агенты, буферные системы, антиоксиданты — все это могло предотвратить полную трансформацию и сохранить человеческий облик.

Мэй крепко спала, поэтому я без проблем выбрался из квартиры через окно. Ночной воздух был прохладным и свежим, помогая окончательно проснуться и сосредоточиться на предстоящей работе.

Путь к университету занял около получаса. Кампус в это время был практически пуст — только редкие студенты возвращались после ночных развлечений, да охранник дремал в своей будке. Система безопасности работала в стандартном режиме, не представляя особых проблем для паучьих способностей.

Проникнув в лабораторию Коннорса тем же способом, что и прошлой ночью, я сразу приступил к работе. Включил только настольную лампу и начал готовить новую версию мутагена.

Первым делом добавил ЭДТА в качестве хелатирующего агента. Эта кислота должна была связать ионы металлов, которые могли катализировать нежелательные реакции в организме. Концентрацию рассчитал исходя из рекомендаций Трис — достаточную для защиты, но не избыточную.

Затем подготовил буферную систему на основе трис-HCl с pH 7.4 — оптимальным для человеческой физиологии. Стабильный pH должен был предотвратить денатурацию белковых компонентов мутагена.

Антиоксиданты тоже вошли в состав — аскорбиновая кислота и токоферол. Они защитят клеточные мембраны от окислительного стресса во время трансформации.

Самым сложным был расчет концентрации основного мутагена. Прошлый опыт показал, что исходная формула слишком агрессивна для обычных людей. Я разбавил активные компоненты в пять раз, надеясь найти баланс между эффективностью и безопасностью.

Работа заняла почти два часа. Новый мутаген получился светло-голубого цвета — более мягкого оттенка, чем ядовито-зеленая жидкость прошлого раза. Под микроскопом кристаллическая структура выглядела более упорядоченной и стабильной.

Как и в прошлый раз, протестировал препарат на себе — ввел небольшую дозу подкожно. Эффект был мягче: легкое покалывание в месте инъекции, небольшое ускорение пульса, но никакого дискомфорта. Организм принял модифицированный мутаген без протеста.

Упаковав готовый препарат в стерильные ампулы, я аккуратно убрал следы работы и покинул лабораторию. Теперь нужно было найти подопытных для испытания улучшенной формулы.

В этот раз я решил изменить тактику. Бомжи и наркоманы оказались слишком непредсказуемыми — их организмы были ослаблены алкоголем и наркотиками. Нужны были более здоровые субъекты, но при этом люди, чье исчезновение не привлечет внимания полиции.

Выбор пал на мелких уличных бандитов. В городе было множество группировок, промышлявших грабежами и наркоторговлей. Такие люди регулярно исчезали или попадали в тюрьму, поэтому их временное отсутствие на улицах не вызовет подозрений.

Район Ист-Харлема славился высокой криминальной активностью. Здесь орудовало несколько банд, контролировавших торговлю наркотиками на своих территориях. Идеальное место для поиска подходящих кандидатов.

Добравшись до нужного района, я начал патрулирование. Паучьи чувства помогали отслеживать подозрительную активность — громкие голоса из переулков, запах марихуаны, звуки возни и угроз.

Первую группу обнаружил возле заброшенной автомастерской. Пятеро молодых латиноамериканцев делили наркотики, явно готовясь к ночной торговле. Все были в хорошей физической форме — идеальные кандидаты для эксперимента.

— ...говорю тебе, Карлос, этот район наш, — слышал я их разговор. — Если "Драконы" сунутся сюда, получат по зубам.

— А если копы приедут? — спросил один из младших.

— Копы не сунутся, — рассмеялся Карлос, видимо, лидер группы. — У нас есть договоренности.

Я выждал момент, когда они разошлись по своим позициям, и атаковал поодиночке. Первого — наблюдателя у входа — вырубил ударом в основание черепа. Мужчина рухнул без звука.

Второго настиг у машины. Удушающий захват лишил его сознания за несколько секунд. Третий попытался закричать, но получил точный удар в солнечное сплетение.

Карлос и его помощник поняли, что происходит что-то неладное, только когда я вышел из тени с тремя связанными товарищами.

— Кто ты такой?! — выкрикнул Карлос, доставая пистолет.

— Ваш будущий благодетель, — ответил я, используя паучью скорость для сближения.

Выбил оружие из его рук, затем нейтрализовал болевым приемом. Последний бандит попытался убежать, но паучьи способности позволили легко его догнать.

Через несколько минут все пятеро лежали без сознания, связанные пластиковыми стяжками. Я перетащил их в глубину автомастерской, где можно было спокойно провести эксперимент.

Первому — Карлосу — ввел полную дозу модифицированного мутагена. Остальным дал по половине дозы, чтобы сравнить эффекты разных концентраций.

Результаты начали проявляться через десять минут. Карлос очнулся первым, но вместо агрессии в его глазах читалось спокойствие и готовность подчиняться. Феромоны работали безупречно.

— Как самочувствие? — спросил я.

— Хорошо, хозяин, — ответил Карлос, и обращение "хозяин" прозвучало естественно. — Очень хорошо. Чувствую себя... сильнее.

Физические изменения были заметны даже невооруженным глазом. Мышцы стали более рельефными, движения — более координированными. Но главное — человеческий облик полностью сохранился.

Остальные четверо очнулись в течение следующих пятнадцати минут. Все демонстрировали аналогичные улучшения, хотя у получивших половинную дозу эффект был менее выраженным.

— Встаньте, — приказал я, и все пятеро мгновенно выполнили команду.

Их движения стали более плавными и быстрыми. Когда попросил одного из них поднять тяжелый металлический ящик, тот справился без видимых усилий, хотя раньше потребовалось бы двое мужчин.

— Прыгните как можно выше, — дал следующую команду.

Карлос подпрыгнул почти на два метра — результат, недостижимый для обычного человека. Остальные показали чуть более скромные, но все равно впечатляющие результаты.

— Отлично, — пробормотал я, наблюдая за своими творениями. — Формула работает.

Но через полчаса начали проявляться побочные эффекты. Не такие драматичные, как в прошлый раз, но все же заметные. У Карлоса участились рефлексы до почти нечеловеческого уровня — он реагировал на малейшие звуки, поворачивая голову с паучьей быстротой.

У двоих других изменился цвет глаз — из карих они стали золотисто-желтыми, с вертикальными зрачками. Еще у одного удлинились и заострились ногти, превратившись в подобие когтей.

Самые слабые изменения произошли у тех, кто получил половинную дозу. У них проявились только улучшенные рефлексы и небольшое увеличение силы.

— Хозяин, — обратился ко мне Карлос, — что с нами происходит?

— Эволюция, — ответил я. — Вы становитесь лучше, чем были.

— А мы останемся... людьми? — с беспокойством спросил один из младших.

— Конечно, — заверил я, хотя сам не был в этом полностью уверен. — Просто улучшенными версиями себя.

В течение следующего часа я тестировал их новые способности. Сила увеличилась примерно в три раза по сравнению с исходными показателями. Скорость реакции выросла в четыре-пять раз. Выносливость тоже значительно улучшилась.

Но самым важным было сохранение интеллекта и человеческого сознания. Они могли говорить, рассуждать, планировать. Паучьи инстинкты добавились к человеческому разуму, но не заменили его.

— Слушайте внимательно, — обратился я к группе. — Отныне вы работаете на меня. Ваша прежняя жизнь закончилась. Никаких наркотиков, никаких мелких преступлений.

— А что мы будем делать? — спросил Карлос.

— Помогать мне наводить порядок в городе, — ответил я. — Бороться с настоящими преступниками, защищать невинных людей.

— Понял, хозяин, — кивнул Карлос. — Мы готовы служить.

Остальные молча согласились. Феромоны подчинения работали настолько эффективно, что они не могли даже представить возможность ослушаться.

Я дал им адрес заброшенного склада Williams Sons — моей будущей базы. Пока что здание было пустым, но скоро я планировал его обустроить.

— Идите туда и ждите дальнейших инструкций, — приказал я. — Никому не показывайтесь, не привлекайте внимание. Если кто-то задает вопросы, вы работники охранной фирмы.

— Понял, — ответил Карлос. — А как нас кормить?

— Возьмите деньги из своих старых запасов, — разрешил я. — Но только на еду и самое необходимое. Никаких излишеств.

Группа собрала свои вещи и направилась к выходу. Передвигались они теперь по-другому — более скоординированно, почти синхронно. Паучьи инстинкты влияли даже на групповое поведение.

Наблюдая, как они исчезают в ночи, я анализировал результаты эксперимента. Новая формула была определенно лучше предыдущей. Сохранение человеческого облика и разума при значительном улучшении физических способностей — именно то, к чему я стремился.

Побочные эффекты тоже были приемлемыми. Изменение цвета глаз и заострение ногтей можно скрыть солнечными очками и перчатками. А улучшенные рефлексы — это скорее преимущество, чем недостаток.

Но главным достижением было создание преданной группы улучшенных союзников. Пять человек с паучьими способностями, абсолютно лояльных и готовых выполнять любые приказы. Это кардинально меняло мои возможности в борьбе с преступностью.

Следующим этапом нужно было найти еще больше подходящих кандидатов. Создать целую сеть улучшенных агентов, которые могли бы контролировать различные районы города. Но действовать следовало осторожно — слишком быстрое распространение мутагена могло привлечь нежелательное внимание.

Возвращаясь домой предрассветными улицами, я думал о будущем. Встреча с Фиском все еще требовала решения. Возможно, наличие собственной армии улучшенных союзников изменит расстановку сил в этих переговорах.

Также нужно было подумать о Трис. Наши отношения развивались, но двойная жизнь создавала все больше препятствий для честности. Рано или поздно придется решать, насколько близко можно подпускать ее к своим тайнам.

Созданные сегодня мутанты ждали инструкций на складе. Завтра нужно будет навестить их, убедиться, что адаптация проходит нормально, и дать первые задания. Возможно, начать с простого патрулирования или наблюдения за криминальной активностью.

Забравшись в свою комнату через окно, я аккуратно спрятал оставшиеся ампулы мутагена. Первая партия улучшенных союзников была готова. Следующая ночь принесет новые возможности для расширения сети.

Засыпая на рассвете, я чувствовал удовлетворение от проделанной работы. Формула мутагена наконец работала так, как нужно. Создание армии улучшенных союзников больше не было фантазией — это стало реальностью.