Не твой герой

Глава 10

Проснулся я резко, без переходного состояния между сном и бодрствованием. Паучьи инстинкты сработали как внутренний будильник — около половины третьего ночи. В гостиной тихо работал телевизор, показывая ночные программы, а Мэй мирно спала на диване, укрывшись нашим старым пледом.

Осторожно поднявшись, чтобы не разбудить тетю, я нежно взял ее на руки. Мэй была легкой, почти невесомой, и лишь сонно пробормотала что-то неразборчивое, прижимаясь ближе. Донеся до спальни, я аккуратно уложил ее в кровать и укрыл одеялом. Она улыбнулась во сне и повернулась на бок, обнимая подушку.

Постояв несколько секунд у ее кровати, я тихо вышел из комнаты и направился к себе. Сердце уже начинало биться чаще от предвкушения предстоящего — первый настоящий выход в город в качестве... кого? Героя? Линчевателя? Да какая, к черту, разница. Важно было проверить себя в деле.

В своей комнате я достал спрятанную в шкафу сумку с экипировкой. Черный костюм для мотокросса с защитными накладками, кевларовый бронежилет второго класса защиты, тактические перчатки, армейские берцы и шлем с затемненным визором. Все выглядело профессионально и внушительно — по крайней мере, в зеркале.

Натягивая костюм, я мысленно проверял готовность. Физическая форма — отличная, сила превышает человеческую в десять раз, рефлексы обострены до предела. Паучьи чувства работали исправно — я слышал, как храпит сосед за стеной, чувствовал запах свежеиспеченного хлеба из пекарни за два квартала, ощущал вибрации от проезжающих машин.

Кевларовый жилет плотно облегал торс. Производитель обещал защиту от пистолетных пуль калибра до .44 магнум, но хотелось надеяться, что проверять это на практике не придется. Поверх жилета надел мотокроссовую куртку с жесткими накладками на локтях, плечах и спине. Выглядело это несколько громоздко, но зато надежно.

Тактические перчатки с кевларовыми вставками на костяшках должны были защитить руки и одновременно не мешать точности движений. Берцы со стальными носками завершали образ. В зеркале на меня смотрел кто-то, кого я с трудом узнавал — черная фигура в полной экипировке, лицо скрыто за затемненным визором шлема.

Последним штрихом стал поясной ремень с несколькими карманами. В один я сунул небольшой фонарик, в другой — пластиковые стяжки для связывания преступников, в третий — старый «Кольт 1911», что нашёл под половицей в спальне поддавшись чутью. Патронов было всего семь — один в стволе и шесть в магазине — но для первого выхода должно хватить.

Проверив, что все застегнуто и закреплено, я подошел к окну. С третьего этажа открывался неплохой обзор на квартал — пустынные в это время ночи улицы, редкие фонари, тени между домами. Где-то там, в темноте, происходили преступления, которые полиция не успевала предотвратить. Время исправить эту несправедливость.

Открыв окно, я оценил возможности для спуска. Пожарная лестница была в соседней секции, но с моими способностями это не проблема. Прыжок на четыре метра в сторону, затем спуск по металлическим ступеням. Или можно было попробовать спуститься прямо по стене, цепляясь за выступы и карнизы.

— Первый блин комом, — пробормотал я, сжимая перила окна.

Прыжок получился идеальным — точно на платформу пожарной лестницы. Приземление почти бесшумное, несмотря на тяжелые ботинки. Спуск занял меньше минуты, и вот я уже стоял в темном переулке между домами, полностью экипированный и готовый к действию.

Паучьи чувства тут же начали улавливать десятки звуков и запахов. Где-то играла музыка из окна — кто-то не спал, слушая ночное радио. Пахло мусором из контейнеров, выхлопными газами, жареной едой из круглосуточной закусочной. И еще чем-то неопределенным — страхом? Опасностью?

Решив начать патрулирование с ближайших кварталов, я двинулся по темным улочкам. Ботинки мягко ступали по асфальту, а усиленные чувства сканировали окрестности в поисках признаков криминальной активности. В кармане куртки лежала самодельная рация — переделанный детский радиоприемник, настроенный на частоту полицейских сводок.

Первые полчаса прошли спокойно. Встретил пару поздних прохожих — мужчина возвращался из бара, девушка спешила к ночной смене в больницу. Оба с опаской поглядывали на мою черную фигуру, но проблем не создавали. Хорошо — значит, выгляжу достаточно устрашающе.

Полицейская рация изредка трещала сообщениями — мелкие нарушения, семейные ссоры, подозрительные личности. Ничего серьезного. Может, стоило выбрать более криминальный район? Доки, например, или промышленную зону?

Решение пришло само собой, когда из переулка впереди донеслись приглушенные голоса. Паучьи чувства уловили знакомые интонации — угрозы, требования, плач. Классическая картина ограбления.

Прижавшись к стене, я осторожно выглянул за угол. В глубине переулка, под слабым светом фонаря, разворачивалась типичная сцена. Трое мужчин окружили пожилую женщину, видимо, возвращавшуюся с поздней смены. Один держал нож, второй рылся в ее сумочке, третий играл роль наблюдателя.

— Давай быстрее, бабка, — слышался грубый голос. — Где деньги? Не заставляй нас искать самих.

— У меня ничего нет, — всхлипывала женщина. — Только карточка социального обеспечения...

— Карточка нам не нужна. ПИН-код давай.

Время действовать. Я сделал глубокий вдох, проверил, что все снаряжение на месте, и шагнул из-за угла. В голове пронеслись обрывки планов — как подойти, что сказать, как нейтрализовать угрозу. Но на практике все оказалось иначе.

— Эй! — рявкнул я, стараясь придать голосу максимум угрожающих ноток. — Отпустите женщину!

Реакция была мгновенной. Трое мужчин развернулись в мою сторону, а тот, что с ножом, инстинктивно схватил жертву за плечо, прижав лезвие к горлу.

— Какого хрена? — выругался наблюдатель. — Откуда ты взялся, космонавт?

— Это какой-то придурок в костюме, — добавил второй, доставая из кармана что-то блестящее. Пистолет. Черт.

— Я сказал — отпустите женщину, — повторил я, медленно приближаясь. — Последнее предупреждение.

Они рассмеялись. Громко, наглым смехом уличных хищников, которые не привыкли к сопротивлению.

— Слышь, Бэтмен, — сказал тот, что с пистолетом, — поворачивай назад, пока мы тебе не навешали. Это не твоего ума дело.

— Все дела в этом городе — мои дела, — ответил я, и про себя отметил, как глупо это прозвучало. Нужно было заранее подготовить реплики.

Мужчина с пистолетом поднял руку, наводя ствол в мою сторону. Паучьи чувства взорвались предупреждением за долю секунды до выстрела. Я рванул влево, рассчитывая увернуться, но не учел собственную неопытность в тяжелом снаряжении.

Выстрел прогремел оглушительно в замкнутом пространстве переулка. Пуля ударила в кевларовый щиток на груди — именно туда, где секунду назад было мое сердце. Защита сработала, металлический сердечник не пробил ткань, но кинетическая энергия никуда не делась.

Удар был как от кувалды. Воздух выбило из легких, а мышцы пресса свело жесточайшей болью. Я согнулся пополам, хватая ртом воздух, и едва не упал на колени. Кевлар остановил пулю, но синяк будет размером с блюдце.

— Ха! Попал! — торжествующе крикнул стрелок. — Твой костюм не такой уж крутой, придурок!

Они решили, что я ранен серьезно, и это была их ошибка. Пока я приходил в себя, женщина сумела вырваться и побежала к выходу из переулка. Грабители на секунду растерялись — гнаться за ней или добивать меня?

Эта секунда решила все. Превозмогая боль, я рванул вперед, используя паучью скорость на максимум. Расстояние в пять метров преодолел за долю секунды, врезавшись в стрелка всем телом. Мы оба упали на асфальт, а пистолет отлетел в сторону.

— Сука! — заорал мужчина подо мной, пытаясь дотянуться до оружия.

Я ударил его в челюсть правой рукой в тактической перчатке. Хрустнула кость — моя или его, непонятно. Мужчина обмяк, потеряв сознание. Один из трех нейтрализован.

Но остальные уже действовали. Тот, что с ножом, рванул ко мне, размахивая лезвием. Паучьи рефлексы позволили уклониться от первого удара, но второй оставил длинную царапину на мотокроссовой куртке. Защитные накладки спасли от серьезного пореза, но ткань была повреждена.

— Умри, урод! — рычал нападающий, продолжая атаковать.

Я попытался провести захват, как показывали в боевиках, но реальность оказалась сложнее кино. Мужчина был опытным уличным бойцом, знал, как обращаться с ножом. Лезвие мелькало в воздухе, заставляя меня отступать.

Третий грабитель тем временем подбирал пистолет. Ситуация становилась критической — против ножа еще можно было бороться, но два противника с оружием...

Отчаяние придало сил. Я схватил валяющуюся рядом мусорную урну и швырнул в мужчину с ножом. Металлический контейнер ударил его в голову, и он упал, роняя оружие. Тут же развернулся к третьему противнику, который как раз поднимал пистолет.

— Стой! — заорал он. — Стой, или убью!

Но паучьи инстинкты уже кричали об опасности. Я рванул в сторону, за угол здания, как раз когда прозвучал второй выстрел. Пуля просвистела мимо, высекая искры из кирпичной стены.

Сердце колотилось как бешеное. Адреналин жег вены, а в ушах звенело от выстрелов. Это было не похоже на кино — никакой эффектности, только хаос, боль и страх. Грудь все еще болела от попадания, рука ныла от удара, а на куртке красовалась длинная прореха.

Выглянув из-за угла, я увидел, что двое оставшихся грабителей подхватывают раненого товарища и спешно ретируются. Видимо, решили, что связываться с вооруженным психом в костюме себе дороже. За несколько секунд они скрылись в лабиринте переулков.

Я остался один, тяжело дыша и пытаясь осмыслить произошедшее. Первый выход в качестве супергероя закончился полным провалом. Преступники скрылись, я получил ранение, а единственным положительным результатом стало спасение одной женщины. И то не факт — может, они догонят ее на соседней улице.

Медленно поднявшись, я осмотрел место боя. На асфальте валялись две стреляные гильзы калибра 9 мм. Несколько капель крови — видимо, я все-таки ранил одного из нападавших. Или это моя кровь? Нужно проверить.

Быстрый осмотр показал, что серьезных повреждений нет. Порез на куртке неглубокий, не достал до кожи. Зато синяк на груди уже начинал наливаться — завтра будет возможно болеть. Кевлар сработал, но энергия удара все равно передалась телу.

Звук сирен заставил поспешить с отступлением. Кто-то вызвал полицию — либо пострадавшая женщина, либо соседи, услышавшие выстрелы. Задерживаться было нельзя — объяснять копам, кто я такой и что здесь делаю, точно не входило в планы.

Пока сирены приближались, я быстро покинул место происшествия, пользуясь знанием местных переулков. Паучьи способности помогали двигаться тихо и быстро, а черный костюм сливался с ночными тенями.

Только добравшись до безопасного расстояния, я позволил себе остановиться и проанализировать случившееся. Что пошло не так? Почти все. Неопытность в бою, недооценка противника, громоздкость снаряжения, отсутствие четкого плана действий.

Но самое главное — я был жив, а преступники знали, что в городе появился кто-то, кто им противостоит. Пусть первая встреча прошла неудачно, но это был только старт. Нужно учиться, тренироваться, совершенствовать технику и тактику.

Домой добирался окольными путями, постоянно оглядываясь и прислушиваясь. Полицейские сирены звучали еще минут десять, затем стихли. Видимо, на место происшествия выехал наряд, но найти они уже никого не смогли.

Забравшись обратно по пожарной лестнице, я тихо проскользнул в свою комнату через окно. Быстро разделся, спрятал экипировку обратно в шкаф и отправился в ванную осматривать повреждения.

Синяк на груди был впечатляющим — темно-фиолетовое пятно размером с кулак. Болело при каждом движении, но кость не была сломана. Ускоренная регенерация должна справиться за пару дней.

Стоя перед зеркалом, я смотрел на свое отражение и думал о будущем. Первый выход провалился, но это не повод сдаваться. Нужно было извлечь уроки, улучшить подготовку и попробовать снова. В конце концов, даже Бэтмен не стал идеальным бойцом за одну ночь.

Возвращаясь в постель, я мысленно составлял список необходимых улучшений. Более легкое снаряжение, дополнительное оружие, лучшее знание тактики боя. И обязательно — тренировки в реальных условиях, а не только в воображении.

Засыпая, я все еще чувствовал адреналин в крови и боль от синяка.

Проснулся я гораздо раньше обычного — около семи утра, что для субботы было непривычно. Тело ныло от вчерашних приключений, особенно грудь, где вчера засела пуля в кевлар. Поднявшись с кровати, я с опаской посмотрел на место удара, ожидая увидеть огромный синяк.

— Черт возьми, — пробормотал я, направляясь в ванную.

Душ работал с тем же напором, что и всегда — старая сантехника в нашем доме требовала терпения, но горячей воды хватало. Включив воду погорячее, я залез под струи, чувствуя, как тепло разливается по мышцам. Вчерашняя боль постепенно отступала, сменяясь приятным расслаблением.

Первые минут десять просто стоял под водой, позволяя ей смыть остатки ночного стресса. Мыло «Айвори» пенилось в руках — простое, без изысков, но надежное и проверенно. Таким мылом пользовались еще мои родители, и Мэй не видела смысла менять традиции.

Намыливая тело, я внимательно осматривал место вчерашнего попадания. Там, где должен был красоваться огромный фиолетовый синяк, кожа была чистой и здоровой. Даже легкого покраснения не осталось. Паучья регенерация работала быстрее, чем я предполагал.

— Удивительно, — пробормотал я, ощупывая грудь. Никакой болезненности, никаких следов травмы. Будто вчерашнего боя и не было.

Шампунь «Хэд энд Шолдерс» против перхоти — еще одна семейная традиция. Дядя Бен всегда говорил, что настоящий мужчина должен следить за волосами не хуже женщины. Массируя кожу головы, я размышлял о произошедшем вчера ночью. Первый опыт оказался болезненным уроком, но и ценным опытом.

Вода была удивительно успокаивающей. В последние дни, с появлением паучьих способностей, обычные человеческие удовольствия стали как-то острее. Каждая капля воды ощущалась отдельно, температура чувствовалась всей поверхностью кожи, а запах мыла был насыщенным и многослойным.

Через двадцать минут горячая вода начала заканчиваться — водонагреватель в нашем доме тоже был не первой молодости. Но я не торопился выходить. Прохладная вода тоже имела свои преимущества — бодрила, тонизировала, заставляла кровь циркулировать быстрее.

Кондиционер для волос «Пантин Про-Ви» делал волосы мягкими и послушными. Реклама не врала — эффект был заметен сразу. Смывая пену, я продолжал осматривать тело на предмет повреждений. Царапина от ножа на руке тоже исчезла без следа. Только легкая розоватость кожи напоминала о вчерашних событиях.

Гель для душа «Олд Спайс» с запахом океанского бриза был последним штрихом утренних процедур. Реклама обещала, что этот аромат сводит женщин с ума, но пока что эффект был сомнительным. Впрочем, пахло действительно свежо и мужественно.

Под конец я просто стоял под струями воды, наслаждаясь моментом покоя. За стеной слышались звуки просыпающегося дома — скрип половиц, шум воды в соседней квартире, отдаленный лай собаки во дворе. Обычная субботняя утренняя симфония большого города.

Паучьи чувства улавливали запахи со всего дома. Кофе из квартиры снизу — миссис Ченг, видимо, уже встала. Запах жареного бекона с первого этажа — семейство О'Коннеров традиционно устраивало плотные выходные завтраки. А из нашей кухни доносился слабый аромат вчерашней лазаньи.

Наконец выключив воду, я вышел из душа и принялся растираться полотенцем. Большое махровое полотенце голубого цвета, мягкое от многих стирок. Мэй покупала его в «Сирс» еще когда я был совсем маленьким, но качество американского текстиля тех лет было на высоте — полотенце выглядело почти как новое.

Зеркало в ванной запотело от пара, и мне пришлось протереть его рукой, чтобы увидеть свое отражение. На меня смотрел обычный семнадцатилетний парень — никаких признаков супергероя или тайного линчевателя. Разве что глаза стали как-то внимательнее, а в позе появилась новая уверенность.

Побриться решил электробритвой «Ремингтон» — подарком от дяди Бена на шестнадцатилетие. Щетина росла не очень активно, но все же требовала регулярного ухода. Жужжание бритвы смешивалось с шумом вентилятора и звуками за окном.

Зубы почистил пастой «Колгейт» со вкусом мяты. Мэй всегда покупала именно эту марку — «проверенное качество для всей семьи», как гласила реклама. Щетка «Орал-Би» с мягкой щетиной бережно массировала десны. Стоматолог доктор Фишман всегда хвалил состояние моих зубов.

Закончив с утренними процедурами, я завернулся в полотенце и направился на кухню. Мэй еще спала — после вчерашнего вечера она явно решила позволить себе поспать подольше. Хорошо, у меня будет время приготовить сюрприз.

На кухне царил легкий беспорядок после вчерашней готовки. Несколько тарелок в раковине, кастрюля от лазаньи на плите. Но в целом все было чисто — Мэй не терпела грязи на кухне, и я старался поддерживать ее стандарты.

Открыв холодильник, я принялся инвентаризировать содержимое. Так, ананасы в собственном соку — банка «Доул», купленная пару дней назад. Куриная грудка — свежая, от мясника О'Райли. Моцарелла, пармезан, томатная паста «Хант». Все необходимое для гавайской пиццы было в наличии.

— Отличная идея для субботнего завтрака, — пробормотал я, доставая продукты.

Сначала нужно было приготовить тесто. Мука «Голд Медал» высшего сорта, дрожжи «Флейшманн», соль, сахар, оливковое масло. Рецепт помнил наизусть — в прошлой жизни готовил пиццу регулярно, а здесь, в теле Питера Паркера, эти навыки сохранились.

Теплая вода из крана — не горячая, чтобы не убить дрожжи, но и не холодная. Растворил дрожжи с щепоткой сахара, дал им минут пять на активацию. Характерный запах работающих дрожжей наполнил кухню — сладковатый, слегка алкогольный аромат брожения.

Тем временем в большой миске смешал муку с солью. Мука была качественной — мелкого помола, без комочков, приятного кремового цвета. В центре сделал углубление и влил дрожжевую смесь, добавил оливковое масло «Бертолли» экстра вирджин.

Замешивать тесто руками было особенным удовольствием. Паучьи способности делали пальцы более чувствительными — я ощущал каждое изменение консистенции, чувствовал, как клейковина развивается под воздействием механического воздействия. Тесто постепенно становилось эластичным и гладким.

Вымешивал минут десять, пока тесто не стало шелковистым и упругим. Сформировал шар, положил в слегка промасленную миску и накрыл влажным полотенцем. Теперь нужно было дать ему подойти — в теплой кухне это займет около часа.

Пока тесто поднималось, занялся начинкой. Куриную грудку нарезал небольшими кусочками — не слишком мелко, чтобы мясо чувствовалось в готовой пицце. Курица была свежей, розовато-белого цвета, без постороннего запаха.

Сковорода с антипригарным покрытием разогрелась за пару минут. Немного оливкового масла, и куриные кусочки отправились жариться. Шипение и аромат жарящегося мяса мгновенно наполнили кухню. Приправил солью, черным перцем и щепоткой орегано.

Ананасы требовали подготовки. Открыл банку консервным ножом. Сладкий аромат тропических фруктов смешался с запахом жарящейся курицы, создавая предвкушение будущего блюда.

Слил сироп в отдельную емкость — он мог пригодиться для коктейлей или десертов. Ананасовые кольца нарезал на небольшие кусочки, стараясь делать их примерно одинакового размера. Мякоть была сочной, ярко-желтого цвета, с характерной волокнистой структурой.

Сыр тоже требовал подготовки. Моцарелла «Полли-О» в вакуумной упаковке была мягкой и эластичной. Нарезал ее тонкими ломтиками, которые при запекании образуют красивые расплавленные участки. Пармезан натер на мелкой терке — его требовалось совсем немного, для аромата и пикантности.

Томатный соус делал простейший — паста «Хант», разведенная небольшим количеством воды, с добавлением измельченного чеснока, базилика и орегано. Приправил солью и черным перцем, дал немного покипеть на слабом огне, чтобы ароматы соединились.

За окном кухни медленно просыпался квартал. Миссис Родригес из дома напротив поливала цветы на балконе. Мистер Джонсон готовил свою тележку с хот-догами к рабочему дню. Где-то играло радио — кто-то слушал утреннюю программу с популярной музыкой.

Тесто к этому времени увеличилось вдвое, стало воздушным и ароматным. Обмял его, чтобы выпустить лишний углекислый газ, и начал раскатывать на присыпанной мукой поверхности. Скалка «Уилтон» из твердого дерева равномерно распределяла тесто в тонкий круг.

Противень смазал тонким слоем оливкового масла и аккуратно переложил туда раскатанное тесто. По краям сформировал небольшие бортики — классическая форма для домашней пиццы. Тесто было эластичным и послушным, не рвалось при растягивании.

Духовка «Дженерал Электрик» разогревалась до 425 градусов по Фаренгейту — оптимальная температура для пиццы. Пока она грелась, я собирал пиццу. Сначала тонкий слой томатного соуса, не доходя до краев примерно на сантиметр.

Затем равномерно распределил кусочки жареной курицы. Мясо получилось сочным и ароматным, с аппетитной золотистой корочкой. Следом — ананасовые кусочки, создающие яркие желтые пятна на красном фоне соуса.

Моцарелла шла последним слоем, покрывая начинку белоснежным одеялом. Сверху припорошил тертым пармезаном и добавил щепотку сушеного орегано для аромата. Пицца выглядела аппетитно даже в сыром виде.

В духовку пицца отправилась на средний уровень. Время выпечки — около 15-20 минут, до золотистого цвета корочки и полного расплавления сыра. Через стеклянное окошко можно было наблюдать за процессом приготовления.

Пока пицца пеклась, я принялся наводить порядок на кухне. Вымыл сковороду, убрал продукты в холодильник, протер рабочие поверхности. Мэй ценила чистоту, и я старался не создавать ей лишней работы.

Аромат выпекающейся пиццы постепенно наполнял квартиру. Сладковатый запах ананасов смешивался с пряным ароматом томатного соуса и запахом расплавленного сыра. К этому добавлялся характерный запах свежеиспеченного теста — один из самых приятных ароматов домашней кухни.

Из спальни донеслись звуки — Мэй начинала просыпаться. Слышал, как она встает с кровати, идет в ванную, открывает кран. Скоро она появится на кухне, привлеченная ароматом готовящейся еды.

— Что это за божественный запах? — послышался сонный голос Мэй из коридора.

— Сюрприз к завтраку, — ответил я, проверяя готовность пиццы через окошко духовки. — Еще пять минут, и можно будет пробовать.

Мэй появилась на кухне в халате и тапочках, волосы слегка растрепаны, но улыбка широкая и искренняя.

— Питер, дорогой, ты снова удивляешь меня, — сказала она, подходя к духовке. — Гавайская пицца на завтрак? Это же... необычно, но звучит восхитительно.

— Подумал, что стоит разнообразить наши утренние традиции, — ответил я, чувствуя легкую гордость от ее одобрения. — К тому же, все ингредиенты были под рукой.

Таймер духовки зазвенел, сигнализируя о готовности. Я достал противень — пицца выглядела идеально. Золотистая корочка, расплавленный сыр с аппетитными пятнами румяности, видимые кусочки курицы и ананасов. Аромат был просто фантастическим.

— Нужно дать ей минут пять остыть, — сказал я, ставя противень на деревянную подставку. — А то сыр слишком горячий.

Мэй тем временем заваривала кофе в нашей старой кофеварке «Мистер Кофи». Аромат свежемолотых зерен «Фолджерс» добавился к симфонии запахов на кухне. Идеальное дополнение к домашней пицце.

— Знаешь, — сказала Мэй, наливая кофе в наши любимые кружки, — я не помню, когда в последний раз ела пиццу на завтрак. Наверное, в колледже.

— Иногда стоит нарушать правила, — ответил я, нарезая пиццу на ровные треугольники. — Особенно когда речь идет о еде.

Первый кусок был идеальным — хрустящая корочка, тягучий сыр, сочная курица и сладость ананасов. Все вкусы гармонично сочетались, создавая неповторимую комбинацию. Мэй закрыла глаза от удовольствия, пробуя свой кусок.

— Это восхитительно, Питер, — сказала она после первого укуса. — Где ты научился так готовить? Определенно не от меня.

— Кулинарные передачи, эксперименты, интуиция, — пожал плечами я. — И хорошие продукты, конечно.

Мы завтракали не торопясь, обсуждая планы на день. У Мэй была смена в больнице с обеда, а у меня — встреча с Беатрис Коннорс. Пицца исчезала быстро — оказалось, что паучий метаболизм требует гораздо больше калорий, чем я думал.

— Сегодня у тебя какие-то планы? — спросила Мэй, допивая кофе.

— Встречаюсь с одной девушкой, — ответил я. — Дочь моего научного руководителя. Просто кофе и разговоры.

— Звучит мило, — улыбнулась Мэй. — Только веди себя как джентльмен.

— Обязательно, — заверил я, уже мысленно планируя, что надеть для встречи с Беатрис.

Закончив завтрак, мы вместе убрали на кухне. Мэй отправилась собираться на работу, а я остался один, размышляя о предстоящем дне. Встреча с дочерью Коннорса могла дать ценную информацию о его работе и состоянии. А ночью, возможно, стоило попробовать еще один выход в город — на этот раз лучше подготовленным.

Быстро переодевшись в чистые джинсы «Ливайс» и клетчатую рубашку в сине-белую полоску, я отправился на встречу с Беатрис. Рубашка была одной из моих любимых — мягкий хлопок, удобный крой, классический американский стиль. Поверх накинул джинсовую куртку «Ли» — на улице было прохладно для октября.

Кроссовки «Найк Эйр» были относительно новыми, купленными Мэй к началу учебного года. Белые с синими вставками, удобные для долгой ходьбы. В кармане куртки лежал бумажник с небольшим количеством наличных — на кофе и, возможно, легкий обед должно было хватить.

До кампуса добирался на автобусе, как обычно. В субботний день общественный транспорт работал по сокращенному расписанию, но народу было меньше. В основном студенты, возвращающиеся после ночных вечеринок, и работники, спешащие на дневные смены.

У главного входа в университет Беатрис уже ждала, сидя на скамейке с книгой в руках. Увидев меня, она помахала рукой и поднялась. Сегодня она была одета проще, чем вчера — темно-синие джинсы, белая блузка и кардиган кремового цвета. Волосы собраны в хвост, минимум косметики. Выглядела естественно и очень мило.

— Привет, Питер! — поприветствовала она с улыбкой.

— И тебе, — ответил я. — Ты хорошо выглядишь. Готова к интеллектуальным беседам за кофе?

— Более чем готова, — рассмеялась Беатрис. — Знаю одно отличное место неподалеку. Кафе «Центральная станция» — там варят лучший кофе в районе.

Мы направились по университетской аллее к выходу. Листья на деревьях уже начинали желтеть — нью-йоркская осень вступала в свои права. Воздух был свежим и прозрачным, с легким привкусом приближающейся зимы.

— Что читаешь? — спросил я, кивнув на книгу в ее руках.

— «Двойную спираль» Джеймса Уотсона, — ответила Беатрис, показывая обложку. — Классика молекулярной биологии. Папа рекомендовал, сказал, что это обязательная литература для любого серьезного исследователя.

— Хорошая книга, — согласился я. — Уотсон интересно рассказывает о том, как они с Криком открыли структуру ДНК. Хотя местами он довольно самоуверен.

Беатрис удивленно посмотрела на меня:

— Ты ее читал? Для старшеклассника это довольно продвинутое чтение.

— Люблю науку, — пожал плечами я. — Особенно биохимию и генетику. Планирую поступать на соответствующую специальность.

Кафе «Центральная станция» располагалось в старом здании из красного кирпича, стилизованном под железнодорожную станцию. Внутри царила уютная атмосфера — деревянные столики, мягкие диваны, множество книжных полок. По стенам висели винтажные постеры с рекламой железных дорог и путешествий.

Мы заняли столик у окна, откуда открывался вид на оживленную улицу. Официантка — девушка лет двадцати с короткими рыжими волосами и множеством сережек в ушах — принесла меню.

— Что будете заказывать? — спросила она с профессиональной улыбкой.

— Два латте, — сказал я, посмотрев на Беатрис. — Или ты предпочитаешь что-то другое?

— Латте отлично, — кивнула она. — И может быть, черничный маффин? Здесь их очень хорошо делают.

— Тогда два латте и два черничных маффина, — заказал я.

Когда официантка ушла, Беатрис откинулась на спинку стула и внимательно посмотрела на меня.

— Итак, Питер, расскажи о себе. Папа говорит, что ты очень талантливый, но сам он не слишком разговорчив насчет работы.

— Что именно тебя интересует? — осторожно спросил я.

— Ну, например, как ты попал в его лабораторию? Обычно доктор Коннорс не берет старшеклассников на работу.

Я на секунду задумался, вспоминая обстоятельства знакомства с ее отцом.

— Познакомились на уроке биологии. Он приходил к нам с лекцией о регенеративной медицине, и я задал несколько вопросов, которые его заинтересовали. Предложил поработать у него ассистентом.

— Какие вопросы? — полюбопытствовала Беатрис.

— О механизмах клеточной регенерации у различных видов, — ответил я. — О том, почему у человека эти процессы ограничены, в отличие от, скажем, ящериц или морских звезд.

Беатрис кивнула с пониманием:

— Это основная тема его исследований. Папа убежден, что регенеративная медицина — ключ к решению множества проблем человечества. Травмы спинного мозга, потеря конечностей, дегенеративные заболевания...

Официантка принесла наш заказ. Кофе действительно был отличным — насыщенный аромат, идеальная пенка, правильная температура. Маффины тоже оказались на высоте — нежное тесто, сочные ягоды, легкая сладость.

— А что ты думаешь о его методах? — спросил я, делая глоток латте. — Я имею в виду, эксперименты довольно радикальные.

Лицо Беатрис омрачилось:

— Иногда мне кажется, что он заходит слишком далеко. Мама постоянно беспокоится — папа работает до поздней ночи, почти не ест, полностью поглощен исследованиями.

— Наука требует жертв, — повторил я фразу, которую часто слышал от самого доктора Коннорса.

— Может быть, — вздохнула Беатрис. — Но иногда мне кажется, что он одержим. Особенно после той неудачи пять лет назад.

— Какой неудачи? — заинтересовался я.

Беатрис помолчала, размешивая кофе ложечкой.

— Папа потерял руку в автокатастрофе. С тех пор он стал... другим. Более сосредоточенным на работе, но и более замкнутым. Как будто пытается что-то доказать.

Это многое объясняло. Личная мотивация — самый мощный двигатель для ученого. Доктор Коннорс не просто исследовал регенерацию, он искал способ вернуть себе утраченную конечность.

— Он никогда не говорил об этом на работе, — сказал я.

— Папа не любит обсуждать личные вещи, — ответила Беатрис. — Но я вижу, как он иногда смотрит на свой протез. Там столько боли...

Мы помолчали, каждый погруженный в свои мысли. Кофе постепенно остывал, а за окном проходили субботние прохожие — студенты, семьи с детьми, пожилые пары на прогулке.

— Давайте сменим тему, — предложила Беатрис, явно стараясь развеять грустное настроение. — Расскажи о своих планах. Куда собираешься поступать?

— Рассматриваю несколько вариантов, — ответил я. — MIT, Стэнфорд, возможно, Колумбию. Хочу изучать биоинженерию или молекулярную биологию.

— Амбициозно, — заметила она с одобрением. — У тебя есть запасные варианты?

— Университет штата Нью-Йорк, Бостонский университет. В принципе, не так важно, где учиться, как важно, с кем работать.

Беатрис заказала еще один латте, я последовал ее примеру. Кофеин приятно бодрил, а атмосфера кафе располагала к долгим разговорам.

— А ты? — спросил я. — Планируешь продолжать изучать химию?

— Хочу специализироваться на биохимии, — ответила она. — Возможно, в будущем займусь фармакологией. Разработка новых лекарств — это то, что может действительно помочь людям.

— Семейная традиция? — улыбнулся я.

— Отчасти, — согласилась Беатрис. — Но и личное убеждение. Мир нуждается в людях, которые делают его лучше, не находишь?

Эта фраза заставила меня задуматься о своих ночных планах. Да, мир нуждался в людях, которые делают его лучше. Вопрос только в том, какими методами.

— Определенно, — согласился я. — Хотя иногда непонятно, какой путь правильный.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, например, твой отец искренне верит, что его исследования помогут человечеству. Но что, если его методы опасны? Что, если в погоне за благой целью он создаст что-то ужасное?

Беатрис внимательно посмотрела на меня:

— Ты о чем-то конкретном говоришь? Заметил что-то странное в лаборатории?

Я понял, что зашел слишком далеко. Нужно было быть осторожнее.

— Нет, просто общие размышления об этике науки, — ответил я. — В конце концов, многие великие открытия использовались во зло.

— Атомная энергия, — кивнула Беатрис. — Интернет, который изначально был военным проектом. Да, ты прав.

Наш третий латте подошел к концу, когда разговор неожиданно свернул на более личные темы.

— А кроме науки, чем увлекаешься? — спросила Беатрис. — Музыка, кино, спорт?

— Люблю рок, — ответил я. — Pearl Jam, Nirvana, Stone Temple Pilots. А из старого — Led Zeppelin, The Who.

— О, у нас похожие вкусы! — обрадовалась она. — Я была на концерте Pearl Jam в прошлом году. Эдди Веддер просто невероятен вживую.

— Завидую, — признался я. — А фильмы какие любишь?

— Разные. Недавно смотрела «Интервью с вампиром» — Брэд Питт и Том Круз были великолепны. А еще люблю старые фильмы — «Касабланку», «Римские каникулы».

— Классика всегда в моде, — согласился я. — А из современного мне нравятся фильмы Тима Бертона. «Эдвард Руки-ножницы», «Бэтмен возвращается».

— Бертон — гений визуального стиля, — кивнула Беатрис. — Его готическая эстетика просто завораживает.

Мы заказали четвертый, затем пятый латте. Разговор течет легко и естественно — обсуждали книги, фильмы, музыку, философские вопросы. Беатрис оказалась не только красивой, но и умной, начитанной девушкой с острым чувством юмора.

— Знаешь, — сказала она, допивая свой пятый кофе, — я не ожидала, что наша встреча будет такой интересной. Папа говорил, что ты умный, но не упоминал, что ты еще и такой разносторонний.

— Спасибо, — ответил я, чувствуя легкое смущение. — Ты тоже... не такая, как я себе представлял.

— А какой ты меня представлял? — с хитрой улыбкой спросила Беатрис.

— Более... академичной? Серьезной? — попытался объяснить я. — Ну, знаешь, дочь ученого, изучает химию...

— Стереотипы, — рассмеялась она. — Хотя я их понимаю. Многие мои однокурсники действительно довольно занудные.

За окном солнце начинало клониться к закату, хотя было только около четырех часов дня. Октябрьские дни становились короче.

— Может, прогуляемся? — предложила Беатрис. — А то от кофе уже трясутся руки.

— Отличная идея, — согласился я, расплачиваясь за наш многочасовой кофейный марафон.

Мы вышли на улицу, и я сразу почувствовал разницу температур. После теплого кафе прохладный воздух был особенно заметен. Беатрис поежилась и плотнее запахнула кардиган.

— Холодает, — заметила она. — Скоро придется доставать зимние куртки.

— Нью-йоркская осень, — кивнул я. — Зато красиво.

Мы медленно шли по университетской аллее. Листья шуршали под ногами, создавая характерный осенний саундтрек. Паучьи чувства улавливали десятки ароматов — увядающей листвы, влажной земли, дыма из чьей-то трубы.

— Питер, — неожиданно сказала Беатрис, — можно задать личный вопрос?

— Конечно.

— У тебя есть девушка?

Вопрос застал меня врасплох. Я на секунду задумался, вспоминая о Фелиции Харди и других недавних знакомствах.

— Нет, — ответил я честно. — А что?

— Просто интересно, — пожала плечами Беатрис. — Такой умный, симпатичный парень... Странно, что ты свободен.

— Может, просто не встретил подходящую девушку, — ответил я, посмотрев на нее.

Между нами повисла легкая неловкость, но не неприятная. Скорее, многообещающая.

— А у тебя есть парень? — решился спросить я.

— Был, — ответила Беатрис. — Встречались почти год, но недавно расстались. Оказалось, что у нас слишком разные взгляды на жизнь.

— Понятно, — кивнул я. — А что именно не совпало?

— Он хотел, чтобы я бросила учебу и вышла за него замуж, — объяснила Беатрис. — Представляешь? В двадцать лет стать домохозяйкой и забыть о карьере.

— Довольно старомодный подход, — заметил я.

— Именно! — оживилась она. — Я не против семьи и детей, но сначала хочу чего-то добиться в жизни. Получить образование, поработать, найти себя.

— Правильная позиция, — согласился я. — Семья подождет, а молодость проходит быстро.

Мы дошли до небольшого парка рядом с университетом. Несколько скамеек, фонтан в центре, аккуратно подстриженные кусты. Место было почти пустым — лишь пожилая женщина кормила голубей у фонтана.

— Присядем? — предложила Беатрис.

Мы устроились на скамейке, наблюдая за играющими в фонтане струями воды. Беатрис сидела довольно близко, и я чувствовал легкий аромат ее духов — что-то цветочное, ненавязчивое.

— Знаешь, — сказала она после паузы, — мне кажется, мы могли бы стать хорошими друзьями.

— Только друзьями? — рискнул спросить я.

Беатрис повернулась и посмотрела мне в глаза:

— Посмотрим, — улыбнулась она. — Пока мы только знакомимся.

— Справедливо, — согласился я. — Но знакомство проходит удачно.

— Определенно, — кивнула она. — Слушай, а что ты планируешь делать дальше? Я имею в виду, не в жизни вообще, а сегодня вечером?

— Никаких особых планов, — ответил я. — А что?

— Хочешь сходить в кино? — предложила Беатрис. — В «Риджент» показывают «Форрест Гамп». Говорят, очень хороший фильм.

Предложение было заманчивым, но у меня были другие планы на вечер. Нужно было проанализировать вчерашний неудачный выход и подготовиться к следующему.

— С удовольствием, — ответил я, — но сегодня, к сожалению, не могу. Обещал тете Мэй помочь с домашними делами.

— Понятно, — в голосе Беатрис послышалось легкое разочарование. — Может, в другой раз?

— Обязательно, — заверил я. — Как насчет следующей недели?

— Договорились, — улыбнулась она. — Тогда я пойду домой. Маме обещала помочь с ужином.

Мы поднялись со скамейки и медленно направились к остановке автобуса. Солнце уже садилось, окрашивая небо в оранжево-розовые тона. Уличные фонари начинали зажигаться, готовясь к вечеру.

— Спасибо за отличный день, — сказала Беатрис, когда подошел ее автобус. — Было очень приятно познакомиться поближе.

— Взаимно, — ответил я. — Увидимся в понедельник в лаборатории?

— Увидимся, — кивнула она, поднимаясь в автобус. — Пока, Питер!

Я помахал ей рукой и остался ждать свой автобус. День прошел неожиданно хорошо. Беатрис оказалась интересным человеком, и между нами определенно была взаимная симпатия. Но сейчас у меня были более важные дела — подготовка к ночному патрулю.

В автобусе, возвращаясь домой, я размышлял о полученной информации. Доктор Коннорс потерял руку и стал одержим идеей регенерации, признаться у нас был один разговор и я позабыл про это, но стоит держать ухо востро.

А пока что предстоял еще один выход в город. На этот раз я был лучше подготовлен — и морально, и физически. Паучьи способности продолжали развиваться, а опыт вчерашнего боя дал ценные уроки.