Наследники империи

Глава 37

Шон, Тамман и Капитан Харка следовали в авангарде Первой Бригады, марширующей по Северному Пути, одного из четырех главных проспектов города, которые встречались у Святилища. Шон удивился красоте и размерам города. Церковь веками процветала на Пардале и щедро использовала плоды богатства и искусства при оформлении своей столицы. Тем не менее, не смотря на всю красоту зданий Храма, Шон чувствовал высокомерие, выраженное в их просторной архитектуре, а также в ширине улиц. Это было больше, чем религиозный город, это было столицей империи, хозяйкой всего мира, ликующей от своей светской власти и восславляющей Бога. Он почувствовал дискомфорт и задался вопросом, насколько это было связанно с возникшим чувством отвращения к окружающему его или с мыслью о том, какой ловушкой мог стать этот город, если что-то пошло не так.

Он наблюдал за Гвардейскими пикинерами, которые выстроились вдоль улиц в виде почетного караула. Они стояли одной шеренгой, очень разрозненно, чтобы их не рассматривали как угрозу, но он обратил внимание на настороженные взгляды офицеров Фолмака. Тиболд настоял на том, чтобы “телохранители” участников переговоров держали оружие заряженным. Шон не стал спорить. Теперь же он задумался. Если бы кто-то подумал, что в его сторону была направленна угроза и открыл бы огонь…

Он фыркнул в ответ на свою страсть искать причины для беспокойства и напомнил себе, что каждый воин в бригаде Фолмака был боевым ветераном. Даже находясь на грани психологического напряжения, они знали какие последствия повлечет за собой открытие огня без приказа, если, конечно, не появится самоубийца, сошедший с ума настолько, чтобы напасть на них!

Он повернул голову и улыбнулся Тамману в надежде на то, что сам выглядел таким же спокойным, как и его друг. Шон заставил себя внутренне расслабиться.

Первосвященник Вроксан стоял на крыше Канцелярии и нетерпеливо всматривался в прямой, как стрела, Северный Путь. Он выбрал это место для переговоров, потому что здание располагалось на южной стороне самой просторной площади Храма. Площадь носила название Место Мучеников и, не смотря на своё внутреннее напряжение, он мрачно улыбнулся тому, насколько точно подходило это название его планам.

Передовая часть колонны еретиков уже появилась в поле зрения. Взгляд первосвященника ужесточился. “Скоро”, - подумал он, — “уже очень скоро”.

“Шон!”

Шон вздрогнул когда услышал крик Сэнди. Не через ком, а на яву!

Он быстро повернулся в седле и его лицо перекосилось от смеси неверия и ярости, пока маленькая фигура, облаченная в нагрудную пластину и броню офицера, пришпорила своего браналка для движения вперед.

“Что, черт возьми, ты себе думаешь?” — он начал на Английском, но затем он заметил выражение её лица.

“Шон, это западня!” — она прокричала в ответ на том же языке.

“Что?”

Её браналк потеснил нескольких ближайших к нему людей в сторону и она заставила животное поравняться с животным Шона.

“Ты что, не пользуешься своими имплантами?!”

“Конечно же нет! Если бы центральный компьютер их засек…”

“Черт возьми, нет времени для этого! Активируй их — сейчас же!”

Он уставился на неё, потом активировал свои имплантированные датчики. Его лицо побледнело, как только он заметил плотные группы вооруженных людей, которые приближались по улицам параллельным Северному Пути.

На один ужасный момент его мозг вошел в ступор. Их колонна уже находилась в десяти километрах от ворот, на половине пути к центру города. Если бы он попытался повернуть назад, эти фланговые группы пикинеров ударили бы на каждом перекрестке и разорвали бы их колонну на куски. А вот, если бы он не приказал отступление…

Он принудил свой мозг заработать и мысли начали сверкать как молнии. Колонна продолжала движение вперед, не подозревая о западне, в которую он всех завел, а также о соединениях Гвардейцев, которые приближались. Они уже почти вышли на большую мощенную площадь — она была около полутора километров в поперечнике, и он уже мог видеть весело переливающиеся брызгами на солнце огромные фонтаны в её центре. Намерения Храма были очевидны. Как только бы его люди выдвинулись на открытое пространство, люди в засаде окружили бы их со всех сторон и уничтожили всех. Но не наблюдалось никаких соединений противника следующих позади колонны, так что, если бы Гвардейцы захотели напасть…

“Предупреди Гарри и Стомалда!” — он выпалил и повернулся в седле. “Фолмак!”

“Лорд Шон?” — Фолмак выглядел озадаченно. Он не понимал Английского, но он обратил внимание на их тон во время общения, и его боевые инстинкты мгновенно ожили с дрожью.

“Это западня — когда мы выдвинемся на площадь впереди по курсу они собираются устроить нам засаду.” Капитан побледнел, но Шон быстро продолжил: “Мы не можем вернуться. Единственный шанс для нас продолжить движение вперед и надеяться, что они не догадаются о том, что мы знаем, что нас ожидает. Задержись и оповести людей. Соединения противника всё ещё находятся на расстоянии нескольких кварталов, скрываясь, и, скорее всего, они дождутся пока большая часть колонны не выйдет на площадь. Поэтому вот, что мы сделаем…”

“Западня?” — Тиболд Рариксон уставился в ужасе на Гарри. Она не могла это сказать серьезно! Но её напряженное лицо и страх в единственном глазу говорили о противоположном. Мгновение он пристально смотрел на неё, затем быстро побежал, громко созывая своих офицеров.

Первосвященник Вроксан триумфально улыбался когда еретики начали выходить на Место Мучеников. Он только сейчас заметил передовые соединения Гвардейцев, которые занимали свои позиции, а другие подразделения, невидимые ему, заблокировали Северный Путь далеко позади демоно-поклонников. Так “Лорд Шон” был боевым командиром не имея себе равных, не так ли? Вроксан разразился лающим смехом от воспоминания о предупреждении слабака Ортака.

Если еретики верят в то, что “Лорд Шон” и “Лорд Тамман” непобедимы, то сейчас как раз самое время в этом разувериться! Мы еще посмотрим как их боевой дух будет держаться, когда мы притащим их “ангелов”-предводителей в цепях на допрос Инквизиции!

Его улыбка еще больше ужесточилась пока еретики продолжали выходить на площадь. Через несколько минут, собственноручно выбранные Лорд Маршалом Сураком командиры отправят своих подчиненных вперед и…

Улыбка на его лице поблекла. Неверные перестали двигаться вперед! Они… Что они делали?

“Образовать квадрат! Образовать квадрат!”

Унтер-Капитан Харка повернулся в недоумении услышав усиленный голос Шона выкрикивающего команды и пронзительные командные свистки. Два соединения из ведущего батальона Фолмака, заранее предупрежденные тихими приказами своих командиров, мгновенно повернулись лицом к соответствующим, левому и правому флангам и мгновенно начали движение по ходу на удаление друг от друга. Остаток полка выдвинулся на пятьдесят метров вперед по ходу колонны, затем распределился в открывающемся пространстве между фланговыми соединениями, приняв построение из двух шеренг. Идеального квадрата не получилось, это было больше похоже на трехсторонний пустотелый прямоугольник, у которого короткие стороны закрепились на северной стороне Места Мучеников. Размер построения увеличивался из-за ускоренного притока людей из хвоста колонны, выходящего из Северного Пути, которые занимали свои позиции.

“Лорд Шон!” — вскричал Гвардеец. “Что вы себе надумали?!”

Вопрос замер у него на устах, потому что в следующее мгновение он уже смотрел в дуло пистолета Шона с расстояния пятнадцати сантиметров.

“Примерно через десять минут,” — Шон произнес мертвым голосом, “Гвардия Храма пойдет в атаку на нас. Не пытаетесь ли вы мне сказать, что вам об этом ничего не известно?”

“Атаку…?” — Харка уставился на Шона в неверии. “Вы сошли с ума!” — он прошептал. “Первосвященник Вроксан лично поклялся в вашей неприкосновенности как посланников!”

“Неужели?” — дуло пистолета Шона двигалось как указка. “Это что, его представители для переговоров?” — он проскрежетал.

Харка резко развернулся в указанном направлении. Его лицо приняло цвет кости при виде передовых отрядов Гвардейских пикинеров, вдруг появившихся на виду и занимающих все открытое пространство на восточной, западной и южной сторонах Места Мучеников. Там были тысячи воинов, и пока он наблюдал за ними, они выступили вперед и приняли боевое построение.

“Лорд Шон, я…” — он начал, затем сглотнул. “О Боже! Заложники! Епископ Корада! Дядя Керист!”

“Вы хотите сказать, что не были в курсе?” Несмотря на свою ярость, Шон почувствовал соблазн поверить, что удивление Харка, а также его страх за судьбу дяди, были искренние.

“Это безумие!” — Харка хлестко сказал Шону. “Безумие! Даже если они сейчас преуспеют, это никак не повлияет на остальную часть вашей армии!”

“Может Первосвященник Вроксан с вами не согласен,” — мрачно сказал Шон.

“Это не может Его Святейшество! Он поклялся собственной душой защищать вас, как своих!”

“Ну значит, кто-то не слушал его.” Голос Шона был резок. Он кивнул одному из помощников Фолмака. Малагорец подъехал к Харка, и капитан Гвардейцев даже не повернул головы когда у него забрали пистолеты и офицерский меч. “На данный момент, капитан Харка, я буду считать, что вы не знали о том, что произойдет,” — произнес Шон ровным голосом. “Не заставляйте меня изменить своё мнение.”

Харка посмотрел на него болезненно, и Шон повернул своего браналка, чтобы двинуться к центру своего неглубокого прямоугольника. Его слишком превосходили силы противника, чтобы держать резерв; за исключением небольших отрядов, которые охраняли подходы с малых улиц к Месту Мучеников, все три полка Первой Бригады находились в боевом построении на линии огня. Это приостановило Гвардейцев. Даже со своей позиции он заметил их удивление скоростью перестроения Малагорцев в боевое формирование, он обвел взглядом своих людей.

“Ладно, ребята! Мы вляпались и единственный выход — это пробиваться через тех ублюдков перед вами! Вы со мной?”

“Да!” — пришел жесткий, утробный и злой ответ, и он яростно улыбнулся.

“Закрепить штыки!” — послышался звук щелчков когда железные штыки засверкали в утреннем свете. “Не открывать огонь без моего приказа!” — он крикнул, вынув меч. “Трубачи, давай им мелодию!”

Вроксан яростно ругался пока еретики перестраивались из растянутой и уязвимой колонны в компактное квадратное построение со сверкающими штыками, как казалось, в течение одного удара сердца. Он достаточно наблюдал учений Гвардейцев, чтобы распознать смертельно-опасную скорость, с которой демоно-поклонники отреагировали, и он прорычал еще одно проклятие своим командирам за их колебания. Почему они не идут в атаку? Почему они не приближались к еретикам, чтобы их уничтожить, пока те не закончили построение?

И затем, четко в установившейся тишине, он услышал как их проклятые волынки затянули песню, которая была запрещена еще со времен Раскольнический Войн. Он продолжил ругаться еще более яростно, когда до его слуха донеслась дерзкая мелодия “Свободного Малагора”.

“Они выдвигаются!” — прокричал Шон когда опустились пики Гвардейцев. “Ждать приказа!”

“Да свершится Божья воля!”

Глубокий, низкий грохот клича Гвардии ответил на брошенный вызов и фаланга рванулась вперед единой колонной шириной в восемьдесят человек из ста шеренг. Такое построение было даже не молотом; оно было всесокрушающим тараном, который было невозможно остановить. Оно двигалось к сердцу квадратного построения Шона, ощетинившееся лесом ожесточенных пик и приводимое в движение энергией восьми тысяч двигающихся тел. Что-то глубоко внутри него, примитивное и испуганное, невнятно забормотало о том, что это невозможно остановить, что это обязательно прорвется, разрушит построение, которое несло в себе шанс на выживание. Он почувствовал тяжелые удары сердца, а также влагу фонтанов на своем лице, когда его взгляд метнулся туда, где рядом с ним напряженно сидела Сэнди на своем браналке. Его скрутил ужасный спазм страха за женщину, которую он любил, но он его пересилил. Он не мог себе такого позволить и взгляд его отвердел вернувшись на пребывающих врагов.

“Ладно, ребята!” — Он повысил голос, но тон выдержал на спокойном, почти разговорном уровне. “Позвольте им подойти немного ближе. Ждите! Ждите. Ему казалось, что его мозг зудел как компьютер пока дистанция не уменьшилась до двухсот метров. Он привстал в стременах с поднятым мечом и затем резко махнул им.

“Повзводно — огонь!”

Внезапно Храм зашатался в колоссальном сотрясении, и пелена дыма закрыла утренний свет. Первая Бригада состояла из тысячи шестисот человек, в общей сложности, из восьмидесяти взводов, рассредоточенных в линию в две шеренги четыреста метров длинной, и нормальное время перезарядки для стрелков составляло семнадцать секунд. Но это был минимальный норматив, выполнение которого требовали сержанты во время учений. При желании, опытный стрелок мог уменьшить время на перезарядку при подходящих условиях погоды. Сегодня бригада Фолмака завершила перезарядку за двенадцать секунд. Стрельба и дым начали распространяться от крайнего левого конца шеренги и двигались вдоль фронта, как гнев Божий. Каждый последующий взвод делал залп после залпа соседнего взвода. К тому моменту как залп достиг правого фланга, самый первый взвод на левом фланге уже перезарядил оружие и повторно начал сеять смерть в рядах врага.

Сто двадцать выстрелов звучало каждую секунду, и все они были направлены на цель шириной всего лишь в восемьдесят человек. Только великолепно обученные войска с железной дисциплиной могли бы сделать это, но Первая Бригада была Старой и опытной. Люди были обучены и дисциплинированы, и уши не слышали ничего, кроме грома выстрелов, не было даже слышно воя труб или криков, когда Гвардейцы, корчась, падали рядами, как хворост. Только благодаря большому числу воинов позади, передние ряды продолжали наступление, но дребезжащие залпы продолжали звучать, как одна бесконечная барабанная дробь. Волны пламени вырывались из квадрата как ураган. Гвардейцы никогда не испытывали ничего подобного. Шок от такого массированного и непрерывного ружейного огня был невыразим, и наступление Гвардейцев захлебнулось, превратившись в паникующих или мертвых воинов.

Старший Капитан Керист поднял голову. Эхо от треска массированных залпов слабо слышалось на расстоянии, но он участвовал в слишком многих сражениях, чтобы ошибаться. Он резко встал со своего походного кресла, разливая вино из бокала в руке, и обернулся, чтобы в ужасе посмотреть на стены Храма.

Он все еще пристально смотрел в направлении стен, когда другой глухой звук, но гораздо ближе, заставил его перевести взгляд на непосредственное окружение. Он побледнел. Это был звук взводимых курков, когда полк еретиков появился, как из-под земли и дула их оружия с пристегнутыми штыками были направлены на заложников.

Почетный караул замер, и пот бисером выступил на лбу Кериста. В ужасе раздавались вздохи священников и епископов, но офицеры Гвардии среди заложников стояли, замерев так же, как и Керист. Невыносимая напряженность повисла в воздухе, когда Малагорский офицер вышел вперед.

“Бросайте ваше оружие!” Почетный караул заколебался и Малагорский офицер зарычал. “Бросайте или умрёте!” — рявкнул он.

Командир Гвардейцев повернулся к Керисту с вызовом и Старший Капитан сглотнул.

“Подчиняйтесь,” — прохрипел он, уныло наблюдая за Малагорскими стрелками, пока его люди бросали своё оружие на землю.

“Отойти назад,” — грубо произнес малагорский офицер и Гвардейцы подались назад. “Те, кто всё ещё вооружен, сделать шаг вперёд и сдать оружие. Если мы потом найдем оружие, вы будете застрелены на месте!”

Керист расправил плечи и ступил вперед. Его меч был обвязан в ножнах в честь мирных намерений, он пронес перевязь над головой и наклонился, чтобы положить его рядом с брошенными пиками и клинками. Затем он повернулся лицом к своим офицерам.

“Вы слышали приказ!” Его собственный голос звучал также сурово, как и Малагорца. Он выдохнул с беззвучной благодарственной молитвой, когда старшие Гвардейцы медленно вышли вперед, чтобы повиноваться, и не было произведено ни одного выстрела. Малагорец подождал, пока каждый меч не был сдан, затем он повторно повысил свой голос.

“Теперь, вы все, обратно в центральный павильон!” Заложники и их разоруженные охранники повиновались, двинувшись, спотыкаясь в страхе и смятении. Только Керист остался без движения, улыбка Малагорца опасно растянулась. Он двинулся на Старшего Капитана с мечом в одной руке и пистолетом в другой. “Может быть, вы не услышали меня?” — Его голос был холоден, и металл щелкнул, когда он взвел курок пистолета и навел его точно между глаз Кериста.

“Я услышал и подчинюсь,” — ответил Керист как можно спокойнее. “Но хотелось бы узнать, что вы намереваетесь с нами сделать?”

Слабый проблеск уважения мелькнул в глазах Малагорца. Он опустил пистолет, но на его отвердевшем лице остался след ненависти.

“На данный момент, ничего,” — проскрежетал он. “Но, если Лорд Шон и Лорд Тамман будут убиты, то вы все ответите жизнями за ваше предательство.”

“Капитан,” — спокойно сказал Керист поверх далекого шума мушкетов, “Я клянусь вам, что я ничего не знаю о том, что происходит. Лорд Маршал Сурак заверил меня лично, что ваши послы будут в безопасности.”

“Значит, он солгал вам!” — выплюнул Малагорец. “Идите с остальными!”

Керист удержал взгляд этого человека еще на мгновение, а затем отвернулся. Он промаршировал к ютившимся испуганным заложникам. Его спина была пряма как лезвие меча, и его люди нервно отходили в сторону пока он пробирался прямо к епископу Корадо. Он чувствовал, как запах ужаса распространялся вокруг него, хотя он не видел и следа этого ужаса, даже страха, в глазах Корадо, и так или иначе, это было самое ужасным.

“Ваша светлость?” — голос Старшего Капитана был невыразителен, отсутствие какой-либо интонации требовало объяснений, и Корадо печально улыбнулся ему.

“Прости нас, Керист, но это было необходимо.”

“Его Святейшество солгал?” — даже сейчас Керист не мог, не хотел, верить, что Богом назначенный пастор мог умышленно лжесвидетельствовать на собственной душе, но Корадо только кивнул подтверждая.

“Теперь мы все в руках Божьих, сын мой,” — произнёс он мягко.

Сокрушительное стаккадо массированного огня мушкетов растворилось в страшном хоре криков и стонов когда последний Гвардеец подался назад. Шон закашлял от сильного запаха дыма. Он на самом деле не думал, что у них могло получиться, но Первая удержала позиции. Ближайшая груда тел Гвардейцев была менее чем в двадцати метрах от линии огня, но ни один человек не смог прорваться через этот плотный занавес. Слава Богу, я внимательно слушал, когда Дядя Гектор объяснял, как британцы сломили колонны Наполеона! Это был первый раз, когда он в деле испытал эту тактику, и сущая неожиданность нанесла столько же урона атаке Гвардейцев, как и сама плотность огня.

А это значит, что в следующий раз, ублюдков будет тяжелее сломить, но…

“Лорд Шон!” — он удивленно повернулся на голос, когда Капитан Харка подошел к нему. Гвардеец был бледен от вида массовой бойни, но его рот был плотно сжат.

“Что,” — он спросил коротко, так как его ум уже боролся с мыслями о следующих шагах.

“Лорд Шон, это дело рук какого-то сумасшедшего. Лорд Маршал Сурак лично заверил моего дядю, что вы и Лорд Тамман будете в безопасности, и…”

“Быстрее, Капитан! У меня нет времени на это!”

“Я.” Харка закрыл рот со щелчком. “Вы правы, Лорд Шон. Но последнее, что мой дядя приказал мне сделать, это благополучно сопроводить вас к Канцелярии. Независимо от того, что здесь происходит — это мой приказ: обеспечить вашу безопасность. И поэтому, вы должны быть поставлены в известность, что Гвардия содержит артиллерийскую батарею в десяти кварталах вот в этом направлении “. Он указал на восток, и брови Шона поднялись от удивления, потому что тот сказал правду. Орбитальные сенсорные массивы Брашана составили достаточно подробную карту города, и Шон знал о том месте.

“И?” — он сказал несдержанно.

“И если они приведут сюда пушки, даже такая плотность огня не сможет спасти вас,” — быстро сказал Харка. “Вы не можете здесь закрепляться, Милорд, даже не надолго. Вы должны двигаться дальше, и быстро!”

Шон нахмурился. Как бы это не казалось невероятным, но может быть, молодой человек говорит правду в своем собственном невежестве. И, возможно, это не было настолько невероятным, в конце концов. И если на то пошло, Харка, как и все заложники, могли быть жертвенными ягнятами, отправленными на убой не зная этого, только для того, чтобы заманить Шона в ловушку.

Но какой бы ни была правда, Харка был прав. Они могли бы сдерживать пикинеров здесь до тех пор, пока не закончились бы боеприпасы, но это было смертельной позицией против артиллерии.

“Спасибо за предупреждение,” — более вежливо ответил он капитану. Он махнул тому вернуться назад на место и приблизил к лицу ком. “Гарри?”

“Шон! Ты жив!” — его сестра-близнец шумно выдохнула.

“Пока что,” — ответил он невыразительно.

“Насколько всё плохо…?”

“Мы целы и, пока что, никого не потеряли, но мы не можем здесь задерживаться. Нам нужно двигаться. Ты на связи с Брашаном?”

“Да!”

“Что там позади нас?”

“Не очень хорошо, Шон.” Это был голос Брашана, и нархани звучал мрачно. “Похоже, что они направляют вам в тыл, по крайней мере, десять тысяч пикинеров, чтобы отрезать вас от ворот. Вы никогда не сможете прорваться через них.”

Шон хмыкнул, и его мозг заработал быстрее. Брашан был прав. Уличная драка будет стеснять его построение, не давая ему возможности вести достаточно плотный огонь, чтобы очистить путь. И как только пойдет речь об непреступной стене пик против штыков винтовки, то его люди растают, как снег в печи. Но если он не мог отступить, и он не мог оставаться здесь, то тогда что.?

“Чем занят Тиболд, Гарри?”

“Мы собираемся штурмовать ворота”, категорически сказала Гарриет, и Шон вздрогнул. Внешняя стена Храма была толщиной десять метров у основания, и туннель через неё был перекрыт на три последовательных секции воротами-решетками. Потолок туннеля был усеян выходными отверстиями для подачи кипящего масла. Его передернуло, по крайней мере, не пахло никаким дымом, когда они проходили по туннелю. Если Тиболд будет двигаться быстро, то он сможет пройти туннель и занять охранные будки до того, как защитники будут готовы отразить атаку.

Если сможет…

Он прикусил губу, обдумывая собственные страх и желание выжить и сравнивая их с тяжелыми потерями, которые могут понести войска Тиболда. Он глубоко вздохнул…

“Ладно, Гарри, послушай меня. Скажи Тиболду, что он может наступать, но никаким образом, не имеет права разбрасываться жизнями, если у него не получится быстро проникнуть в город!”

“Но, Шон…”

“Слушай меня!” — он зарычал. “Пока что, только одно подразделение в опасности; не дай ему принести в жертву всю армию, спасая нас. Мы того не стоим.”

“Стоите! Стоите!” — она отчаянно запротестовала.

“Нет, не стоим!” — сказал он ещё мягче. Он слышал её плачь через ком и прочистил горло. “И ещё,” — он сказал нежно. “Чтобы ты не участвовала в боевых действиях, независимо от того, как всё повернётся.”

“Я иду за тобой!”

“Нет!” — он прикрыл глаза. “Сэнди и Там здесь рядом со мной. Если мы не выберемся, ты и Брашан останетесь последними, и ты единственная, кто сможет руководить армией. Браш точно не может! Если и ты тоже попадешь к ним в руки, ублюдки победят!”

“О, Шон,” — прошептала она, и боль в её голосе пронзила его как нож.

“Я знаю, Гарри, я знаю.” Он грустно улыбнулся. “Не беспокойся, мы окружены хорошими людьми, и если бы у кого-то получилось выбраться, так это у нас. Но, если не получится…” Он глубоко вздохнул. “Если у нас не получится, я люблю тебя сестрёнка. Забери Стомалда домой к Маме и Папе, Гарри.”

Он отключил связь и повернулся к Тамману, Сэнди и Фолмаку.

“Тиболд собирается попробовать штурмовать ворота.” Фолмак не спросил, откуда он знал это, и на что двое других просто кивнули. “Если они прорвутся, у него может получиться пробиться к нам с боем, но пока что, мы должны держать оборону. На востоке от нашего расположения находится батарея артиллерии Гвардии. Если они применят пушки, то мы будем в беде, так что мы можем направиться туда или в другом направлении. не имеет значения. Там, ты знаешь где это?” Тамман кивнул. “Хорошо. Фолмак, передай Лорду Тамману свой ведущий полк. Они возьмут в осаду то место, а мы с оставшимися войсками будем прикрывать тылы. Всё понятно?”

“Всё понятно, Лорд Шон,” — малагорец оскалился.

“Значит выдвигаемся до того, как они проведут ещё одну атаку.”