Наследник 4

Глава 1

Глава 1

«…Сим повелеваем тебе, князю Андрею Володимировичу, нашему ближнему родичу и первому сенатору, оставив все дела и не мешкая ни единого дня, возвращаться в наш царствующий град Москву. Ибо нужны нам твои советы и присутствие при дворе для решения дел государственных наиважнейших…»

Я дочитал до конца. Причина вызова была понятной, свадьба царя. Тысяцким он меня же назначал в прошлом послании.

— Марфа, — крикнул я, и она тут же направилась ко мне от какого-то сарая. — Позаботься о людях царевых, устали они с дороги. А мне в Москву пора собираться, царь зовет, — улыбнулся я.

«Вот и началось», — промелькнула у меня мысль, и я направился в зал.

— Окиш, зови скоморохов и деда с Поздеем, — приказал я.

Окиш молча поклонился и тут же побежал исполнять приказ.

Первым в залу вошли дед и Поздей.

— Значит, на царскую свадьбу поедешь, — хмыкнул дед.

— На нее, деда, на нее, — кивнул я. — Садитесь.

— На кого Старицу оставишь? — тут поинтересовался Поздей.

— На вас и оставлю, только ненадолго, — улыбнулся я.

— Эт как же? — нахмурился дед.

— Позже, — махнул я рукой, когда расслышал шаги по коридору, и спустя десяток секунд в залу завалились скоморохи.

— Княже, — тут же протянули они, отвесив поклон.

— Слушайте мой приказ, — обратился я к ряженым. — Дело для вас есть важное. Как я уеду, сидеть здесь без дела нечего. Ты, Рыжий, — кивнул я вожаку первой ватаги, — со своими людьми отправишься дорогой — через Смоленск на Псков да Великий Новгород. А ты, — повернулся я к другому, что сейчас был без маски, — пойдешь на Нижний Новгород, Владимир, а там и на Тулу, да по южным городам пройдетесь.

Скоморохи переглянулись, не понимая.

— А что делать-то там, княже? — осмелился спросить Рыжий.

— Песни петь! — отрезал я. — Те самые, новые, которым я вас учил. Про Русь, про дела ратные, про князя Старицкого, что порядок наводит да святыни древние обретает. Пусть народ слушает, запоминает да другим пересказывает. Дабы молва шла добрая обо мне! Поняли?

— Поняли, князь-батюшка! — наперебой заверили скоморохи. — Исполним!

— Чтобы в пути вас не обижали, дам каждому по охранной грамоте с моей печатью. И по двое служивых из полка в сопровождение и для пригляду, чтобы не буянили зря. Архипка, проследишь!

— Выполните добро мое поручение, по тридцать рублев получите на ватагу, — посулил я им, и скоморохи довольно начали улыбаться.

Следующим я вызвал Илью.

— Илья о том, что я ныне на Москву еду, весь город, поди, знает, — ухмыльнулся я.

— Весь ли город, того я не знаю, — пожал он плечами.

— Поручение у меня к тебе, ибо более не к кому, — начал я, а Илья напрягся. — Надо, чтобы съездил в Царев да прикупил еще коней на развод, и меринов пару десятков.

— Да как же, я ж за палатами слежу, — начал Илья.

— Марфа уследит, за столь короткое время ничего не случится. Дед же за городом присмотрит, а Поздей за окрестностями, да и продолжать полк готовить надо. Василия же с Елисеем я заберу, так что больше и некому, Илья, а тебе доверяю, — увещевал я его.

Нужно было мне его отослать из города, как и тех из полка, в ком сомнение есть, чтобы раньше времени не донесли ни о чем.

Илья же молча исподлобья на меня смотрел.

— К тому же летний поход грядет, сам царь говорил. Надобно бы там, на южных рубежах, мне подворье крепкое заиметь, где и припасы хранить можно, и людям отдохнуть. Посему, как я уеду, возьмешь три десятка с полка, Поздей тебе их даст, и отправишься с ними в Царев. Коней прикупишь, подворье там подыщешь али прикажешь выстроить, да дороги разведаешь — как лучше обозы гнать, случись что. Дело ответственное, справишься?

— Не изволь сумлеваться, князь! Все исполню! И коней лучших найду, и подворье крепкое поставлю, и дороги все изучу! — ответил Илья, вот только его лицо и тон говорили, что он не очень доволен.

— Вот и ладно. Выступайте дня через два после моего отъезда, не раньше.

План был прост: убрать из Старицы ненадежного Илью и самых мутных бойцов, перед тем как начнется основное действо. Пусть лучше дороги в Цареве разведывают, чем грамотки шлют, что весь полк убыл.

Как только Илья нас покинул, я глянул на Окиша и указал на дверь, которую он за собой затворил.

— Поздей, — обратился я к дяде, — дашь Илье тех самых, что не вызывают доверия. — И дядя зло усмехнулся.

— Спровадить его решил? — улыбнулся дед.

— Именно, не нужен он пока здесь, — почесал я щеку. — Как только Илья с людьми уйдет, — говорил я на всякий случай тихо. — Ты, деда, возьми десяток Микиты и немедля скачи в Москву. Будешь на подворье жить, ну том, которое в Китай-городе, я покупал. А ты, Поздей, дня через три-четыре после деда веди остальных в Москву. К Прокопу на подворье. Да осторожно в Москву заезжайте, дабы не привлечь внимания. Не всей толпой, а по десяткам. Сядете на подворье у Прокопа и сидите тише воды, ниже травы. Никому не показывайтесь без нужды, но будьте готовы по первому моему знаку выйти.

— Зачем? — серьезно спросил у меня дед, прямо глядя в глаза.

— Чует мое сердце, что пригодитесь. Ну а нет так нет. Лучше, если вы под рукой будете.

Дед и дядя слушали молча, их лица были серьезны.

— Сделаем, Андрюша, — коротко кивнул дед.

— Не подведем, — добавил Поздей.

— И еще, когда с полком пойдете, возьмете с собой старца Варлаама, он в монастыре, Арину Тучкова, она при монастыре, Иов знает, кого и где, да его самого захватите. В Москву их тоже надо тихо доставить, чтобы ни одна живая душа не проведала!

Сборы в дорогу были недолгими, но лихорадочными. Я брал с собой только самое необходимое и самых надежных. Мой костяк: дядя Олег, Елисей и Василий Бутурлин, Викша. С ними дюжина моих «гвардейцев» — сторожей во главе с Федотко, да еще пятерку лучших мальчишек-отроков из учеников Карася, они и подглядеть и послушать смогут, уж на мальчишек не должны подумать, да пятерка самых толковых и метких посадских — тех, что лучше всех освоили огненный бой.

Тишком еще и в одну телегу пушечку уложили, да пороху со свинцом. Про серебро я тоже не забыл и целую тысячу взял, так сказать, на представительские расходы. Да и про подарок царю на свадьбу не забыл, что мы с Тараем сделали.

Прощание с дедом и дядей Поздеем устроили прилюдно, на княжеском дворе.

— На вас Старицу оставляю! — говорил я громко, чтобы слышали все. — Полк готовьте, город крепите, казну берегите! Вернусь — проверю!

Мы обнялись — крепко, по-мужски. В глазах деда я видел тревогу, но и твердую решимость.

«Свадьба… — думал я, уже сидя в седле и глядя на удаляющиеся стены Старицы. — Свадьба полячки и царя. Интересно, Шуйский пойдет на бунт или будет сидеть тихо? Надо, чтобы он решился, и тогда я смогу это использовать. Ставки слишком высоки».

Путь до Москвы пролетел быстро. Гнали коней, останавливаясь лишь для короткого отдыха.

— Главное — держаться вместе, — наставлял я своих людей. — В Москве не расслабляться. Ухо востро держать, поляков сторониться, в драки не лезть без моего приказа. Наше подворье — наша крепость.

По дороге до нас долетали слухи: о пышном посольстве, что уже идет от Смоленска.

В Москву мы въехали в первых числах мая. Город гудел, как растревоженный улей. Улицы были полны народу, виднелись украшения, готовились к встрече царевой невесты. Но за внешней суетой чувствовалась затаенная враждебность. Особенно заметно было обилие поляков — шляхтичи в ярких кунтушах, наемники с наглыми лицами — они вели себя по-хозяйски, задирали горожан, смеялись над местными обычаями. Гости, что съезжались на царскую свадьбу.

Мой отряд хорошо вооруженных воинов в добротной броне проехал по улицам, сохраняя строгий порядок, привлекая всеобщее внимание и вызывая неприязненные взгляды встреченных нами поляков. Так и московские жильцы нас сопровождали, с ними мы расстались при въезде в белый город.

Мы без происшествий добрались до нашего подворья в Китай-городе, что от казны мне досталось. Я немедленно распорядился выставить охрану. Пушку, привезенную тайно в телеге, вместе с бочонками пороха и свинцом велел осторожно перенести в амбар и укрыть под мешками с овсом и старой соломой — пусть лежит, ждет своего часа. Василия я отпустил проведать родичей, давненько он их уже не видел.

Мое подворье превращалось в маленькую крепость посреди бурлящей Москвы.

Переодевшись в подобающий моему статусу богатый кафтан, в сопровождении Елисея и Дяди Олега отправился засвидетельствовать свое почтение союзникам и родичам — князьям Одоевским и Хованским. Нужно было узнать последние новости из первых уст.

Первым делом мы направились к Хованским. Их подворье, обширное и богатое, располагалось неподалеку. Узнав, кто прибыл, меня тут же встретил сам князь, а рядом стоял и его младший брат Никита.

— Андрей Владимирович! Князь! С возвращением в Москву! — Иван Андреевич радушно раскинул руки для объятий.

— Уж заждались тебя! Вести дошли, что царь тебя срочно вызвал.

— Здрав будь, Иван Андреевич, здрав будь, Никита Андреевич, — ответил я, обнимаясь с князем. — Да, царь-батюшка повелел быть, да еще и тысяцким на свадьбе назначил. Вот и поспешил из Старицы.

— Тысяцким? Вот так честь! — усмехнулся Хованский, но без веселья.

Мы прошли в просторную горницу, убранную дорогими коврами и лавками под сукном. Слуги тут же внесли мед и закуски.

— Ну, сказывай, князь, что на Москве творится? — спросил я, усаживаясь. — По дороге слухи разные ходят, да хочется правду из верных уст услышать.

— Правда такова, Андрей Володимирович, что — Поляков этих понаехало — тьма, и еще понаедут! А невеста-то даже еще и не прибыла! Ведут себя нагло, людей обижают, церкви наши не чтут. Народ ропщет, еле сдерживается. Сам Димитрий… — князь понизил голос, — чудит. То пиры до утра с ляхами, то в немецком платье щеголяет, то посты не блюдет. А тут еще свадьба эта с католичкой… Поговаривают, что многие бояре зело недовольны. Так еще царь разрешил инородцам свои обряды открыто справлять… Ох, не к добру все это.

— А народ московский? — поинтересовался я.

— А что мы? Свадьбу цареву ждем, да смотрим и терпим, — усмехнулся Хованский.

— А как торговля наша? — решил я сменить тему.

Лицо Хованского тут же посветлело.

— Ох, княже, вот уж чем порадовал, так это стеклом своим! — воскликнул он. — Идет нарасхват. Вот уж зря тебе тогда не верил.

— И славно, главное, что без обману, — едва улыбнулся я.

— За то не беспокойся! — заверил Хованский. — Мы сами за купцами своими присмотрим, чтобы все честно было!

Мы поговорили еще немного о торговых делах, и я, поблагодарив за беседу и советы, откланялся. Посещение Одоевских принесло те же вести: тревога из-за политики царя и поведения поляков, удовлетворение от торговли стеклом и советы держаться осторожно.

Вернувшись на свое подворье, я помылся в истопленной баньке и завалился спать. Как только наступило утро, я направился в Кремль.

Путь от нашего подворья в Китай-городе до Кремля был недолог, но показателен. Улицы уже кипели жизнью.

У Спасских ворот моя не большая, но ладно одетая и вооруженная свита привлекла внимание. Стража — московские стрельцы — пропустила нас без вопросов, узнав меня, но наемники, что стояли рядом, проводили долгими, оценивающими взглядами.

Внутри Кремля царила суета. Слуги сновали туда-сюда, бояре в сопровождении челяди спешили по своим делам, иностранные наемники, я заметил даже знакомую фигуру капитана Маржерета, несли караул у палат.

Я направился к царским палатам, намереваясь доложить о своем прибытии, а может, и, как всегда, сопроводить царя на заутреннюю. Не успел я дойти до крыльца, как мне навстречу быстрым шагом двинулся боярин, которого я смутно припоминал по заседаниям Думы.

— Князь Андрей Владимирович! Какая встреча! — Боярин расплылся в подобострастной улыбке, кивнув мне, как равный равному. — С прибытием вас на Москву! Слыхали мы, государь на вас великую честь возложил, тысяцким изволил назначить!

— Бог милостив, и государь тоже, — сдержанно ответил я, внимательно глядя на боярина.

— Воистину! — поддакнул тот. — Времена нынче, княже, непростые… Забот у государя много. А тут еще свадьба, гости иноземные… Нам бы, Рюриковичам, да людям православным, держаться вместе надобно, друг другу помогать… Князь Василий Иванович вам, княже, поклон свой передать просил и о здоровье справиться. Весьма он ценит ваше родство и радение об отечестве…

«Быстро он однако!» — промелькнуло у меня в мыслях.