Начальник Культуры

Глава 19

Я включил телевизор, не особо задумываясь, просто чтобы заполнить тишину. Экран вспыхнул, сменяя одно изображение за другим: реклама, прогноз погоды, а затем — вечерний выпуск новостей.

— На днях произошел редкий случай, — заговорила ведущая выпуска. — Мы стали свидетелем примера, как культурная политика действительно меняет жизнь. В одном из районов области удалось не просто оживить сферу культуры, но и дать шанс тем, кого раньше считали потерянными для общества. Благодаря новому подходу молодые люди, которых раньше ассоциировали разве что с уличными конфликтами и протестами, нашли себя в деле, освоили профессии и стали частью большого культурного процесса.

На экране мелькнула моя фотография, а следом — кадры, знакомые до мелочей: ойе Дворца культуры, заполненное зрителями. Панки, фрагменты концерта, сцена, зал, аплодисменты.

— Хочется, чтобы такие примеры стали нормой по всей стране, — подвела итог ведущая, сдержанно улыбаясь в камеру.

Я смотрел на экран, не меняясь в лице. Федеральные новости…

Телефон на столе завибрировал, и этот звук от деревянной поверхности раздался на всю комнату. Я бросил взгляд на экран и увидел неизвестный номер с кодом областного центра.

Я поднял трубку.

— Максим Валерьевич? — голос был ровным, безэмоциональным.

— На связи.

— Вас ожидают в администрации области. Личный приём у губернатора.

На линии повисла пауза. Я чуть сильнее сжал телефон в руке.

— Это официальное приглашение?

— Личное.

Мне сообщили время, объяснили кое-какие протокольные моменты, которые я и без того хорошо знал.

Я медленно положил трубку, переваривая этот сюрприз. Всё-таки просто так в кабинет губернатора не попадают. Меня либо проверяют, либо готовят к чему-то большему.

Ждать долго не пришлось, через двадцать минут за мной заехал водитель, и черный мерседес помчался по трассе. Мороз сковывал обочины, асфальт блестел от инея. Я смотрел на пейзаж, но мысли были далеко.

Еще недавно меня никто не воспринимал всерьёз. Панки смеялись в лицо. Рубанов плёл интриги. Ткаченко наблюдал со стороны, ожидая, когда меня сольют.

А теперь? Теперь я еду на встречу с губернатором.

Я знал, что просто так в кабинет к первому лицу региона не попадают, а значит — пришло время сделать следующий шаг вверх.

Областной центр встретил меня привычной серостью: широкие улицы, облупленные фасады зданий, маршрутки, лавирующие между машин. Как всегда, пафоса больше, чем смысла.

Машина остановилась перед зданием администрации. Высокая арка, массивные двери, флаг области, трепещущий на ветру.

Охранник у входа мельком взглянул на мой пропуск, даже не пытаясь его рассмотреть, и пропустил внутрь.

Я прошёл по широкому мраморному коридору, чувствуя, как на мне задерживаются взгляды. Кто-то просто скользил глазами, не желая открыто показывать интерес. Кто-то кивал вежливо, но настороженно. Другие, напротив, смотрели оценивающе, будто пытаясь понять, как тот, кого ещё недавно никто не воспринимал всерьёз, оказался здесь, в центре власти.

Один из сотрудников администрации, молодой человек с папкой под мышкой, поспешно посторонился, пропуская меня вперёд. Не то чтобы из уважения — скорее, из осторожности.

Я уловил короткое перешёптывание за спиной:

— Это он?

— Да. Теперь министром хотят поставить…

Дверь в приёмную губернатора открыла секретарь — женщина лет пятидесяти с профессиональной выправкой.

— Проходите, вас уже ждут.

Дверь закрылась за спиной с мягким щелчком.

Губернатор сидел за массивным столом из тёмного дуба, методично перебирая бумаги. Выражение лица — сосредоточенное, но спокойное. Он не торопился поднимать взгляд, давая понять: здесь все действуют по его правилам.

Справа от него расположились два заместителя. Один лениво крутил в руках ручку, второй внимательно следил за мной, будто пытаясь считать что-то между строк.

Чуть поодаль, у края стола, сидел действующий министр культуры.

Руки скрещены, спина выпрямлена, взгляд — каменный. Ни жеста, ни тени эмоции, но чувствовалось напряжение. Он прекрасно понимал, что этот разговор касается именно его кресла.

Я оглядел их всех, понимая, что разговор предстоит серьёзный.

Губернатор, наконец, отложил бумаги и перевёл на меня внимательный взгляд.

— Максим Валерьевич, ваша работа произвела впечатление. Даже федеральные СМИ отметили.

— Работа, как и везде, — я кивнул.

— Вы организовали программу реабилитации молодёжи через культуру. И не просто формально, а так, что она действительно сработала.

Я выдержал паузу.

— Не я. Они сами. Я просто дал возможность.

Один из замов слегка качнул головой, но ничего не сказал. Министр культуры, до этого молчавший, усмехнулся, но как-то нервно.

— Ваш опыт, однако, слишком локальный, — проговорил он, сцепив пальцы. — Один район — это не область.

Я посмотрел на него спокойно.

— Вопрос не в территории, а в людях.

— То есть?

— Культура — это не отчётность, не концерты ради галочки и не бюджетные статьи. Это инструмент.

Я посмотрел на губернатора.

— Я видел ребят, которых ещё полгода назад называли буквально отбросами. Бесперспективные, проблемные, никому не нужные. Их гоняли из школ, милиция знала их по именам. И что? Стоило дать им работу, ответственность, возможность вложить себя в дело — и они изменились. Они научились работать в команде, научились быть частью чего-то большего, научились уважать труд других.

Я сделал паузу, позволяя этим словам осесть.

— И в этом сила культуры. Она может не просто развлекать или образовывать, а реально менять людей. Если дать инструмент, если научить пользоваться им — не останется ни маргиналов, ни отбросов.

В кабинете повисла тишина.

Губернатор медленно кивнул.

— Посмотрим. Завтра заседание областного правительства. Выступите с докладом.

Я кивнул.

— Будет сделано.

Подготовка к этому моменту заняла немало времени. Весь вечер Таня и хозяйка моего жилища помогали мне в подготовке и оттачивании каждой фразы доклада.

— Нужно показывать, что это не просто моя инициатива, а запрос со стороны общества, — говорила Таня, прикидывая все социальные аспекты нашей работы. — Включение молодежи, привлечение волонтёров, увеличение количества людей, которым стало проще интегрироваться в общество.

— Точно, не очередной «культурный проект». Тут культура не как цель, а как инструмент — делу служит, — добавила Люда. — Нужно сделать акцент на этом.

Поговорив с ними, я точно знал, что доклад будет не только об эффективности. Это должно быть послание, которое затронет основы изменения восприятия культуры на уровне региона.

Вечером, когда я подготовил окончательную версию, мы с Таней обсудили всё ещё раз. Она взглянула на текст и одобрительно кивнула. Люда добавила последние штрихи. Это было наше совместное дело — проект, который уже стал больше, чем просто реализация программы.

На следующее утро я презентовал доклад перед Вероникой, Карлом и Ларисой, подготовившими свои замечания. Их лица не выражали эмоций, но я знал: они оценят не только содержание, но и подачу.

— Ну что, начнём? — Вероника была первой, кто заговорил, слегка развернувшись к нам. Карл и Лариса сидели молча, но их взгляды были сосредоточены на тексте.

Я взглянул на бумагу и начал.

— Сегодня перед вами доклад, который касается того, как культура может стать ключом к реабилитации.— я сделал паузу. — Это не просто программы, это пути преобразования уличных субкультур в полноценные и продуктивные элементы общества. Мы даём людям шанс изменить жизнь, стать частью чего-то важного.

Все трое удовлетворенно покивали, и я продолжил.

— Мы не создаём очередной культурный центр или фестиваль. Мы показываем людям, что культура может быть инструментом для восстановления и социальных изменений. Не просто пустой развлекательный формат, а реальная работа для тех, кто ещё недавно был маргиналом.

— Ваши выводы интересны, — сказал с важным видом Карл, когда я закончил. — Но насколько легко будет это адаптировать в других районах?

Он отыгрывал роль одного из членов правительства, что будут заслушивать доклад.

— Я уверен, что это возможно. Мы видели результаты, и эти результаты могут быть повторены в других районах области с учётом местных особенностей.

Когда я закончил, Вероника оглядела остальных.

— Ну, что. Посмотрим, что скажет губернатор, — сказала она, наконец.

Губернатор мог быть самым важным элементом в решении, но я был готов. Это был мой шанс, и я планировал использовать его на полную катушку.

— Если смогу утвердить этот подход в области, — начал я, сделав паузу, — мне бы хотелось, чтобы вы поехали со мной.

Я видел, как их лица слегка изменились. Вероника посмотрела на меня с интересом, Карл, как всегда, оставался сдержанным, но его взгляд стал чуть более внимательным. Лариса, обычно спокойная, взволновалась.

— Вы серьёзно? — спросила Вероника, оценивающе сверля меня взглядом.

— Я не смогу эффективно работать в области без вашей поддержки, — признался я.

— Звучит как вызов, но если это будет действительно эффективно, я готова… — она огляделась. — Мы все готовы, Максим Валерьевич!

Волнительный день настал. Сначала выступал действующий министр культуры. Он стоял за трибуной, уверенно перебирая бумаги, читая заранее подготовленный доклад. Его голос был ровным, размеренным, но каждое слово звучало так, как если бы оно уже несколько раз произнесено кем-то другим.

— Развитие культурных инициатив… — звучало это, как мантра или как объявление остановок в автобусе.

— Популяризация традиционных ценностей… — слова, которые выучены наизусть, но не имели реального содержания.

Я почувствовал, как мой взгляд начинает блуждать. Кто-то потерял интерес к выступлению, кто-то, наоборот, выискивал в словах министра заготовленные фразы, пытаясь найти хоть какой-то смысл.

Губернатор сидел с вежливым выражением лица, внимая словам, но видно было, что его мысли далеко от этого доклада. Он слушал, но без настоящего интереса, в его взгляде не было той искры, которую я увидел на недавней встрече.

Заместители губернатора — один перебирал бумаги, другой пытался быть вежливо-настойчивым, но по его взгляду было видно, что он тоже уже устал. В зале, среди чиновников, тоже нарастала скука. Некоторые перебрасывались тихими замечаниями, другие просто сидели, не скрывая усталости от однообразных фраз.

Когда министр закончил, губернатор заговорил так, будто только что вернулся из раздумий.

— Спасибо, Виктор Сергеевич. А теперь давайте послушаем альтернативный взгляд.

Я почувствовал, как на меня обратили внимание все, кто сидел в зале. Теперь наступил мой черёд. Я встал, сдержанно расправил плечи и, не глядя на министра, направился к трибуне. Не было волнения — лишь чёткое понимание, что от моего выступления зависит многое.

Я не стал брать бумаги. Моя речь не нуждалась в заготовках, цифры были у меня в голове. Я оглядел зал, позволяя всем почувствовать, что это будет не просто доклад — это будет прорыв и открытый разговор.

— Коллеги, — начал я, уверенно и чётко произнося слова. — Я не буду повторять сказанное. Давайте говорить честно: культура в области — это дыра, в которую уходит бюджет, а на выходе — ноль.

В зале стало тише. Некоторые переглядывались, пытались понять, как я собираюсь объяснить эту резкую фразу. Но я уже знал, что такие слова нужны, чтобы встряхнуть аудиторию.

Я сделал паузу, перевёл взгляд на губернатора и продолжил:

— Но это можно изменить, — я продолжил, стараясь не упустить момент. — В моём районе мы доказали, что культура может изменить жизнь людей. Театры, концерты, фестивали — это не просто мероприятия, которые можно занести в отчёт. Это реальные возможности для тех, кто раньше был на обочине.

Я озвучивал не теорию, а реальный опыт, который уже стал частью жизни в нашем районе.

Зал слушал внимательно. Я чувствовал, как их внимание начало сосредотачиваться. Это был момент, когда можно было переломить ситуацию.

— Если это возможно в районе, это возможно и в области, — я поднимал голос, делая паузу. — Но вопрос только в одном: мы продолжаем рассматривать культуру как пустую статью расходов — или же начинаем видеть в ней путь к реальной интеграции, к восстановлению тех людей, которые, казалось бы, уже потеряны для общества?

Губернатор не просто слушал, он оценивал, где он может быть частью этого изменения.

Он медленно поднял взгляд, размышляя.

— Что скажете? — его голос прозвучал спокойно, но в нём была скрытая власть, сила, готовая решать, как будет культура двигаться дальше. Он не смотрел на министров, словно давая им шанс высказаться, но тоже знал, что реальных изменений он не внесут.

Министр культуры выглядел напряжённым, его тело скованно, он нервно перебирал пальцами ручку. Он понял, что его пьеса закончена, ведь я не просто сотрясал воздух, я предложил реальное решение.

— Подход… интересный, — выдавил он, но в его голосе не было уверенности. — Но требует глубокого анализа.

— Анализируем, — спокойно ответил я, не давая раздражению взять верх. — Результаты перед вами.

Министр хотел что-то сказать, но понял, что его слова уже не имеют веса. Все знали, что он только что окончательно утратил влияние. Взгляд губернатора остановился на нём, но молчание говорило больше, чем любые слова.

Наконец, губернатор медленно кивнул. Теперь всё зависело от их решений, но я уже знал, что сделал все возможное для результата.

После заседания меня пригласили в кабинет губернатора. В отличие от официального зала заседаний, где всё происходило на публике, здесь царила тишина. Тишина, в которой решались реальные вопросы.

Губернатор сидел за столом, откинувшись на спинку кресла. Его взгляд был спокойным, но в нём читалась оценка. Не обычный бюрократический кивок, а внимательное изучение — будто он хотел убедиться в том, что принимает правильное решение.

— Вы понимаете, что если я вас назначу, у вас не будет права на ошибку? — наконец произнёс он, без пафоса, но твёрдо.

Я встретил его взгляд.

— Я привык к такому формату.

Наступила короткая пауза. Губернатор молча смотрел, будто проверяя мои слова, а затем медленно кивнул.

— Решение принято. Виктор Сергеевич уходит в отставку. Завтра я подписываю приказ о вашем назначении министром культуры области.

Я не удивился, я знал, что этот момент наступит, и просто, спокойно кивнул, принимая сказанное как нечто закономерное. Губернатор чуть усмехнулся и протянул руку.

— Поздравляю, Максим Валерьевич. Служите Родине!

Я вышел из здания администрации. Ночной город жил своей размеренной жизнью — редкие машины пересекали перекрёстки, вдалеке слышался смех, фонари лениво разбрасывали блеклый свет по мокрому асфальту.

У обочины, прислонившись к фонарному столбу, стоял Дима. Не как прежде. Не расслабленно, не самоуверенно, не с той фирменной ухмылкой, которая всегда давала понять, что он держит в рукаве пару козырей.

Сейчас он просто ждал.

Я подошёл ближе, но не стал говорить первым.

— Я упустил свой шанс, да? — спросил он, не глядя на меня.

— Да, — я не стал отрицать.

Дима кивнул, словно подтверждая самому себе то, что уже давно понял.

— Я мог бы быть рядом с тобой.

Я не ответил, а он выдохнул, посмотрел на меня и попытался оправдаться.

— Я думал, что ты — фигура временная. Что система пережует тебя, выдавит, а я останусь, — вдруг искренне признался он.

В его глазах мелькнула тень иронии — скорее над собой, чем надо мной.

— А ты не проиграл, — добавил он и хмыкнул. — Что теперь?

— Теперь всё просто. Ты можешь найти своё место и работать. Или можешь уйти. В моей игре тебе больше нет места.

Он долго молчал.

— Ты ведь знал, что так будет?

— Да.

— И всё равно дал мне шанс.

Я кивнул, и Дима усмехнулся, но весь будто разом выцвел. Он посмотрел в сторону, будто в последний раз проверяя, осталась ли у него хоть одна дорожка назад.

Но выбора у него уже не было, поэтому он развернулся и пошёл прочь, растворяясь в темноте улицы.

Я не стал смотреть ему вслед. Шанс у него был, он сделал свой выбор. Не менять жизнь к лучшему, а послужить временщикам, которых будущее не интересует.

КОНЕЦ

От автора:

Новинка про ВОВ от Гурова и Старого!

Я очнулся в 1945-м, и моя цель — нелюди, которых нацисты вырастили в подземных лабораториях Аненербе: https://author.today/work/432211