Начальник Культуры

Глава 12

Я почувствовал, как в груди нарастает холодное в своей неотвратимости предчувствие, но времени на раздумья не было.

— Где⁈ — резко бросил я, уже двигаясь к выходу.

— В электрощитовой! — выдавил директор, метнув взгляд в сторону коридора. — Там прямо дым валит!

Чёрт! Я вылетел из зала, пересекая коридор в несколько шагов. Дым уже заполнял пространство, едкий, с запахом плавящейся пластмассы. Из-за угла выбежал техник, закашлялся, пытаясь сказать что-то.

— Что случилось?

— В щитовой вспыхнуло! — прохрипел он, прикрывая рот рукавом. — Я только дверь открыл, а там уже огонь!

Гулкий треск подтвердил его слова — внутри что-то взорвалось, с потолка посыпались искры. Чёрные клубы дыма рвались наружу.

— Есть огнетушители⁈

— Да, но там… пламя ого-го…

Я понимал, что если огонь доберётся до кабелей, ДК останется без электричества, а если взорвётся трансформатор — концерт можно будет отменять. Как и всю местную культуру.

Очевидно, здесь это было слабое место — ведь по такому же поводу здесь появился я сам.

— Тащи их сюда! Все, какие есть!

Я метнулся к двери, сорвал с ближайшей стены первый попавшийся огнетушитель, дёрнул чеку. В тот же миг почувствовал жар, обдающий лицо.

Огонь плясал по стене, пожирая старую краску и облизывая провода. Электрощиты уже искрили, в углу тлел деревянный поддон.

Раздался грохот — потолочная панель рухнула вниз, едва не задев меня.

Позади забегали люди, кто-то принёс второй огнетушитель, но замешкался у порога, боясь войти.

— Давайте сюда! Быстрее!

Пена ударила в пламя, приглушая рыжие языки, но было ясно, что одной струи недостаточно.

Где-то позади раздались крики:

— Э! Там кто-то был!

Я резко обернулся.

— Где⁈

— Видели тень! Кто-то выбежал через запасной выход!

Я сжал зубы. Всё стало на свои места.

Не короткое замыкание. Поджог! Но если я сейчас уйду — здание может не пережить эту ночь… Что же делать? Чёрт с ним, виновного найду потом. Сейчас главное — потушить.

Я рванул обратно, переключаясь на другой очаг. Струя пены захлестнула провода, погасив искры. Запах гари стал ещё сильнее, но пламя пошло на убыль.

Где-то вдалеке завыла сирена пожарных. Я сделал глубокий вдох, огляделся. Пламени больше не было. Только сажа, копоть и дым.

Я вышел из обугленного коридора, тяжело дыша. Вокруг ещё стоял запах гари, но пожар был потушен.

В зале царил хаос. Панки сгрудились у сцены, некоторые переговаривались вполголоса, кто-то истерично ржал, будто всё происходящее их забавляло. Несколько человек с серьёзным видом обсуждали пожар, но лидер группки новоприбывших — долговязый парень с ирокезом — демонстративно пнул ногой сценический реквизит и фыркнул:

— Ну что, культурная программа отменяется? — издевательски протянул он, глядя прямо на меня.

Я сдержался, но пальцы будто сами собою сжались в кулак.

— Никто ничего не отменяет, — твёрдо сказал я.

Панки зашевелились, словно ожидали другого ответа. Один из них — круглолицый, с банданой, — поморщился и кивнул:

— Да ладно, мужик. Тут, типа, всё понятно. Власти вам уже намекнули, что мы тут лишние.

— Какие власти? — я прищурился.

— Ну, типа… — он запнулся, но долговязый перехватил инициативу:

— Тот, кто палит ваше шоу! Очевидно же. Ты же сам знаешь, что тебе не дадут его провести, так чего корячиться?

Тон его был вызывающим. Я посмотрел на него внимательно. Вот оно что. Эти точно сюда пришли не для концерта.

— Вы саботажники? — спросил я ровно.

Панки загоготали.

— Эй, мужик, расслабься! Мы просто народные артисты, — улыбнулся долговязый, с явным удовольствием смакуя ситуацию.

Пока он развлекался, я заметил, что за его спиной парочка панков уже потрошили ящики с реквизитом.

Я шагнул вперёд, готовый вмешаться, но тут раздался голос:

— Хватит! Прекрати ***, — рявкнул Бдительный.

— Да ла-а-адно? — хмыкнул долговязый.

— Ты перегибаешь.

Бдительный явно имел вес среди своих, но для меня его вмешательство стало неожиданным. И долговязый прищурился.

— Ну ты даёшь…

— Заткнись, — спокойно сказал Бдительный, добавив пару крепких словечек.

Долговязый напрягся, но отступил. Панки, не очень довольные тем, что им не дали покутить, ушли. Я встретился взглядом с неожиданным заступником.

— Почему ты вмешался?

— А я, может, хочу посмотреть, получится у тебя или нет, — признался он.

— Тогда работаем, — я протянул ему руку и мы обменялись рукопожатиями..

После пожара и столкновения с панками мне уж очень хотелось перевести дух, но день явно не собирался сбавлять обороты. Из коридора донёсся раздражённый голос Тани:

— Да как так-то⁈

Она держала в руках платье, которое ещё утром было в идеальном состоянии. Теперь по светлой ткани шли рваные полосы, как борозды, словно его неудачно бросили в стиральную машину с чем-то цепким.

Таня сжимала платье в руках, а рядом стояла хозяйка квартиры Люда с непроницаемым лицом.

— Что случилось?— спросил я.

Таня вздохнула, зло зыркнув на Люду.

— Случайность случилась, да? — резко бросила Таня Люде.

— Танечка, я ж не нарочно, — вздохнула та с преувеличенной жалостью. — Ну откуда мне знать, что это платье нельзя было стирать с простынями? Я ж только помочь хотела, ты ведь вечно занята…

Я внимательно посмотрел на Люду. Уж слишком она спокойно держалась.

— Помочь хотела? — медленно повторила Таня, сжимая губы.

— Ну да, — безмятежно кивнула та. — Ты ж такая молодая, дел у тебя много, я решила заботу проявить…

Я видел, что Таня готова взорваться, но пока держала себя в руках.

— Люд, — спокойно сказал я, — а зачем вообще тебе понадобилось стирать чужие вещи?

Люда улыбнулась, но в глазах мелькнул холод.

— Да я ж по-доброму… по-хозяйски просто.

Таня коротко выдохнула и посмотрела на меня. Я мог бы надавить на хозяйку, но решил иначе. Люда хмыкнула и ушла, оставь нас с Таней вдвоём.

— У тебя есть другое платье? — уточнил у нее я.

Таня задумалась, облизала губы.

— Есть… не такое красивое, как это, но есть, — выдохнула она разочаровано. — Ты что, эту дуру просто так отпустишь? Она ведь срывает концерт!

— Нет, — ответил я. — Я позволил ей думать, что она победила. Но обзываться всё-таки не стоит.

Таня прищурилась, развернулась и тоже зашагала прочь, держа в руках испорченное платье.

Я проводил её взглядом и направился к выходу, подышать свежим воздухом. В воздухе стоял запах гари, но меня больше беспокоило другое. У входа уже замерла чёрная служебная «Волга», а рядом — сам Рубанов, в своём неизменном дорогом пальто и с насмешливой полуулыбкой.

Он не торопился заходить внутрь, явно наслаждаясь моментом. За его спиной переминались с ноги на ногу двое чиновников и мужчина в форме — видимо, пожарный инспектор.

— Максим Валерьевич! — раздался голос Рубанова, когда я подошёл ближе. — А я уж думал, что вы сбежите, как только услышите о проверке.

— Какая проверка? — спросил я ровно.

Рубанов поднял брови.

— Так внеплановая же. Неужели вас не предупредили?

Я сжал зубы. Конечно, не предупредили. Всё как всегда — внезапно, чтобы не успели подготовиться.

— Значит, не предупредили, — хмыкнул он. — Ну что ж, тогда будем инспектировать так, как есть. Уж простите, что я вас от приготовлений к концерту отвлекаю, но как есть. Пожарная безопасность превыше всего.

Он хлопнул в ладони и повернулся к своим людям.

— Проходим внутрь.

Я сжал зубы, но развернулся и пошёл вперёд. Если я откажусь, они всё равно зайдут — но уже без меня, и тогда точно «найдут» что-то. Ну и закроют ДК до устранения неисправностей по технике пожарной безопасности. Лучше уж маячить тут и контролировать ситуацию.

Мы прошли по коридору. Чиновники осматривались, делали пометки, а инспектор время от времени цокал языком.

— Запах гари, — хмыкнул один из них. — Это что у вас, пожар был?

— Затушили вовремя, ущерба нет, — ответил я.

— Ну-ну…

Мы вошли в основной зал. Здесь пока был порядок — только панки у сцены косились на проверяющих, перешёптываясь.

Рубанов прошёлся по рядам, осматривая зал с выражением фальшивого интереса.

— А где документы по пожарной безопасности, Максим Валерьевич? — спросил он.

Я сдержался, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять — тут таких документов просто нет. А если и были, то неизвестно где и наверняка просроченные.

— Как раз ищем, — улыбнулся я. — Как найдем, направим копию на почту уважаемому инспектору.

— Как интересно, — ухмыльнулся Рубанов.

Я ничего не ответил.

Рубанов развернулся к своим людям, и те начали что-то вписывать в свои блокнотик. Он ещё немного побродил по залу, потом остановился напротив меня.

Я молчал, пытаясь понять, куда он клонит.

— Вы знаете, глядя на то, что здесь творится… — он сделал паузу, смакуя момент. — Пожалуй, я не могу закрыть глаза на столь вопиющие нарушения. Мероприятие всё-таки предстоит массовое, а мы не можем рисковать, если речь идёт о наших замечательных гражданах. Так что боюсь, ваш концерт придётся отменить.

Я подошёл к Рубанову, незаметно взял его под локоток, слегка потянул в сторону. На его лице мелькнуло удивление, но он не стал выворачиваться.

— Вы знаете, кажется, я вспомнил, где пожарные документы.

Рубанов покосился на меня.

— Правда? И где же?

— В машине.

— Какой машине? — он нахмурился.

Я сделал вид, что задумался.

— Ну, в той самой, которую мне пришлось отправить на штрафстоянку…

— Так заберите их, в чём проблема?

— В том, что машину угнали. Представляете, как нехорошо получилось. Но не беспокойтесь, я уже написал заявление и полагаю, что скоро преступников найдут.

Наступила тишина.

— Что? — переспросил Рубанов, внимательно глядя на меня.

Да, никаких документов в машине, естественно, и в помине не было. Однако теперь, отойдя подальше от его подручных, я чуть наклонился ближе, понизив голос.

— Забавное совпадение, правда? Как только я отдаю машину на штрафстоянку, она исчезает вместе с важными документами. И теперь из-за этого концерт хотят отменить?

Рубанов поправил пиджак, чуть отступая.

— Вы бы глупостей не делали, Максим Валерьевич, а то можно доиграться.

Я не стал отступать.

— Вы тоже не всесильный. И я прямо сейчас рекомендую вам дать мне провести концерт.

Рубанов нахмурился, словно оценивая мои слова. Я сделал паузу, затем кивнул в сторону сцены.

— Видите вон того парнишку?

Рубанов медленно перевёл взгляд на Бдительного, который сидел на краю сцены, настраивая гитару.

— Я полагаю, что вам известно, кто его отец.

Я выдержал паузу, чтобы дать Рубанову переварить информацию.

— И его отец уже приглашён на концерт.

Рубанов не шелохнулся, но в его взгляде мелькнуло что-то нехорошее.

— Ему будет очень обидно, если концерт, на котором его сын будет представлен в положительном ключе, так сказать, покажет свои достижения, вдруг отменится. И всё почему? Потому что кто-то угнал автомобиль с пожарными документами. Как думаете, что он сделает перво-наперво?

Рубанов вздрогнул, хоть и попытался это скрыть, одёргивая пиджак. Он обвёл взглядом своих людей, затем повернулся к инспектору, который ждал команды. Наконец, с лёгкой фальшивой улыбкой он произнёс:

— Вы знаете, Максим Валерьевич, у меня возникла мысль дать вам шанс. Дать молодому специалисту проявить себя. Я думаю, никто не будет против. Тем более, я действительно помню, что документы по части пожарной безопасности имеются, и Максим Валерьевич дошлет их по почте!

Инспектор, выпятив губу, убрал в папку свои документы, но вопросов не задал.

Рубанов же шагнул ко мне ещё ближе и добавил, понизив голос:

— Забери заявление — и можешь проводить концерт. Но за проверку я не отвечаю.

Он улыбнулся уголком губ, затем развернулся и ушёл, оставляя после себя ощущение удушающего контроля. Его люди ещё потоптались в коридорах, делая вид, что фиксируют какие-то нарушения, но я знал, что у них ни черта не выйдет.

Я выдохнул, пытаясь обдумать следующие шаги, но не успел — из-за сцены донёсся чей-то голос:

— Да что за день сегодня такой…

Я повернул голову и увидел хрупкую девушку с коротко подстриженными каштановыми волосами. Ту самую скромницу из сотрудниц ДК. Она злилась, раздражённо сжимая в руках какие-то кабели.

Я узнал её — Катя, техник по звуку. Она была одной из тех, кто вёл подготовку с самого начала, но до того девушка всё держалась в тени. Судя по выражению лица, сейчас она была не в настроении для светских бесед.

— Что случилось? — спросил я, подходя ближе.

Катя даже не посмотрела на меня, продолжая разбираться с клубком проводов.

— Да так… эти идиоты из проверяющих задели стойку с аппаратурой, всё повалилось, половина контактов тут вырвана.

Я посмотрел на сцену — действительно, несколько микрофонных стоек лежали на полу, один из усилителей накренился, словно его кто-то от души пнул.

— Сильно сломали?

— Не знаю. Если кое-кто замолчит и даст мне пять минут, я, может, и выясню, — огрызнулась она, всё ещё не глядя на меня.

Я поднял брови, но ничего не сказал. Она замерла, потом подняла голову и вдруг… усмехнулась.

— Вы ещё здесь?

Она отвернулась, снова сосредоточившись на оборудовании. Я присел рядом, изучая повреждения.

— Дай-ка, — я протянул руку.

Но девчонка сузила глаза.

— Вы что, разбираетесь?

— Дайте посмотрю.

Она секунду колебалась, но всё-таки отдала мне кабель. Я аккуратно распутал провода, осмотрел контакты. Проблема оказалась в перегоревшем предохранителе.

— Сможете достать запасной?

Она вскочила и через пару минут вернулась, передала мне нужную деталь. Я быстро её заменил, закрутил контакт.

— Теперь пробуйте.

Девчонка подсоединила кабель обратно, включила усилитель — и тот загорелся зелёным индикатором. Она моргнула, удивлённо глядя на меня.

— Вы точно не техник?

Я пожал плечами.

— Просто не люблю, когда работу откладывают из-за мелочей.

Она фыркнула, но уже с каким-то… уважением.

— Зовут вас как? — спросил я.

Всё-таки мы с ней ещё по-человечески не знакомились.

— Катя, но мне совершенно некогда с вами болтать. У нас проверка завтра с утра. И если хоть один микрофон не заработает — меня, скорее всего, уволят.

Я посмотрел на неё.

— Не уволят. Я тебе обещаю.

Она кивнула, но по глазам было видно: она ещё не уверена, можно ли мне доверять.

Вечер спустился на город, принося с собой тяжёлый воздух, наполненный гарью и напряжением. ДК теперь выглядел совсем иначе, чем утром.

Панки, пусть и нехотя, прибрались в зале, установили обратно реквизит, настроили инструменты. Техники починили аппаратуру, и теперь усилители не только работали, но и звучали явно почище.

К ночи всё было готово.

Я стоял в центре зала, глядя на сцену. Она казалась странно пустой, без суеты, без шума подготовки.

— Ну что, Максим Валерьевич, идём к финишу?

Я повернулся.

Директор ДК стоял у входа в зал, поправляя лацканы своего пиджака. Вид у него был усталый, но удовлетворённый.

— Похоже на то, — ответил я.

Он кивнул, тоже оглядывая зал.

— Честно говоря, я не верил, что вы сможете вытащить это мероприятие.

— А теперь?

— А теперь думаю, что вы упрямый, как танк.